Свет Илай

Глава 10

Несмотря на то, что выехали мы ни свет, ни заря, к месту переправы мы прибыли только после полудня. Паром, поскрипывая колёсами и снастями, подбирался к середине реки, и ждать его обратно можно было не раньше, чем через пару часов. Хорошо ещё, что перед нами стояла всего пара подвод, а то можно было сомневаться, что сегодня мы успеем переправиться. Подводы, телеги, брички подкатывали к паромной переправе с завидной регулярностью.

Я прошлась вдоль берега, попробовала рукой воду. Б-р-р! А вода то здесь тоже холодная, как в Саяже.

Стряхнув с ладони капли, я залезла внутрь фургон, и развалилась на сене. Мне ещё многое надо было обдумать.

В первую очередь очень хотелось узнать, как это вышло, что вдовствующая королева отправила именно Яра искать свою внучку.

Спать мне не хотелось, непонятные мысли лезли в голову, и я совсем уж было собралась выбраться наружу, и закидать Старика и Эдрина вопросами. Но, неожиданно для самой себя, поняла, я снова в покоях Илай.

Девочка не спала, она сидела на кровати и вглядывалась в пустоту, отрешившись от окружающего ее мира. Потом встала…

Я не успела даже глазом моргнуть, как, очутилась на берегу реки. Бурный горный поток нес камни, деревья, какие-то обломки. И все это бурлило и пенилось.

«Где-то в горах сель сошел» — сразу подумала я, и только тут увидала Илай. Принцесса стояла напротив громадной дикой кошки. Это было великолепное животное с серым дымчатым мехом и голубыми глазами. Они стояли друг напротив друга, глаза в глаза. Вдруг Илай исчезла. Я ошарашено завертела головой по сторонам, и тут снова увидала ее на маленьком островке посреди реки, где, прижавшись друг к другу, сидели два маленьких котенка. Илай взяла одного из них на руки и опять вернулась на берег. Она положила котенка на землю. Тот смешно запищал. Мама кошка подошла, облизала несмышленыша, а Илай уже опять была на острове. Она взяла на руки другого котенка. Тот вертелся и вырывался у нее из рук. Но Илай перенесла его на берег и положила непоседу на землю к ногам матери. Та аккуратно взяла обоих малышей зубами, и потащила подальше от берега в кусты. Илай пыталась что-то крикнуть кошке вслед, но та не обернулась, и скрылась в зарослях.

Было видно, что Илай устала. По ее лицу текли градины пота, но она опять перенеслась на островок. Я понимала, что телепортироваться на остров у нее просто не было сил. Но она смогла. И тут я увидала громадный ствол дерева. Он несся в потоке, и непременно, должен был задеть островок. И Илай видела это, но шагнула вперед, к росшим на островке кустам, а уже через мгновение выбралась из них, прижимая к груди еще одного, совсем крошечного котенка. Она сделала шаг и упала. У нее не было силы даже стоять. Я замерла, прижав руки к груди.

А дерево, проплывая между торчащих среди потока камней, зацепилось за них и его движение замедлилось. Но вода прибывала и прибывала. И вот корни освободились и дерево понеслось в потоке прямо на островок. Вот еще мгновение, и оно снесет и сам островок, и тех, кто оставался на нём…

И в этот миг Илай подхватила последнего котенка и сумела телепортироваться на берег. Она сидела на берегу, прижимая к груди этого малыша серо-дымчатого, с маленьким белым пятном на груди и светящимися глазами. Глаза у котёнка были разные. Один ярко-синий, а другой, серо-стальной. А Илай всё никак не могла перевести дух.

Я проснулась и долго лежала, рассматривая обтянутую тканью крышу повозки. Сила духа этой маленькой девочки меня завораживала…

На причаливший паром мы въехали первыми. Как я поняла, дело было всё в том же перстне, что Яр, к недовольству Эдрина, редко, но все же доставал и потайного кармашка.

Паром, что перевозил нас на другой берег Роя, был откровенным «дедушкой». Он кряхтел, скрипел, зарывался носом в ледяную воду реки. Мы с Эдрином стояли у левого борта, облокотясь о перила, и болтали, глядя на текущую мимо нас воду. Яр ушёл на корму, и о чём-то разговаривал с паромщиком.

