Тафгай 4

Глава 13

Вечером в субботу 22 января в небольшой гостинице на окраине Гетеборга в нашей с «Малышом» комнате случилось стихийное собрание той части сборной страны, которую представляли горьковские торпедовцы. И их было ни много ни мало одиннадцать человек, целая футбольная команда. На повестке стоял один единственный вопрос: «Когда мы будем делить наши деньги?». В дополнение к той сумме, которую я выручил за общую красную икру, всем раздали после двух игр с Финляндией ещё по 100 долларов. Народ нетерпеливо «бил копытом», чтобы завтра утром перед игрой свою часть денег спустить на джинсы, плащи и на подарки родным и близким. Первым, когда шум и гам немного поутих, слово взял я:

— Граждане-люди, дорогие товарищи хоккеисты. Вижу по глазам, что первоначальный бизнес план закупить здесь в Швеции электрогитары и продать их в Москве, не всем стал по нутру?

— Иван, давай короче, — загудел как труба Коля Свистухин. — Когда мы будем делить наши деньги?

— Да, Иван, — поддержал своего одноклубника самый уважаемый член нашей команды, ветеран Виктор Коноваленко. — Что-то расхотелось с твоими гитарами возиться. Мне дочке нужно купить что-нибудь, жене тоже хочу дублёнку взять.

— Законное желание, — поддакнул Саша Федотов. — Деньги пора делить.

— Хорошо, — согласился я, ведь насильно мил не будешь. — Сейчас в нашем распоряжении 3510 долларов США. На каждого выходит по 320 долларов. Ещё раз хочу спросить, кто из присутствующих больше не хочет превратить эту сумму примерно в 3 тысячи рублей? Прошу поднять руки.

Из одиннадцати человек проголосовали за своё независимое видение, как потратить деньги, пять человек: нападающие Свистухин и Федотов, вратарь Коноваленко и защитники Астафьев и Гордеев. Расчёт наличными купюрами с портретами президентов США я произвёл тут же, не отходя от «кассы».

— Товарищей выбывших из списков акционеров общества «Вольных хоккеистов-коммерсантов» попрошу покинуть зал заседаний. — Я встал и указал, словно Ленин на постаменте, на дверь своей комнаты, а бывшие компаньоны всё ещё соображая, правильно они поступили или нет, по одному вышли в коридор.

Через минуту обратно попытался вернуться Коля Свистухин, но я, сказав, что время уже ушло, этого сделать не позволил. Так как от ненадёжных деловых партнёров всегда одни неприятности.

— Сколько у нас осталось зелёненьких? — Спросил Боря Александров. — Как дальше будем действовать? То есть вести коммерческую деятельность?

— Действовать будем по ранее намеченному плану, — успокоил я сам себя и всех остальных. — Мы имеем 1910 баксов. Этой суммы нам хватит на 6 электрогитар. И останется ещё 110 долларов. Значит, этот остаток раскидаем на шестерых, и они тоже пойдут на сувениры и подарки. А шесть электрогитар мы превратим в СССР примерно в 3 тысячи рублей на брата. Кто за такой расклад?

Неожиданно руки подняли не все. «За» проголосовали: вратарь Минеев, защитники Фёдоров и Куликов, и нападающие Александров и я, Иван Тафгаев, председатель общества «Вольных хоккеистов-челноков».

— Я — против, — высказался один Саша Скворцов.

— Ты Скворец ёб…ся? — Не сдержался «Малыш». — Чего тебе ещё не хватает?

— У меня другое предложение. — Скворцов, проигнорировал непринятый выпад своего одноклубника. — Давайте к 1910 долларам добавим ещё наши 600, и на все деньги купим электрогитары. Это получится 8 штук, и дома в союзе мы получим по 4 тысячи на брата. А что касается подарков, то нам на них останется 110 долларов плюс возможная скидка в магазине за большую партию товара.

