Свобода

Джесс

— Еще увидимся, пчелка.

Фрэнки встает и вылетает из комнаты одним быстрым движением, слегка измотанный внезапным прибытием своих гостей. Парень позади меня медленно ослабляет хватку на моей талии, но тут же кладет руки мне на плечи, чтобы удержать меня на стуле.

Мое сердце колотится в груди, когда я пытаюсь сделать глубокий вдох, затем другой. Если у меня есть хоть какой-то шанс выбраться из этого места, то время пришло. Пока Фрэнки, кажется, отвлекается на то, что происходит снаружи, мне нужно бежать.

Поднимаясь, парень Фрэнки обхватывает руками мое горло и смотрит на меня сверху вниз, поднимая меня на ноги за шею. Отказываясь позволить ему увидеть боль и дискомфорт, которые это мне причиняет, я стою перед ним, удерживая зрительный контакт. Я понятия не имею, какой реальный ущерб был нанесен моему телу, и выяснение этого только отбросит меня назад.

Вытягивая ноги, я чувствую, что платье стесняет мои движения. Это нужно убрать. Но сначала мне нужно вырваться из рук этого парня, что будет нелегко с его массивным телосложением и ростом. По размеру он полностью соответствует Рафу, и я могу сказать, что у него достаточно сил, чтобы справиться с этим.

Его глаза скользят по моему телу, начиная с лица, задерживаясь на изгибе груди, глубокий вырез платья приоткрывается немного больше, чем следовало бы. Этот больной ублюдок облизывает губы, продолжая держать меня за горло и одновременно поднося кончик пальца к ложбинке между моими грудями.

Мои глаза обшаривают комнату. Мне нужно использовать все, что попадется под руку, даже если это мое собственное тело, которое сейчас отвлекает его. Слова на языке, как свинец, но мне нужно любое преимущество, которое я могу получить. Даже если это означает позволить ему думать, что он может прикоснуться ко мне.

Именно тогда мои глаза замечают пистолет на его правом бедре.

— Не переусердствуй, Джессика. Просто реагируй. Это все инстинкт. Направь свою силу из своего центра. У тебя это получится.

Слова Маверика проносятся в моей голове, придавая мне необходимую бодрость. Закрыв глаза, я вдыхаю через нос и медленно выдыхаю. Мое тело двигается в ту же секунду, как я открываю глаза.

— Двумя верхними костяшками пальцев больно им, двумя нижними костяшками больно тебе.

Мои руки все еще связаны стяжкой, но я все еще могу сжать их в кулаки. Этот парень все еще слишком занят, когда он проводит пальцем по выпуклости моей груди, становясь смелее в своих навязчивых движениях. Итак, удар моих кулаков прямо ему в живот застает его врасплох.

Он мгновенно наклоняется, и из него выбивает воздух, когда он убирает руки с моего тела. У меня не так много времени. Я знаю, что нет, но это нелегко, когда у меня связаны руки.

Так быстро, как только могу, я поднимаю руки и замахиваюсь правым локтем ему в лицо, прежде чем у него появляется шанс ответить. Удар рикошетом проходит по моим костям, когда он, кряхтя, натыкается спиной на стол.

Следуя его движению, я хватаю пистолет с его пояса, сильно дергая, когда его руки пытаются схватить меня. Но он замирает, когда чувствует, как дуло пистолета упирается ему в висок.

— Пожалуйста. Продолжай недооценивать меня. Испытай меня.

Отступая от него, я держу пистолет наготове у его виска, когда меня охватывает оцепенение, какого я никогда раньше не чувствовала. Его руки медленно поднимаются в воздух, но я готова к любому резкому движению, убедившись, что внешний предохранитель снят.

Он выглядит шокированным тем, что я смогла вырваться из его хватки, но кровь, текущая у него из носа, не остановит его.

— Двигайся, — кричу я, вдавливая дуло пистолета глубже в его череп, побуждая его двигаться к противоположной стороне маленькой комнаты от двери. Я чувствую себя крайне неловко, ведя себя подобным образом, но выживание — это все, что звучит у меня в ушах.

— Ты пожалеешь об этом, малышка, — рычит он, но понимает намек.

