Свет Илай

Глава 5

Для нападения бандиты выбрали самое подходящее место. Дорога здесь делала крутой поворот, обходя небольшое озерцо, почти полностью заросшее яркой сочной травой, а с другой стороны дороги теснились довольно высокие деревья, одно из которых было повалено, перегораживая дорогу.

А у обочины стояли разграбленные и разбитые повозки, телеги и кибитки. Рядом, в лужах крови, лежало несколько трупов. Вероятно, это были те, кто решил обороняться от нападавших. Оставшиеся в живых, небольшой кучкой стояли, прижавшись к распотрошённой крестьянской телеге. Грабителей на дороге, действительно, было чуть больше десятка. Все они были в чёрных плащах, с закрытыми пёстрыми платками лицами. Несколько бандитов выпрягали лошадей, сбивая их в небольшой табун. Еще пара выбрасывала вещи из повозки, возле которой, закрыв лицо ладонями, стояла на коленях женщина в дорогом платье. Это её спутники, очевидно, пытались оказать сопротивление нападавшим, и сейчас остекленевшими глазами взирали на всё это.

Раздался громкий свист, и трое бандитов, оторвавшись от потрошения чужих тюков, совершенно не торопясь, направились в нашу сторону. Наглость и безнаказанность читались в их глазах, сверкавших поверх платков, закрывающих лица. У некоторых глаза отсвечивали красным блеском. На это обратила внимание не только я, но и мои спутники.

— Серпенты, — сквозь зубы процедил Старик, — Вета, быстро под фургон.

Услыхав слова Яра, Эдрин тут же соскочил с козел, и, буквально, сдёрнул меня на землю. Мгновенно оценив сложившуюся ситуацию, я не стала возражать, и ящеркой юркнула под наше транспортное средство. Нарываться на верную смерть мне вовсе не хотелось.

Вот только смерть мне в тот день не угрожала.

Вы видели, как бьются маги?

Бандиты, вероятно, решили, что раз их много, а нас мало, то и сопротивляться мы не будем. Ну, вот почему, эти уроды всегда считают, что если их больше, то они сильнее? Но, не тут-то было. В этот раз они жестоко просчитались.

Эдрин резко выбросил руку вперед, и крутанул ею так, что воздух свился в тугой жгут, гибкий и упругий, как лассо. Вот этим воздушным хлыстом он и ударил по тем, кто направлялся в нашу сторону. А еще мгновение спустя, все кони, словно сорвавшиеся с цепи собаки, захрипели и встали на дыбы. Один из них ударил, держащего его бандита, копытом, и тот полетел на землю с перебитым хребтом, сбивая с ног своих подельников.

Дерево, перегораживающее дорогу, ещё слегка тлело, но, вдруг, полыхнуло ярким высоким пламенем, заставив отскочить направлявшихся к нам бандитов.

— Маги! — взвизгнул один из них, и бросился бежать, но не в лес, а в сторону озера, вероятно надеясь скрыться в высокой траве. Он пробежал всего несколько шагов, как вдруг завизжал, словно свинья, ведомая на убой. Озерцо, с громким чавканьем, стало засасывать его. Вот по колени, вот уже и по пояс. Чавк, чавк, чавк… вот и всё. Но никто, даже из своих, не кинулся его спасать. Впрочем, спасать его было уже некому.

Яр с Эдрином добили оставшихся бандитов, даже не доставая мечей.

— Вот это да! — изумилась я. — А почему в городе так не сделали?

— Применять боевую магию запрещено, и в городе нас сразу бы стали искать. А тут — пока разберутся, пока вызовут службу магической защиты, да пока те подъедут, мы уже на той стороне Саяжа будем. А там другая провинция. И, кстати, ты ничего не видела, — словно заговорщик, прошептал мне Эдрин.

А Старик уже расспрашивал окруживших его людей.

— Откуда вы?

— Из Веридки мы, деревенька наша так называется. Она тут, недалеко, через два поворота. Унган наш велел вещи собрать, и на земли серпентов переселяться. Мы вещи то собрали, а переселяться не стали. Кто его знает, что там нас ждет? Нам и тут хорошо… раньше было. А сейчас серпенты замучили. Вот недавно всю птицу поубивали.

