Светлая тьма. Советник

Глава 24

— Почему вы решили вот так сразу отказать мне?

Реально ничего не понимая, спросил я у Белозёрова. Мы сейчас находились в его кабинете, на территории Рюрикова Полка. Я уже, как два года перестал быть кадетом и официально стал пилотом-универсалом. Могу управлять любыми МД и всё в этом роде.

Правда, сразу после окончания обучения меня попытались заставить работать на государство в качестве пилота Рюрикова Полка. Еле смог убедить императора, что это не самая хорошая идея. Мне своими делами заниматься некогда, а здесь ещё полноценная служба в Полку. Белозёров на меня тогда сильно осерчал, может, именно поэтому сейчас и отказывает?

А я всего-то пришёл попросить его ребят сразиться с моими. В дружеском поединке, с полной выкладкой и настоящим вооружением.

Даже готов взять на себя все денежные вопросы, которые обязательно возникнут после такого боя. МД стоят совсем недёшево. А уничтоженные обязательно будут. Я дал Алексею Васильевичу все необходимые гарантии. Поручился, что ни один его боец не пострадает, и всё равно получил отказ.

— Потому что заниматься подобным — нереальная тупость. Если тебе так нужно проверить своих ребят — обратись к кому-нибудь из министерства обороны, они быстро найдут десяток подходящих заданий.

— Не, мне нужно, чтобы они сражались против равного или превосходящего их по силе отряда МД. А в министерстве обороны ничего подобного нет. Там если и нужно сражаться, то с обычными солдатами, тяжёлой техникой, в лучшем случае с одарёнными. Против МД нас не смогут выставить.

— Значит, не нужно оно вам. Да и твои бойцы в любом случае не подведут. Забыл, что Арсений также учился в Рюрикова Полку, а Странник и вовсе сделал меня на последнем крупном соревновании.

— Одно дело соревнования, там каждый отвечает за себя, и совсем другое командование отрядом. К тому же тяжёлых, новейшей модификации МД.

— Тем более — нет. Я не стану гробить Акелл, из-за хотелки, пусть и княжеской.

Как же тяжело разговаривать с графом, а ведь я могу просто заставить его согласиться помочь. Могу, но не стану этого делать. Во-первых, ещё в то время, когда я стал кадетом Рюрикова Полка, давал слово. А во-вторых, я уже не тринадцатилетний мальчишка, который может просто взять и угнать Тигра из-под носа у генерала, просто из-за того, что захотелось прокатиться на танке.

И как же сильно меня это бесит.

Но поделать ничего не могу. Необходимо уметь договариваться и без возможностей левого глаза. Располагать собеседника к себе другими способами. И каждый раз нужно придумывать новый.

— Там же будут не настоящие Акеллы. Я не смогу компенсировать даже потерю одного супертяжа. Даже не знаю, есть сейчас реакторы в наличии или нет. Последний раз, когда хотел заглянуть на производство, дядя отчего-то сильно на меня ругался. Отдал охране приказ не пропускать меня в производственные цеха.

— Ему хватило и одного раза. — буркнул Белозёров.

Подумаешь, увидел там три уже готовых реактора и смог отжать их у дяди. Всё же он обещал оснастить мне сразу три боевых звена МД. А по итогу даже одного не было. До того момента, пока я не смог отвоевать себе те три реактора.

Трёх боевых звеньев МД у Чернышёвых-Апраксиных всё равно пока нет. И не известно, когда появятся. Слишком сложно оказалось найти подходящих пилотов. И с приходом Пустынного Странника ничего не изменилось. Стало даже хуже. Он отбраковал трёх пилотов, которых подобрал Арсений и сказал, что они очень перспективные.

На данный момент у нас было Восемь МД. Все Акеллы, с новыми реакторами. Такой мощи не было ни у одной старшей семьи. Кроме Чернышёвых, конечно. Да и императорская гвардия сделает нас без проблем. Про Рюриков Полк вообще молчу. Прекрасно понимаю, что бойцы Белозёрова разделают моих парней в реальном бою сильно не напрягаясь.

