Свет Илай

Глава 4

Утром, раскладывая на куске холста, служившим нам импровизированной скатертью, наш завтрак, я обратила внимание, что Яр и Эдрин не торопятся присоединяться ко мне. Они разложили на траве какой-то пергамент и, склонившись над ним, внимательно его изучали. Тихонько подойти, и глянуть через плечо Эдрина было делом нескольких мгновений.

— Ух, ты! — вырвался у меня непроизвольный возглас. И было отчего. Это была карта, и была она… как бы это попонятней выразиться… интерактивной, что ли. Стоило дотронуться до обозначения города, как он увеличивался в размере, проступали улочки и непонятные мне значки. Снизу у карты оставалось немного пустого места. И там проступали написанные ровным четким почерком слова. Но прочитать текст я не успела. Старик свернул карту и быстренько убрал ее в свою котомку.

— Обыкновенная карта, — сказал он мне просто и буднично, — такую в каждой лавке купить можно.

Вот только, говорил он всё это, не глядя мне в лицо, отвернувшись в сторону, и я поняла — врет. Но с другой стороны, а почему он должен мне доверять? Мы знакомы то — всего ничего. Но мне стало обидно, и я забралась в повозку, вроде как повозиться с замком рюкзачка.

А на самом деле мне надо было подумать, проанализировать свои сны.

И что мы имеем на сегодняшний день, что мне там приснилась…

… Илай столкнула мать в омут.

Анилай с головой уходит под воду, всплывает, пытается выбраться, но стенки чаши высокие и ей никак не удается ухватиться за край, а вода… вода розовеет. Анилай рассматривает свои руки. На них кровь. Кожа на пальцах ободрана, они кровоточат. Она проводит рукой по внутренней стенке чаши. А я, каким-то шестым чувством понимаю — стенки омута шершавые, как наждачная бумага. Это об них Анилай поранила руки. Я смотрю во все глаза, и не знаю, как помочь ей выбраться из воды, понимая, что руки я ей не смогу подать, и не потому, что я стою далеко от чаши, а потому, что это — просто сон. Сон!

Стоп. Но, когда Анилай погибнет на корабле, в тот момент она уже будет сильным магом. Я помню огненные шары, которые она посылала. Значит…

Я прокручивала, словно в замедленном фильме, увиденной мною сон.

Значит это Серебряный омут, и девочка, каким-то образом, смогла привести сюда мать. Значит….

…Но тут, сверху послышались голоса. Кто-то спускался по вырубленным в скале ступеням. И в тот же миг мы, все втроём, очутились в спальне Илай. С Анилай ручьем стекала вода. Она с изумлением смотрела на свои ободранные ладони, а те, прямо на глазах, покрывались свежей кожей.

— Никому не говори, — прошептала Илай, глядя прямо в глаза матери, и Анилай мешком сползла на пол. Её всю затрясло, а потом …потом, она медленно поднялась.

— Где я? Что со мной?

— Ты упала, мама. Я испугалась, и хотела дать тебе воды, но кувшин выпал из рук.

И принцесса указала на разбитый кувшин, непонятно откуда появившийся на полу.

— Поэтому я вся мокрая?

— Да. Поэтому…

Так-так… Надо подумать.

Это что получается? Дилай, и даже всемогущий Эрлих утверждают, что королева Анилай слабый маг, а еще Аскар Хлей говорил, что год назад она вдруг стала гораздо сильнее. И теперь я знаю, почему это произошло. Потому, что Илай искупала мать в Серебряном омуте. Это она сделала свою мать сильнее. Вот только, это ничего не дало. Анилай все равно погибла. Как же должна была переживать девочка, что, уходя с корабля, не смогла взять мать с собой.