— Они её сырой едят, я сам видел, — выскочил впереди деда, разговаривающего с Яром, шустрый мальчишка. И сразу, словно испугавшись собственной смелости, спрятался обратно за дедовой спиной.

— Эт точно, прям живьём и едят, — подтвердил слова мальчишки старик.

— А Велис? Велис живой в ваших краях есть? — присоединился к разговору Эдрин.

— Велиса давно уж нет, лет, почитай, с двадцать как. Мы теперь с ходоком дела ведем.

— А эти кто, знаете? — Яр кивком головы указал на разбросанные по дороге тела бандитов.

— Четверо — серпенты, остальные местные, у бургомистра служат. Это он велел дороги перегородить и тех, кого поймают — в острог, а там — в обоз и к серпентам.

— Королева же запретила отправлять переселенцев. Разве унган и бургомистр этого не знают? — нахмурился Эдрин.

— Да им все одно. Серпенты им хорошо платят. А что с нами будет — им наплевать. Я вот думаю — ничего хорошего. Если бы там было хорошо, то мой свояк уже нашел бы возможность весточку передать, а то, ведь, лет десять назад уже, как уехал, и с концами. Что нас там ждет, кроме худа?

— Ясно что, — выступил вперёд еще один паренек, уже постарше, — накрытый стол. Гостей везде принято встречать угощением.

— Конечно, вот только ты там будешь не гостем, а главным блюдом — глядя парню прямо в глаза, сказал Эдрин, — сожрут там тебя.

— Врешь, — не удержался тот, — мы же люди.

— Ты для них — мясо на ножках — поддержал друга Яр.

И уже громко, чтобы слышали все, добавил.

— Всё, собирайте вещи, запрягайте коней, и в путь. Лучше куда-нибудь подальше, в лес. Только назад не возвращайтесь, не то — хочешь, не хочешь, скрутят, и к серпентам.

— Но у нас еды нет.

— Зато жизнь еще не отобрали.

Яр решил остановиться на ночлег у одной из деревень, обозначенных на карте черным цветом.

Мы уже понимали — черная, значит пустая, и делать там серпентам нечего. Но, всё равно, явно ожидая возможность внезапного нападения, Старик обошел наш бивак по периметру, что-то негромко нашёптывая.

А потом, пока Эдрин занимался ужином, занялся моим обучением рукопашному бою.

— Слушай меня внимательно, Вета. Видишь, какие дела пошли? Поэтому пришла пора научить тебя драться. И не улыбайся, это серьёзно.

Когда на тебя напали, завязалась драка и, вообще, может возникнуть угроза для жизни, в первую очередь — старайся убежать. А если нет такой возможности — бей. Бей в глаза, в нос, в пах, по ушам, и другим уязвимым местам, удары по которым могут остановить нападающего, лишить его подвижности и даже убить. Но, когда противник вооружен, тебе может понадобиться меч или кинжал.

Я слушала внимательно, но, несмотря на сегодняшний день, полный крови и смертей, никак не могла осознать, что всё это происходит со мной в действительности. И мне, в самом деле, надо уметь защищать свою жизнь. Как-то не вязалось всё это с моим воспитанием, счастливым и беззаботным детством.

— Старик, но ты говорил, что я маг! — вдруг вспомнила я его же слова. — Зачем мне меч, если я могу воспользоваться магией?

— Магией? — Старик расхохотался. — Ну, что ж, попробуй, воспользуйся.

Я смотрела на него, и вдруг до меня дошло, что я понятия не имею, а что, собственно, нужно сделать, чтобы бросить огненный шар, скрутить воздушное лассо, или, что там ещё выделывали маги в кино?

— А как?