— Эдрин, а почему вода такая холодная? — не удержалась я от вопроса, после очередной волны перекатившейся через доски парома.

— Рой, как и Сияж, берет начало с ледников горного хребта Янтан, от слияния его горных речек. А вода там очень холодная, прямо с ледников. И кстати, говорят, что где-то там находится Серебряный омут.

— Серебряный омут?

Я, конечно, не подала вида, что знаю про Серебряный омут, мне было интересно, что расскажет про него Эдрин. А тот и рад был поболтать, пока паром медленно переплывает реку.

— Мне еще отец рассказывал, что если у человека сила магии слабая, то можно сходить к Серебряному омуту, искупаться в нем, и тогда сила многократно возрастет. А если ты не маг, то и проявиться сможет.

— А почему тогда все не едут к этому омуту?

— А потому, — и тут Эдрин заговорил почти шепотом, заговорчески оглядываясь по сторонам, словно боялся, что кто-то нас подслушивает, — что люди считают, что это сказка. Они не верят в омут. Но мне отец рассказывал, а ему его отец, что была такая принцесса, которая искупалась в этом омуте и стала гораздо сильнее. Он осмотрелся по сторонам и продолжил:

— Вот только, окунуться в омут можно, а вот выбраться из омута нельзя, — он старался придать своему голосу устрашающие эмоции, словно хотел меня напугать. И это, скорее всего, ему бы удалось, если бы мы сидели у костра, да ещё, в ночной тиши, когда неожиданно вскрикивает потревоженная птица, но сейчас, при ярком свете солнечного дня… Но я сделала вид, что мне жутко страшно и округлила глаза.

— А если, кто случайно в него попадет, — так же тихонько, шепотом, спросила я, — то так навеки в нем и останется?

— Да, — так же шепотом, полным трагизма, произнес Эдрин, — и его косточки опустятся на дно омута, и растворятся в нем, как и вся его магия.

— А как же тогда… та, принцесса…

— Да все очень просто, — совсем буднично произнес Эдрин. — Надо идти к Янтане, это королева эйтанов, и договариваться с ней. Если она даст разрешение, то можно искупаться в омуте, и потом тебе помогут из него выбраться. Вот только, никто не знает наперед, что Янтана потребует за это в оплату.

— А почему? — я задала вопрос Эдрину, а сама тем временем вспоминала, что там об этом говорила Дилай?

«…плата оказалась непомерно высока».

В голове промелькнула шальная мысль — а может это Янтана выкрала маленькую принцессу, рассерженная на нее за то, что она без спроса искупала мать в омуте? В том, что Илай не спрашивала разрешения у Янтаны, я не сомневалась. Иначе она не убежала бы от омута, едва заслыша шаги и голоса, спускающихся к омуту людей.

— Просто Янтана никогда не говорит наперед, какая плата… Вообще, про Янтану ходят разные слухи. Говорят, она может предсказать будущее. Кстати, и наша вдовствующая королева тоже к ней ходила, когда пропала принцесса. Но об этом — ч-ш-ш, — сказал он, прижав палец в губам.

— О чем это вы тут шепчетесь? — неожиданно возник перед нами Яр, хотя, буквально пару мгновений назад, он еще разговаривал с паромщиком на другом конце парома.

— Да, так, просто болтаем, — небрежно ответил Эдрин. — Ты лучше скажи, почему паром так медленно идет?

— Мага у него нет. Только два работника, что колеса крутят, да он сам на кормовом весле, вот и идем медленно, — его губы тронула мимолетная улыбка, а меня, с головы до ног окатила горячая волна. Мне казалось, что я никогда из нее не выберусь. В душе цвели цветы, и мне стоило неимоверных усилий, чтобы вернуть себя к действительности.

— А, кто вон те, двое, что у правого борта стоят? — Эдрин слегка кивнул головой в сторону заинтересовавших его пассажиров.

— Маги, — как-то небрежно ответил Яр. — Того, что постарше, видел пару раз, а вот младшего ни разу не встречал.

И Яр посмотрел на магов открыто, даже, как мне показалось, с каким-то вызовом. А те, увидав взгляд Старика, отошли от перил, и неспешно направились к нам.

— Старик, у тебя есть то, что надо нам, — подходя, обратился к нему тот, что постарше.

