Свита падших богов: путь в Тир

Глава 12. Тир

Путешествие в компании Чеснаба оказалось делом приятным. Он отлично знал все тропы, умел предсказать погоду, выбрать место для привала, знал, когда подбодрить, когда похвалить, а когда промолчать. Папсуккаль тоже не донимал Азрика, так что в предместья Тира он вступил в отличном настроении. Он впервые был в таком большом городе и только успевал вертеть головой по сторонам — роскошные, утопающие в садах виллы, огромные дома и еще более огромные храмы, башни и дворцы, и, наконец, море, которое он увидел впервые в жизни. Он был болен новыми впечатлениями. Чеснаб лишь посмеивался его восторгу, широко шагая рядом и многословно отвечая на все его вопросы — ловец губок был неистощимым кладезем знаний. Средства у них были, так как Чеснаб продал дом своих родителей, да и у Азрика еще кое-что оставалось в карманах, даже если не считать второго золотого медальона, к тому же, у него был арнум, который, как уверял Папс, стоил куда больше. Так что будущее виделось в розовом свете.

Папсуккаль не разделял восторга мальчика. На Тир он глянул одним глазом и заявил, что тот пришел в очевидный упадок, а потом просто ушел в себя — так Азрик называл его исчезновения. Шнырял ли он в это время по окрестностям или отлеживался в статуэтке, мальчик не знал и знать не хотел. Он до сих пор не очень-то доверял Папсу и старался держаться подальше от храмов.

Узкие улочки сменялись площадями, на одной из которых — вот диво дивное — был фонтан. Бьющие вверх сияющие в лучах солнца струи воды очаровали Азрика. Он подбежал к мокрому парапету и протянул руки к воде, и она, такая чистая и прохладная, омыла его ладони. Он счастливо засмеялся.

В этот момент на него налетела закутанная в платок фигура. Она несла тюк, несла неуклюже, натыкаясь на прохожих, сопровождаемая их тычками и руганью. В тюке, видимо, было что-то ценное — она несла его осторожно, медленно, прижимая к груди.

Азрик от толчка потерял равновесие и чуть не упал. Он сердито посмотрел на виновника происшествия и увидел, что это маленькая девочка, чуть постарше Гювенд и даже немного на нее похожая — такая же черноволосая и кудрявая, с такими же темными красивыми глазами. Тюк выпал у нее из рук, в нем что-то зашуршало и разбилось, девочка в отчаянии заломила руки и расплакалась. Азрик и Чеснаб бросились было поднимать упавший тюк, как вдруг он развалился на части. Они с удивлением смотрели на сухие листья, водоросли, ветки и груду черепков — девочка несла упакованный мусор.

Азрик схватился за плечо — его мешка и след простыл. Как и девочки, так похожей на его сестру Гювенд.

Сначала Пульцию не повезло. Когда он забежал за угол, то увидел лишь удаляющуюся широкую спину одного из селян. Ему и в голову не могло прийти, что тот уносит мальчика. Пульций расположился напротив стены и впился в нее взглядом, ожидая, что мальчишка вот-вот выползет наружу.

Но время шло, мальчика все не было. Наконец окно распахнулось, но вылезла оттуда бородатая расцарапанная физиономия одного из недавних противников Чернозубого. Итак, мальчишка опять сбежал, оставив всех в дураках. Пульций аж застонал про себя от злости и поплелся снова на постоялый двор.

И там ему повезло. Чернозубого и Кудру уже увели. Судя по разгрому — в зале не осталось ни одного целого стола или стула, да и крови на полу и стенах собралось немало — дались они с изрядным боем. Пульций угрюмо зашел в зал, пошарил глазами вокруг и вдруг увидел знакомую вещь — это был разорванный кушак Чернозубого. В него тот прятал арцет. Пульций опустился на четвереньки и начал буквально обнюхивать пол, переворачивая сломанные доски и разбрасывая черепки от разбитых мисок. И нашел-таки шарик, закатившийся в угол.

Трясущимися руками Пульций поднял его, тщательно обтер об одежду и бросил. Шарик весело покатился совсем не в ту сторону, в которую его бросили, и остановился, ткнувшись в стену. Пульций, запомнив направление, поднял его, поглубже спрятал в свой пояс и опрометью бросился наружу.