Но неужели Аскар Хлей настолько серьёзный враг, что его все боятся? Но он не показался мне настолько опасным. С другой стороны, как там говорила Илай — «Бабушка сказала мне — держи друзей близко, а врагов ещё ближе». Значит о том, что советник ей не друг она знает. А Эрлих говорил, что проблемы с Велисами начались уже давно, по крайней мере лет тридцать назад точно. Так что Аскар Хлей не мог быть тем врагом, которого опасалась королева, Так мелкая сошка, но чтобы она не переросла в проблему ее надо держать на виду, приглядывать надо…

— Вета, скоро в дорогу, идём завтракать, — позвал меня Эдрин, возвращая из мира снов и размышлений к реальности.

И я поняла, что дуться на Яра нет никакого смысла. Карта не моя, и Яр имеет право не показывать мне её. И даже ничего про нее не говорить. Но, вот то, что такую в любой лавочке купить можно… «ах, не лукавьте!»

Мы въезжали в небольшой городок Кемибрут. Впрочем, это по моим меркам городок считался небольшим. По меркам здешнего мира любой город с торговой площадью, а тем более, с ярмаркой по выходным, считался уже крупным, а если там еще и три, четыре таверны, да еще и пара постоялых дворов, то этот город мог претендовать на известность по всему Реналону. Вот в такой город мы и въезжали. Время клонилось к обеду, и я рассчитывала, что мы заедем, как минимум, в харчевню, а может и на постоялый двор. Ночевать в повозке под открытым небом и умываться в холодном ручье мне порядком поднадоело. Хотелось супа, горячей ванны и чистых простыней. Но спрашивать Яра о наших планах я не стала. Наверное, где-то в душе, еще дулась на него из-за карты, и не хотела первой начинать разговор.

Странности начались у самых ворот.

Во-первых, охрана. Вместо обычных трех вояк и одного стряпчего, взимающего плату за проезд через город, нас встретило человек десять, вооружённых до зубов стражников. А после того, как офицер глянул в подорожную, вопросы посыпались один за другим.

— Так, маги, значит? Цель визита? Что везете?

— Кто? — неуклюже попытался уйти от ответа Яр. — Мы?

— Не юли, а отвечай как есть, — из тени ворот вышел молодой человек невзрачной наружности.

Его руку украшал перстень с крупным красным камнем. Это я запомнила. А вот внешность… Внешность была какая-то заурядная, неброская. Захочешь вспомнить — и не вспомнишь, пожалуй. Но, стоило только этому невзрачному обратить на нас внимание, как у офицера пропал к нам всякий интерес. И это было второй, и самой непонятной странностью.

— Так, это, путешествуем мы, — непривычно растерянным голосом забормотал Старик.

Назвать его сейчас как-нибудь иначе, даже у меня язык бы не повернулся.

— Вот, учу этих двух недорослей на мечах биться. Запрещенного ничего не везем. А маги? Да какие ж мы маги то. Мы больше так, обоз охранять какой-нибудь, если подвернётся, да на мечах побиться, в турнирах поучаствовать.

— Какие сейчас турниры? Совсем ополоумел, старик? — закричал офицер. — Проезжай, не морочь мне голову!

Старик суетливо высыпал в протянутую руку стряпчего несколько монеток, и Эдрин заторопил Зарему. Оставаться возле ворот, на виду у всех, не хотели ни тот, ни другой.

Мы уже сворачивали в переулок, когда я обернулась, чтобы ещё раз посмотреть на массивные городские ворота. Обернулась, как мне тогда показалось, просто так. Но то, что я увидала, насторожило меня.

Следом за нами от ворот сосредоточенно шагал тот самый молодой человек с заштатной внешностью, на которого я обратила внимание ещё у ворот.

Но не это меня насторожило.

Едва этот «невзрачный» прошагал шагов десять, как от городской стены отлепился ещё один провожатый. Он был высокий, немного сутулый, в черном плаще, полностью скрывающим фигуру, с накинутым на голову широким капюшоном. Кого-то он мне напоминал. Но кого?

А больше всего меня насторожила его крадущаяся походка. Он явно шёл следом за «невзрачным», при этом стараясь не попасть тому на глаза. Но невзрачный дальше за нами не пошел, а свернул в ближайший переулок и я потеряла его из виду.

— Куда мы сейчас? — спросила я у Эдрина. — Сегодня же не ярмарочный день, зачем мы заехали в этот город?