— И что же это? — Яр слегка усмехнулся, при этом его глаза настороженно прищурились.

— Отдай по-хорошему, — шагнул вперёд молодой. Слова его звучали зло и хлестко. — Старик, ты понял, что я тебе сказал.

А я с ужасом смотрела на его лицо, и не могла оторвать взгляд. Три глубокие борозды, оставленные, вероятно, острыми когтями какого-то зверя, еще не зажили, и сочились сукровицей. По счастью глаза были целы, но все лицо было изувечено.

Оба мага напряглись.

— Андер, успокой своего спутника, — обратился Старик к тому, что постарше. — И поясни, в чем дело?

— Откуда ты знаешь моё имя? — Андер взялся за эфес меча. — Я тебя не знаю старик, ты кто?

— Эй, эй, господа, маги! — раздался громкий возглас паромщика, — магические битвы на мостах и паромах запрещены.

Он бросил свое весло, и поспешил к нам.

— А ежели, какой спор у вас, — посоветовал он спорщикам, подойдя поближе и понизив голос, — то, как к берегу пристанем, там, на горочке, Велис. Вот к нему и ступайте, коли, что порешать надо.

— Что, неужели живой Велис? — спросил Эдрин, с недоверием к словам паромщика. Оно прямо-таки сквозило в его словах. — Давненько мы «живых» Велисов не видали.

— Живой, живой наш Велес. Вот только учтите, с ним по утрам дело иметь надо, да и очередь к нему бывает. Сюда, почитай, со всей округи люди стекаются.

— Яр, а мы здесь надолго задержимся? — Я, как всегда, не вовремя влезла со своими вопросами, и, совершенно случайно, назвала Старика по имени.

— Яр? — Андер удивлённо поднял брови, но быстро справился с охватившим его волнением. Странно, но, именно имя Яра остудило его воинственный пыл.

— Хорошо, поговорим на берегу, — словно согласившись с доводами паромщика, Андер отошел от нашей повозки и увел с собой своего молодого спутника.

Я провожала взглядом молодого мага, и мне было его жаль, очень. Я уже знала, что найти хорошего лекаря для лечения шрамов, да еще и на лице, непросто, к тому же, очень дорого. И я не выдержала. Там, в нашей повозке, среди припасов есть котомка, а в ней несколько горшочков с мазями. Только котомочка эта принадлежала Эдрину, и я знала, как он трясется над каждой капелькой своих бальзамов и мазей.

— Эдрин, я руку поранила, а ты говорил, у тебя есть мазь заживляющая.

— Где поранила?

Такого вопроса я не ожидала.

— Эдрин, ну, дай мазь. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

И Эдрин со вздохом забрался в фургон, достал котомку с мазями, и, вот ведь, зараза, напрямик спросил.

— Так, что там с этими магами?

— Шрамы у молодого, как от когтей, через все лицо. Даже смотреть страшно.

Эдрин качнул головой.

— Старые шрамы может только маг заговорить, мои мази тут бессильны.

— Не, эти совсем свежие, кровянят ещё, и выглядят плохо.

Эдрин раскрыл котомку, повозился в ней и выдал мне маленькую глиняную баночку и полотняный мешочек.

— Вот из этого отвар сделать. Две щепотки на кружку воды. Смочить чистую тряпицу, чистую, слышишь, Вета, чистую, протереть им раны, а потом уже нанести мазь. А еще лучше к лекарю пойти, чтобы швы наложил.

Я быстренько схватила и мешочек, и баночку, и смело пошла к незнакомым магам.

— Вот, это тебе для лица, но Эдрин сказал, что швы наложить надо.

Маги переглянулись.

— Что, личина легла плохо? — спросил Андер.

— Нет, точнее, я не знаю. Я не вижу личины, а вот раны на лице вижу.

Молодой маг взял мешочек и баночку.

— Скажи Эдрину, Пауло передает ему привет и благодарит его.

— А Яру передай, что если он хочет, мы камень Велесу передадим. Он ведь не ходок, магия у него другая.

Я и сама не знала, как так получилось, что воинственное настроение магов ушло. Сейчас они были самыми обыкновенными молодыми людьми. И, наверное, у нас даже нашлись бы общие темы для разговоров, но в эту минуту раздался крик с кормы.

