Своё предназначение

Раздел 4

Михаил Михайлович неожиданно показался на пороге, когда Володька принимал экзамен у последнего абитуриента из группы.

– Вова, хватит мучать Пескова, – быстро сказал историк, улыбаясь. – Ставь ему тройку, и иди в мой кабинет. А я пока оценки в зачетки поставлю. И позови этих двоешников в аудиторию, а то они столпились в коридоре, весь проход загородили.

Владимир вышел в коридор, позвал ребят и отправился в кабинет замдиректора.

Там он увидел высокого седого человека в черном костюме.

– Здравствуйте, Воронов, – поздоровался тот. – Меня зовут Илья Николаевич. Присаживайтесь.

Человек в костюме оглядел Володьку с ног до головы внимательным изучающим взглядом и присел на стул напротив.

– Здравствуйте, – тихо сказал Володька.

– Ты, парень, не тушуйся, – уголки рта Ильи Николаевича немного растянулись. Видимо, это была улыбка.

– Феномен ты у нас, – продолжил он, обретя прежнее, строгое выражение лица. – А так по виду и не скажешь. Ладно. Не буду ходить вокруг, да около. Что это за бредни ты нес? Про развал СССР, Горбачева, Ельцина… а? Откуда ты вообще про них что-то знаешь? И на английском, говорят, лопочешь шустро. Подозрительно это. Может еще что поведаешь, а?

– А что вы хотите узнать? – Володька не испугался, несмотря на грозный вид незнакомого дядьки. Илья Николаевич явно был сотрудником КГБ. И сейчас просто давил на психику, пытаясь вот так, нахрапом «раскачать» Володьку на признания. Только в чем?

– Ну, что-нибудь более приближенное к жизни, – ответил Илья Николаевич.

– Можно я подумаю немного? – попросил Володька.

– Можно, – дернул плечом мужчина в костюме, – только недолго.

Владимир напряг память, но ничего, сколько-нибудь связного на ум не приходило. Мысли путались, воспоминания отражались тусклыми отрывками. Он мотнул головой, пытаясь сосредоточиться и просмотреть этот год хотя бы по месяцам.

– Чего головой машешь? – ехидно спросил гэбист. – Пудришь мозг людям.

Внезапно, будто озарение в Володькиной голове всплыли картинки из прошлого. Четко, ясно. С действием и лицами – как на экране телевизора.

– Знаете, – ответил Володька, – в Польше хреново. Народ там бунтует. В декабре Рейган введет экономические санкции против СССР. А у нас итак падение социальных показателей из-за роста масштабов производства. Осенью наш генсек поднимет вопрос продовольственной программы. Но его никто слушать не будет. А еще мы в хоккей Кубок Канады выиграем – в первый и последний раз.

Илья Николаевич дернулся. А Володька осмелел, чувствуя, что попал в самую точку.

– Вы, верно, из КГБ, – продолжил он. – Какой-нибудь зам начальника отдела в должности подполковника, или полковника.

– А может, майор, – усмехнулся гэбист.

– Нет, – твердо мотнул головой Володька. – Для майора вы слишком пожилой. И явно желаете занять место своего начальника. Только зря. Сейчас не время.

– Это почему? – искренне удивился Илья Николаевич.

– Потому что, через пару лет начнется такая чехарда, – Володька махнул рукой. – Брежнев, Андропов, Черненко… и потом Горбачев. Все будет меняться. И несколько раз. В том числе КГБ. Ждать надо. И в мутной воде ловить рыбок.

Илья Николаевич склонил голову.

– Складно говоришь, – тихо сказал он. – Значит, Рейган санкции введет? И когда?

– В декабре, – ответил Володька. – Кстати, в следующем году чемпионом мира по футболу станет Италия. Ну, это так, если вы интересуетесь.

Гэбист задумался.

– Ты вот что, парень, – сказал он твердо. – Затихни. И не высовывайся. Я за тобой пригляжу пока. И подумаю, что с тобой делать.