— Ну, допустим, 80 долларов нам скинут, по 10 за каждую гитару, — согласился я. — Это значит, на подарки нам останется всего по 30 американских рублей. В принципе идею считаю хорошей. Давайте голосовать. — Предложил я, так как нужно было уже бежать на вечернюю пробежку, иначе переводчик Виктор Алексеевич забеспокоится. Он сейчас за мной бдит с утроенным вниманием, собака такая.

— Давайте пару дней подумаем, — забеспокоился защитник Юра Фёдоров. — Доллары придержим до Стокгольма, а там решим. У меня заказов целый список.

— У меня тоже список, — пробурчал его друг Саша Куликов.

— С вами мужики, нихера ничего не сваришь, — махнул рукой Боря Александров. — Приедете и скажите, что списки свои потеряли в самолёте, и все проблемы разом отпадут.

— Ладно, — я снова согласился. — Думаем и решаем до 24 января. Заседание окончено, командовать парадом буду я. Давайте по номерам, а то мне ещё пять километров бежать для конспирации. Будь она неладна.

Название шведского города Гётеборг, дословно переводилось как крепость готов или гётов. А готы — это такой народ, который в первые века нашей эры оставил большой след в истории всей Европы. Недаром свой герб со львом они закрепили везде, где ступала их готская нога. Ступала же она много куда, и в Болгарию залезла, и на западную Украину, и в Чехию, и во Францию, и в Шотландию. Вот и на нашей маленькой гостинице висел флаг, на котором лев, показывающий свой длинный красный язык, держал щит с тремя шведскими коронами.

«Учкудук, три короны, — пропел я про себя, пробегая мимо флага Гётеборга. — Нам подкинь, нам подкинь шведской кроны».

— Опаздываешь сегодня, — ухмыльнулся переводчик из КГБ, провожая меня недовольным взглядом. — То рвался на пробежки, то филонишь!

— О завтрашнем матче размышлял, увлёкся. — Ответил я и прибавил скорости.

Между тем на улице повалил мокрый крупными хлопьями снег. Температура воздуха для января оказалась чудесной, около трёх или четырёх градусов тепла. И снежинки, которые били в лицо, приятно холодили, а не обжигали кожу, словно маленькие злые льдинки из разбитого волшебного зеркала злого Тролля. Какое-то время я честно выдерживал заданный высокий темп, но лишь дорога вильнула за поворот, посеменил медленной расслабляющей трусцой.

«Сейчас добегу, вон до того парка, развернусь и назад, — подумал я. — Нужно что-то с переводчиком решать. Представляю, какую он мне состряпает характеристику «куда надо». И договорится с этим Виктором Алексеевичем, вряд ли получится. Упёрто идейный товарищ. От таких, как подсказывает жизненный опыт, больше всего проблем. Ведь им оправдать любую свою подлость тем, что они якобы радеют за правое дело, как два пальца «об асфальт». Ничего, есть у меня одна идея, прижмём комитетчика к ногтю, и глазом моргнуть не успеет».

«Иван, — вдруг проснулся голос в голове. — А за тобой кто-то следит, прячась за деревьями парка».

«Может он за всеми следит? — хмыкнул я. — Может озабоченный какой-нибудь вышел следить за людьми?».

Смех смехом, и хоть всяких озабоченных и сексуальных маньяков мне конституция тела не позволяла опасаться, но я, не добегая до парка, решил повернуть в гостиницу. И когда трусил обратно, я резко, как будто не специально, поскользнулся, упал и посмотрел себе за спину. Вдруг какая-то плохо различимая тень тут же нырнула за толстое дерево.

«Чего это такое в капиталистическом Гётеборге делается?» — спросил я у голоса.

«А я тебе не Шерлок Холмс и не доктор Ватсон, — огрызнулся он и добавил. — Умнее в следующий раз будешь».