— Дела у нас тут, Вета, дела, — голос у Яра был встревоженный. — кстати, ты, поосторожнее сегодня. Видала, что у ворот творится? Если что, держись ближе к Эдрину.

Я поняла, что он беспокоится обо мне, и разом забыла все свои утренние обиды.

— К торговой площади правь, — обратился Старик к Эдрину, — Нам сегодня в «Кислое яблоко» надо попасть.

— Куда? — не поняла я.

Эдрин повернул ко мне голову.

— Таверна так называется. «Кислое яблоко».

А пока он говорил, вожжи ослабли, и Зарема свернула не в тот переулок.

Но, наверное, сам Велис повел её туда, а не в ту сторону, что нам было надо. Миновав еще пару проулков, Зарема вывезла нас на небольшую площадь, где ютилась пара лавчонок, и пахло явно прокисшим вином. А в самом углу площади человек пять, самой бандитской наружности, пытались прижать к невысокому забору того самого невзрачногомолодого человека, которого мы встретили на въезде в город. Казалось, еще мгновение, и бандиты одолеют его, вот только «невзрачный» держался стойко.

Эдрин с Яром, вытащив мечи, сразу присоединились к потасовке, и спустя минуты три бой был завершён. На земле остались лежать все пятеро нападавших. Окинув взглядом площадь, я увидала в темном тупичке высокий силуэт в черном плаще с натянутым на голову капюшоном. И я была просто уверена, что это был тот самый соглядатай, который следил за «невзрачным» от самых ворот. Скорее всего, он был с нападавшими заодно, а когда понял, что убить «невзрачного» не удалось, то решил ретироваться. Вот только, для этого ему надо было пробежать мимо нашей повозки. Но тут его ждало разочарование.

— Эдрин! — крикнула я, и показала на темный силуэт. А мгновение спустя незнакомец уже лежал у наших ног. Эдрин был мастером воздушного лассо, и я запоздало поняла, почему он так хорошо охотился на крыс во время наших стоянок.

— И кто это тут у нас?

«Невзрачный» наклонился над незнакомцем. И вдруг, тот, неестественно вывернувшись, ударил невзрачного в грудь ножом. При этом капюшон слетел, и я увидала обтянутую серой кожей голову и красные глаза, горящие огнем. Серпент!

— Фанди! — закричал Яр.

«Они что, знакомы?» — промелькнула мысль.

Невзрачный упал, захлебываясь кровью, а на губах выступила синяя пена. Я в ужасе смотрела на эту агонию и понимала, что не знаю, как ему помочь.

А, тем временем, серпент, воспользовавшись нашим замешательством, попытался вывернуться из воздушного аркана и скрыться. Но этого ему не удалось — меч Эдрина прошил его насквозь.

В остекленевших глазах серпента застыл ужас.

— Фанди, держись, Фанди, — Яр придерживал руками голову невзрачного. — Эдрин, помоги!

— Яд, Яр! Это яд! Тут я бессилен!

— Её тут нет, — тем временем прохрипел Фанди, — я точно знаю.

При этом он пытался что-то сунуть в руку Яру.

— На, передай Велису, — чуть слышно прошептал он посиневшими губами, и затих.

Пока Яр с Эдрином пытались спасти Фанди, я не стала терять время, и быстренько проверила плащ серпента на наличие карманов. Их оказалось целых четыре. В одном лежал кошелек, его я сразу прибрала, другие два были пусты, а вот во внутреннем потайном кармане лежал лист пергамента, свернутый в трубочку. Разбираться, что это такое, было некогда. Кстати, мне ни капельки не было стыдно залезать в чужой карман. Во-первых, это были трофеи военного времени, а во-вторых, я давно поняла, что денег у моих спутников совсем немного, так что, несколько монет никогда не будут лишними. И еще надо было понять, что твориться в этом мире, а содержимое карманов частенько в этом помогает, не зря же я смотрела дома детективные сериалы.