Владимир пристально посмотрел в его глаза. Непроизвольно. Пытаясь понять, что задумал этот седовласый строгий служака. В его сознании замелькали кадры, как в кино – Илья Николаевич в форме подполковника, его жена – невзрачная крашеная блондинка; его распутная дочь, которую в «Плешке» имели все кому не лень. Его начальник – старый маразматик в чине генерал-майора, цепляющийся за свое кресло, как растопыренный краб за гнилую деревяшку, его коллега – стремящийся занять кресло начальника и собравший компромат на подполковника. Его сын – десятиклассник, которого Илья Николаевич пропихивал в МГИМО, и который тайком от всех читал иностранные журналы по компьютерной технике.

Владимир наклонился. Гэбист отшатнулся от его взгляда, будто увидел что-то страшное и непонятное.

– Это ты послушай, подполковник, – прошептал Володька. – Жену летом отправь в пансионат на море. Дочь свою своди в больницу, иначе она всю «Плешку» заразит. Второму заместителю твоего генерала не мешай. Пусть в кресло усядется. Он все равно тупой – долго не просидит, а ты будешь, как за стеной. Компромат на тебя у него в нижнем левом ящике стола. Там – пленка и фотки, где ты с агентурой в гостинице развлекаешься. Сына в МГИМО не пихай, у него другое предназначение. Секретарь генерала – ценный кадр, и к тебе не равнодушна. Умна и красива. И глупостей не наделай. Еще пригодишься мне.

Илья Николаевич побледнел, рванул узел галстука на своей шее.

– Сегодня вечером, – продолжал Володька, – в гостиницу «Россия» поселится француз. Это связной ЦРУ. Так, мелкая сошка. Но, в Ливане подхватил какую-то заразу в легкие. Спрей с лекарством у него в кейсе. Пошлешь к нему своего агента под кодовым именем «цветочек». Хм, а ты романтик, подполковник! Она должна взять только спрей, и больше ничего. Утром придешь к нему. У него будут такие боли, что он полезет на стенку. За лекарство любую бумажку подпишет.

Ты к генералу с этой бумажкой иди и через месяц полковником станешь. Все понял? Обо мне не трепись никому. Это в твоих же интересах. И мне не мешай, у меня своя шахматная партия в этой жизни. И поверь, я не враг своему государству, а наоборот.

Михаил Михайлович зашел в свой кабинет и увидел только Володьку, крутящего карандаш в своих пальцах.

– Поговорили? – спросил удивленный историк.

Володька кивнул.

– Михаил Михайлович, мне нужен красный диплом и распределение в КБ Камова, – сказал он.

Историк заметно расслабился. Спросил:

– А что я буду с этого иметь?

Володька поднялся.

– Деньги. Много денег. Но не сейчас. Лет через пять. И брату посоветуйте пробить контакты с «АйБиэМ» и «Майкрософт».

Прошла неделя. Володька постепенно привыкал к своему новому прошлому, образовав в своей жизни этакую круговерть людей и событий. Ему понравилась способность видеть жизнь людей изнутри, всматриваясь в их лица. Он учился контролировать свое умение и применять его только тогда, когда это было необходимо. Тренировался он в основном по пути в техникум и домой, и это доставляло ему даже некоторое наслаждение – чувствовать тайное превосходство.

Вот и сейчас в электричке, он рассматривал окружающих его людей, легко влезая в их сознание, и выскакивая из него. Тут же стирая в своей памяти ненужную информацию.

Мужчина. Лет пятидесяти. Взгляд мутный от сотрясающей его голову боли. Вчера изрядно набрался водки с друзьями, закусывая краюшкой хлеба и килькой в томате. Мысль только одна – проглотить стакан с любой бормотухой, лишь бы ноющая боль ушла, оставила его в покое.

Молодая женщина. Этак лет тридцать с небольшим. Муж у нее законченный подонок. Вечерами, всегда пьяный, лупит ее по животу, а потом насилует. Как садист. Потом говорит, что мстит ей, не объясняя за что.

Парочка у окошка. Ему двадцать один год. Недавно пришел из армии. Служил где-то в Казахстане, в забытой богом степи. Возил свиньям на хоздворе помои из солдатской столовой. Чмошник, а расписывает себя, будто герой Советского Союза. Девчушка верит. Наивная и тупая, как пробка. Ей лет девятнадцать. Он ей нравится. Но она вчера поругалась со своей родительницей из-за какой-то губной помады. Сладкого наелась после этого и сейчас у нее на подбородке зреет прыщик, который портит и без того некрасивое лицо.