— Этому тебя в школе магии научат. Я могу только показать, как мечом защитить свою жизнь. А по поводу магии… надо еще выяснить, с какой магией ты можешь работать. — Яр говорил мне все это жестко, коротко, как будто гвозди вбивал. В другое время, я бы, наверное, обиделась на него уже за тон, которым он мне всё это говорил. Но вот его глаза, они говорила сами за себя — Яр переживал. Он действительно переживал за меня.

И он стал учить меня, как вставать в стойку, как отражать удары, как наносить их. Но уже через пять минут мои руки предательски задрожали и категорически отказались держать меч. Тогда мы перешли на палки, благо, Эдрин привёз их целую кучу. Потом меня пытались научить, как кидать ножи, но руки, уставшие от тренировок не слушались и нож из них просто вываливался, потом… А потом Эдрин позвал нас ужинать, за что я была ему безмерно благодарна.

Мы сидели у костра, и ели овощи, запечённые на палочках.

«Хорошо, что не суп…» — пронеслась в голове одинокая мысль, — «…не то осталась бы голодной». А после, с облегчением привалившись спиной к стволу дерева, росшего неподалёку, я прихлёбывала из кружки травяной отвар, и с любопытством смотрела в черное небо, усыпанное незнакомыми мне звездами и незаметно для самой себя задремала.

… Илай шла по торговым рядам, держа в руке конфету на палочке. Я чувствовала ее сладковатый, с легкой кислинкой, вкус. Пробираясь вслед за Илай по рядам, я вдруг поняла, что принцесса, по меркам этого мира, еще слишком мала, чтобы гулять по этому людскому столпотворению одной. Я повертела головой, но ни охраны, ни какой-нибудь завалящей няньки не увидала.

Она что, гуляет тут одна?

— Конечно одна, — неожиданно прозвучало в моей голове. — Я всегда гуляю одна. Мама с папой слишком заняты своими делами.

Что это? Это моя мысль или Илай? Ох, уж эти сны. Чем дальше, тем всё закрученнее, но и интереснее.

А, тем временем, мы подошли к оружейным рядам. На прилавках и лотках висели и лежали сабли, мечи, луки, колчаны со стрелами, стояли пики и рогатины. Но Илай заинтересовало совсем не это. Сквозь приоткрытый полог она увидала кузнеца стоящего у наковальни, пылающий в печи огонь, и прошмыгнула в кузницу.

Я тоже шагнула вслед за ней, и увидала, как кузнец огромными щипцами достал из яркого пламени печи заготовку будущего меча, внимательно рассмотрел её, и, положив на наковальню, стал бить по ней молотком, а потом снова отправил в печь, изредка подавая команды мальчишке — подмастерью.

— Ровней качай, ровней. Пламя должно быть ровным, а не скакать необузданным конем. И тот старался управиться с мехами, качая воздух в ревущее пламя печи.

— Кому сказал, ровнее. Считать умеешь? Раз, два, три — опустил, раз, два, три — поднял. Вот так.

И, вдруг, повернувшись в нашу сторону, спросил.

— А что у нас хочет заказать юная принцесса?

Этот вопрос был направлен к Илай, и застал её врасплох.

Девочка смутилась.

— Ты, что, меня видишь?

Кузнец ухмыльнулся.

— Я — мастер, — и он похлопал по висящей на груди бляхе, — а это значит, что меня не обмануть видениями, наваждениями или личинами.

Он снова достал из огня заготовку меча, осмотрел, но править не стал, и вернул железяку в пламя печи.

— Я знаю, что тебе надо. Считай, заказ принят. Как сделаю — приходи.

Кузнец повернулся к Илай, присел на корточки. Сейчас они были одного роста. Он провел пальцем по её лбу, оставив на нем след сажи.

— А сейчас — беги, тебя дома вот-вот хватятся.

И принцесса в тот же миг исчезла, словно растаяла. Ну, и я, конечно, вместе с ней.

И вот мы снова в ее спальне. На кровати кто-то лежал. Но нет, это были игрушки, сваленные на кровати и прикрытые одеялом.

— Принцесса еще спит? — послышался голос за дверями. — Странно.

— Но в спальне тихо, госпожа, — ответил охранник.

