Свадьба по приказу (СИ)

Глава 4. Ольга.

Матушка долго стояла в дверях спальни. Во-первых, потому, что никак не могла сообразить, как начать разговор. А во-вторых, я была не слишком дружелюбна.

— Олюшка, — Антонина Михайловна села возле меня, — ты на меня не серчай. Свадьбу я тебе самую лучшую устрою.

— Вы же против были союза с Долгорукими, — не поверила ей ни на секунду. — Врагом Сергея Владимировича называли. Что за один день поменялось?

— Правду тебе надо сказать, вот что, — нахмурилась женщина. — Девятнадцать лет назад твой отец загулял, я и знать и не знала.

Она опустила голову, замерла и нервно срывала заусенцы с пальцев. Погрузилась в свои воспоминания, явно ей неприятные.

Я, поддавшись порыву, положила на ее руки свою ладонь, чтобы она перестала себя терзать.

— Мне подруги донесли, — вздохнув, продолжила княгиня, — но поздно было. Юрий Вениаминович через несколько дней принес нам младенца... тебя, наказал воспитывать и своей дочерью признать.

— Но как...

Не то чтобы я не поверила, все, напротив, очевидно было. Но как скрыть незаконнорожденного от придворного света? Антонина Михайловна на балах же бывала, с подругами, опять же, советовалась по поводу неверного мужа.

Матушка поняла, о чем я хочу спросить.

— Я после Святослава поплыла, — призналась она смущенно. — Слухи, конечно, ходили. Всем ртов не закрыть, кто-то поверил, а кто-то нет. Мы внимание обращать перестали.

— Хорошо, а от меня вы что хотите?

Кажется, зря я спокойно выступала, вызвала лишние подозрения. Старшая Бестужева странно на меня посмотрела, прищурилась, ждала, что в слезы кинусь или ужаснусь, какая я пропащая, но я просто повела плечом.

Неродная, и ладно. У Олюшки есть тайны и похуже.

— Ты не расстроилась? — удивилась она.

— Я догадывалась, — произнесла тихо.

По-своему я жалела маменьку. Судя по всему, она горячо была влюблена в князя, обиделась, что тот ребенка на стороне прижил, но и прощать не собиралась. Ее никто не заставлял над девушкой издеваться, служанок-доносчиц брать, сурово за малейший проступок наказывал. Олюшку безумно запугали, ее душа от страха тело покинула.

— Ольга, — Антонина Михайловна переложила руки, отодвинулась, все равно показывая, что я ей не очень приятна. — Скажи Федору, что ты меня простила, что зла на меня не держишь. После твоей свадьбы он меня хочет на минеральные источники отправить.

— Отлично, отдохнете от забот.

Нашлась причина ее притихшего, доброжелательного поведения. Федор ей ультиматум поставил, а на меня ответственность возложил.

— Как же я отдохну, коли с ним Танька останется? А Антон, а Святослав? Их не пожалеешь? — сверкнула она гневно глазами. — Ты к Долгоруким, а сыновья без присмотра материнского. Антона Федя в армию хочет сослать. Святика в закрытый университет.

Братьев я жалела еще меньше, чем вредную родственницу, по посчитала, что ссориться прямо сейчас будет плохим решением.

— Я подумаю, — пообещала и, каюсь, не без мстительности добавила: — Посмотрим, как свадьба пройдет.

Внутри разливалось глубокое чувство удовлетворения. Что сказать? Старший брат сделал мне своеобразный подарок, хоть и очень мелочный для дворянина. Как хорошо, что я не аристократка.

Антонина Михайловна принялась меня горячо убеждать, что все будет замечательно. Не даст она змее-Долгорукой всем заправлять. Свадьба для невесты делается. Не опозорит она дочь, все самое лучшее подберет. И я ей верила.

Некоторым людям иногда не хватает мотивированного пинка, чтобы стать добрее и ласковее.

Следующий день прошел тихо... почти. Я занималась, отметила в зеркале внешние изменения — отеков больше не было, щеки чуть уменьшились, дышала я в тесных платьях свободней. Даже мои упражнения давались легче и задорней.

Воланд, смотревший на это представление, всячески развлекался за мой счет, но позже признал, что я правильно поступаю. Чтобы магией владеть, надо и телом владеть отлично.

Некоторое время провела с семьей, а ближе к ночи вернулась к себе, чтобы готовиться ко сну и попрактиковаться в ясновидении.