— Господа маги, мы подплываем! — напомнил о себе паромщик.

И, правда, паром почти подошел к берегу. Вот только, пока паромщик пытался предотвратить стычку магов, и оставил паром без управления, течение унесло его метров на пять ниже по течению, и сейчас и паромщик, и оба его помощника, напрягаясь изо всех сил, пытались пересилить течение и пришвартовать это старое корыто к причалу. Но тяжелый паром сносило прямиком к скальному выходу, метрах в десяти ниже причала.

— Паромщик, левее, левее бери — закричал кто-то. Несколько мужиков стали помогать, крутить колеса, кто-то держать рулевое колесо, но сильное течение неудержимо несло паром на скалу.

— Помоги, Велис, — запричитала какая-то баба.

— Прыгай, Вилька, — закричал паромщик, — лови швартов, да к кнехтам вяжи.

— Да тут сажени три будет, утопну я.

— Что там ниже по течению? — крикнул Яр.

— Ниже никак нельзя, стремнина там, поломает о камни

А паром неумолимо несло мимо причала.

«Вода, замри!»

Я произнесла эти слова, не задумываясь, а точнее, они произнеслись сами собой.

И река, словно конь, схваченный под узду твердой рукой, притихла, остановилась. Всего на несколько мгновений, но это хватило, и уже, буквально, минуту спустя, паром стоял у причала, и Вилька накручивал швартовы на кнехты.

Народ заторопился покинуть паром, кто-то в надежде поспеть к Велесу, кто-то в ближайший городок, кто то, просто по каким-то своим делам.

А я… я едва нашла в себе силы забраться в повозку и совсем не слышала, как Яр с Эдрином ругали друг друга, что не досмотрели за мной, и я опять выложила весь свой запас магии.

Я проснулась от зверского чувства голода. Полог фургона был откинут, и мне было видно, что у костра сидят Яр с Эдрином, и о чём-то тихо разговаривают. Я подошла, присела рядом. Тишина повисла над догорающим костром. Была глубокая ночь. Молчали птицы, молчал притихший лес, даже луны сегодня не было, и только звёзды мерцали в черном небе. Я подкинула ещё дров. Костёр ожил, и языки пламени побежали по сухим сучьям. Я глянула на наш импровизированный стол и удивилась? Откуда такое разнообразие? На холстине, что нам служила скатертью лежали сыр, сало, два вида мяса, кусок здоровенной рыбины, запеченные овощи и почти целый каравай хлеба. И тут Яр принес из повозки бутылку вина и какие-то фрукты.

— Откуда у нас такое богатство, — не удержался Эдрин.

— Вот и я хочу узнать, откуда столько еды.

— Вином — Андер поделился, когда я ему камень передал, а еды крестьяне собрали, в благодарность. Я хотел денег заплатить, не взяли.

— Кстати, совсем забыла, Эдрин, Паоло просил тебе спасибо сказать.

— Паоло? — Яр весело посмотрел на Эдрина. — То-то я смотрю, походка знакомая, а рожа чужая.

— А ты его откуда знаешь? — едва прожевав, спросила я. И потянулась за очередным куском хлеба, раздумывая, что на него положить — мясо или сало, а может и то и другое?

Яр, разливая вино по кружкам, пояснил.

— Мы все друг друга знаем. Учились в одной школе. Набор раз в три-четыре года, но школа то одна.

— А с Паоло мы в одной комнате почти год жили, — добавил Эдрин, — но я уже заканчивал учебу, а он только поступил.

— А я, как раз на выпуск Андера попал, а потом его у Эрлиха пару раз видел.

Мы разобрали кружки.

По вкусу фрукты были похожи на что-то среднее между яблоком, грушей и манго. Мы молча ели и потягивали сладковатое вино. Я смотрела на звезды, безуспешно пытаясь найти Большую медведицу.

Яр, заметив мой интерес к звёздному небу, стал негромко рассказывать мне про созвездия Белого быка, Принцессы Турмилай, Унгана-охотника.

— А кто такой унган?

— Так называется титул управляющего провинцией.

— А я любовную историю знаю про унгана Эрма-Эра. Хотите, расскажу, — улыбнулся Эдрин.

— Да, уж, — вздохнул Яр, — папаша у меня знатный кобель. Ни одной юбки не пропустит.