А Яр с Эдрином уже садились в фургон, оставив и убитых бандитов, и серпента, и Фанди на площади. Связываться с местными властями явно не входило в их намерения, и я поторопилась занять свое место на облучке.

— Эдрин, к Западным воротам, только не заплутай. И давай быстрее — скомандовал Яр.

Через несколько минут мы уже пересекали торговую площадь, опустевшую к этому времени. А вот и Западные ворота.

Мы спешно покидали негостеприимный городок. Честно говоря, я даже не расстроилась, что мои мечты о теплой ванне и белых простынях не сбылись. Оставаться в этом городе мне больше не хотелось. Ни минуты.

Эдрин подгонял Зарему, которая и без того неслась на довольно приличной скорости. А меня, как всегда, мучили вопросы. Но на этот раз меня опередил Эдрин.

— Яр, ты ведь хотел зайти в Кислое яблоко.

— Хотел, — отозвался Яр. — Я там хотел встретиться с Фанди, но встреча, увы, не состоялась. Хотя всё, что мне надо было услышать, он мне сказал.

И только сейчас Яр разжал кулак. На ладони лежал камень. Темно-рубиновый, с мелкими блестящими прожилками.

— Фанди так хотел отдать мне его, а зачем?

— Он сказал — передай Велису.

Эдрин рассматривал камень, лежащий на ладони Яра, но в руки его не брал.

А я протянула руку и забрала камень. Странно, он был словно живой, как будто в руке у меня не камень, а маленький цыпленок, теплый и пушистый.

— Какой странный, — не удержалась я, — словно живой.

— Живой? — удивился Яр, забирая его у меня, — да нет, вроде — Камень, как камень.

И спрятал его в свою котомку. Я пожала плечами, и достала кошелек и свиток.

— А это у тебя откуда? — раздался одновремённый удивлённый возглас.

— Трофеи, — ответила я. Пояснять, откуда что взялось, совсем не хотелось, но меня не стали дальше расспрашивать.

— Это же карта — вырвалось у меня непроизвольно, едва я взглянула на развернутый лист пергамента.

— Дай глянуть? — Яр забрал у меня пергамент. — Точно, вот город, а это придорожные деревни. Но почему эти красные, а эти черные? И черных гораздо больше. Ладно, разберёмся, версты через четыре будем как раз деревеньку проезжать, вот и посмотрим, почему она черная на этой карте.

А я уже развязывала тесемки кошелька, но тут Яр выхватил его у меня из рук.

— Ты что делаешь?

— Как, что? Смотрю, сколько там денег. Или ты думаешь, я не вижу, как вы экономите на каждой монетке.

— А если там магическая защита? И оторвет тебе руку, или вовсе голову снесет? Разве так можно?

Яр был явно обеспокоен.

Но тут Эдрин забрал у него кошелек и сунул мне в руки.

— Вета, Яр у нас на магических защитах помешен. Но ставить защиту на эту мелочь никто не будет. Так что, смотри, что у нас там.

— У нас? — А это хорошо, что Эдрин сказал у нас. Значит не будет артачиться и доказывать мне, что брать чужое, даже у того, кто хотел тебя убить нехорошо — подумала я и вытрясла на ладонь содержимое кошелька.

— Ух, ты! — непроизвольно вырвалось у Эдрина, и он показал на две большие желтые монеты. — А серпент, видать, не из бедных. Да тут еще и серебра с десяток монет. — Он рассматривал монеты на моей ладони.

— А это что? Яр! Да это, никак, серпентские рипи.

— Точно! Только зачем серпенту в наших краях таскать с собой рипи?

Я взяла в руку серпентскую монету. Она была не круглая, а треугольная, причем стороны были разного размера, и она была деревянная. Вот именно, деревянная! Правда, цвет у нее был необычный — красный с синим отливом. Все мои знания по денежным системам затрещали по швам. Мне казалось, наделать таких монет может каждый желающий. Главное найти подходящее дерево.

— Фигня какая-то, — сразу же вынесла я свой вердикт.

— Ты монеты-то прибери — вернул меня к действительности Яр.