Отчего-то меня что-то тревожило, но я не могла объяснить причину. Сидела на широком подоконнике в одной сорочке, слушала себя и интуицию, представляла потоки ауры, но вечно на что-то отвлекалась. Никак я в состояние магическое не входила.

И когда я окончательно смирилась, что ничего из этой тренировки путного не выйдет, глаз зацепился за повозку, въезжавшую к нашему крыльцу. Серую, непримечательную, обычную, на которой часто посланники разъезжают.

Сердце забилось сильнее, руки затряслись. Я буквально почувствовала, что незнакомец, вышедший из экипажа, от князя Сергея. А над ним, над посланником, словно маленькое привидение, летало непонятное мутное облако.

— Я сейчас, — сказала зачем-то коту, накинула халат и сбежала вниз по лестнице, чтобы встретить мужчину.

Учитывая, что у нас уже все спали, гость долго дожидался главу семьи, коротко объяснив свою просьбу управляющему, а мне и слова ни сказал.

Но чем ближе я на него смотрела, тем яснее осознавала, что показавшееся мне мутное облако, это его беспокойные мысли. Посланник о чем-то волновался и нервничал.

— Кто пожаловал в такой час? — сверху спустился Федор, неодобрительно взглянув на меня.

— Простите, Ваше Превосходительство, — незнакомец встал по стойке смирно, обозначил поклон, а после протянул ему два конверта. — Велели срочно передать.

Брат письма забрал, прочитал, что на них написано и, изрядно изумившись, вручил один запечатанный конверт мне.

— Олюшка, князь тебе написал... И мне... — задумчиво посмотрел на мужчину. — Случилось что-то?

— Нет, Ваше Превосходительство, — отрапортовали в ответ, — надеемся, что пока ничего.

Я буквально пружинила от нетерпения. Хотелось здесь пергамент разорвать и посмотреть, что там начеркал будущий жених, но здравый смысл победил. Не читать же мне при Федоре?

— Да иди уже, — брат отмахнулся, — утром перед завтраком зайди ко мне, расскажешь, что Сергей написал.

— А ты? — вопросительно выгнула одну бровь.

Он ничего не ответил, просто указал на лестницу и помахал ладонью подгоняя.

Пришлось послушаться. Мужчины в этом мире невыносимые. Женщин за каких-то неразумных детей считают.

Вернувшись в комнату, я кинулась к кровати, где стояла небольшая лампа, светившаяся от артефакта. Зажгла ее, а потом уже сломала печать.

Фамильяр присел рядом, и интуиция или же мой дар подсказывали, что Воланд с грамотой знаком.

Быстро пробежалась по сухим, вежливым строчкам. Князь Долгорукий выказывал почтение, справлялся о моем самочувствии, желал добрых дней. Сообщил, что в ближайшее время я его не увижу. Его император отсылает на задание.

Сначала я обрадовалась. Задание. Долгое, важное, непростое. Значит, свадьбу можно отложить, а я, глядишь, со своими проблемами разберусь и вернусь домой, но... Дальше моя улыбка сходила на нет.

Сергей утверждал, что к празднику вернется. Обязательно вернется, что всю подготовку он на плечи матери переложил, а Федора попросил следить, чтобы две вдовы между собой сильно не поссорились.

Умно. И дело Антонине Михайловне с Екатериной Степановной нашел, чтобы на мне не отыгрывались, и в узде удержал.

Я грустно вздохнула. Расстроилась. И понятия не имела, по какой причине. Из-за свадьбы, что она состоится? Или из-за того, что князя долго не увижу?

— Подозрительно, Ольга, — забрался мне на колени Воланд, когда я отложила письмо. — Что-то явно произошло.

— А ты, случайно, не знаешь? — машинально погладила кота по гладкой шерстке.

— Нет, откуда? — фамильяр даже немного возмутился. — Расспроси об этом брата своего. С ним Долгорукий был бы более откровенен.

Мне подобная мысль тоже пришла в голову.

Так что спала я мало, тревожно. То и дело просыпалась из-за темных образов в голове. Снилось, будто на деревню какую-то страшные твари напали, а жителям отбиться нечем. В общем, утром я напоминала скорее бледную тень самой себя, чем здоровую, пышную девушку.

Позанималась, выпила кофе, которое мне услужливо Любушка принесла. Она удивилась, в усадьбе только князь этот крепкий напиток пил, а теперь и я еще.

