Свобода

Джесс

Боже, мое лицо пульсирует от боли, а руки по бокам словно каменные, я не в состоянии определить, что не так. Мои ноги тоже болят, как будто их несколько раз порезали лезвием.

Что, черт возьми, со мной не так? Что происходит?

Меня окружает тьма, ни капли света не проникает в мое зрение, не позволяя мне видеть.

В моем мозгу, перегруженном стрессом и страхом, пульсирует сильная боль. Мои глаза отяжелели от слез, текущих по лицу, а легкие болят от постоянных криков. Я не могу остановиться.

Я больше не могу этого выносить. Сделайте так, чтобы это ушло. Пожалуйста. Сделайте так, чтобы это прекратилось.

— Помогите мне! Кто-нибудь, помогите мне!

— Ты можешь помочь только сама себе, пчелка.

Мое сердце замирает, когда я слышу его голос и это прозвище, я не могу быть здесь снова. Мое тело содрогается в ответ, а сердце колотится быстрее.

Нет, пожалуйста, нет.

— Угощайся, пчелка, — повторяет Фрэнки, и его лицо наконец появляется в поле зрения. Единственное, что я могу разглядеть в темноте. Тени почти не маскируют его черные глаза и точеные черты лица, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Нет, уходи. Оставь меня в покое!

Мое тело кричит, чтобы я отпрянула от него, когда он приближается, но я прикована к месту и не знаю, что на меня так действует.

— Я сказал, угощайся, пчелка.

Схватившись за руки, я чувствую, как что-то твердое и холодное прижимается к моим ладоням. Медленно опускаю взгляд вниз и колеблюсь, когда вижу пистолет. Пистолет.

— Нет, ты не можешь заставить меня. Пожалуйста, возьми свои слова обратно. Я этого не хочу.

— Так, так, так. Пчелка, я думал, ты умеешь выживать. — бормочет Фрэнки, кружа вокруг меня и шепча мне на ухо.

— Я… я могу, но не это, что угодно, только не это. — Я кричу, мой разум, кажется, уже знает, к чему это ведет, прежде чем что-либо появляется в поле зрения.

Он полностью игнорирует меня, переплетая свои пальцы с моими, направляя пистолет перед нами.

— Я освобожу тебя, когда ты покажешь мне, что ты такая же, как я.

Такая. Как. Я.

Такая. Как. Я.

Слова повторяются в моей голове, когда в поле зрения появляется парень, стоящий в углу маленького офиса с поднятыми руками, но усмешка, которую я помню, исчезла.

Его высокая фигура и широкие плечи больше не выглядят устрашающе. Его лысая голова блестит от пота, когда страх покрывает его кожу. Его голубые глаза лихорадочно ищут мои.

— Пожалуйста. Пожалуйста, не стреляй, — умоляет он, и мои ладони становятся скользкими от пота.

— Сделай это, пчелка. Покажи мне.

— Нет, нет. я…

— Я сказал, сделай это! — Фрэнки кричит, и мои руки дрожат под его руками, когда он сжимает их вокруг рукоятки. — Сделай это. Сделай. Это. Сейчас, — рычит он, и я больше не могу этого выносить.

Слезы текут по моему лицу, когда я кричу. Мой палец нажимает на спусковой крючок, и я в замедленной съемке наблюдаю, как пуля пробивает кожу парня. Мгновенно появляется кровь, просачиваясь под его рубашку, когда он падает на пол, и я вижу, как жизнь покидает его глаза до последней капли.

— Вот и все, пчелка. Я и ты, мы просто похожи. К этому моменту мы будем связаны друг с другом. Навсегда.

Я падаю на пол, закрыв голову руками, и кричу, охваченная эмоциями.

— Джесс? Джесс. Давай, Солнышко, просыпайся. — доносится отчаянный голос Уэста, но я слишком напугана, чтобы смотреть. — Мы с тобой. Это всего лишь сон, Джесс.

Что, черт возьми, это за крик? У меня болят уши.

Подожди… Это… я?

Оценивая себя, как физически, так и эмоционально, мое горло горит, когда я перестаю плакать. Пот обильно струится с каждого дюйма моего тела, когда я зажмуриваю глаза. Упираюсь лбом в ладони, пальцы впиваются в кожу головы. Мое тело неудержимо дрожит, я напряжена в свернувшемся клубке, в котором нахожусь.

Один глубокий вдох, за ним другой, я пытаюсь расслабиться.

— Джессика, мне нужно, чтобы ты сказала мне, что с тобой все в порядке, — бормочет Маверик, и когда я медленно смотрю сквозь пальцы, я вижу, как он присел на корточки рядом с кроватью, настольная лампа освещает комнату мягким светом, а в его зеленых глазах застыло беспокойство.

Облизывая пересохшие губы, я пытаюсь забыть то, что только что произошло. — Я… это был просто кошмар.

