В игровой комнате ЦМ я обнаружил около дюжины детей. Большинство из них карабкались на снаряды. Остальные дико гонялись друг за дружкой по комнате. Мой маленький друг Лягушонок сидел в уголке, разглядывая книжку с картинками.
Канарейки щебетали во все свои желтые горлышки.
— Похоже, они голодные, — сказал я. — Кто хочет помочь мне их покормить?
Ребятишки гурьбой бросились ко мне. Лягушонок отложил свою книжку и тоже подбежал.
Я достал из кладовки пакет с зерном. Показал детворе, как вытаскивать из клетки пластмассовую птичью кормушку. Я стал наполнять ее, как вдруг услышал чей-то голос за спиной.
Обернувшись, я увидел стоявшую в дверях миссис Пирсон. Чему был немало удивлен. Миссис Пирсон — директор ЦМ. Но по субботам ее здесь редко встретишь.
Она высокая, стройная женщина с проседью в темных волосах. Она старше моих родителей. Тем не менее, она всегда носит джинсы и яркие футболки.
Обычно она улыбается, но не сегодня. Она с мрачным видом оглядывала полную детишек комнату, закусив губу.
Она подошла к столу миссис Лоусон, чтобы перекинуться с ней парой слов. Я не слышал, о чем они говорили. Миссис Лоусон только головой качала.
Наполнив кормушку, я позволил Лягушонку вернуть ее на место. Канарейки накинулись на еду. Думаю, они и впрямь изрядно проголодались.
Я отвернулся от клетки, услышав, как меня окликнула миссис Пирсон:
— Джексон, можно тебя на пару слов?
Я вышел за ней в коридор. В голове мелькнула мысль: неужели я что-нибудь натворил? Может, она сердится за то, что канарейки чуть не улетели?
У меня чаще забилось сердце.
В коридоре больше никого не было. Ярко-желтые стены блестели в свете ламп. Вывеска на стене гласила: «ОСТАЛОСЬ ВСЕГО ДВА ДНЯ ДЛЯ ЗАПИСИ НА ТУНИР ПО ТЕННИСУ». Кто-то пропустил «р» в слове «турнир». Я очень хорош в правописании. Всегда подмечаю такие ляпы. Одно из моих качеств, которые Рэйчел не выносит. Она-то собственное имя правильно не напишет! Ха-ха.
Мы остановились перед дверью кабинета миссис Пирсон. Я прислонился плечом к стене. Директриса одарила меня мимолетной улыбкой, но взгляд у нее был невеселый.
— Джексон, так мило с твоей стороны, что ты приходишь помогать нам по субботам, — сказала она.
— Э-э… спасибо, — ответил я. — Мне… это нравится.
— Ну, большинство ребят не хотят жертвовать выходными ради возни с малышней. Но ты к ним так добр… Такой заботливый и терпеливый. И дети тебя очень любят.
Я почувствовал, что заливаюсь краской. Ну почему я всегда краснею, когда кто-то нахваливает меня?
— Спасибо, — вымолвил я, не зная, что еще сказать.
— Боюсь, у меня плохие новости, — сказала она и снова закусила губу. — ЦМ в большой беде. Деньги на исходе. А в городском бюджете не хватает средств, чтобы поддержать нас. Боюсь, мы на грани закрытия.
— Это ужасно, — сказал я. Из игровой комнаты доносился беззаботный смех ребятни. — Какая жалость… Детям здесь очень нравится.
Директриса кивнула.
— Мы стараемся свести концы с концами. Раздобыть какие-то деньги. Мы собираемся устроить большую ярмарку и сценическое выступление в зрительном зале. Если хорошо постараться, можно собрать достаточно денег, чтобы ЦМ продержался хотя бы еще год.
Я смотрел на нее. В конце коридора детвора снова взорвалась хохотом.
— Джексон, надеюсь, ты поможешь нам с ярмаркой и выступлением, — проговорила миссис Пирсон. — Ты, наверное, мог бы написать сценку для выступления с детьми?
— Нет проблем, — отвечал я. — Это, должно быть, весело.
— И ты мог бы сам выступить, — продолжала она. — У тебя есть какие-нибудь соображения?
Я засмеялся.
— Мне тут как раз подарили чревовещательского болванчика, — сказал я. — Я собирался разработать с ним комедийный номер. Ну, знаете, для детей.
— Великолепно! — воскликнула миссис Пирсон. — Публике это понравится, Джексон.
Ее лицо посерьезнело. Она положила руку мне на плечо.
— Я на тебя рассчитываю, — сказала она. — Уверена, нам удастся спасти ЦМ — с твоей помощью.
— Да, — сказал я. — Нет проблем.
Три слова. Три коротких слова.
Откуда мне было знать, что эти три слова приведут к невероятному ужасу?
Откуда мне было знать, что эти три слова приведут к худшему дню в моей жизни?