— Рано ты, — Федор открыл мне дверь в свой кабинет и поглядел на часы. — Как с тобой Сергей Владимирович объяснился?

— Ты первый спрашиваешь, чтобы знать, можно ли мне информацию из твоего письма выдавать? — притихла я и лукаво улыбнулась. — Не таись, прошу.

И по плечу его погладила умоляюще.

Братик, не привыкший к ласке от сестры, открыл было рот, захлопнул через секунду, но не отстранился. Проводил к креслу, усадил, а потом устроился напротив.

Где-то за окном мелькнул черный хвост. Воланд, проныра пушистый, тренировался в навыках шпиона и разведчика.

— Сначала ты, — мужчина настаивал, отвлекая меня от созерцания пейзажа.

— А что он мог написать? Что приносит извинения, расстроен, но государственные дела не ждут. А я, как будущая жена, должна стоически терпеть. К нашему бракосочетанию он вернется. — Вспыхнула, показала свои эмоции.

Для себя решила, что раздражена не из-за отсутствия жениха и его попустительского отношения к собственной женитьбе, а то, что меня держат за дурочку.

— Вернется, да, — усмехнулся князь Бестужев и насмешливо добавил. — Понравился, смотрю, уже гневаешься. Хорошая из тебя жена выйдет. Командовать умеешь, попрекать скоро начнешь.

— Это другое, — забурчала.

— Ладно, Олюшка, расскажу, конечно, — Федор резко посерьезнел. — Но тебе стоит держать язык за зубами. Если сплетни пойдут, сразу понятно, от кого.

Я развела руками. Кому мне разболтать? Сердечных подруг нет, в семье тоже не все в порядке, а дружбу с котом надобно вдвойне в тайне держать. С них станется, в буйные сумасшедшие запишут.

Тем временем мой брат продолжил.

— На юге страны прорыв случился, которого не должно было быть. Из нижнего, запечатанного мира бесы полезли, ранили и убили много жителей в одной деревне. Сергея туда направили, поговаривают, что демон из междумирья пробрался, теперь всем опасность угрожает.

Я охнула. Вспомнила, какие мучительные сновидения видела.

— Ты не бойся, — Федор по-своему понял мой грустный вздох, — вернется твой Долгорукий в целости и сохранности. Он не раз на волоске от смерти был, но боги его любят.

Выяснив все необходимое, я ретировалась, но заметила, как брат меня внимательно изучал. Не нравилось ему, что я подробности из него клещами вытянула.

На завтраке он кратко рассказал домашним, что Его Превосходительство Сергей Владимирович в организации свадьбы никакого участия принимать не будет. Я тоже поспешила самоустраниться, разрешая маменьке самой всем руководить.

Антонина Михайловна прямо просияла. Я на мгновение подумала, что дело не во мне, не в происхождении, а в том, что ей жизненно необходимо кому-то противостоять. Олю, то есть меня, она третировать больше не может, других детей она любит, а с будущей сватьей у них слишком много противоречий. Есть где разгуляться.

Оставшись одна, с новой силой бросилась обучаться. Поведала Воланду о своих снах, а мою беседу с братом он и сам подслушал.

— Просыпается в тебе силушка, Оля, — мурлыкал кот от удовольствия. — Уже больше видишь. Говорил же, что ты не бесполезная...

Ага, пару дней назад все наоборот было. Мяукал истошно, вылизывался и жаловался, какой дурной хозяин ему достался.

Свободная от домашних обязанностей, за эти дни заниматься я стала больше. Утром начала пробежки устраивать, вечером тренироваться в магии. Вес сходил быстро, моментально. Через две недели все платья на мне висели, и подшивать их стало невозможным.

Антонина Михайловна и Татьяна в один из дней критически оглядели меня, поцокали языками, а потом твердо решили в город ехать. Негоже будущей княгине в одеяниях не по размеру замуж выходить.

Я молча со всем соглашалась. Пора было и платье свадебное шить, и на город посмотреть хотелось. Я ведь за территорию имения ни разу не выходила.

Жаль, что с собой нельзя было взять Воланда, с ним я чувствовала себя немного уверенней.

Надолго откладывать подобные дела не стали. Уже на следующее утро я, маменька и Татьяна сидели в удобной карете. Сопровождать нас вызвался Антон, но чтобы не сидеть с женщинами, не слушать их сплетни, средний брат устроился рядом с возничим, несмотря на неудовольствие Антонины Михайловны.