— Яр, так он, что, действительно твой папаша? Ты никогда не рассказывал про свою семью и про отца.

— А что тут рассказывать?

По его интонации я поняла, что папочку своего Яр вряд ли уважает.

— И все-таки, — настаивал Эдрин, — ты, сын унгана, а служить стал рядовым магом. Почему Яр?

— Ну, положим, не рядовым, а придворным. Это, как ты понимаешь, немного другой уровень. Ну, а потом, куда отправили, там и несу службу. Платят придворному магу неплохо, а мне надо было вернуть долги за оплату учебы.

— Что?!!! Твой папаша не оплатил твою учебу? Ты шутишь?

На лице Эдрина было написано такое удивление, что я поняла — эту тайну Яр хранил долго. Даже от лучшего друга. Как он, интересно, отнесётся к тому, что она наконец-то открылась?

Но Яр отнесся к этому весьма спокойно.

— Чтобы это объяснить, мне, пожалуй, придётся немного посвятить вас в историю моей семьи. Понимаете, нас, сыновей, у моего папеньки было штук пятнадцать или семнадцать. Я лишь точно знаю, что были всего две девочки, наши сестрицы, которых мой папаша успешно выдал замуж. Ясно, что не без выгоды для себя. А вот сыновей он не считал. Как говориться — строгал и строгал. Причем, в выборе мам для своих отпрысков Эрма-Эр сильно не заморачивался. Отсюда и пошли байки о его похождениях.

Кстати, женат он был всего дважды. Первый раз, по молодости, на Эмли Кант. От нее у него было два сына. При родах третьего Эмли скончалась. Да и обоих сыновей тоже уже нет в живых.

Потом разные бабы нарожали ему еще дюжину пацанов. Надо отдать должное, всем он дал своё родовое имя. Правда, как оказалось, благородством здесь и не пахло. А годам к сорока папаша снова женился. Как уж он упросил моего деда унгана Гая Санита отдать за него дочь, не знаю, но Гайли Санит стала его женой, а потом и моей матерью.

Провинция, в которой правит отец, как и многие поколения до него, называется Таумон. Сам знаешь, пахотных земель там немного, и ни одной серебряной шахты, не смотря на гористую местность. Есть две горные речушки, когда-то в них добывали речной жемчуг, но сейчас ни одной раковины не осталось, рыба в них почти не водится, так, гольян да пескарь, золота тоже нет. Но, зато, есть пять вёрст морского берега, огороженного опять же скалами. Вот эта галечная полоса, длиной около полутора вёрст, и стала золотой жилой для папаши и его предков, источником их богатства. Каждый год море выносило на этот берег больше десятка разбившихся судов, или их содержимое.

— Подожди, подожди, — перебил Эрвин Яра, — но по закону всё, что отдает море, надо возвращать хозяину. Так велит закон. Да и воспользоваться такими находками нельзя. Они же запечатаны!

— Ха, — усмехнулся Яр, — конечно, запечатаны. Вот только мои предки не спешили вскрывать свои находки. Они относили их в схрон, и ждали, когда магическая печать с сундуков спадет.

— Ничего не поняла, — не удержалась я.

— Тут, как раз, все понятно, — отмахнулся Эдрин.

— Ни черта не понятно. Я что, физику не учила? Груз же тяжелый, он на дно пойдет. А если что на берег и вынесет, то всё морская вода испортит.

— Вета, побойся Велиса, — Эдрин снова озадаченно смотрел на меня, — да какой же купец погрузит свой товар на корабль без запечатывания? Печать, конечно, бывает разная, но уж защита от сырости и плавучесть входит в нее однозначно.

— Да, а еще накладывают временную печать. Лет на десять, а то и побольше. Тогда тот, кто найдет товар, не сможет его открыть, пока печать не сойдёт. Вот мои достопочтенные предки и устроили в скалах, подальше от любопытных глаз, потайной схрон. Да ещё и запретили своим подданным даже приближаться к этому месту, — попытался Яр продолжить свой рассказ, но мне же надо было срочно получить разъяснения по непонятным мне вопросам!