— Теперь я могу к тебе прикоснуться? — Спрашивает он, и я хмурюсь в замешательстве. — Ты сильно кричала на нас во сне, поэтому мы дали тебе немного пространства. Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя в физической ловушке, когда я знал, что ты в ловушке ментальной.

Что я сделала? — О боже, я…

Закатив глаза, Маверик смотрит налево. — Она определенно проснулась. Ты знаешь, что у нее хорошо получается извиняться без причины? — ворчит он.

— Эй! — Восклицаю я, но он поворачивается ко мне и подмигивает, смягчая удар.

— Джесс, хочешь немного воды? — Я слышу, как Эйден что-то бормочет, подходя и становясь позади Маверика, и я слегка киваю.

Маверик протягивает мне руку, пока я разворачиваюсь и сажусь.

— Ты в порядке, Солнышко? — Спрашивает Уэст, внезапно садясь рядом со мной на кровать, заставляя меня слегка вздрогнуть, и я пытаюсь успокоить свое бешено бьющееся сердце.

— Конечно, она не в порядке, — отвечает Маверик, свирепо глядя на него, прежде чем снова перевести взгляд на меня.

— Извините, ребята, идите спать. Я выпью воды и немного полежу на диване. Я не смогу снова заснуть в ближайшее время. — Поднимаясь с кровати, я дрожу, адреналин медленно покидает меня.

— Я пойду с тобой, Лепесточек. Я все равно плохо сплю.

Я собираюсь возразить, но его острый взгляд останавливает все споры.

— Я тоже могу пойти, — бормочет Эйден, но Маверик качает головой.

— Честно, вы, ребята, спите. Я останусь с ней.

Эйден кивает, но я вижу, что он хочет заключить меня в объятия. Он просто не знает, как я отреагирую. Исключая чудо из уравнения, я немного наклоняюсь к нему, крепко обнимая, в то время как Уэст медленно проводит рукой по моей спине, прежде чем тоже обнять меня.

Боже, я ненавижу то, что мое капризное поведение влияет и на них тоже. — Мне жаль, что это влияет и на вас, ребята, — бормочу я.

— Маверик прав, — шепчет Эйден. — Ты слишком много извиняешься, когда в этом нет необходимости. — Уэст хмыкает в знак согласия у меня за спиной, прежде чем Маверик переплетает свои пальцы с моими и тянет меня прочь.

— Я люблю тебя, красавица, — кричит Эйден, заставляя меня улыбнуться.

— Я тоже тебя люблю, — бормочу я в ответ, переводя взгляд с него на Уэста, когда тот тоже произносит эти слова, обращаясь ко мне.

Черт. Я рада, что мое нынешнее хреновое состояние не оттолкнуло их.

Закрывая за нами дверь, Маверик подводит меня к дивану, снимает мягкое одеяло со спинки и протягивает его мне.

— Как насчет того, чтобы найти фильм для фона? Я приготовлю тебе горячий шоколад со всеми добавками, и мы сможем поговорить?

Опускаюсь на подушки, мои глаза закрываются сами по себе. — Звучит превосходно, Маверик. Спасибо.

Он целует меня в лоб, и я чувствую, как он уходит. Я улучаю момент, чтобы сосредоточиться на своем дыхании, напоминая себе, что все это был сон. Что ж, кошмарная альтернатива тому, что произошло на самом деле.

Остановившись на Сказке о Золушке, чем-то легком и забавном, полной противоположности тому, что рисует мой собственный разум, я поправляю одеяло, когда Маверик возвращается в комнату с двумя чашками горячего шоколада.

Взяв свою кружку, я бормочу слова благодарности, когда он устраивается поудобнее рядом со мной. Мне нравится, что тишина, которая иногда окружает нас, никогда не вызывает дискомфорта. Я чувствую, что он хочет понять, через что я прохожу. Но в истинной форме Маверика он снова удивляет меня. Не заставляет меня давать ему то, что он хочет.

Положив голову ему на плечо, не отрывая глаз от телевизора, я набираюсь смелости заговорить. — Смогу ли я когда-нибудь преодолеть это?

Я чувствую, как он вздыхает, когда его рука находит мое бедро, успокаивающе сжимая его. — Судя по тому, что ты кричала во сне, я предполагаю, что это как-то связано с Фрэнки и с тем, что произошло на складе?

— Да. — Прочищая горло, я поднимаю голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и вижу ярость в его глазах. Не на меня, а на то, с чем я имею дело. Чувство вины. — Маверик, это не твоя вина, — говорю я, беря его за подбородок.

— Лепесток, это всегда будет моя вина. Ты не должна прощать меня вот так. Ты вообще не должна подпускать меня к себе.

— Это то, чего ты хочешь? — Спрашиваю я, мое сердце бешено колотится в груди, но он качает головой.