Я слышу, как по полу над нами стучат шаги, а через открытую дверь доносятся крики. Что-то происходит, и, похоже, это всех здесь напугало. Я не хочу быть здесь и видеть, в какие неприятности они все вляпались. Я хочу домой, к Луне, к моим ребятам, даже к гребаным Тузам.

Фрэнки сказал, что я была инструментом торга для Маверика, но знает ли кто-нибудь вообще, что я пропала? Что меня забрали эти дикие гребаные животные? Я выбежала из того здания и запрыгнула на заднее сиденье внедорожника, не теряя ни минуты. Кто-нибудь пытался связаться со мной?

Встречаясь с ним взглядом, я делаю шаг назад, становясь по другую сторону кресла, на котором сидела несколько минут назад. Его темные глаза расширяются от ярости, ему не нравится быть тем, кто находится в более слабом положении. Его покровительственный тон выводит меня из себя, но я удивлена, что мои руки не дрожат под тяжестью пистолета.

— Как насчет того, чтобы ты отдала пистолет, и я провожу тебя до твоего маленького матраса, не трахая по прибытии, а?

От его слов у меня по спине пробегает холодок, но я придвигаюсь ближе к двери, отказываясь уступать ему.

— У тебя от этого встает, придурок? — Продолжаю я, не в силах остановить свой бессвязный рот, поскольку его слова даже не заставляют меня съежиться, как это было бы обычно. — Не можешь заставить, гребаных девчонок кончить?

Он насмехается надо мной, уперев руки в колени, и я вижу момент, когда он думает, что может одолеть меня, с оружием или без. Он делает шаг вперед, и мир темнеет вокруг меня. Я вижу только его лицо.

Пот выступил у него на лбу, выбившаяся прядь волос не на своем месте упала на лоб, а верхняя губа скривилась от отвращения. Я вижу все это.

Я крепче сжимаю металл в руках, и прежде чем он успевает сделать еще шаг, я сжимаю палец на спусковом крючке, нажимая без малейших колебаний.

Кажется, что в замедленной съемке пуля покидает ствол, пролетает по воздуху и пробивает кожу прямо у его сердца. Падая навзничь, он оседает в углу комнаты, а я наблюдаю, как его дыхание сбивается, а жизнь покидает его глаза. Кровь, которая мгновенно начинает скапливаться вокруг него, превращает все это в реальность.

Срань господня. Святое. Блять. Дерьмо.

Мне кажется, меня сейчас стошнит. Пистолет с грохотом падает на пол, когда я кладу руки на стол слева от себя, тяжело дыша, когда волна за волной тошнота накатывает на меня. Я только что убила человека.

— Ты должна делать все необходимое, чтобы выжить, Рыжая. Помни это.

Я даю себе минуту, чтобы погрузиться в воспоминания о словах Луны. Позволяя им вытащить меня из темноты, в которой я тону, прежде чем я соберусь с силами. Мне нужно двигаться. Глядя вниз на свои запястья, я поднимаю их над головой и точно так же, как показал мне Роман, опускаю их вниз, сильно и быстро, и мои руки освобождаются.

Я помню, как он сказал сначала затянуть стяжки, но эти ублюдки затянули их достаточно туго. Мои запястья ободраны, покраснели и порезаны, но я не чувствую никакой боли. По крайней мере, пока, и я знаю, что это адреналин течет по моим венам. Хваткой, которой этот ублюдок удерживал меня, причинила боль, сделало это еще более болезненным, чем обычно.

Глядя на свои ноги, я понимаю, что мне нужно сбросить немного ткани, чтобы мои движения не были ограничены. Это разбивает мне сердце, но я беру материал в руки и тяну, наблюдая, как отделяются блестки и звук рвущейся ткани наполняет мои уши.

Крики и движение этажом выше становятся громче, и я не могу терять времени. Схватив пистолет, лежащий у моих ног, я крадусь к двери, делая глубокий вдох, прежде чем выглянуть наружу.

Пусто. Ни души. Не может быть, чтобы мне так повезло, верно? Заметив пожарный выход в противоположном конце коридора, я ставлю одну ногу перед другой и бегу, молясь, чтобы там не было никаких дополнительных замков, о которых я не знаю.