— То есть, это получается, что если я хочу переправить свой товар морем, то я нанимаю мага и запечатываю, то есть заколдовываю свой груз от сырости, чтобы не утонул и…

— …чтобы не украли, — закончил за меня Яр. — Если такой ящик вскрыть, то и Велис, и хозяин товара узнают, что ящик найден и вскрыт. А еще может и руку оторвать, а то, и вовсе — сглаз наложить. И будешь медленно умирать страшной смерть. Но это, если в грузе есть магические или дорогие вещи.

— И тогда, как я понимаю, у вора начнутся проблемы, — не унималась я, — а вот у твоих предков проблем с присвоением чужого товара не было.

— Да, уж, осторожности им было не занимать. Говоря по секрету, в запасниках моего папочки до сих пор лежит пара сундуков, запечатанных на сто лет.

— Вот это да! — присвистнул Эдрин, — интересно получается…

— Очень. И длилось это столетиями. Отсюда и богатство рода. Только я про все это узнал совершенно случайно, просто подслушал однажды. И отец даже не знает, что я в курсе его незаконных делишек, а то нашёл бы способ со мной расправиться.

— А если твой отец такой богатый, то почему он твою учёбу не оплатил? — опять полезла я с расспросами.

Яр вздохнул. Было видно, что рассказывать о своем детстве ему не очень хочется, но, всё-таки вино и внимание слушателей взяли своё, и Яр продолжил свой рассказ.

— У моего папаши, кроме взлома сундуков с товаром, и склонности к любовным похождениям, есть еще одна премерзейшая привычка — поиздеваться над слабым. Как только его очередному отпрыску исполнялось семь лет, того забирали от матери, и начинали воспитывать «как настоящего мужчину». А заключалось это в том, что его сажали за обеденный стол, где сидели остальные сыновья. Двое старших, наследники, обычно сидели за столом папаши, а остальные за отдельным столом.

— Это почему? — опять не удержалась я.

— Сейчас узнаешь, — Яр улыбнулся, подлил всем вина и продолжил.

— Представьте — стол, на него ставили котелок с кашей, и кучкой кидали ложки. По сигналу отца можно было брать ложку и начинать есть. А если схватишь ложку раньше — сидишь без еды день или два, в зависимости от папочкиного настроения. Нас за столом человек семь — восемь. По команде все хватают ложки, а я маленький был до середины стола, где котелок стоял, едва дотягивался. Пока я эту ложку схвачу, да на ноги на лавке встану, да смогу каши черпануть — котелок уже пустой. На обед суп. Тут, правда, по ломтю хлеба на каждого приходилось. Так я сначала хлеб схвачу, а потом пробую ложкой к котелку дотянуться. А то ведь супа может и не достаться. К тому же, кто-нибудь обязательно меня под локоть толкнет, суп и прольется. У меня в животе пусто, а отец хохочет. Если бы мать не подкармливала меня тайком, я бы сдох, наверное. Только, кто-то из служанок донес. Отец тогда мать на целую луну в спальне под стражу посадил. На хлеб и воду.

А после этого новую забаву придумал. То хлеба меньше даст, чтоб мы из-за него передрались, то ложек меньше, чем едоков прикажет положить. Не успел схватить ложку сидишь голодный. А отец довольный снова гогочет.

— И как ты выжил? — с ужасом представила я, дерущихся из-за еды детей.

— Мать как-то смогла написать своему отцу, моему деду, и тот приехал, забрал меня, вроде как в гости. Там я прожил почти два года. Научился читать, писать, этике, даже философии. Само собой, на мечах биться. А вот магии он меня так и не смог научить. Видать глубоко во мне она была схоронена, хотя, занимались мы с ним регулярно. А потом дед умер, и его старший сын, мой дядя, отправил меня назад к отцу. Но я уже был не тем заморышем, каким впервые сел за общий стол. Да и побаиваться меня стали.

— Это почему?