Двери открывались медленно, словно в замедленном кино, и я не сводила с них глаз. Но, когда фрейлина вошла, и я снова окинула комнату взглядом, то не поверила своим глазам. Кровать заправлена, но так, что сразу становилось понятно — это делал ребенок, игрушки расставлены на полках, а Илай сидит за столом, и что-то рисует. Ну, вот, когда она всё это успела?

— Ваше Высочество, время послеобеденного чая. Вас ждут, принцесса.

И тут она увидала след от сажи на лице девочки.

— Ах, Ваше Высочество, вы где-то испачкались.

Фрейлина достала из кармана кружевной платочек, с сожалением глянула на белоснежный батист, а когда опять повернулась к принцессе, следов от сажи уже не было.

— Простите, Ваше Высочество, мне показалось, — смутилась фрейлина, убирая платочек в карман.

Но я точно знала, что сажа была. Как и то, что Илай лицо не вытирала!

Эти сны словно знакомили меня с жизнью маленькой принцессы. Правда, иногда мне казалось, что эта маленькая девочка слишком уж самостоятельна. Хотя ребенок, воспитывающийся в королевской семье, которого с пеленок учат принимать самостоятельные решения, и, при котором, не стесняясь, говорят о королевских делах, наверное, и должен проявлять эту самую самостоятельность.

А с другой стороны, ей и посоветоваться то было не с кем. Открыть хоть кому-то, что она сильный маг, это подставить всех — и бабушку, и маму, а возможно и всё королевство, под удар сильного врага. Да, кто же он, этот враг, чёрт его возьми?!

В открытую о нем не говорилось, но было ясно и без того, что этот враг есть. Не просто же так засыпают Велисы, не просто так становится все меньше магов. Мне стало интересно — являются ли этим врагом серпенты, или есть кто-то ещё? Очень, очень серьёзный враг, а серпенты это так, пена на клинке…

— Вета, просыпайся, просыпайся, пора! — Я приоткрыла один глаз. Ага, это Эдрин, склонившись надо мной, теребил меня за плечо. Убедившись, что я проснулась, он развернулся и отправился к нашему фургону.

Я протерла глаза. Вот те раз! Стояли утренние сумерки, солнце ещё не взошло, но лагерь уже свернут, Зарема стоит запряжённая, и готова тронуться в путь. Старик сидит на облучке, поджидая нас с Эдрином. И только я еще сплю у потухшего костра, завернувшись в плащ.

— Эдрин, а что так рано?

— Нам через Саяж перебраться надо, а это возможно только ранним утром. Забирайся в фургон, там доспишь.

Я неохотно поднялась, но спать уже не хотелось.

. ***

Саяж берет начало с высокого горного хребта, покрытого снегами и ледниками, и стремительно несётся с гор на равнину. А здесь, где мы вышли к месту переправы, он мчался в глубоком каньоне. Крутой спуск к реке, был когда-то, давным-давно, вырублен в стене каньона вручную.

Саяж встретил нас пенными волнами да холодными брызгами. С первого взгляда река не казалась опасной. Всего-то метров двадцать в ширину, правда довольно быстрая. Яр с Эдрином сняли камзолы, сложили в повозку, и остались в одних рубашках и штанах, а я, глядя на них, скинула свою жилетку

— Вета, ты идешь справа, главное — держись крепче. Эдрин, пошли, — скомандовал Старик.

Эдрин ухватил Зарему за повод и пошел вперед. Зарема сначала заартачилась, ступив передними лапами в воду, но потом пошла, причем, довольно быстро, так, что я едва успела ухватиться за правый борт фургона. Я взвизгнула, отважно ступив в обжигающе ледяную воду, но потом, как и Зарема, пошла спокойно, усмехаясь про себя — «тебе велели держаться, вот и держись». Но, все равно, мне было не понятно, отчего так Яр с Эдрином торопятся перебраться на другой берег. Боятся преследования за стычку на дороге?

Мы прошли уже метров пять, а впереди было еще не меньше двадцати, когда Зарема остановилась. Эдрин успокаивал ее ласковыми словами, а до берега уже не 20, а метров 25. Вода, прибывала! И вот сейчас я поняла, что она не только прибывала, она становилась холоднее.