Я сгребла с ладони монеты, оставив себе пару серебряных и четыре серпентские рипи, а остальное протянула Яру.

— Держи, это мой вклад в наше путешествие.

— Нет, — заартачился, было, он. — Это твои…

Но тут меня, как я и ожидала, поддержал Эдрин.

— Яр, забери. Сам знаешь, у нас припасы уже почти кончились. Надо будет закупаться, а золото только в банке поменяют. А ты у нас… самый старый и представительный, да и торгуешься, как заправский купец.

И они, вероятно вспомнив какую-то историю, рассмеялись. Глядя на них, и мне стало полегче. И опять вернулось и хорошее настроение, и радость жизни.

Вот только долго радоваться нам не пришлось.

Из-за очередного поворота, прямо на нас, в клубах пыли неслась взмыленная лошадь, впряженная в телегу. Дорога шла под уклон, и телега, разогнавшись, толкала лошадь, заставляя ее нестись, не разбирая дороги. Мужик-возничий пытался остановить бедолагу, но напуганная чем-то лошадь неслась, не слушаясь натянутых вожжей. С ее оскаленной пасти хлопьями летела пена. А прямо за мужиком, ухватившись за деревянный борт телеги, болтался мальчишка лет десяти.

Эдрин бросил мне вожжи, и, прыгнув прямо на ходу, повис на удилах хрипящей лошади, не давая ей выскочить на обочину и вломиться в чащу леса. Я натянула вожжи, останавливая Зарему, а Старик тотчас бросился к телеге и ухватился за задник, пытаясь хоть немного затормозить её. Возница, обрадованный неожиданно появившейся помощи, тоже спрыгнул и ухватился за край телеги рядом со Стариком, причитая — «Ой, спасибо, люди добрые, ой, спасибо. Да помоги вам Велис». Так, втроем, они кое-как остановили и лошадь, и телегу.

— Ты что же творишь, бестолочь? — напустился на возницу Эдрин. — А то не знаешь, что здесь уклон? Лошадь в поводу вести надо! Да вас сейчас бы размотало по всему лесу. Себя не жалко, так мальчонку пожалел бы!

— Я… Я знаю, — испуганно стал оправдываться мужик, — но тут, такое дело… испугалась она, вот и понесла, а телега тяжелая, да еще дорога под уклон, вот и разогналась.

— И чего это она, вдруг, испугалась? — вкрадчивым голосом спросил Старик. — Места здесь, вроде, тихие.

— Это раньше были тихие, — не сдержался возничий, — а сейчас…

Он махнул рукой, мол — что говорить, и сами все знаете. Но мы не знали.

— Так чего лошадь то испугалась? — повторил Старик вопрос.

— Дерева.

— Это как это?

— Да, дерево там упало, аккурат позади нас. И как раз на дорогу. Треск и гром стоял, скажу я вам! И пламя. Вот она и понесла. Испугалась, бедолага.

— Это где было?

— Тут, недалече, поворота два. Только вы туда одни не ходите, — перешел на шепот возница, — нечисто там. Маги… и серпенты.

— Покажи, — наехал на возничего Яр.

— Не, господа. Мы, вон, с внуком еле ноги унесли. Я, вот, что вам посоветую — вы их лесом обойдите. А по дороге — они там, — и он ткнул пальцем в сторону склона, откуда вылетела его неуправляемая телега, — аккурат возле старого вяза. Так вы за этим поворотом, левей берите, леском, и так версты три, пока в речку не уткнётесь. А по ней — хоть по течению, хоть супротив — аккурат на дорогу выйдете.

— И много их? — прервал мужичка Яр

— Не мало, с дюжину, а то и поболе будет. Переселенцев ловят.

— Кого? — не поняла я. — Переселенцев?

— Их бедолаг. Их.

Возничий ухватил свою лошадь под уздцы и повел по дороге прочь.

— Что будем делать? — вопрос Эдрина даже не успел прозвучать, как Старик рассеял все наши сомнения.

— Поехали, посмотрим, а там видно будет.