Сверкающая надежда

49. Луна

Остаток вечера был сущим адом, и все из-за меня.

Я должна была держать рот на замке, я не имела права говорить это, но я все равно это сделала. Это был рефлекс. Я не думала о том, что сказала в тот момент. Как будто я сначала говорила, а потом подумала и поняла, что сказала.

Когда Уэстон отпустил мою руку, я поняла, что я сделала.

О том, что им интересуются New Jersey Devils, он должен был рассказать своему отцу, а не я.

Я все испортила.

Настроение в машине было ужасным, пока мы ехали домой.

Это была последняя ночь у Синклеров, пока мы не переехали на следующий день в только что отремонтированный дом. Мы с мамой и Итаном уже были там последние несколько дней, и он с приятелем из его эстафеты помог нам расставить первую мебель.

Мы расставили все, что могли, пока Итан готовился к игровой неделе. Уэстон тоже. Он предложил свою помощь, но мама настояла на том, чтобы он сосредоточился и готовился к играм.

Комод уже стоял в моей комнате, над ним висело круглое зеркало. Кровать все еще стояла в коробке, потому что позже должны были доставить еще один предмет мебели. Первые несколько ночей я буду спать с матрасом на полу.

От этого все становилось еще хуже. Последняя ночь у Синклеров, молчаливое обращение в машине и напряженная атмосфера.

Хотя я могла бы как-нибудь переночевать в доме Уэстона, так же как и он в моем, это отличалось от того, что было в последние несколько недель.

Мы с Уэстоном вошли в дом и оказались единственными, кто уже был дома. Рик, Камилла и моя мама все еще находились на торжественном мероприятии, прощаясь с последними посетителями и собирая еду с фуршета.

Я пристроилась за ним и последовала в его комнату.

Уэстон скрылся в ванной, а я повесила платье на вешалку. Его комната каким-то образом стала и моей. Гостевая комната теперь служила только для переодевания, словно гардеробная.

Я надела ту самую футболку, в которой спала последние несколько дней, прошла через ванную с платьем на вешалке и повесила его на дверь шкафа в гостевой комнате.

— Мы можем поговорить, Уэс? — Осторожно спросила я, наблюдая, как он бросает в стирку белую рубашку и складывает костюм.

— Я просто устал. Я хочу спать. — Проворчал он.

Ой.

Но я принимаю его решение. Я просто хочу лечь с ним в постель, в его объятия, и выспаться, чтобы хватило сил на завтра.

Уэстон остановился, когда мы вошли в его комнату, и я чуть не наткнулась на его голую спину.

— Думаю, будет лучше, если сегодня мы будем спать каждый в своей постели, Луна.

Уэстон почесал затылок, и я посмотрела на него.

Потребовалось мгновение, чтобы понять, что мне не показалось.

— Ты это серьезно? Почему ты так от меня отгораживаешься? Это несправедливо, — спросила я его, — это последняя ночь, когда я здесь.

Мои глаза начали гореть, я чувствовала, как наворачиваются слезы, но я старалась не дать им покинуть мои глаза.

Эти слезы не должны бежать по моим щекам.

— В жизни так много несправедливого, но это правильный поступок. Спокойной ночи, Луна.

Это было больно.

Это предложение было похоже на удар в живот.

Не возвращаясь к последним словам, я прошла мимо него, схватила плед и молча прошла мимо него.

Я осознавала свою вину и понимала, что поступила неправильно, но мне было почти больнее от того, что он закрыл меня и оттолкнул от себя. Я не могу сделать ничего другого, кроме как показать Уэстону, что я поняла, что поступила неправильно, и попытаться поговорить с ним.

Если это то, чего он хотел, я ничего не могла сделать.

Я спала так хреново. Действительно хреново.

Если это вообще можно назвать сном.

Голова была забита мыслями о вчерашнем вечере. Я пересмотрела весь вечер и наш короткий разговор, и все время переигрывала его. Я думала о том, чтобы просто пойти в комнату Уэстона, но что-то внутри меня, словно второй голос, не давало мне этого сделать.

Я также надеялась, что он передумает и придет ко мне, ляжет со мной в постель или обнимет меня.

Прижав ухо к двери его комнаты, я пыталась прислушаться и как-то понять, проснулся он уже или еще спит. Но так как ничего не было слышно, я повернула серебристую ручку двери и приоткрыла ее так, чтобы просунуть голову.

Там никого не было.

Его постель не была заправлена, что бывало всегда, но когда я поискала его спортивную сумку, которая всегда стояла рядом со шкафом, ее тоже не было, я поняла, что он уже ушел из дома.