Беседу я едва ли поддерживала, во все глаза уставилась на пейзажи, открывавшиеся из небольшого окна. Природа занимала меня мало, она почти не отличалась от обстановки в моем мире, правда, машин здесь, конечно, не было. Про асфальт я рассуждать и не берусь. Зато люди...

Немного совладав с даром, мне было интересно, а смогу ли я что-то в них «прочитать».

К сожалению, ничего не получалось. Проезжали мы довольно быстро, а мне требовалось сосредоточиться.

Могла потренироваться на родных, но отчего-то боялась проводить с ними свои волшебные эксперименты. Они все маги, чужую силу почувствуют. В толпе непонятно, а в тесном экипаже догадаются молниеносно.

Через несколько часов, изрядно заскучав, мы въехали в главные ворота столицы. Теперь я была внимательней, старалась не сильно выказывать удивление, но получалось с трудом.

Народу было много, очень. Повозка то и дело останавливалась, пропуская впереди себя разного рода пешеходов. Отовсюду звучали чужие голоса, выкрики с просьбой посмотреть товар, слышалось ржание лошадей, скрип колес. Все сливалось в какую-то дикую какофонию из звуков.

Пробыв в усадьбе больше месяца, не покидая дом, я позабыла, как шумно бывает в городе.

Чем ближе мы отъезжали от окраин, тем тише и чище становилось вокруг.

Наконец, карета остановилась, мы дождались, чтобы Антон открыл дверцу и помог всем дамам сойти. Я вышла последней, и любимый братец, словно издеваясь, до боли сжал мою ладонь.

— Что, Олюшка? — насмешливо пропел мне в лицо родственничек. — Что-то не так?

— Нет, что ты, — спрятала руку в меховую муфту, — просто давно в лавках не была, вот и замедлилась.

Виду не подавала, но мелкую пакость запомнила.

В большом здании с резными ставнями и огромной, прозрачной витриной расположилось ателье мадам Анри. Женщина была из Франкии, но обосновалась у нас и считалась самой известной, самой дорогой модисткой. Очередь на ее услуги была бешеная. Но Бестужевым, Долгоруким и еще нескольким семьям она не отказывала и находила окошки в плотном расписании.

— О, как прекрасно, — хлопая в ладоши, улыбаясь, встретила она всю женскую половину Бестужевых. Общалась она приветливо, с акцентом и характерной гортанной «р». — Рада, что вы меня посетили! Такое событие. Долгорукие и Бестужевы брачный союз заключают. Дайте же мне взглянуть на невесту.

Оторвавшись от созерцания внутреннего убранства, я поздоровалась со швеей и заметила, как осунулось ее лицо.

— Мадам Анри, вас что-то смущает? — забеспокоилась я.

— Оля, что за вопросы? — возмутилась мама. — Неприлично-то как.

Или мне показалось? Кажется, я догадалась об истинных причинах всеобщего замешательства. Модистка-то вела себя нормально, а ее истинные эмоции мне подсказала моя магия. Работает, значит.

— Оу, нет-нет, — хозяйка ателье замахала руками. — Юная мадемуазель права. Мне описывали ее как весьма пышную девочку, с формами, — она еще и формы мои изобразила. — А я вижу...

— Да, Оля скоро в тень свою превратится, — не без осуждения проскрипела Антонина Михайловна.

Я на миг растерялась. Между прочим, матушка первая, кто по фигуре Олюшки проходился. Сама ее стеснялась и гнобила за лишний вес. А сегодня на защиту потерянных килограммов встала?

— Простите, но кто вам описал? — заинтересовалась окончанием фразы.

— Ваша будущая свекровь, мадемуазель Бестужева, — пристыженно отозвалась мадам Анри. — Она, кстати, здесь. Подбирает платье себе и дочери. Если хотите, размещу вас рядом, все-таки будущие родственники.

— Нет, — испуганно отказалась маменька.

— Не стоит, — вежливо ответила Татьяна.

— Пожалуй, хочу, — твердо и решительно произнесла я, не давая женщинам из семьи пойти на попятную. — Где они расположились?

Пора было показать матери суженого, что нечего обо мне злословить и считать дурочкой молчаливой. Я тогда с ней и дня в одном поместье не проживу, а нам год терпеть друг друга.

— Я покажу, — модистка вообще ничего не понимала.