И только сейчас я обратила внимание на русло этой реки. Это был глубокий каньон метров 40 шириной и не менее 10 глубиной. По отвесным берегам каньона, не то, что деревца, травинки не видать. Значит, вода доходит до его верха и сносит все на своем пути. Там, где мы переправлялись сейчас, Саяж можно было реально назвать ручейком, глубиной чуть выше полуметра.

Но вода все прибывала. Пока было неглубоко, а что будет, если вода заполнит дно каньона?

— Заремочка, давай, милая, давай, — подгонял Эдрин нашу лошадку, а я вторила ему, — давай миленькая, давай, я тебе крыс поймаю, честное слово. Только давай, вперед.

И Зарема пошла. Вот мы уже на середине реки. Вода поднялась выше пояса, ноги сковало холодом. Я вцепилась в края телеги, понимая — разожму руки и прощай. К счастью вода пока больше не прибывала. Вот уже всего метров десять до берега, Я думала, Эдрин даст Зареме передышку, но он наоборот, понукал и понукал ее.

— Давай, давай, еще немного.

Вот всего метров пять. Яр шедший сзади и подталкивающий повозку, крикнул

— Вета, веди Зарему, Эдрин, помогай мне.

Но я замерзла так, что оторвать руки от борта было неимоверно сложно. Где я нашла силы, чтобы сделать это — не знаю? Эти пять шагов до Заремы дались мне с неимоверным трудом. Я ухватила нашего дракончика за повод, погладила по морде.

— Ты же можешь, ты же у нас золотце.

И потащила ее вперед. Окоченевшие ноги едва переступали по скользким камням, но общими усилиями, мы вытолкали нашу повозку из воды. Подъём на берег каньона был очень крутой. Вот почему Яр с Эдрином толкают повозку сзади. И вот мы на берегу. Я остановилась перевести дух, но не тут-то было.

— Вета, дальше, дальше! — закричал Яр. — Сворачивай вправо, вдоль каньона.

Подошел Эдрин весь мокрый с посиневшим от холода лицом. И мы вместе увели Зарему с дороги, остановившись на самом берегу каньона. С этого места было хорошо видно и противоположный берег, и реку, и самое главное, здесь, на открытой площадке, пригревало солнце.

Эдрин достал сухую рубашку и кинул мне.

— Переоденься. Надо вещи высушить.

Я зашла за повозку сняла мокрые штаны, отжала и повесила сушить. Села прислонившись спиной к колесу. Самое главное, чтобы меня никто не трогал, не звал, не торопил, настолько я вымоталась и продрогла, переходя через реку. Но моя рубашка промокла только по самому подолу, и она закрывала ноги до середины бедра.

«Надо отдать Эдрину рубаху, его вся мокрая, пусть переоденется» — мысль билась в голове, но для этого надо была встать. Я собралась с силами, встала, выглянула из-за кибитки. Так и есть. Яр и Эдрин сняли рубашки, а вот штаны оставили. Я не знала моральных правил этого мира. У меня дома молодые люди спокойно скинут мокрые вещи, раздевшись до трусов. А тут?

— Эдрин, Яр, штаны снимайте, их отжать надо. А рубашка мне не пригодилась, — и я протянула её Эдрину. — Сам одень, вон ты — мокрый весь.

И он пошел за повозку переодеваться, а вот Яр…

Яр столбом стоял на поляне и рассматривал… Этот гад пялился на мои ноги! Нет, он ими любовался! А почему, собственно, гад? Ну и пусть полюбуется.

— Старик, Вета, смотрите, смотрите, — Эдрин, прыгая на одной ноге, выскочил из-за фургона, показывая себе за спину. Одну штанину он натянул, а вот во вторую никак не мог попасть ногой.

Мы с Яром бросились к обрыву, к реке.

_______________________

Большое спасибо за ваше внимание, следующая глава, как обычно, завтра утром.

Отдельная благодарность за подписку на автора