Но тут его везение закончилось. У входа стоял хозяин постоялого двора и с ним еще несколько крепких парней. Судя по их виду, они принимали активное участие в драке. Один из них заявил, что Пульций был вместе с плененными ими разбойниками. Пульция скрутили и, наградив несколькими увесистыми пинками, бросили в тот же самый сарай, в котором томились Кудра и Чернозубый.

Кудра был относительно цел, а вот главарю досталось здорово. Лицо в крови, нос разбит, во рту не хватало пары зубов, оторван рукав и еще много чего по мелочи. Он сильно припадал на левую ногу, почти не мог действовать правой рукой, кулаки его были разбиты в кровь — но дух его не пострадал и он был готов продолжать драку, за неимением противника отыгрываясь на Кудре, которого уже наградил парой тумаков, и на Пульции, который тоже получил от него зуботычину. В итоге он занял самую просторную часть сарая, развалившись на охапке соломы и почти непрерывно ругаясь, а Кудра и Пульций жались ближе к двери, опасаясь подходить к нему близко.

Слава богу, продолжалось это недолго. Пульция вызвали на допрос первым и он, совершенно не мучаясь угрызениями совести, свалил все на Чернозубого, выгораживая попутно Кудру. В итоге после долгого разговора их двоих отпустили. Скрепила это решение некоторая сумма из запасов Пульция.

Допрашивающих крайне интересовал также и малец, но тут уже Пульций повесил на рот замок. По его словам они к нему не имели ровно никакого отношения, а в драку полезли только потому, что им приказал Чернозубый. Тому же, по всей видимости, что-то примерещилось — например, узнал в ком-то своего давнего обидчика. Пульций разливался соловьем, описывая нрав главаря; Кудра, вызванный и опрошенный, в итоге все сказанное подтвердил. Нехотя, но подтвердил.

В разгар допроса пришли вести с просек — нашли трупы Долговязого и Клешни, но тут уже уперлись они оба — ничего не знаем, ничего не видели, шли вообще совсем другой дорогой.

Чернозубого в итоге пришлось связать, так как когда он понял, что остается один, впал в буйство, и потребовалось трое, чтобы его утихомирить. Уже связанного, его крепко огрели по голове обухом топора — главарь закатил глаза и больше не шевелился.

Пульций сильно встревожился, узнав, что его тоже собираются отвести в Тир. Но с этим он ничего поделать не мог. Сам он, завершив к вечеру все дела и заручившись полной поддержкой Кудры, заказал хороший ужин и комнату с двумя топчанами, а на следующее утро они выступили в Тир.

Азрик трижды обежал окрестности фонтана. Он надеялся, что Папсуккаль вылезет и, обнаружив пропажу, сам начнет его искать. Но этого не произошло, и Чеснаб отвел его в свою маленькую комнатку, отдохнуть и прийти в себя.

Квартировал ловец губок под самой крышей большого доходного дома — внизу были квартиры побогаче, верхние были отданы беднякам. Чеснаб объяснил Азрику, что хозяйке почти не платит, а за это должен чинить ее крышу.

— Как она потечет, так и я на улице окажусь, — весело сказал он. — Так что — пошли сначала наверх.

Черепица была старой, кое-где из-под нее рос мох, но тем не менее осмотр Чеснаба вполне удовлетворил.

— Еще недельку здесь поживем, — заявил он. — Так что располагайся.

Комнатка была длинной и узкой, как коридор. Они поели лепешки с овощами сидя прямо на полу. Азрик все порывался вскочить и куда-то бежать, искать свое добро, но Чеснаб его отговорил.

— Все местное ворье сбывает краденое в двух местах, — объявил он. — У Северного моста и под Дамбой, на Пятачке. Вечером пойдем туда, попробуем посмотреть, может, отыщется эта девчонка. А ловкачка она, скажу тебе, так нас обдурить — это надо уметь. Я и подумать не мог, что у нее в тюке мусор!

Его восторгов Азрик разделить не мог, он сжимал кулаки, представляя, как будет душить эту ловкачку.

— Самое плохое, если она из банды, — рассуждал Чеснаб. — Такие имеют возможность сбывать краденое в порту, там, говорят, оптом принимают — чтобы в Библе или Берите потом продать, а то и в Александрии. Так скажу, каналы-то понятные. Но она вроде бы не из таких, банды — они наглые. А раз так — наверное, пойдет продавать на Пятачок… Что там у тебя было ценного?