— Это было в тот день, когда меня привезли назад, в этот ад. Сели мы за стол. Ждем, когда папаша ложку возьмёт, и из своей тарелки зачерпнёт. Это была команда, что все могут начинать есть. Братцы мои ложки быстренько похватали, а мне ложки не досталось. Папаша издевательски так расхохотался, да ещё и пальцем в мою сторону тычет. И вот тут я так разозлился на этого тупого болвана за весь этот ад, что всё во мне аж закипело. Ведь денег у него полно, можно же нормально жить, как все живут, как у дедушки жили. Я сам не помню, как это у меня получилось, а только котелок с кашей, что стоял на противоположном от меня краю стола, взлетел и врезался в спинку кресла, как раз над башкой папаши, только черепки вниз посыпались, да каша брызгами по залу разлетелась. Никогда не забуду глаза Эрма-Эра, когда он смотрел на меня. В них был страх. Я же никогда до этого не проявлял свои магические способности, а ещё точнее — их у меня никогда не было. Впрочем, как и у всех мужчин в нашем роду. Даже штатного мага в нашем замке не было. Папочка опасался, что он выдаст Велису его делишки с товаром. А тут я такое отчебучил. Все смотрели на меня, пооткрывав рты. Правда, больше у меня таких магических фокусов долго не случалось. Но кто об этом знал? Вероятно, этим взмахом я опустошил на тот момент весь свой магический ресурс. Но, по крайней мере, больше меня никто не задирал.

А через год, мне уже десять было, в замок приехал маг. Он набирал учеников в школу магии, и заехал к нам в замок, в надежде сэкономить на ночевках и еде. Но папаша, к старости ставший сущим скупердяем, сразу выставил ему счет, и маг счёл за лучшее переночевать на постоялом дворе. Утром, пока все ещё спали, мать собрала меня в дорогу, и мы пошли в город, где и нашли того мага в ближайшей харчевне. Она отдала ему единственный оставшийся у нее перстень, и маг забрал меня с собой в школу магии. Но оплачивать мою учебу отец отказался категорически. Впрочем, как и обратную дорогу из школы.

Вот только набора школа в тот год не делала, да и мои способности никак не хотели снова проявиться. Читать и писать я умел, меня взяли в библиотеку помощником младшего библиотекаря. Если бы я тогда хоть чуть-чуть сумел продемонстрировать свои магические способности, может быть, всё повернулось по-другому. Но…

Яр разлил остатки вина. В голове у меня шумело, навалилась приятная слабость. А вино то вкусное, но крепкое.

— В тот же год в школу привезли моего ровесника Ромиля Дарио. И он, как и я, остался ждать следующего года, помогая в библиотеке, на кухне. Магией он владел хорошо, а я, к тому времени, все еще никак. Вот тогда и началась наша с ним борьба за выживание. Выпуск студентов в этот год был, как раз Андер и выпускался, а с ним еще человек пятнадцать. Они частенько подзадоривали нас, когда мы мутузили друг друга на боевой площадке. Дрались мы кулаками, зубами, но Ромиль всегда одерживал верх. Он применял магические пассы, а я нет. И это злило меня. И вот, однажды, я со злости кинул в него горсть земли, что сумел ухватить, и эта горсть превратилась в огненную стрелу. Не помню, кто из магов ее нейтрализовал, но с тех пор Ромиль перестал меня задирать. Я только потом понял, что он делал это специально, понимая, что моя магия просыпает от злости, от ненависти. А ненависть — это очень ненадёжный стимул для развития в человеке магии. А через полгода был объявлен набор в магический класс, и на учёбу приехали дюжина недорослей из магических родов и две дюжины самородков из простонародья. Многие сразу заключали договор о поступлении на королевскую магическую службу на тридцать лет. Я тогда тоже заключил договор, благодаря протекции нашего ректора, но только на восемь лет, и при этом должен был еще три года оставаться младшим помощником при школе. Вот тогда у меня магические способности уже окончательно проснулись. А все благодаря одному заносчивому типу по имени Эдрин.

— Да ладно, Яр, что было, то прошло, — засмущался было Эдрин, но вдруг аж подскочил, — так это что, сам старый Хронгард приложил руку к твоему зачислению в школу?

— Да, и он же дал мне рекомендацию, чтобы меня приняли в штат придворных магов.

— Да, вот это дела!

— Так- то оно так, но всё равно, я тебе за ту драку всегда буду благодарен. Ведь если бы не ты, может я бы и сейчас ещё в библиотеке служил. Может даже уже младшим библиотекарем стал бы.

Они дружно рассмеялись, а я, как обычно, не удержалась от вопроса.

— Так это Эдрин тебе подарил этот шрам под правым глазом в виде маленькой звездочки?