У них был опыт, который нарабатывался годами. Великолепное слаживание, понимание командира с полуслова и всё это следствие длительных тренировок и реальных боестолкновений, чего у моих ребят нет. Не с кем нам тренироваться. Отряды других старших семей не подходят, а Чернышёвы также отказываются помогать. Не хотят светить раньше времени, какие-то усовершенствования. Мне так и не удалось узнать у дяди, какие именно.

— Хорошо, давайте не на Акеллах, а на Богатырях. У вас по-любому есть бойцы, свободные от дежурства. Мы поможем вам, а вы поможете нам. Граф, в конце-то концов, что я распинаюсь тут перед вами, как барышня на выданье. — сам удивился подобным словам. — Говорите, чем мой род может помочь Полку и назначим уже день тренировки.

Граф тяжело вздохнул, встал со своего места и подошёл к окну, которое выходило на полигон. Там сейчас шла отработка каких-то манёвров. Звено МД бегало, прыгало, занимало позиции и даже иногда стреляло.

— Командование постановило нам довольно сложную задачу, впервые в истории полка, предстоит действовать за пределами империи. Ночная высадка на отлично защищённые позиции противника, прорыв обороны и уничтожение указанных целей. Операция назначена через пять дней. Не могу я просто сейчас выделить тебе бойцов для тренировки. Не могу.

Но мне уже и не нужна была эта тренировка. Зачем, если можно принять участие в реальном бою? Именно к этому я и подводил графа. Всё же просьба императора.

— Возьмите моих парней с собой. Даю слово, что они не подведут.

— Нам предстоит взломать сильнейшую оборону, даже я не уверен, что среди моих ребят не будет жертв. А ты предлагаешь бросить туда зелёных новичков? И сколько они продержатся?

— Всяко больше любого из ваших бойцов. Сколько у вас Акелл?

— Всего два, — скривился Белозёров уже прекрасно понимая, что я предложу ему дальше и он не сможет мне отказать. — И один из них мой.

Зря, конечно, граф так распорядился отличным доспехом. Он же слабосилок, пусть и один из лучших пилотов империи. В руках сильного одарённого Акелла сможет раскрыться полностью, а сейчас можно сказать, что доспех простаивает без дела. Но говорить об этом я точно не стану. Алексей Васильевич тогда не только откажет, но и выкинет меня с территории Полка. Имеет на это полное право. Режимный объект и всё такое.

— Раз операция такая серьёзная, то звено Акелл точно не будет лишними. И одним из этих МД будет управлять лучший пилот в мире, которые сделал даже вас. А ещё я гарантирую, что все повреждённые в этой операции доспехи будут отремонтированы на мощностях Чернышёвых. Новые доспехи не обещаю, но, возможно, и здесь смогу немного поспособствовать.

А ещё в одном из Акелл буду находиться я сам. И поэтому шансы потерять кого-нибудь из бойцов, практически сводятся к нулю. Но Белозёрову этого знать не нужно. В этом случае он гарантированно откажет мне.

Сейчас же граф продолжал смотреть в окно, заложив руки за спину. Я видел, как надувается вена у него на шее, а дыхание стало таким спокойным, словно его вообще не было. Знакомая техника, приведения мысли в порядок. Могу поспорить, что Белозёрова ей научить дядя Коля. Я не давил и ждал ответа.

— У меня есть ряд условий, — начал говорить Алексей Васильевич, а я расплылся в улыбке, которая быстро исчезла после следующих слов. — Первое, я лично буду руководить операцией, поэтому беспрекословное подчинение Странника и всех его бойцов.

— Парень, тебе чего здесь нужно? На территорию посторонних не пускаем. Сперва нужно получить пропуск у руководства. Подаёшь заявку по телефону, оставляешь все свои данные и тебе назначают день, когда можешь прийти. На выходца из этой богадельни ты точно непохож.

— Непохож. — согласился я, глядя на часы.

Уже должны подъезжать, только что-то задерживаются. Поэтому пока пообщаюсь с охранником. Дядька хороший, не стал прогонять, даже рассказал, как нужно правильно попасть на территорию детского дома.

— Тем не менее я провёл в этом приюте почти семь лет. И вот решил заглянуть в гости. Да вы так не волнуйтесь. Без разрешения никуда лезть не собираюсь. К тому же сейчас ребята должны вернуться с экскурсии. Вон, вроде и автобус едет.