— Фигурка старая, бог моей семьи, талисман, — начал рассказывать Азрик. — Потом… камень, очень ценный, я его должен… доставить кое-куда. И еще…

При воспоминании о золотом медальоне у него заныло в груди. Его самое большое богатство…

— И кусок лепешки, и одеяло, и еще рубашка и два платка, и две бронзовые старые печати, — перечислял он.

— Хо, — Чеснаб задумался. — То есть она поест и не будет голодной. И у нее будет одеяло, то есть она согреется ночью. Судя по содержимому мешка, я тебе скажу, она подумает, что мы приезжие и не знаем, где тут сбывают товар. Значит опасаться не будет, а начнет с твоей рубашки. Это даст ей несколько верных монет, а насчет всего остального — она сможет сначала разведать и выяснить, кому выгоднее это все сдать. Так что да, скажу тебе — надо ее ловить на Пятачке.

— А где она живет?

Азрик больше надеялся на Папса. Тот рано или поздно должен был узнать, что его украли. С девочкой у него контакта не было и быть не могло, значит он должен его искать. И найдет, но только если Азрик приблизится на сколько там… сто шагов? Вряд ли девчонка будет сбывать кому-нибудь статуэтку… как бы не выкинула!

— Где живет? Да кто ж его знает? — Чеснаб пожал могучими плечами. — Она где угодно может жить. В Тире много места, скажу тебе.

Девчонка оставит статуэтку дома! Ну да, зачем ей с нею таскаться. А раз так — значит есть такая возможность… Папс должен был уже все понять. Значит, если прочесать все районы города, тогда…

— А все же, где она может жить? В каком районе хотя бы?

Чеснаб с удивлением взглянул на Азрика, но потом ответил.

— Она не в обносках, ее одежда крепкая и добротная. Но она была босиком. Такие могут жить везде, я тебе скажу. Она сойдет за свою где угодно. Даже там, где живут жрецы и богатеи, она сойдет за слугу. Я не знаю, что тебе сказать. Надо вечером идти на Пятачок.

— Чеснаб, тебя видно издалека, — вздохнул Азрик. — Она тебя увидит и сразу же убежит. Ну подумай сам, ты ведь выше любого в этом городе.

— Я знавал двоих, кто не уступит мне в росте, — медленно ответил Чеснаб. — Но ты прав, я тебе скажу. Какая бы толпа не была на Пятачке, меня там можно будет заприметить загодя. Но что нам тогда делать? Расстаться с твоими вещами?

Расставаться со своими вещами Азрик не был готов.

— Понимаешь, если я окажусь поблизости от этой статуэтки, тогда я узнаю, где она, — немного путано начал объяснять он. — Мы с ней связаны. Это талисман моей семьи.

— Ты пока ничего не рассказал мне про свою семью, — заметил Чеснаб.

— Я расскажу, правда, — заторопился Азрик. — Пока вот только так…

Чеснаб внимательно смотрел на него.

— Ты очень странный подарок, — сказал он наконец. — И я не знаю, к добру или к худу тебя получил. Но если это правда и тебе важно оказаться поблизости от этого талисмана, тогда давай так и сделаем. Мы начнем обход с Западной части города. Когда ты хочешь начать?

— Прямо сейчас!

Чеснаб кивнул.

— Хорошо.

Этот вечер и следующие два дня они без устали ходили по Тиру, начав с его крайней западной оконечности, окрестностей храма Мелькарта, потом обошли порт, несколько улиц, на которых высились утопающие в садах дворцы богачей, потом рыночную площадь, со складами и торговыми конторами, рыбный рынок, дома, окружающие огромные водяные цистерны, потом углубились в сплетение кривых улочек центральной части Тира. Все это время Чеснаб спрашивал, что именно они ищут и чего им ждать, Азрик отмалчивался, все более и более погружаясь в отчаяние. Вечером второго дня они вернулись в комнатку Чеснаба, и там бывший ловец губок объявил, что они истратили его последний медяк.