А вот мужик с портфелем. Боится страшно. Он не сделал отчет, потому что полночи ублажал толстую и грудастую секретаршу начальника. Секретаршу он ненавидит, но постоянно шастает к ней. Она позволяет ему вытворять с собой такое, от чего его жена падает в обморок.

Оп! А вот это интересный экземпляр. Заместитель директора продуктового магазина. Вчера завезли финский сервелат, копченую горбушу, осетровый балык и импортных охлажденных кур. Директриса «выбила» на базе. Кур они выбросят на продажу, а за остальным приедет перекупщик. Ей обломится три сотни навара с продажи, а по чекам товар потом проведут. На полсотни она собирается купить импортное белье. Тьфу! Опять о сексе.

О! Вроде студентка. Чистая такая. Глазки блестят, улыбается про себя чему-то. Приехала из Волгограда. Третий курс института Управления. Час назад она с двумя сокурсниками валялась в кровати… Да что же такое! Ну и нравы!

Все, хватит пока.

Сойдя с электрички, Володька двинулся к техникуму через небольшой парк, разбитый рядом с каким-то домом культуры. Внезапно почувствовал знакомое присутствие. Огляделся. На скамеечке при выходе из парка сидел Илья Николаевич, прикрывшись развернутой газетой. Володька свернул с аллеи, осторожно подкрался к нему сзади.

– Не меня ждете? – тихо спросил.

Илья Николаевич от неожиданности дернулся.

– Да, вас Воронов, – справившись с испугом, ответил подполковник. – Давайте прогуляемся по парку.

Они вместе зашагали вдоль здания дома культуры, спрятались в тени раскидистых яблонь.

– Генерал сделал мне представление на полковника, – негромко сказал Илья Николаевич. – Воронов, а вы кто?

– Я? – переспросил Володька, – пока простой студент. А что?

– Давайте начистоту, – предложил подполковник. – Откуда вы все знаете? Тогда – в кабинете, вы видели меня в первый раз. Также как и я вас. Вы просто не могли обо мне столько знать!

– Ну, ну, Илья Николаевич, – успокоил Володька гэбиста. – Примите это как данность. Зачем вам знать то, что не поддается вашему пониманию. Давайте просто работать вместе. Я не сотрудник западных спецслужб – вы уже это проверили тысячу раз. По различным каналам. О, даже секретную папочку на меня завели. Ну, зачем? Уничтожьте немедленно. Если кто-то ее увидит, а не дай бог прочитают, то вас отправят в психушку, а мной займется какой-нибудь рьяный бестолочь. Вам это надо? С агентом вы хорошо сработали, а вот со своей семьей не разобрались. Это плохо.

– Воронов! – подполковник засверкал глазами. – Не лезьте в мою семью, а то я вас уничтожу.

– Зря вы так, Илья Николаевич, – спокойно ответил Володька, не обращая внимания на ярость своего собеседника. – Хотя, понимаю. У вас просто нет денег. Это поправимо.

– И как? – скривился подполковник. – Позвольте узнать.

– Нет ничего проще. У одной из ваших агентов есть знакомый немец. Немец из ФРГ. Он ее обожает. Поверьте, любит до безумия, и выполнит любой ее каприз. Пусть он привезет в ближайшие выходные из своего ФРГ двести пластинок. Список я вам дам. А вы пробьете по своим связям, кто курирует из вашего ведомства магазин «Мелодия» на Ленинском проспекте. И сходите с этим товарищем в кафешку. О, простите, там пельменная. Это на «Кузнецком мосту» возле метро. Угостите его чебуречком или пельмешками после работы, желательно сегодня – чего тянуть.

Этот «фрукт» из ФРГ оставит пластинки вашему агенту. А я их заберу. Через день у вас будет восемь тысяч рублей. Жене на отдых и на лечение дочери. Не затягивайте с этим.

– Воронов, что вы несете? Какие пластинки?