В фойе гостиницы на первом этаже, когда я туда весь мокрый от снега и пота вошёл, всё так же меланхолично сидел переводчик и читал газету. Он посмотрел на часы, усмехнулся и сказал:

— Всеволод Михалыч собрание для команды устроил в рекреации на третьем этаже, поторопись.

— Неужели всё, «амба»? — Спросил я, убирая мокрые волосы со лба.

— Кому «амба»? — Вздрогнул комитетчик.

— Как кому? — Удивился я, еле сдерживая гомерический хохот. — Десятую пятилетку уже выполнили по мясу, молоку и рыбе. Или ещё нет? Понял, значит, собрание на сугубо хоккейную тему.

И собрание действительно было по хоккейной теме. В рекреации третьего этажа, в единственном просторном месте этой маленькой и тесной гостиницы, собрались все двадцать два хоккеиста сборной страны. Сева Бобров бросил на меня недовольный взгляд, но видя, что я стараюсь для пользы дела, а не за спиртным бегаю, ничего не сказал.

— Итак, продолжим. — Всеволод Михалыч посмотрел в листок с нашей личной статистикой и продолжил. — Напомню, что вторая игра с Финляндией закончилась со счётом 2: 7. Шайбы забросили: Викулов — две штуки. Харламов, Якушев, Васильев, Александров и Тафгаев — по одной. В целом за матч оценку четыре с плюсом поставить можно.

— Предлагаю четыре с плюсом, поменять на пять с минусом. — Сразу же высказался я. — Финны — это конечно не канадские профессионалы, но победа была убедительной.

— Мы старались Всеволод Михалыч, — поддакнул Свистухин.

— Я слово товарищу Тафгаеву пока не давал, — выразительно кашлянул главный тренер. — Далее. По итогам двух первых матчей картина маслом нарисовалась такая. Худший по всем показателям — Женя Паладьев, полезность — ноль, передач — ноль, голов — ноль. Худший из нападающих — Витя Шалимов. Полезность — ноль, голов — ноль, передача — одна. Что будем делать товарищи? Вот теперь можно высказываться.

— А кто лучший-то? Огласите весь список, пожалуйста, — улыбнулся я, и парни кое-где захихикали.

— А может быть, нам тоже дать поиграть в численном большинстве, — сказал обиженно Саша Якушев. — А то лишнего разыгрывали пока только пятёрки Тафгаева и Петрова.

— Как же тогда Викулов три штуки уже положил и без всякого большинства?! — Громко гаркнул Володя Петров, который не хотел отдавать свое право на игру в численном большинстве.

— Викулов и в чемпионате 29 шайб уже настрелял, он уникум, ты его с нами не ровняй, — не отступал Якушев. — Михалыч, так как на счёт большинства? — спросил он у Боброва.

— Ладно! — Махнул рукой Всеволод Михалыч. — Со шведами в первой игре дам шанс. Но если не исправитесь, буду принимать меры.

— Что, наклянчил? — Шикнул Петров на Якушева.

— Отдыхай, — ответил армейцу спартаковский нападающий и тут начался настоящий галдёж, включились в спор и другие игроки, не стесняясь в хоккейных выражениях.

— Вы чего? — На шум прибежал переводчик. — Сейчас же люди полицию вызовут.

— Хорошо поговорили, — усмехнулся главный тренер, когда народ резко затих. — Завтра посмотрим, пошёл ли разговор впрок?

Первый же период матча в гетеборгском ледовом дворце «Скандинавиум», показал, что шведы — это не финны, которые если игра сразу не задалась, дальше особенно напрягаться не будут. Настрой же «Тре Крунур» был более чем боевой. Канадский тренер Билл Харрис, покрикивая на своих подопечных, требовал от скандинавов быстрого и жёсткого, подчас грубого хоккея. Особенно в первые минуты перепало акцентированной силовой борьбы моей пятёрке. Против нас канадец бросил свою лучшую тройку нападения Хаммастрём — Викберг — Лундстрём и двойку защитников Шёберга и Экмана. Из этих пяти шведских игроков лишь трое чуть-чуть уступали мне в габаритах и физической мощи. Два здоровых амбала Хаммастрём и Лундстрём действовали на флангах против моих невысоких партнёров по звену Бори Александрова и Саши Мальцева, а здоровяк Экман в защите работал персонально против меня. И уже на третьем минуте матча переполненный «Скандинавиум», который вмещал 12 тысяч человек, радостно взревел, когда Лундстрём размазал об борт Александрова, а ещё спустя десять секунд Хаммастрём по-хамски двинул Мальцеву.