Зато навострила уши, подмигнула своим работницам и велела принести журнал с эскизами. Что-то мне подсказывало, что дальнейшие слова, поведение, позы, разговоры разойдутся по столице ехидными сплетнями.

Войдя в новый зал со множеством кресел, кушеток, на небольшом постаменте возвышалась незнакомая мне девушка. Совсем юная, едва достигшая совершеннолетия. Полина, кажется.

Вокруг нее ходили девушки, втыкали булавки в платье, что на ней висело и спрашивали мнение княгини Долгорукой.

— Доброго вам дня, Екатерина Степановна, — я первая нарушила тишину и обозначила наше присутствие.

Мать Сергея медленно развернулась. На секунду испытала шок, разозлилась, о чем мне опять же услужливо поведала магия, но моментально совладала с эмоциями.

— Госпожа Бестужева, да с семьей, — она разулыбалась, но как-то ядовито. — Рада встрече.

Дождавшись, когда Екатерина Долгорукая поздоровается с матушкой и Татьяной, я тоже ответила ей улыбкой. Вложила всю наивность, на которую была способна... пока.

— Олюшка, — она меня даже обняла и не выказала брезгливости, — тебя не узнать. Ты не захворала часом?

Вот не может меня не задеть.

— Что вы, — отстранилась от женщины. — Стараюсь для будущей свадьбы.

Знала, что выгляжу куда лучше, чем в первую нашу встречу. Не по меркам их времени, по меркам моего.

Пропал второй подбородок, обозначились ключицы и скулы. Теперь я больше напоминала девушку, а не пухлого ребенка. Кожа подтянулась, живот почти ушел. В молодости со всеми килограммами с легкостью расстаешься.

Мы стояли, а дочь княгини кашлянула, захотела, чтобы и ее представили тоже.

Екатерина Степановна опомнилась.

— Это моя средняя, — погладила она наследницу по голове, — Полина. Будет вам сестрой, Ольга.

— Рада знакомству. — Я была искренне расположена к девушке.

Почему бы и нет? Если судить по телу Олюшки, мы были ровесницами. Она очень походила на брата. Такая же темноволосая, кареглазая, со слабыми силами огневички. Да она больше на почившего Бестужева походит, чем я.

Полина вежливо поздоровалась, но от нее веяло холодом. Не нравилась ей будущая родственница.

Я подозревала, что не обошлось без влияния главы семейства.

— Я тоже, — вымучено отозвалась она и заступила за спину матушки.

Первое время все шло хорошо. Бедная мадам Анри заскучала, явно надеясь на скандал.

Мне приносили платья, выбранные из каталога. Я мерила, выходила, показывалась всем вокруг. То же самое делала и Полина, но когда дело дошло до эскизов свадебного одеяния, тут вторая сторона показала свой истинный характер.

Плохо знакомая с модой этого мира, я всецело положилась на Татьяну, но, видимо, зря. Екатерина Степановна, увидев первый вариант, моментально раскричалась:

— Да она моего сына опозорит. Что за древности?

Платье поменяли на другое. Другое ей тоже не понравилось. Чем дольше я наблюдала за ней, тем больше понимала, что бесится Долгорукая не из-за наряда, а из-за его носительницы. Не хотела она в пару к своему сыну невесту-пустышку. Антонина Михайловна, наоборот, распалялась.

Плевать ей было на дочь, честь рода оскорбили. Едкие замечания постепенно переходили в открытые оскорбления.

— Ей идет! — утверждала моя мать, когда меня обвешали тюлем.

— Как корове в коровнике, — морщилась будущая свекровь.

Девушки, модистка застыли в ожидании. В ателье мы находились несколько часов. И если обычную одежду и приданое выбрали, то о фасоне свадебного платья и речи не шло.

А оно важно. Свадьба в императорском дворце играться будет. Его Императорское Величество нас поздравит. И цесаревич тоже.

Я первой не выдержала.

— Хватит! — гневно посмотрела на старших родственниц. — Сама решу, в чем буду замуж выходить. — Оставьте меня!

— Но Олюшка... — маменька уже догадывалась, что во мне что-то поменялось, что слушать ее не буду, и при необходимости дам отпор.

— Ольга Юрьевна, что за самоуправство?! — строго спрашивала мать Сергея.

— Уходите! — я была тверда в своем решении. — Не вам это надевать, а мы с Полиной сами разберемся.