Вдалеке показалась красная морда, глазастого автобуса. Новенького. Сделал подарок Дмитричу. Правда, через Серого, сам я не был здесь уже больше трёх лет. Всё никак не мог собраться и доехать, а вот сейчас сорвался.

— Не помню тебя, — высунувшись из будки, чтобы поближе на меня посмотреть, произнёс охранник. — Хотя я здесь работаю практически сразу после смены руководства. Когда Апраксины навели порядок и погнали прошлых хапуг. Теперь-то дети ни в чём не нуждаются. Вон и экскурсии им постоянно устраивают, и еда отменная, и одежды на всех хватает.

— Так, я прямо перед тем, как сменилось руководство, и ушёл отсюда.

— Вот прям сам, взял и ушёл? Усыновили тебя, что ли?

— Не-а. Никто меня не усыновлял. Да и не согласился бы я на это. Работать ушёл. Получил предложение, от которого не смог отказаться.

— Работать ушёл? Это сколько же тебе сейчас лет? Выглядишь слишком молодо. Или стой. Ну-ка, подойди поближе, а то я на старости лет видеть хуже стал.

Подошёл и посмотрел на охранника, задействовав левый глаз. Пускай немного расслабиться. Не нужно так сильно нервничать. А то увидит мои глаза и сразу начнётся…

Серый мне рассказывал, что в детском доме ходят легенды о воспитаннике с разноцветными глазами. Причём в основном среди воспитателей. Из старых уже практически никого не осталось. Зато уборщица — баба Валя, ещё на месте. Не убиваемая старушка. Но возможно, именно из-за неё я сегодня и решил сюда вернуться. Можно сказать, получить благословения от места, в котором вырос и начал формироваться как личность.

— Всё в порядке? — на всякий случай спросил охранника, а то он как-то завис.

— В полном. — ответил тот на автомате, а затем залез обратно в свою коморку. — Ты если хочешь навестить кого, то всё равно нужно разрешение у администрации получить. И отойди, автобус уже подъезжает, ворота открывать нужно.

Автобус действительно уже подкатывался к воротам и за рулём сидел старый, надеюсь, всё ещё добрый, Дмитрич. За пять лет он постарел ещё сильнее. Морщины стали глубже, а из-под серой кепки, торчали абсолютно седые волосы. За его спиной сидели дети, которые выглядывали, пытаясь понять, кто такой стоит прямо перед воротами и не даёт им проехать.

— Виталич, ты чего ворота ещё не открыл? И почему нам проехать мешают? — крикнул Дмитрич, останавливая автобус в паре метров от ворот.

Отличный, яркий и очень надёжный автобус, сделанный Ростовыми по моему спецзаказу. На таком автобусе можно и под пулями ехать, ничего ему не будет. А ещё здесь стоял автопилот, который мог управлять автобусом и без лишней переменной в виде человека. Так что дети будут в безопасности, даже если с водителем что-нибудь случиться.

— Дмитиич, а дай порулить? — спросил я, вынырнув из-за автобуса.

— Я тебе сейчас дам! — по привычке огрызнулся водитель, а потом его морщины стали стремительно разглаживаться. — Саня? Ты, что ли? Ядрёна вошь, смотри, как вымахал! А я тут тебя… Да и ладно, чего уж там. Не, ну точно ты. Я хоть и старый уже совсем, но глаза ещё не подводят.

— Не подводят Дмитрич, не подводят. Ты мне расскажи, как новый автобус? Нравится? Вон какой он большой и красный.

— Нравится, ещё как нравится. Не то, что раньше развалюхи были, которые постоянно чинить приходилось. На этом уже почти год детей катаю, и ни разу ещё ничего не сломалось. А ты чего про автобус-то? Давай рассказывай, как жизнь? Где устроился и чем занимаешься? Учиться куда пошёл или всё же открыл свою мойку? Помню, рассказывал мне о мечте той.

— Митрич, ты проезжать-то будешь? — окрикнул водителя охранник, который уже давно открыл ворота. — Если хочешь поговорить, то возьми парня с собой. Сам знаешь, что мне по шапке влетит, если ворота буду долго открытыми держать.

Дмитрич выругался, высунулся в салон и что-то крикнул. Через пару секунд к нему подошла женщина в строгом костюме, аккуратных очках и с замысловатой причёской. Чем-то она смахивала на Леонида. Только Азарова была куда пышнее формами.