— Да, Тафгай, если так дело дальше пойдёт, то Мальцев с Александровым до Олимпиады не доедут, — хитро улыбнулся Всеволод Михалыч.

— Намёк понял, — пробурчал я. — Включаю воспитательные мероприятия на полную мощность. Главное чтобы врачи оказались на месте.

— Ты о врачах шведских не беспокойся, ты о партнёрах по команде подумай. — Хмыкнул Бобров и устремил своё взгляд на игру, которая пока совсем не складывалась. Ведь встретив жестокий бескомпромиссный хоккей, комбинационная игра рассыпалась почти у всех пятёрок, кроме звена Федотова, так как он и его партнёры по нападению Викулов и Скворцов действовали против самой слабой пятёрки шведской команды.

— «Малыш», после вбрасывания меняемся позициями, я поеду на твой левый край, а ты пока в центре побегаешь, — сказал я перед выходом на лёд Борису. — Что-то мне перестал нравиться нападающий «Трёх корон» Лундстрём № 11.

— А он тебе не девушка, чтоб нравится, — засмеялся Саша Мальцев, приготовившись смотреть спектакль, первый его акт.

«Пройдёт совсем немного времени, и такое уточнение пола станет не актуальным», — подумал я, проиграв шайбу на вбрасывании невысокому, но широкоплечему центральному нападающему Викбергу. После чего тут же побежал налево, а «Малыш» занял мою позицию в центре. И вдруг, как по заказу, защитник Экман сделал пас на пока неприкрытого Лундстрема. Буквально секунду отмерило современное табло гётеборгского ледового дворца, и Торд Лундстрём познакомился с «бетонной стеной», которая нежданно возникла на его тернистом хоккейном пути. Клюшка полетела как бумеранг дикаря в одну сторону, шлем отлетел в другую, а сам № 11 лёг тут же и, наверное, о чём-то задумался.

Но это было ещё не всё, ведь шайба откатилась к защитнику Саше Куликову, и он не медля ни секунды, отпасовал её Мальцеву. И естественно, не дождавшись свистка судьи, наш десятый номер, Есенин русского хоккея, рванул в атаку. А следом по левому краю покатил я, решив лишь по завершению игрового эпизода спросить Лундстрёма о его самочувствии. Мальцев мастерски обвёл одного, ушёл от второго и сделал резкую поперечную передачу в центр. Однако Боря Александров закопался в средней зоне, сцепившись клюшками с центральным нападающим шведов. Зато я был тут как тут. Сильнейший щелчок и шайба, выпущенная, словно из пращи, звякнув об перекладину, опустилась точно за линией ворот шведского голкипера Лейфа Холмквиста.

— Гол! — Резко выкрикнул я и победно поднял клюшку вверх.

И мою радость поддержали все, кроме 12-ти тысяч болельщиков и игроков сборной Швеции. В общем, радовались мы в полнейшей тишине. Кстати, Торд Лундстёрм оказался жив и здоров, это он просто с непривычки немного призадумался о своём прежнем нехорошем поведении.