— Я тебе скажу, готов и дальше ходить по улицам, — заявил ему гигант, когда они расположились на одеялах на полу его каморки, давая отдых гудящим ногам. — Но вот денег у нас нет и больше не предвидится. Я могу вспомнить свое старое ремесло: если с меня сняли проклятие, о котором я тебе говорил, но тогда придется идти и добывать себе лодку, а о наших прогулках придется забыть.

Азрик угрюмо молчал. Все его планы включали в себя Папсуккаля, который был невесть где. Все остатки денег и надежды их раздобыть остались в мешке.

Чеснаб выжидательно посмотрел на мальчика, но тот ничего не сказал. Гигант вздохнул и пожелал ему спокойной ночи.

Разбудил Азрика Папс. Раздраженный и встрепанный, он, видимо, сначала просто звал мальчика, а затем начал орать ему прямо в ухо, пока тот не вскочил.

— Ты где был? — Накинулся на него едва проснувшийся и несказанно обрадованный Азрик.

— Это я у тебя должен спросить, — ядовито отозвался тот. — Вчера ждал тебя здесь весь день!

— Э… я, мы то есть ходили по городу, искали тебя. А ты где? Ты что? Ты…

— В общем, давайте забирайте меня быстрее.

— А где ты?

— Неподалеку.

— А…

На языке Азрика вертелось еще с десяток вопросов, но тут он обнаружил, что Чеснаб не спит и с открытым от удивления ртом слушает его разговор с Папсуккалем.

— Ты общаешься с духами!

— Нет, — ответил Азрик. — Помнишь, я тебе говорил про мой талисман. Вот, он меня нашел.

— Я ничего не вижу. Я вижу, что ты с кем-то говоришь, но рядом с тобой никого нет.

— Объясни ему, — Папсуккаль терял терпение, — что нам нужно идти и забирать меня и все остальное!

— Все в порядке?

— Да, все на месте.

Азрик почувствовал громадное облегчение.

— Чеснаб, — попытался втолковать он. — Все хорошо. Это мой талисман, он сам меня нашел. Я же тебе говорил! Все в порядке, все на месте, нам нужно только зайти к вору и взять то, что он у нас забрал. Папс приведет нас туда.

— Папс?

— Ну да, так его зовут.

— Папсуккаль! — прошипел глашатай великого Ашшура. — Меня зовут Папсуккаль!

— Ну да, его зовут Папсуккаль, но я зову его Папс.

— Зачем я только тебя нашел, — воскликнул раздраженно Папс. — Ну, вы идете?

Азрик вскочил и потянул за собой Чеснаба. Тот очень нехотя встал.

— Нам не удастся уйти далеко, — предупредил он. — Ночная стража. Они гребут всех без разбора. Особенно таких, как мы. Лучше подождать утра. Я так скажу, вряд ли эта девочка что-то сделает с вещами за это время.

— Нет, нет, — Азрик буквально танцевал на месте. — Ну что стража, она же недалеко! И Папс… Папсуккаль предупредит нас, если появится эта ночная стража. Ведь так?

Папсуккаль что-то буркнул в ответ.

— Далеко она?

— Нет, — мрачно ответил Папс. — Совсем недалеко.

— Ну вот, давайте, пошли, пошли!

Чеснаб покачал головой, но встал.

— Я ведь взял тебя, мой подарок, — сказал вдруг он. — Сначала потому, что думал — помогая тебе, я сниму с себя проклятье и смогу снова заниматься своим ремеслом. Сейчас я так тебе скажу — уже и без этого хочу помочь. Готов помочь. Но этот твой талисман… ты уверен, что он ведет тебя куда надо?

— Скажи ему заткнуться! — свирепо прошипел Папсуккаль. — Я его взял только из-за размера и, предположительно, силы, чтобы ему нести тебя легче было. Еще не хватало выслушивать эдакое от носильщиков!

Азрик проигнорировал его возмущение — ему была приятна забота Чеснаба, поддеть Папса тоже казалось весьма забавным.

Чеснаб вышел первым. Долго озирался и прислушивался. Было тихо и темно, но Азрик в последнее время прекрасно видел в темноте.

По словам Папса, девочка была на соседней улице, но тут их ждал сюрприз. Пройти напрямую мешали глухие стены, а обойти можно было только за квартал — такова была прихотливая городская застройка Тира. При этом они удалялись от девочки — и статуэтки — более, чем на сто шагов, так что Папс не мог их все время сопровождать. Он как мог объяснил дорогу, но так как Азрик Тира не знал, а Чеснаб Папса не слышал — прошло немало времени, прежде, чем они уразумели, куда и как надо идти.