Дмитрич спросил, можно пустить старого воспитанника на территорию детского дома, и я удостоился внимания женщины. Судя по округлившимися глазам и тому, что она едва не упала в обморок — меня узнали. Не сироту Сашку Иванова, а князя Чернышёва-Апраксина. Прошлось качать головой, и приложить палец к губам. Знак, который понятиен абсолютно всем. Вот и женщина всё прекрасно поняла.

— Конечно, конечно, я разрешаю пропустить молодого человека на территорию детского дома. Владимир Витальевич, никаких документов заполнять не нужно. Под мою личную ответственность.

— Вот и славно. Залезай, Саня, с ветерком не обещаю, но прокачку. Хоть немного до гаража доедем. — сказал довольный Дмитрич, а охранник крякнул от удивления.

Похоже, что здесь всё очень строго и это мне нравится.

Не стал отказываться, лишь незаметно подал знак своей охране, чтобы оставались здесь. На территории детского дома мне точно ничего не угрожает. Да и кто вообще рискнёт на меня нападать?

Стоило мне войти в автобус, как тут же начали сыпаться вопросы от детей. Всем было очень интересно, что было после того, как я выпустился из детского дома. Но тут на них налетела женщина, заявив, чтобы не приставали ко мне и вообще сидели тихо. Вели себя, как воспитанные дети. И не приставали к человеку.

— Ну что вы, не стоит ругаться на детей. Просто им интересно. Не вижу в этом ничего плохого. И обязательно отвечу на все ваши вопросы. Только немного позже. Остаток дня я проведу с вами. Договорились?

— Как прикажете. — моментально произнесла женщина и принялась судорожно копаться в сумочке. Наверное, ищет телефон, чтобы предупредить нужных людей о моём визите. Моя охрана об этом уже давно позаботилась. Но пускай женщина это сделает для собственного успокоения.

Дети хором воскликнули, что мы договорились, а какой-то вихрастый мальчуган лет шести заявил, что раз я останусь с ними, то должен буду поиграть в очень интересную игру. Но названия не сказал, с опаской покосившись на воспитательницу, которая нашла телефон и быстро писала кому-то сообщение.

— Поехали, Дмитрич. Помнишь, как ты мне порулить не давал? Так, я теперь сам умею. А про то, что автобус хороший получился, я обязательно скажу графу Ростову, как увижу его.

— Получается, что ты хорошо устроился, раз на графа работаешь. Молодец. Никогда в тебе не сомневался. Знал, что не пропадёшь. К нам тут недавно друг твой заглядывал — Серёга. Так, я его о тебе спрашивал, а он молчит. Говорит, ничего не знаю.

Знать-то он знает, вот только рассказать ничего не может. Не хотел я на своих ребят из детдома запреты ставить, но Вениамин с Сапфиром меня продавили. Едва ли не увольняться оба собрались, если я не прислушаюсь к ним.

— Так и не знает он. Серый у нас сейчас шишкой стал. Владелец пары крупных предприятий. Но не про него сейчас. Дмитрич, ты мне расскажи, кто из стареньких ещё остался, кроме тебя? Неплохо было бы с ними повидаться.

— Так почти никого. Только я, Валентина и Елизавета Петровна. Помнишь такую?

— Бонапарт? Конечно, помню. Особенно когда она нас с ребятами по этажу с тапкой в руках гоняла.

— Тебя погоняешь. — усмехнулся Дмитрич. — Вон, как вымахал, не узнать. Изменился очень сильно, а вот глаза всё такие же озорные. Словно прямо сейчас собираешься, какую шалость устроить. Или всё же собираешься? За этим в гости решил зайти?

На этот раз Дмитрич начал громко смеяться, над собственной шуткой.

— Жениться собираюсь, вот решил заглянуть, благословения просить у тех, кто меня здесь воспитывал и заменил родителей. А ещё мысли в порядок привести нужно. Дмитрич, даже не представляешь, как, оказывается, сложно быть взрослым.

Автобус резко остановился. Дмитрич повернулся, и в его глазах я увидел слёзы. При этом старик улыбался так тепло, что только ради этого стоило приехать сюда.