А вот после пропущенной шайбы скандинавы резко сникли. И хоть канадский тренер, бывший игрок НХЛ Билл Харрис, что-то выкрикивал на скамейке запасных про «фак» и «шит», шведы упрямо демонстрировали незнание английский матерных слов. И поэтому через три минуты вторая пятёрка Володи Петрова разницу в счёте увеличила до двух шайб. Харламов красиво пронёсся по правому краю, вошёл в зону атаки и отдал пас назад на защитника Валеру Васильева, который в свою очередь перевёл на Сашу Гусева. И защитник Гусев отличным щелчком пробил Холмквиста во второй раз. Счёт 0: 2 на табло превратил гётеборгский «Скандинавиум» на время из «кипящего котла» в один из залов Ленинской государственной библиотеки, где шуметь и громко разговаривать категорически запрещалось.

Ещё через несколько минут я уже врезал другому грубияну с правого края, Инге Хаммастрёму. Ну как врезал? С разгону, прихватив его своими загребущими руками, привёз прямо в борт. И пока потомок суровых викингов искал в сочленении искусственного льда и деревянного борта боевую секиру своих предков, я отдал пас на Мальцева, а тот уже убежав в контратаку разыграл с Борей красивую «двоечку» и довёл разницу в счёте до трёх шайб, 0: 3.

В раздевалке во время перерыва после первого периода Всеволод Михалыч прохаживался с таким видом, как будто это он навёл шороху на детей Одина, распугав грозных валькирий в Вальхалле.

— Начали не очень, но потом — молодцы. — Сева Бобров записал статистические плюсы и минусы, которые ему передал второй тренер Чистовский, в общую таблицу. — Пока у нас одна третья пятёрка не показывает нужный уровень. У Паладьева вообще всё по нулям.

— Есть ещё над чем работать, — брякнул я, предварив следующею фразу старшего тренера.

Бобров исподлобья глянул на меня, громко прокашлялся и сказал:

— Есть ещё над чем работать. Повнимательней во втором периоде. Хочу напомнить, что вторую сборную эта шведская команда недавно обыграла дважды. Ну, по коням.

После такой речи, после таких обидных и небеспочвенных претензий вторую двадцатиминутку пятёрка Свистухина, где архитектором всех атак был Саша Якушев, начала с удвоенной энергией. Шведам же, по всей видимости, перерыв не пошёл впрок. Первые четыре минуты они только и делали, что хаотично отбивались. А так же голкипер хозяев Лейф Холмквист, крутился в воротах, как белка в колесе. Что естественно не могло длиться вечно и привело к четвёртой пропущенной шайбе. Шалимов и Свистухин разыграли неплохую комбинацию, а завершил её Александр Якушев, 0: 4.

— Если так дело пойдёт, то болельщики начнут расходиться по домам, не дожидаясь третьего периода, — улыбнулся Боря Александров, рассматривая растерянные лица болельщиков на трибуне за спиной.

— Да, стухли скандинавы, — поддакнул Саша Мальцев. — Пошли что ль, упрочим преимущество. Чё зря народ мучить, пусть идут по домам радио слушать.

С таким настроем, что сейчас доломаем остатки гордости грозному сопернику, мы и выехали на лёд. Вбрасывание выиграли, в зону атаки вошли, расставились, погоняли шайбу, что бы вратарь понервничал. Но вдруг ни с того, ни с сего, защитник гренадёр Кеннет Экман толкнул клюшкой в спину Сашу Мальцева, и наш нападающий, падая, чуть головой не влетел в борт. Я тут же, вспомнив, что до этого-то хулигана руки пока не дошли, решил исправить несправедливость, и бортанул Экмана без всяких разговоров сильно и больно. Кеннет рухнул, но внезапно в конфликт вмешался невысокий и коренастый его напарник по защите Шёберг, который был мне по плечо. Поэтому его кулак я разглядел лишь в тот момент, когда он врезался в мой нос. И так мне стало обидно, что невысокому Шёбергу я пробил дважды, с левой руки по правому уху и с правой в левый глаз. Шёберг, пропустив простенькую «двоечку», отлетел, упал и по инерции заехал в сетку ворот. Не знаю, что не понравилось финскому главному судье матча Витоле, болельщики например, впервые за игру были очень довольны, но он мне выписал «матч-штраф», то есть удаление до конца игры.