Шли вдоль глухой стены, потом повернули — и тут им не повезло. Надо было пересечь небольшую площадь, освещенную горящей смоляной бочкой. Около бочки толпилась городская стража, тут же шныряли еще какие-то люди. Прохода не было.

Чеснаб предложил возвращаться, но Азрик стал настаивать, чтобы они попробовали найти другой путь. После недолгих раздумий Чеснаб сказал, что такой путь есть и повел Азрика какими-то странными закоулками — в одном месте они чуть не застряли между сдвинувшимися почти вплотную стенами. Наконец продравшись к цели они были встречены Папсуккалем, злым и издерганным.

— И где вы шлялись?

— Там нельзя пройти, там стража. Где девчонка?

— Спит на крыше вот этого дома.

Азрик и следом за ним Чеснаб воззрились в указанном направлении. Самого дома они не увидели — лишь окружающие его высокие гладкие стены.

— И где там дом?

— Там, за стеной.

— И как она там очутилась?

— А я знаю, что ли? Влезла как-то, наверное. Вряд ли ее в гости пригласили.

Дома по нужной им стороне улице все были одинаковые — окруженные высокой стеной, которая прямо выходила на крышу. Забраться с улицы было очень трудно даже такому гиганту, как Чеснаб. К тому же следовало помнить о ночной страже.

— Если она туда попала, то и мы сможем, — сказал Азрик. — Папс, слетай на разведку, где там есть возможность влезть?

— Я вам что, мальчик на побегушках? — взорвался тот. — Хватит и того, что…

— Папс, пожалуйста. Чем скорее мы заполучим мешок, тем лучше.

Папсуккаль издал звук, похожий на клекот какой-то птицы, и исчез. Появился минут через десять.

— Нашел?

— Да. Тут дальше в этой стенке будет незакрытый водосток. До него можно допрыгнуть при удаче. Через него — вылезти на стену, а по стене — дойти куда нужно.

— Большой водосток?

— Ты влезешь, наверное. А вот этот толстяк — нет. И, кстати, сюда идет ночная стража. Так что поторопитесь.

Мальчик рассказал обо всем Чеснабу, тот только рукой махнул. Они побежали к месту, указанному Папсом, там Чеснаб легко поднял Азрика и буквально затолкал его в щель водостока, а сам побежал обратно, прятаться от стражи. Азрик изо всех сил заработал локтями и коленками, пробираясь по узкому каналу, пару раз чуть не застрял, но благополучно вылез на крышу.

Там пришлось задержаться: ночная стража проходила как раз под ним. В свете факела он видел покачивающиеся кончики копий, мерный стук колотушки и тихие разговоры стражников. Обсуждали приближающийся праздник, правда, Азрик не расслышал, кого именно. Кого-то из местных богов.

Когда стража скрылась, он осторожно ступил на стену. Идти было страшновато — верхние кирпичи качались и крошились, пару раз он чуть не свалился. Но все обошлось. На краю крыши его встретил Папсуккаль.

— Вон она, — мрачно махнул он рукой.

Девочка крепко спала, свернувшись калачиком под его одеялом. Его мешок лежал рядом, еще один — видимо, ее собственный — она крепко прижимала к себе.

Азрик подкрался к ней, осторожно протянул руку к своему добру, потянул к себе. Что-то звякнуло, девочка раскрыла глаза и тоже вцепилась в мешок.

Несколько секунд они таращились друг на друга, потом Азрик сильно дернул. Девочка не отпустила свою добычу, рывок поставил ее на ноги — она лягнула Азрика по коленке и, в свою очередь, толкнула его. Мальчик не удержался на ногах и упал, но мешка не отпустил. Еще рывок — и мешок порвался, содержимое вывалилось и поскакало по крыше.

Папсуккаль зашипел и бросился к арнуму — тот мячиком покатился к краю крыши, чудом оставшись на самом ее краю. Девочка бросилась к поскакавшей в противоположном направлении золотой бляхе, Азрику достался сам мешок со статуэткой и двумя лепешками, заботливо завернутыми в какие-то листья.