— Даже если бы это было так, ты нужна мне больше, чем воздух, которым я дышу, Джессика, и мы оба знаем, что я эгоистичный ублюдок.

Я вижу, что у меня не будет возможности убедить его в обратном. Ему не нужны мои слова, чтобы убедить его, ему нужны мои действия, и я докажу ему. То, что у нас есть, не будет запятнано той ночью. Я отказываюсь этого допустить.

— Я застрелила человека, — шепчу я, чувствуя себя в этот момент уязвимее всего в своей жизни. — Смотрела ему прямо в глаза, когда нажимала на спусковой крючок, наблюдая, как из него уходит жизнь.

— И это постоянно повторяется в твоей голове, — заканчивает Маверик, и все, что я могу сделать, это кивнуть. — Ты знаешь, я никогда не буду лгать тебе, Лепесток. Со временем будет легче, но важно то, что ты научишься понимать, что сделала это, чтобы выжить. Потому что мы оба знаем, что если бы ты не нажала на курок, то это сделал бы он, и мы бы сейчас здесь не сидели.

Я теряю дар речи от его слов, когда он предлагает мне другой взгляд на события в моей голове. Его глаза ищут мои, когда он отводит мою руку от своего лица и обхватывает ее обеими своими.

— Первый раз, когда я увидел, как кто-то нажимает на курок, разрушил мою жизнь. — Его голос едва слышен, когда он смотрит на наши соединенные руки. — С тех пор я чувствую себя оцепеневшим от этого.

Твою мать. Мое сердце колотится в груди, пока я пытаюсь быть терпеливой, позволяя ему самому подбирать слова, вместо того, чтобы настаивать на большем. Это тяжело, потому что я никогда не вижу уязвимой стороны Маверика. Никогда.

— Был День благодарения, и мне исполнилось пятнадцать. Мои родители были счастливы, по крайней мере, так мне всегда казалось. Как бы то ни было, в тот день мы все были на кухне, смеялись и шутили, пока моя мама готовила еду, а я просто утаскивал все, что она только доставала из духовки.

Я смотрю, как приподнимаются уголки его губ, вспоминая то счастье, и мое сердце уже обливается кровью за него.

— Вот тогда-то все и пошло прахом, — фыркает он, его глаза на мгновение встречаются с моими, прежде чем он продолжает. — Джун, домработница, кричала кому-то в коридоре, что им не следует находиться здесь, они должны уйти. И это заставило нас остановиться, пока не вошла женщина с яростью в глазах и пистолетом в руке.

Он делает паузу, и я чувствую, как он вибрирует от гнева подо мной.

— Все в порядке, не торопись, — успокаиваю я, свободной рукой запуская пальцы в его волосы.

— У моего отца был роман с этой женщиной. Она кричала о том, что он дал ей обещания, и она покончит с препятствиями на пути. — О боже, я боюсь того, к чему это приведет, чувствуя, как его боль пронзает мое тело. — Моя мама стояла у плиты, рядом с ней была индейка, и в шоке смотрела, как эта женщина размахивала пистолетом, крича на всех.

Глаза Маверика затуманиваются, когда воспоминания обрушиваются на него все сразу.

— Затем она стояла там, на нашей кухне, нацелив пистолет на мою маму, и сказала "Я люблю тебя" моему отцу, нажимая на курок.

У меня сдавливает грудь, а сердце разрывается надвое, когда я понимаю мужчину рядом со мной на другом уровне.

— Мой отец застрелил ее, когда я подхватил падающее тело моей матери, и я поклялся прямо тогда и там, что никогда никого не полюблю. Ни единую живую душу, потому что видел, что это сделало с моими родителями. Это либо разозлит тебя настолько, что ты убьешь, либо ты умрешь из-за этого.

— О, Маверик, — шепчу я, слезы текут по моему лицу.

— Но с тобой все по-другому, Джессика. Все. Ты не отклоняешься от того, кто ты есть или во что веришь. — Его насыщенные зеленые глаза смотрят в мои, и из них вырывается одинокая слеза. — Ты идеально подходишь мне. Я видел это. Я видел это с самого начала. Я просто был слишком напуган, чтобы поверить в это. Но то, какой ты была идеальной, заставило меня полюбить тебя, Джессика. Так сильно. Но ты знаешь, насколько я эгоистичен и вижу, как ты страдаешь подобным образом, делая то, что ты должна была сделать, чтобы выжить. Немного сломленная тем, что тебе пришлось сделать, ты уже не такая совершенная, и это заставляет меня любить тебя еще больше.

Я смотрю ему в глаза, когда его слова разрывают меня на части и снова собирают воедино. Мое сердце бешено колотится в груди, когда я прижимаюсь лбом к его лбу.

— Я люблю тебя, Маверик. Всем, что я есть, я люблю тебя.

— Я люблю тебя, Лепесток.

Возможно, как личности, мы немного сломлены, но вместе мы целое.