— За что судья? — Пробормотал я и, обречённо махнув рукой, покатил в раздевалку.

«Довели, мать твою, — выругался я про себя. — Уже и ударить человека нельзя за дело».

Затем я быстро пробежал по коридору до раздевалки, так же быстро скинул хоккейную форму, ополоснулся в душе ещё быстрее и натянул брюки и рубашку. Пиджак надел уже на бегу в сторону скамейки запасных своей команды, чтобы досмотреть матч из-за спин своих товарищей по сборной страны. К сожалению, пока я бегал, раздевался и переодевался, шведы одну шайбу отквитали, и игра приняла совсем другой характер. Видя, что бить на льду их больше некому, скандинавы вернулись к своему силовому стилю, который прививал им канадский тренер Билл Харрис.

— Если ещё раз треснут, — сказал я Харламову, который потирал ушибленное плечо, — напомни этим викингам о второй матче.

— И как это сделать по-шведски? — Спросил меня, горько усмехнувшись, Валера.

— Скажи так, — я задумался на пару секунд. — Кирдык ду мазафака. И покажешь в мою сторону, где я улыбнусь и помашу ручкой.

— Кирдык ду мазафака, — повторил себе под нос Харламов.

И действительно, когда пятёрка Петрова оказалась на льду, Валера Харламов что-то шепнул своему оппоненту и показал в мою сторону. Не известно понял ли смысл сказанного шведский игрок, но увидев мою здоровую ряху, как минимум догадался, что играть нужно корректно, иначе «кирдык ду мазафака». А пятёрка Петрова, выиграв вбрасывание, разыграла красивую комбинацию. Михайлов прошёл по левому краю, сделал пас в центр на Петрова, а тот отдал на пустой угол Харламову. Валера из убойной позиции шведского вратаря Холмквсита не простил, 1: 5.

— Чё ты ему сказал? — Спросил меня Саша Якушев, которого в игре тоже основательно били.

— Кирдык ду мазафака, — повторил я. — Но самое главное не слова, если ударят исподтишка, просто покажи в мою сторону шведу и всё. Я его запомню.

— Говорила мама, чтобы языки учил, пригодится, — пробормотал Якушев.

«Это мама правильно тебе говорила, — подумал я, переживая за парней, нервно переминаясь с ноги на ногу, стоя за их спинами. — Мне дед тоже говорил, чтоб я держал себя в руках. Жаль, не помогли советы». А через полминуты Якушев тоже что-то сказал нарушившему на нём правило шведу и показал на меня. Я же сделал зверское лицо, словно безумный берсерк и вдруг крикнул игроку хозяев льда:

— Я тебя запомнил!

Кстати реализовывать большинство Всеволод Михалыч, как и обещал накануне тому же Якушеву, отправил пятёрку Свистухина. Задетые за живое упрёками о своей неважнецкой игре, парни из этого звена, выдали, пожалуй, лучший свой период за три матча. Вот и сейчас они очень опасно атаковали ворота шведов, но Холмквсит выручил. Однако защитник Ляпкин не дал выбросить шайбу из зоны игрокам обороняющейся команды, здорово поймав черный диск на лету. После чего он перевёл на другой фланг Паладьеву, а Евгений вырезал чёткую диагональ на оставшегося одного Якушева. И Александр в касание с острого угла довёл счёт до 1: 6.

В перерыве перед последним периодом можно было бы с уверенностью сказать, что очередной матч скандинавского предолимпийского турне мы ведём к разгрому, если бы не одно но. Неприятное повреждение получил крайний нападающий Борис Михайлов. Со стороны казалось столкновение безобидным, но на деле Боря пожаловался на боль в колене. И самое обидное, что именно после этого момента сборной Швеции удалась хорошая контратака и нападающий Стиг-Ёран Юхансон сократил отставание в счёте: 2: 6.