— Всё верно, — Яр только головой покачал, — именно такие остаются при сильном магическом ударе.

— Я тогда знал уже не абы что, а целое боевое заклинание «кошачьей лапы», — усмехнулся Эдрин, — и, когда какой-то шибздик в длинном нелепом балахоне вздумал указывать мне, куда идти и что делать, мне — наследнику десятка поколений потомственных магов, я, не задумываясь, вмазал им по роже этому нахалу. — Эдрин засмеялся, вспоминая свою выходку, и продолжил

— В ответ мне надели на голову кадку с цветами… Судя по всему, запас магической энергии мы этими заклинаниями исчерпали оба, и я, стряхнув со своих волос и ушей жирную землю, бросился на обидчика в рукопашную и мы принялись мутузить друг друга вовсе неподобающим для будущих магов способом, то есть просто кулаками, ногами, зубами.

— В тот момент мы были так заняты друг другом, что не заметили, что за нашими действиями внимательно наблюдали, — Это Яр, улыбаясь продолжил рассказ Эдрина.

— Нас растащили и развели по разным кабинетам. Меня к нашему куратору класса, ну, а тебя, как я сейчас понимаю, прямо в кабинет ректора.

— Да, уж, — кивнул Яр. Ректор, был очень доволен, что во мне проснулась магическая сила. Маги огня не часто встречаются. — Он тогда сказал

«— Судя по всему, Гайли Санит всё-таки передала тебе способность к магии, ведь никто из рода Эрма-Эра никогда не владел магическими искусствами. А когда возникла экстремальная ситуация, то магия в тебе просыпается. И это происходит все чаще и чаще».

Я удивился — откуда он знает такие подробности о моей семье?

Он предложил мне пройти курс обучения вместе с новым классом, при условии, что я оплачу стоимость обучения по окончании школы.

А в завершение разговора Хронгард одним движением руки залечил мне рану под глазом и сделал невидимым этот злополучный шрам.

Так начались мои ученические будни и окончилась моя работа в библиотеке. Но по вечерам и в выходной я помогал Хронгарду, был у него чем то вроде секретаря. А с этим балбесом мы дрались, чуть ли не каждый день, пока однажды Наставник не поставил нас на учебном полигоне отбиваться вдвоём от семерых нападающих.

— Да, — заулыбался Эдрин, — хорошие времена были, золотые.

— Я потом Ромиль пропал. Однажды я проснулся утром, а его нет, ни на построении, ни на завтраке. Нам до выпуска оставался еще год. Тогда я поклялся, что обязательно найду его отца и скажу, что его сын пропал, и что он — самый лучший друг в этом мире.

— Кто? Ромиль? Да вы же с ним почти каждый день дрались и ссорились.

— Конечно, ссорились. Ромиль старался всегда поддерживать во мне злость, пока магия не начнет появляться не от вспышки эмоции, а будет постоянно со мной.

Яр одним глотком выпил остатки вина из своей кружки.

— Вот, только, если меня наказывали за драку и я пропускал ужин, я всегда находил под своей подушкой кусок хлебной горбушки, и всегда знал, что это Ромиль, что это он думает об мне, и не хочет чтобы я голодал, как в детстве.

Мы замолчали. Детство Яра произвело на меня очень сильное впечатление. Огонь в костре затухал, и вдруг я увидала его отблеск среди деревьев, а вон еще один, и еще. Что это?

Я показала на них рукой.

— Это — наши соседи. Подошли, попросились остановиться рядом. Да, мало ли что. Вместе и от разбойников сподручнее защищаться.

— Ты так и не сказал, почему так вышло, что именно тебя королева отправила искать Илай.

— Об этом я расскажу…

Я совсем не помнила, что он мне сказал. Вероятно, это вино сыграло со мной злую шутку. Сначала оно дало мне море энергии, а потом… что было потом, я не помню. Вот только проснулась я часа через два, моя голова была ясной, но покоилась, почему-то, на плече Яра. Мы спали у костра, укрытые одним плащом. Я тихонько встала и отправилась на свое место в повозку.

__________________

Друзья! Это мой первый роман, который я выкладываю на суд читателя. Мне очень важна обратная связь. Буду рада вашим комментариям.

Отдельная благодарность за подписку на автора и добавление книги в библиотеки