Я не уверена, что мое тело выдержит это, но я отказываюсь сдаваться сейчас. Не сейчас, когда я так близко.

От хаоса, который меня окружает, мое сердце бешено колотится в груди, кровь стучит в ушах, бетонный пол под моими босыми ногами не дает никакой опоры, когда я заставляю себя идти так быстро, как только могу.

С пистолетом в правой руке я вытягиваю левую руку, обхватываю ею перекладину выхода и толкаю. Звук открывающегося замка и ощущение холодного ночного воздуха, который встречает меня, заставляют меня всхлипнуть.

Я паникую, что вот-вот может прозвучать сигнал тревоги, лишающий меня шансов на спасение, но я ничего не слышу.

— Эй! — Вернись сюда, маленькая сучка. Я слышу, как кто-то рычит у меня за спиной, но отказываюсь останавливаться.

Я замечаю деревья прямо впереди и продолжаю бежать. Ветки и камни режут мне ноги, когда я слышу чьи-то шаги, бегущие за мной. Окруженная темнотой, я оглядываюсь через плечо на здание и вижу перед собой двухэтажный склад. Движение справа заставляет меня остановиться, поскольку мужчины, одетые с ног до головы в черное, выскакивают из-за угла, готовясь войти на склад через большие двери слева от того места, откуда я вышла.

Но из-за человека-зверя, появившегося на опушке леса и направляющегося в мою сторону, мое сердцебиение учащается.

— Ты сдохнешь, — рычит он, и я заставляю себя бежать, превозмогая боль.

Я понятия не имею, в какую сторону идти, просто позволяю ногам вести меня сквозь деревья. Ветер треплет мои волосы, когда я крепко сжимаю пистолет в руке. Но я не знаю, чего я больше боюсь — уронить его или использовать снова.

Я почти ничего не вижу, низко свисающие ветви хлещут меня по рукам, пока я пробираюсь сквозь темноту. Мое тело кричит от боли с каждым моим шагом.

— Где ты, шлюха? — Я слышу, как парень кричит, теперь он звучит дальше позади меня, чем я ожидала, но я не сбавляю темп.

Мои легкие горят, сердце учащенно бьется в груди, страх пронизывает каждую клеточку моего существа. Снова оглядываясь через плечо, я не вижу упавшей ветки, пока не становится слишком поздно, и я падаю по воздуху, мои руки и колени скользят по обломкам.

Черт.

Пытаясь снова подняться на ноги, я слышу, как его шаги приближаются, и прячусь за деревом справа от меня, шершавая кора царапает мою кожу.

— Где, черт возьми… — Я слышу, как мой преследователь рычит, замирая, пытаясь прислушаться к моим движениям, и я задерживаю дыхание. — Ты можешь убежать, но тебе не спрятаться, — поет он, дразня меня фразой-клише из каждого фильма ужасов, из-за которых я не спала по ночам.

Я слышу, как хрустят ветки, придвигаясь ближе ко мне, пока я пытаюсь удержать волосы от развевания по ветру. Другая моя рука крепче сжимает пистолет, но дрожь остается. Мои чувства обостряются, когда зрение теряется в темноте, и каждый волосок на моем теле встает дыбом, когда я чувствую, что он приближается.

Пронзительный звонок мобильного телефона разрывает воздух, и я слышу, как он чертыхается, отвечая на звонок. — Я в самом разгаре, блядь… Блять. Ладно, но девушка… В порядке! Черт, я уже в пути.

Моя рука сжимает грудь, тихое рыдание сотрясает мои кости, когда он отступает, направляясь обратно на склад.

О боже. О боже мой.

Крепко сжимая пистолет в руке, я жду, кажется, целую вечность, прежде чем наберусь уверенности, чтобы пошевелиться. Мое тело болит с головы до ног.

Я не умру здесь сегодня. Я возвращаюсь домой, в кампус. Живой.

Я просто ни хрена не понимаю, что только что стряслось.

Черт. Мои ноги ужасно болят, но в то же время они немеют. Каждый шаг дается мне с трудом, но я отказываюсь останавливаться. Примерно в миле от того места я наткнулась на дорогу, узнав закусочную, в которую хожу с Луной и ее ребятами, и вот тогда у меня потекли слезы.