– Обыкновенные. Виниловые, – повысил голос Володька, – с записями различных музыкальных групп. Да не дергайтесь. Просто поверьте мне. Я и так знаю вашего агента, но вас она послушает сразу. Поскольку вам обязана. Кстати, зацепите ее на крючок посильнее. Она хранит доллары. На решетке холодильника, сзади. Хотите прямо сейчас к ней нагрянем? Вы же на машине.

Подполковник остановился.

– Вы дьявол, Воронов! – прошипел он.

Володька махнул рукой.

– Это мифология. Все гораздо хуже.

Через час они стояли возле квартиры в подъезде обыкновенной пятиэтажки. Дверь им открыла заспанная девушка лет двадцати пяти с длинными пепельными волосами и высокой грудью этак третьего размера.

– Вы? – спросила она, уставившись на Илью Николаевича.

Подполковник отстранил ее и резко прошел на кухню. Загремел отодвигаемый холодильник.

– А-а-а, – метнулась на кухню девушка, забыв про Володьку.

Он неторопливо закрыл дверь, тоже прошел к месту разворачивающейся потасовки.

– Дрянь! – крикнул Илья Николаевич, хлестнув ладонью своего агента по щеке. – Ты что же вытворяешь?

Он тыкал ей в лицо хилой пачкой стодолларовых купюр.

– Ты зачем с валютой связалась?! Отвечай!

Девушка всхлипнула.

Володька отнял у подполковника доллары, чиркнул зажигалкой. Маленький костерчик занялся в раковине на кухне. В огне исчезало изображение президента Франклина, сморщившись от жара огня.

– Сволочь, – с ненавистью сказала девушка, глядя на Володьку.

И тут же получила резкий удар в живот. Согнулась, глотая воздух открытым ртом.

– Эй, – Володька повис на руке подполковника. – Да уймитесь же!

Она отлетела к стене от мощного удара ногой в грудь, заплакала, застонала.

Подполковник отбросил Володьку, схватил за волосы девушку и приподнял ее голову.

– Сейчас получишь список, – жестко сказал Илья Николаевич. – Твой немецкий хахаль привезет в субботу тебе все, что там написано. Не привезет – сгною в подвале. Вся охрана будет тебя иметь двадцать четыре часа в сутки, пока не сдохнешь, поняла?!

– В субботу, в восемь вечера, вот он, – палец гэбешника указал на Володьку, – придет сюда и заберет посылку, понятно? А с тобой я разберусь позже, – он отбросил ее голову к стене.

Володька присел рядом с лежащей девушкой. В ее голове бился страх и отчаяние. И еще стыд. Она умоляла всех святых, чтоб этот старый кретин быстрее ушел из ее дома, и прихватил с собой молодого гада, который сжег ее доллары.

– Света, – ласково сказал Володька. – Ну, какой же я гад? Это только ради вашей безопасности. Зачем вам лишние неприятности?

Он протянул руку, вытер слезы на ее глазах. Она в ужасе отшатнулась, сидя на полу.

– А если вы любите этого Дитриха, так и скажите ему. Зачем хвостом вертеть? Он и маме своей про вас рассказал. Жениться предложил. А вы у него доллары с марками таскаете по ночам, зачем? Он знает об этом, но молчит. Не хочет вас обидеть. Вот список.

Володька протянул ей бумажку, которую исписал еще в машине Ильи Николаевича.

– Пусть привезет. Ему это нетрудно. Хорошо?

Девушка, широко открыв глаза, заглянула в список.

– Свит, Слейд, Пинк Флойд, БиДжис, Рейнбоу, ДипПерпл. Что это? – спросила она.

– Это названия музыкальных групп, – ответил Володька. – Список пластинок. Двести штук. Нет, не волнуйтесь. Не оружие и не наркотики. Дитрих будет несколько удивлен. Просто скажите, что вам нужно, и все. Договорились?

Она молча кивнула.

– В субботу я зайду, – сказал Володька и улыбнулся.

Но, улыбка не вышла. Вернее она была такой, что девушка от ужаса чуть не лишилась сознания.

Вечером, Володька стоял за столиком пельменной на «Кузнецком мосту» и наблюдал за встречей Ильи Николаевича с коллегой по ведомству. Коллега очень сильно желал понять, зачем подполковник пригласил его выпить рюмочку. Но, так и не нашел объяснения. Зато Володька знал все, что было нужно.