Я сбежала по лестнице на кухню, там была только мама.

— А где все остальные? — Перфекторски спросила я.

— Уэстон уже на ледовой арене. — Ответила она на то, что я хотела узнать.

Мама обеспокоенно посмотрела на меня.

— Луни, что случилось?

— Мы поссорились, потому что я не подумала, и теперь я все испортила.

Я пожевала нижнюю губу.

— Ты знаешь, что он выглядит так же плохо, как и ты?

Она взяла меня на руки, и я обняла ее за талию, крепко прижимаясь к ней, пока она гладила рукой мои волосы.

— Найди способ поговорить с ним и сказать ему все, что ты думаешь. Только так ты сможешь разобраться с этим, и тогда все будет хорошо, но только если ты поговоришь с ним, — она поцеловала меня в висок, — обещаешь?

— Угу. — Кивнула я.

Я заварила еще одно какао, взяла наверх очищенный апельсин и начала собирать остальные вещи. Сначала, освежившись, я упаковала все ванные принадлежности в свою маленькую косметичку. Последние вещи я спрятала в чемодан, который последние несколько недель лежал под кроватью, и вытолкала его в коридор, после чего заправила кровать и пропылесосила комнату.

Мама уложила в машину мой чемодан, ее чемодан и две коробки, а я в последний раз осмотрела комнату и заглянула в ящики, чтобы проверить, не валяется ли там еще что-нибудь мое.

Настроение у меня было не очень хорошее, я много думала, и почему-то меня не покидало ощущение, что из этого ничего не выйдет.

Голова болела от мыслей, а на сердце было тяжело, потому что я скучала по Уэстону.

Я с нетерпением ждала дом, потому что он находился на небольшой улице с односторонним движением, в центре между центром Истбурга и моим колледжем. Двор был небольшой, но мама использовала его по максимуму и пристроила к дому крыльцо. Дом был отделан белым сайдингом и, как бы выходя в сад, имел небольшое крыльцо у входа.

Я любила этот маленький домик.

Мама закрыла за собой входную дверь и бросила ключ от входной двери в серебряный почтовый ящик, который висел на стене.

Мы поехали в наш новый дом, стали переносить вещи из машины в дом, сортировать коробки и расставлять их по комнатам.

Я сидела в центре беспорядка, окруженная коробками и корзинами с одеждой.

На двери висело платье, в котором я вчера была на гала-концерте «Бенефис», а на скате крыши висела длинная нитка гирлянд, которые я хотела повесить.

В голове крутилось столько всего, что голова готова была лопнуть.

С тех пор как я встала, мне хотелось добраться до него и обнять Уэстона. Я бы с радостью бросила все это безобразие здесь и побежала в кампус, где у него была тренировка на катке, потому что завтра будет последняя игра против «Белых медведей Чикаго».

Мне хотелось извиниться перед ним и объяснить, что я не собиралась лишать его возможности рассказать об этом отцу. Мой мобильный телефон лежал на длинном подоконнике, который служил мне креслом, я нашла контакт Уэстона и позвонила ему.

Я была уверена, что он не ответит, потому что он редко был доступен, когда ему пытались дозвониться во время тренировки.

Я оставила сообщение в нашем чате, спросив, есть ли у него время поговорить позже.

Продолжая распаковывать вещи, я то и дело поглядывала на свой телефон, надеясь, что он позвонит или пришлет сообщение.

Сообщения Арии и Люси были единственными на экране моего телефона, потому что мы собирались встретиться в эти выходные, чтобы попробовать новый итальянский ресторан, который открылся в городе.

Было уже восемь вечера, а от Уэстона по-прежнему не было никаких вестей. Я попробовала позвонить ему еще раз, но на этот раз звонок сразу попал на голосовую почту.

После душа, с мокрыми волосами, капающими на футболку, я устроила себе какао поздно вечером на кухне между еще не убранной посудой, чтобы лечь в постель и, надеюсь, быстро заснуть.

Этот день был просто отвратительным.

Вдруг раздался звонок в дверь, и я услышала, как мамины тапочки стучат по паркету, ведущему к входной двери, пока я на кухне насыпала какао-порошок в чашку.

— Уэстон.

Услышала я мамин голос.

Я подняла глаза от чашки и побежала с ложкой в руке за угол, чтобы оказаться напротив Уэстона.

— Я иду спать. Если что-то случится, вы знаете, где меня найти. Спокойной ночи вам двоим.

Мама взбежала по лестнице, и мы оба услышали, как она закрыла дверь в спальню.