Понятия не имею, зачем мне было это нужно. Обернулась на Полину и, кажется, получила своеобразную поддержку. Она раскраснелась, прятала глаза, стесняясь поведения своей родительницы.

Оставшись одна, прогнала и швей, чтобы они нам не мешались.

Встала, уперла руки в боки, посмотрела на сестру Сергея.

— Что? Тоже будешь меня ненавидеть, как твоя мать?

Девушка оказалась не робкой. Сошла с постамента, взглянула храбро на меня.

— Ты Бестужева. Наши отцы друг друга терпеть не могли.

— А братья иного мнения, — крыла своими аргументами. — Чем я успела тебе насолить, чтобы ты ко мне загодя плохо относилась?

— Пустышка? — вырвалось у Полины.

И в этом было все объяснение. Оно касалось не только неразумной, молодой девицы, но и всей семьи. Значит, вот что меня ждет в будущем? Проклятия, потому что жена князя магией не владеет?

С одной стороны хотелось показать, что в отличие от ее слабого дара я имела другой, иной, редкий и сильный. Но разум победил желание покрасоваться.

Вряд ли Сергей лучше про меня думает. Тоже страдает, какая неумеха ему в жены досталась. Иначе откуда это неприятие? И если раньше я искренне полагала, что признаюсь Долгорукому в своем даре, честно расскажу, чему обучилась, а что не умею, то теперь уверилась в обратном. Магию скрывать нужно. Его семья правды не заслужила.

О том, что у Екатерины Степановны, у Ольги и у второго брата слабый дар, я знала не понаслышке. Читала, пользуясь своим волшебством. Полина могла его развить, но кто же женщине позволит?

— Дружбы не получится, да? — уточнила у нее.

— Мой брат в другую влюблен, — как-то горько сообщила сестрица Сергея.

И об этом мне было известно. И не обрадовало. Князь и здесь себя красиво не показал. Приведет в дом жену, а я на его любовницу смотреть буду?

— А я не напрашивалась. Хочешь ссориться со мной, ровной тебе дороги, но имей в виду, я обид не стерплю.

— Сережа тебе не даст, — прошипела Полина тоном обиженного ребенка.

— Втянешь брата в женские разборки? — поморщилась я, осознавая, в какое место бью.

— Какая ты... все-таки... змея, — с паузами отметила младшая сестра моего жениха.

— У вас у всех научилась, — и ведь не соврала.

Татьяна и Антонина Михайловна отлично мне вбили науку.

После беседы с Полиной с платьем я определилась сразу. Поддалась эмоциям, озлобилась. Не ждать мне ничего хорошего от семейки Долгоруких. Как Олюшку мучили Бестужевы, так со мной поступят Екатерина Степановна и ее родные.

Я взбунтовалась, сама нарисовала эскиз и повелела, чтобы впредь швеи ко мне домой приезжали, а не я к ним моталась.

Попрощавшись со свекровью, больше не изображая мнимую вежливость, я и семья уселись в карету. Антон зато задержался. Прислал матери записку с объяснениями, но отправлял нас в обратный путь одних.

— А я тобой горжусь, Ольга, — в дороге внезапно заговорила Татьяна.

— Чем это? — не поняла я.

По меркам этого времени, да и по моим тоже, вела я себя отвратительно. Уже жалела, что характер показала. Не умею молчать.

Антонина Михайловна и сама недоумевала, намеревалась пожурить сноху, но замолкла, когда девушка продолжила.

— Не терпи оскорбления, не давай собой помыкать...

— Чему ты ее учишь? — возмутилась глава семейства. — Богами завещано родителям почтение проявлять.

— Если и они к ней уважительно. Вам самой будет приятно, если Екатерина Степановна над Ольгой издеваться будет?

Маменька фыркнула.

— Спасибо, Татьян, — погладила жену брата по руке, — мне очень приятно.

— Да, — она улыбнулась, — и платье выбрала себе под стать. Тебя никто не узнает. Да я тебя не узнаю, ты так изменилась.

— Всякий стыд потеряла, манеры, — вдовствующая княгиня Бестужева стояла на своем, но мы ее больше не слушали.

Потеряла она власть надо мной и над своей невесткой. Не казалась страшным монстром, не пугала. Она и сама это осознавала. Вздыхала горько все время.

Правда, когда мы подъезжали к имению, повела она себя странно. Я бы даже сказала сердечно.