Я близко, чертовски близко к кампусу. Я почти чувствую атмосферу Физерстоуна отсюда, и как бы я это ни ненавидела, фамильярность манит меня. Я чувствую, что промерзла до костей, но я уверена, что чувствовала бы себя намного хуже без адреналина, который все еще течет по моим венам.

Мне кажется, что я иду уже несколько часов, но я понятия не имею, который сейчас час на самом деле. С тех пор, как я ушла с вечеринки, а кажется, что прошли годы. Прогуливаясь по похожей на лес территории, я была почти благодарна темноте за то, что не могу увидеть свое состояния.

Я не знаю, как мне удавалось оставаться на ногах. Я много раз спотыкалась о мельчайшие камешки или веточки на своем пути, но мне каким-то образом удавалось продолжать идти. Слава Богу, потому что я не думаю, что у меня хватило бы сил снова встать.

Заметив вдалеке ворота Академии Физерстоун, еще один крик срывается с моих губ, но я заставляю себя сдержаться еще немного. Я была одна, погруженная в свои мысли, размышляя о своей жизни.

Мне нужно снова связаться с моим отцом. Я боюсь, что ответа не последует, и я благодарю все мои счастливые звезды за то, что я все еще жива прямо сейчас, и на это, должно быть, есть причина. С другой стороны, моей матери нужно умыть руки.

Я могу представить ее, как если бы она стояла там, сзади, со мной. "Ты знаешь, как ты сейчас выглядишь? Приведи себя в порядок и представься этому мужчине." Ее когти все еще впиваются в меня, даже в мой самый темный час.

Немного спотыкаясь, я пытаюсь набрать скорость. Чем быстрее я доберусь до кованых ворот, тем быстрее смогу добраться до квартала Туз. Хотя Томасу придется помочь мне войти внутрь, потому что у меня нет с собой ничего из моих вещей.

Свет из офиса службы безопасности обжигает мне глаза, когда я подхожу к будке, и охранник мгновенно останавливает меня.

— Это частная собственность. Я предлагаю тебе двигаться дальше, — ворчит он, и я почти жалею, что бросила пистолет некоторое время назад. Его поведение заслуживает пули в коленную чашечку прямо сейчас.

Я чувствую, как он оценивающе смотрит на меня, вероятно, подробно описывая порезы и синяки, уже покрывающие мое лицо. Но поскольку это Физерстоун, он, кажется, не слишком удивлен. Я рада, что он не может сказать, что я мертва внутри.

— Я Джессика Уотсон, блок Туз, — бормочу я, во рту слишком пересохло, чтобы повысить голос, и он некоторое время оглядывает меня с ног до головы, прежде чем вернуться внутрь. Я слышу, как он что-то говорит, но не могу разобрать слов, а я слишком устала, чтобы напрягаться.

Мгновение спустя он снова просовывает голову в дверь. — Ваш опекун на месте. Они приедут за вами.

Холли, блядь, аллилуя. Прямо сейчас мне нужен такой уровень любви, который, кажется, могут предложить мне только Джулиана или Луна. Мои плечи опускаются, я понимаю, что мне не нужно травмировать ноги еще больше, чем я уже травмировала.

Проходит всего несколько мгновений, прежде чем с другой стороны ворот приближается свет фар, и я чуть не падаю на колени от облегчения. Рада, что мой кошмар закончился.

Лязг открывающихся ворот звучит как рай, и я иду к машине, прежде чем они успевают проехать через ворота, не желая больше терять времени.

Стекла тонированы, но я машу рукой, приказывая им оставаться в машине. Когда моя рука берется за ручку задней двери, мои мысли останавливаются на словах охранника. "Ваш опекун на месте". Такой странный термин для употребления. О ком бы он это сказал?

Распахнув дверь, я усвоила урок, сначала сунув голову внутрь, чтобы убедиться, что внутри нет монстров. И мне просто чертовски повезло увидеть лицо перед собой. Как будто я не пережила достаточно, чтобы протянуть тысячу лет.

Лакированные красные туфли сияют в пространстве для ног, подол облегающего черного платья облегает загорелые ноги, идеально ухоженные руки сложены на коленях. Кроваво-красные ногти постукивают в знакомой, контролируемой манере.

— Люсьенда.