В субботу, в половине седьмого вечера, он сидел на лавочке перед подъездом Светы. Дитрих уже прилетел в Шереметьево, они со Светой встретились и сейчас подъезжали к ее дому на такси. Володька знал, что Илья Николаевич после прошедшей потасовки поставил ее квартиру на «прослушку», и ему не хотелось, чтобы его разговор с Дитрихом был записан «слухачами» КГБ.

Такси подъехало. Света со своим немцем вышла из машины. Дитрих тащил с собой внушительную сумку, которая явно была тяжелой. Они направились к подъезду. Девушка сделала вид, что не знает Володьку. В ее голове пронеслась быстрая реплика – «О, явился, гаденыш! Восьми еще нет».

Володька подождал, пока такси уедет, нагнал парочку у дверей подъезда.

– Дитрих, – позвал он, и перешел на немецкий язык. – Можно вас на пять минут?

Немец удивленно уставился на молодого незнакомца.

– Не надо бояться, – успокоил его Володька. – Пусть Света идет домой, а мы побеседуем. Всего пять минут. Прошу вас. А, и сумочку оставьте. Это для меня.

– Дорогая, – сказал немец Свете на русском. – Поднимайся. Я скоро приду.

Девушка с яростью посмотрела на Володьку, но послушалась.

– Что вам нужно? – спросил Дитрих на немецком языке. Сумку, однако, он оставил в своих руках.

– У меня к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться, – улыбнулся Володька, произнося фразу со штутгарским акцентом, поскольку Дитрих был родом из Штутгарта. После этого немец заметно расслабился.

– Хорошо. У вас пять минут, – сказал он.

– В сумке у вас – пластинки. Двести штук. Это Света попросила их привезти, и вы буквально мчались к себе домой и обратно, чтобы сделать ей приятное. Даже с мамой вам не удалось поговорить. И вы потратились прилично. Две тысячи марок на пластинки.

– Несколько больше, – перебил немец.

– Возможно, – Володька усмехнулся. – Вы служите в торгпредстве ФРГ в Москве. Занимаетесь оформлением торговых контрактов на поставку в СССР промышленного оборудования для литья тонкостенных труб большого диаметра. У вас неплохой оклад и перспектива роста. И директорат концерна ценит вашу работу, поскольку двадцать процентов прибыли они получают именно с ваших контрактов. Но. В оборудовании стоит несколько американских деталей.

– И что? – напрягся немец.

– В декабре этого года Рейган своим прямым указом в обход парламента введет торговые санкции против СССР, и поставки деталей прекратятся. А именно на декабрь месяц подписан контракт на очередную партию оборудования. Ведь так?

– Допустим, – Дитрих уже пританцовывал от нетерпения.

– В Норвегии у вас есть партнер. Разместите заказ на детали через него. Это будет немного дороже, но сроки не сорвутся. И в декабре вы будете выглядеть провидцем в глазах директората, что принесет вам новую должность и гораздо больше возможностей.

– А почему я должен вам верить? – спросил немец. – Вы, к тому же, еще слишком молоды, чтобы разбираться в подобных нюансах.

– Стар или молод, это неважно, – ответил Владимир. – А что касается веры… У вас есть коллега, который метит на ваше место. Назвать его имя?

– Нет. Мне понятно кто это.

– У него в сейфе лежат документы, которые порочат вашу безупречную репутацию. Я бы посоветовал вам немедленно съездить в торгпредство, и документы эти изъять. Код замка я вам скажу.

Дитрих задергался.

– Хорошо. И что я должен делать взамен?

– Каждую неделю, не торопясь, привозить мне пятьдесят пластинок. Список буду передавать при каждой встрече. Встречаться будем в парке Сокольники по воскресеньям с утра.

– Пластинки?! И все?!

– Да. Кстати, я смогу вам сообщать некоторые новости, которые окажутся небесполезными. Для нас обоих разумеется.

Немец задумался. Но Володька бросил ему жирную наживку, сорваться он не мог.

– Давайте код, – согласился Дитрих.

Володька протянул ему бумажку с цифрами.

– Сумочку давайте, – добавил он, натянув на лице улыбку, от которой немца затрясло.