Я оглянулась на него, все еще стоящего на месте, словно застывшего.

Уэстон выглядел таким усталым и побитым. Его осанка была напряженной, но плечи ссутулились. Должно быть, он пришел сюда прямо с тренировки, потому что в правой руке он сжимал спортивную сумку. Я подбежала к нему, обхватила его за шею и почувствовала его руки на своей талии после того, как он уронил спортивную сумку на пол.

— Мне так жаль, Уэс. — Пробормотала я, обнимая его как можно крепче.

— Мне тоже очень жаль, Луна.

Я ослабила объятия и посмотрела на него в замешательстве.

— Нет, у тебя нет абсолютно никаких причин извиняться, понимаешь? Я не думала в тот момент и просто сказала это. Я не имела права отнимать это у тебя, и…

Я даже не успела договорить.

Уэстон взял мое лицо в свои ледяные руки, которые горели на моих щеках, и прижался к моим губам.

— Мне тоже очень жаль. Я не должен был так отталкивать тебя. Я был зол и одновременно ошеломлен тем, как реагировать, и не знал, как помочь себе, кроме как упрямиться. — Объяснил он сам себе.

— Ты хочешь остаться здесь на ночь?

— Ты все еще спрашиваешь об этом? — Улыбнулся он.

Боже, как я скучала по этому, не прошло и двадцати четырех часов, как мы едва виделись, а ощущение было такое, будто прошло уже несколько месяцев.

Я уже лежала в кровати, если можно назвать кроватью матрас на полу с картонными коробками, импровизированными тумбочками, и прислушивалась к плеску, доносившемуся из ванной.

Мы с Уэстоном пили какао внизу на кухне, которое я приготовила для нас обоих, и разговаривали обо всем.

Мне было приятно осознавать, что между мной и им снова все хорошо. Плеск из душа в соседней комнате затих, и вскоре в мою комнату вошел Уэстон с мокрыми волосами, полотенцем на поясе и каплями воды на груди.

Я была в полной жопе.

— Перестань так на меня смотреть, Луна.

Уэстон искал в своей спортивной сумке футболку, которую он мог бы натянуть на себя.

— Как я на тебя смотрю?

Я спровоцировала его и села прямо, не отрывая от него глаз.

Как я могла устоять перед таким взглядом?

— Не заставляй меня произносить это вслух.

— Или что будет?

Мой взгляд скользнул по его обнаженному, неподвижному, слегка влажному торсу. Отдельные бисеринки воды лежали на его груди или сползали по прессу к поясу полотенца.

— Может быть, мне стоит закончить то, что я начал. — Сказал Уэстон, переползая на матрас ко мне.

Мое сердце учащенно забилось при этих словах, и дыхание совпало с ним. Я немного раздвинула ноги, чтобы дать ему возможность приблизиться ко мне, и он подперся одной рукой рядом со мной.

Вода с прядей его волос капала мне на лицо, и я почувствовала холодную воду на своей коже. Его рука скользнула вниз по моим трусикам, и я почувствовала, как его пальцы поглаживают тонкую ткань.

Пальцы Уэстона остановились на кружевном поясе трусиков, и он начал играть с поясом. Я почувствовала его руку внутри трусиков, над моей бритой киской, и он провел двумя пальцами по моей складочке.

— Посмотри, какая ты уже мокрая.

Я уже была мокрой, прежде чем его теплые пальцы скользнули по моей киске.

Я дернулась от его прикосновения, когда он кончиками пальцев слегка надавил на мой клитор.

— Я и не знал, что ты такая чувствительная.

Он грязно усмехнулся и облизнул губы. Уэстон убрал руку с моих шорт и слегка задрал футболку, обнажив мою голую грудь.

Медленно он целовал меня от пупка к твердым соскам, посылая отдельные разряды электричества прямо между ног, покусывая их, усиливая мое желание его, его прикосновений и его члена.

Пока он нежно покусывал мои соски и покрывал поцелуями грудь, я почувствовала его большой палец на своем клиторе. Только вот между ними была тонкая ткань моих трусиков.

— Тебе нравится так?

— Да. — Выдохнула я, наслаждаясь его прикосновениями.

Мое сердцебиение участилось, и я почувствовала, как оно колотится о мою грудь.

Я почувствовала его руку на своем топе, который он продолжал натягивать, пока я не стянула его через голову. Уэстон коротко поцеловал меня в губы, оставляя короткие влажные поцелуи на моем теле своими губами до самого пояса моих трусиков.