На секунду все замерли. Потом изо всех сил заорал Папсуккаль:

— Иди сюда, идиот! Не дай бог упадет!

Азрик бросился к нему, накрыл арнум остатками мешка, отодвинул от края. Потом посмотрел на девочку. Та отошла к дальнему краю крыши. Не убегала — Азрик стоял у стены, которая вела к водостоку, а другой дороги, видимо, тут не было. Мальчик заметил, что стена, соединявшая дом с соседним, была вся истыкана острыми черепками — несомненно в расчете как раз на таких любителей полазить.

— Отдай то, что ты у меня украла! — воскликнул Азрик.

Девочка подошла поближе.

— Как ты меня нашел? — недоверчиво спросила она.

— Уменя есть особая сила, — выпалил Азрик. — Тех, кто меня обидит, ждет очень плохая судьба. Понятно?

— Какая плохая?

— Очень плохая, — вдаваться в подробности Азрик не стал. — Отдавай остальное!

— А мне что останется?

— А какое мое дело! Ты у меня своровала это все! Ты воровка.

Девочка помотала головой.

— Я не воровка!

Их спор прервал хозяин дома. Видимо, их беготня и толкотня разбудили его, он вооружился ржавым копьем и полез наводить порядок. Девочке повезло, что его выпад был неточен — лишь задел край ее одежды. От неожиданности она взвизгнула и бросилась вперед. Азрик не успел увернуться — она врезалась в него, и они свалились вниз, на улицу.

Их спас Чеснаб. После прохода ночной стражи гигант вернулся к дому и стоял внизу, готовый помочь, если требуется. Он ожидал только Азрика, так что упавшая сверху девочка оказалась для него сюрпризом. Однако ему хватило сил и ловкости схватить и ее. Сверху на всю улицу разносились истошные крики хозяина дома, так что Чеснаб, не тратя время на выяснение всех обстоятельств, побежал в сторону прохода между домами. Там он поставил на ноги Азрика — вокруг того прыгал Папсуккаль, требующий максимально заботиться о грузе и угрожающий страшными карами в случае порчи арнума или его статуэтки. От его криков у Азрика шла кругом голова, и он не слышал вопросы встревоженного Чеснаба, тот же, не сообразив, что делать с брыкающейся девочкой, счел за благо закинуть ее как мешок к себе на плечи.

Они долго кружили по темным проулкам, пока наконец не вышли к многоэтажному дому, служившему пристанищем Чеснабу, а в последнее время и Азрику. Чеснаб открыл дверь и забросил внутрь девочку, после туда юркнул Азрик, за ними последовал сам гигант.

Папсуккаль продолжал бесноваться — он требовал немедленно проверить целостность арнума, так как, по его словам, если тот «засветился», а тем паче раскололся, то им всем грозит страшная опасность. Чеснаб возился с запором двери, и только тут Азрик понял, что девочка все это время была вместе с ними.

— А ты чего здесь? — невпопад спросил он.

Та тоже выглядела совершенно ошеломленной, так что не ответила. Чеснаб закрыл дверь и погнал их вверх по лестнице.

Наконец они натолкались в его каморку. Гигант закрыл за собой дверь и сказал, улыбаясь:

— Теперь у меня, кажется, два подарка.

Азрик что-то буркнул и, так как Папсуккаль уже впал в полную истерику, осторожно развернул арнум и положил его на чистую дощечку у стены. Они вдвоем осмотрели его и пришли к выводу, что ничего страшного с ним не случилось. Статуэтка тоже была в полном порядке. Наконец обе драгоценности были аккуратно завернуты в остатки мешка, Азрик обернулся и увидел безмерно удивленный взгляд девочки и понимающий — Чеснаба.

— Он разговаривает с духами, — пояснил гигант. — У него есть семейный талисман, его зовут Папс.

Папсуккаль надулся, но промолчал.

— Вот как ты меня нашел, — сказала девочка. — Надо было выкинуть эту штуку в первый же день. Таскала ее еще.

— Хорошо, что не выкинула, — проворчал Азрик. — Иначе на твою голову пало бы древнее проклятие.

Девочка скривилась и вдруг заплакала. Чеснаб встал перед ней на колени, обнял, она ткнулась лбом в его плечо. Азрик топтался, не зная что сказать или сделать. Папсуккаль, еще больше помрачнев, исчез — видимо залег к себе.