— Видишь, — указала вдалеке на огромный дом с башенками, — это усадьба Долгоруких. Тебе там хозяйство вести. — Рассмотреть что-то подробно было невозможно, но я чуточку преисполнилась. Вокруг засаженные поля, сады. Люди трудятся. Красиво, а если учесть, что весна уже погоду поменяла, что солнышко светит, птицы поют, то совсем красочно становится. А Антонина Михайловна будто мысли мои прочитала, продолжила: — не ругайся сразу со свекровью, будь тихой. Для начала заручись поддержкой челяди, вникни в дела. Тебе их вряд ли после свадьбы доверят. А когда имение без тебя существовать не сможет, тогда и выступай. И Любу забери, и Сашку, если простишь. Она за это тебе вовек благодарна будет, не предаст. С верными людьми проще.

Я с удивлением взглянула на матушку. Она, что, со мной женской мудростью поделилась?

Зачем-то прибегла к магии. Не хотела, но оно само получилось. И если я правильно «прочитала», то в данный момент матушка мне зла не желала. Реально хороший совет дала, хотя я примерно и собиралась в таком ключе себя вести.

Совесть у нее проснулась?

За эти короткие недели я погрузилась в обучение, предсвадебные хлопоты и общение с родными. Федор нарадоваться не мог, ссоры в доме прекратились.

Антонина Михайловна не обманула, лично встречалась с Долгорукой, позволяя мне отдыхать от токсичной будущей свекрови. Все взяла на себя и стойко боролась, чтобы свадьба на всю страну запомнилась.

Я похудела еще сильнее, и за неделю перед торжественным событием бросила соблюдать диету, но тренировки продолжила.

Модистку возмущала, что таю день ото дня, мне родные даже лекаря вызывали. Ну, не признаваться же им, что я тренируюсь усиленно?

В зеркало смотрела на себя с удовольствием. Отеки сошли, на коже высыпаний и красноты нет. Талия чуть ли не вдвое уменьшилась.

И с волшебством дело пошло. Особенно меня мучили сны. Сергей мне весточек не присылал, изредка писал брату, но я и без новостей была в курсе, чем он занимается. Меня мучили кошмары, иногда обычные сны, где я буквально следила за будущим мужем. Меня тот вспоминал редко, но я не обижалась. Зато тревожилась по другому поводу.

Чувствовала, что что-то нехорошее назревается. Не в Черноморье, а в Златограде. Словно тьма над городом сгущалась, которую никто не замечал. И свадьба эта проклятая.

За несколько дней до нее со мной случилась форменная истерика.

Привезли платье, дошитое, готовое. Его сразу же ко мне принесли, чтобы порадовать, но вместо положительных эмоций, оно вызвало гнев и апатию.

Не хотела я замуж. Я мечтала о доме, о своих родных, о работе. Когда я только попала в этот мир, боги мне оказали милость, затуманили разум, чтобы я поменьше о прошлом вспоминала, но мысли сами как-то прорвались.

— Эй, ты чего кручинишься? — заволновался Воланд, обнаружив меня рыдающую возле вешалки с белоснежным нарядом.

— Домой хочу, — всхлипывала я.

У меня там свои родители, полный набор. Коллеги из бухгалтерии, друзья. Квартира в конце концов.

Все понятно, все родное, а не как в этом мире. И под венец не загоняют насильно. И ничего не ждут.

— Так от врагов избавимся, вернешься, — котик моей грусти не понимал.

— И не погибну? — уставилась на фамильяра.

Если верить снам, то навряд ли. Видела я демона и бесов. А что я могу? Я не стихийник в отличие от родных. Защитить себя не в силах.

Воланд что-то нечленораздельно промяукал. Успокаивать он не умел.

— Простите, барышня, можно? — я услышала голос Любы.

— Да, входи, — разрешила ей, утирая слезы.

Служанка отворила дверь, сделала вид, что не заметила моих покрасневших глаз.

— Там князь приехал.

— И что?

Мне было известно, что Федор отлучался в столицу.

— Да не наш, — досадливо добавила она, — Сергей Владимирович. Он из экипажа не вышел, уставший. Спрашивает, будете ли с ним разговаривать.

Пришла беда, откуда не ждали. Я оглядела себя в зеркале. Всполошилась. Немного опухла, но пройдет. В общем, на свой вид махнула рукой. Если честно, самой занятно, о чем говорить будем. Может, он тоже на попятный пошел?