Каждый его поцелуй на моей коже вызывал покалывание, и чем ближе он подбирался к моим трусикам, тем сильнее становилось покалывание.

Он стянул трусики по бедрам к моим ногам и бросил их на пол рядом с матрасом.

Я никогда не чувствовала себя такой защищенной и красивой, как сейчас, лежа обнаженной перед Уэстоном. Я смотрела на него, пока мой взгляд не скользнул от его лица вниз по торсу к поясу полотенца на его бедре. Сквозь полотенце я видела его стояк, и мне хотелось сорвать это полотенце с его бедра.

Медленно опустив руки к поясу на бедрах, он встал на колени передо мной на матрасе между моих ног.

Он распахнул белое полотенце и обнажил свой твердый член, сбросив белое полотенце туда, где были мое белье.

— Боже, ты совершенна. Как мне повезло, что я могу назвать эту киску своей. — Сказал он, и я почувствовала, как он сканирует все мое тело и проводит рукой по своему члену вверх и вниз.

— У тебя есть презерватив?

— А я думала, что у тебя есть.

— Блядь. — Сказал он.

— Ну… Я принимаю противозачаточные средства. — Нерешительно сказала я, не зная, как он отреагирует и что подумает о том, что мы занимаемся сексом без презерватива.

— Ты не против? — Осторожно спросил он.

— Да. — Кивнула я. — Я тебе доверяю.

Я наблюдала за тем, как Уэстон крепче сжимает свой член, и во мне росло желание тоже потрогать себя на его глазах. Но не успела я это сделать, как Уэстон наклонился ко мне и протянул руку к одной из моих подушек.

— Что ты делаешь? — Спросила я в замешательстве, когда он подложил маленькую подушку под мой приподнятый таз.

— Я пытаюсь сделать так, чтобы тебе было хорошо. Потерпи, красотка.

Уэстон поднес свой член к моему входу и погладил мой клитор, прежде чем я почувствовала кончик его члена внутри себя.

Медленно он проник в меня, давая мне то, чего я так жаждала.

— Блядь, как же в тебе хорошо.

Я почувствовала, как Уэстон проник в меня еще глубже, упираясь обеими предплечьями рядом с моей головой.

— Мм… Уэс. — Простонала я, ощущая трение его члена о мой клитор.

— Тебе хорошо от меня?

— Да. — Стонала я так тихо, как только могла.

Движения Уэстона становились все быстрее, и я чувствовала, как мой клитор становится все более чувствительным от трения.

— Черт, Луна. — Стонал он, прижимаясь к моей шее.

Он так хорошо чувствовал себя внутри меня, и я заметила, как в моем животе образовался узел, который сжимался все сильнее с каждым последующим движением. Мои руки вцепились в его волосы, и я провела ногтями по его шее до лопаток.

— Хорошо? — Спросил он меня.

— Может быть, мы поменяем положение?

Уэстон лег обратно на матрас, а я села на его член. Одной рукой я поддерживала себя. Другой рукой я взяла его длину и подвела к своему входу.

Я опустилась на его член и опустила голову на шею, чувствуя, как член Уэстона входит в меня.

— Смотри, как хорошо ты принимаешь мой член в себя, Луна.

Я осторожно двигала тазом вверх-вниз, пока его большой палец продолжал поглаживать мой клитор.

— Черт, Уэстон. Я сейчас кончу. — Прохрипела я, чувствуя, как узел в животе все быстрее затягивается, когда я скачу на члене Уэстона.

— О, детка, тебе так хорошо.

Я зажала рот рукой, потому что не хотела говорить так громко, боясь, что мама нас услышит.

— Ммм… Луна. Скачи на моем члене быстрее. — Он стонал мое имя, уронив голову в шею, пока я скакала на нем.

— А… Блядь. — Задыхаясь, произнес Уэстон, и я увидела, как напряглись его подтянутые мышцы пресса.

Он тяжело сглотнул, и я увидела, как зашевелилось его адамово яблоко. Уэстон не подавал виду, что все закончилось. Пока он поддерживал меня за бедра, я ласкала себя и стимулировала свой клитор так, как мне это нравилось, продолжая скакать на нем, пока не почувствовала оргазм.

Мое сердцебиение участилось, и я почувствовала его всем телом, и я почувствовала, как мой живот разорвался, когда узел в моем желудке ослаб.

Уэстон сел прямо, когда его член выскользнул из моей дергающейся киски, и я увидела, как его сперма вытекает из моей киски.

— Позволь мне вымыть тебя, прежде чем я попробую тебя на вкус. — Пробормотал он мне в губы.