Девочку звали Лиса. Рассказанная ею история была печальной. Они жили с отцом и матерью в деревне неподалеку от Сидона, мать ткала, отец занимался самой разной работой, да вдруг заболел и умер. Сводить концы с концами стало совсем тяжело, и они решили перебираться к тетке в Берит, у нее как раз ткацкая мастерская. Но как на грех в Тире умерла и мать, оставив дочь совсем одну. Все средства, которые у нее были, в первый же день украли. Причем украли способом, который она потом использовала с Азриком и Чеснабом.

Она не воровка, и хотя ей повезло — она никак не решалась к кому-нибудь подойти и продать эту золотую бляху. Просто не знала, как и что делать. Рубашку она обменяла на лепешки и истратила всю найденную в мешке мелочь. За все это она просит у них прощения и перед лицом всех богов обещает, что вернет все украденное, как только сможет.

Чеснаб спросил ее, как она это себе представляет. Лиса сказала, что ее тетка очень богатая, у нее мастерская. А она умеет хорошо шить — и иглой, и на станке, так как ее всему обучила мама. И тетка даст ей работу, и Лиса заработает и сможет расплатиться.

Азрик сидел насупившись. Он сильно сердился на воровку, которая чуть не лишила его всего, что у него было. Но перед ним сидела вовсе не воровка, а испуганная плачущая девочка, очень похожая на его сестру. Сердиться на нее никак не получалось.

Сомнения его развеял Чеснаб — он сказал, что он никого никому не даст в обиду, что всем пора спать, что утро вечера мудренее. Спорить с ним никто не стал.

Проснулся Азрик поздно. Доносились странные звуки, он сначала не сообразил, что это. Ему казалось, что ночные приключения ему приснились. Он, не открывая глаз, протянул руку — вот статуэтка, вот завернутый в тряпки комок арнума, вот… бляхи не было. Он вскочил.

Лиса сидела к нему спиной и, напевая, зашивала его мешок. Чеснаба нигде не было видно.

— Доброе утро, — сказала девочка. — Рубашку я твою заштопала, вон она. Сейчас мешок сделаю. Ничего не выпадет.

— А… где… — Азрик увидел, что золотая бляха лежит поодаль, ему стало стыдно. — Где Чеснаб? — нашелся он.

— Ушел по своим делам, — отозвалась девочка. — Вот, готово.

Азрик осмотрел ее работу — сделано очень хорошо. Насколько хороша в шитье была его тетка Ильсан, но маленькая Лиса ей в этом явно не уступала. Он подергал шов, потом аккуратно уложил туда свои пожитки.

— А ты вправду с духами общаешься?

— Ну… в общем да. С одним. По крайней мере. Хотя вижу много, — похвастался он.

На самом деле, он говорил правду, но эта правда сильно пугала его самого. Он видел старика и женщину, которых допрашивал Папсуккаль, он видел духа ручья и то странное и страшное существо во взорвавшемся храме. И кроме них — он часто замечал нечто, снующее вокруг него, особенно недалеко от храмов. Некоторые были похожи на жрецов, некоторые — на бродяг, некоторые вообще ни на что не были похожи — словно к змее приделали голову человека, например. Видел он их всегда мельком, словно искоса — любые попытки разглядеть их оборачивались тем, что видение расплывалось и исчезало.

А еще ему начали сниться сны. Он видел сцену драки между богами, он видел, как его осыпает черный песок. Он видел, что попавшие в него песчинки словно прорастают — иной раз это было страшно, он словно становился деревом, вырастал до неба, видя всю землю — горы и пустыни, моря и реки, корабли и караваны… Или он был птицей, летел по небу, и перед ним словно раскрывались необыкновенные виды. Временами он словно видел сквозь землю, проницал грандиозный подземный мир, а иногда — в облаках словно вырастали чертоги богов, и соединяла их долгая, длинная, старинная дорога.

Но это сны и делиться ими с Лисой Азрик не спешил. Самому бы разобраться.

— А что это за дух? А что ты видишь? А какие они? — Лиса тем временем засыпала его вопросами.

— Давай потом, — остановил ее Азрик. — Дождемся Чеснаба, там и решим, что и как делать дальше.