— Боря, хорош геройствовать, — махнул рукой Всеволод Михалыч. — Счёт 2: 6, сиди вместе с Тафгаевым отдыхай. Не хватало мне усугубить твою травму. Мало мне, что один у нас товарищ играет без башки, ты ещё сломаешься до Японии. Отдыхай!

— Надо понимать, что без башки — это я? — Обиделся я на Севу Боброва. — Ну, Михалыч, я это тебе припомню. Я уже нескольких шведов сегодня в лицо запомнил, завтра с ним рассчитаюсь с процентами. Теперь слова твои обидные законспектирую. И лет так через пятнадцать всё журналистам выложу, всю подноготную вскрою, кто, как, с кем и за что. Так то!

— Пиши, пиши, — усмехнулся Всеволод Михалыч. — Контора тоже пишет.

— Я буду играть, — вдруг упрямо произнёс Борис Михайлов. — Вроде с коленом всё нормально. — Он посмотрел на врача сборной СССР Олега Белаковского, который что-то пытался в колене нащупать.

— Сейчас эластичным бинтом затянем, вроде ушиб пустяковый, — пожал плечами врач.

Но приблизительно через двадцать минут все пожалели, что Боря Михайлов настоял на своём участии в дальнейшей игре. Из-за того что армейский нападающий потерял в скорости, через него мы получили две острейшие контратаки и к середине третьего периода счет в матче стал 4: 6. Трибуны двенадцатитысячного «Скандинавиума» просто взорвались криками, скандированиями и свистом.

— Терпеть, терпеть мужики, — твердил на скамейке запасных Всеволод Михалыч. — Михайлов, ты всё, иди в раздевалку. Послушал тебя дурака, герой, едрён батон. Мальцев выйдешь на левый край вместо Михайлова к Петрову и Харламову. «Малыш», ты пока отдыхай, не знаю вместо кого тебя выпустить. Пара защитников Фёдоров и Куликов сейчас будете играть с тройкой Викулов — Федотов — Скворцов. Гордеев и Астафьев пока тоже вне игры. Осталось девять минут мужики, нужно дотерпеть! А всё из-за тебя, — прошептал на ухо мне Всеволод Михалыч. — Не мог ударить вполсилы и один раз?

— Да, я не херувим, у меня нет крыльев, — пробурчал я и отошёл подальше от нервного главного тренера.

И хоть на Севу Боброва я немного осерчал, но перестановки, которые он внёс, сработали на отлично. Паника в защите прекратилась и снова наладилась атакующая игра. Особенно остро стала действовать пятёрка Саши Федотова. Вроде только защитников поменяли, но в хоккее от того кто и как начинают атаку всегда многое зависит. И где-то за три минуты до конца матча, острый пас под красную линию, сделанный от Фёдорова на Викулова, оставил не удел сразу трёх игроков шведской команды. Викулов, Федотов и Скворцов тут же вылетели три в два. «Сейчас «Гоп со смыком» разыграют», — подумал я. — Век воли не видать».

И точно, вкатившись по левому краю в зону атаки, Володя Викулов резко сбросив скорость, выманил на себя одного игрока обороны хозяев. А когда Саша Федотов ускорившись, увёл за собой ещё дальше в левый угол поля второго защитника «Трёх корон», на чистый лёд выехал его тёзка Скворцов. Пас от Викулова на Скворцова, и спасти от седьмой шайбе шведов могла лишь одна удача. Однако удача в конце игры улыбнулась нам. Саша Скворцов обманным движением уложил Холмквиста плашмя и завёл шайбу уже в пустые ворота, 4: 7.

— Всё, — громко хлопнул в ладоши Всеволод Бобров. — За две с лишним минуты не очухаются. Наша взяла! Спасибо мужики, не подвели. — И всем кто ему попался на глаза, главный тренер, пройдя вдоль лавки, пожал руки. — Извини, был не прав, — шепнул он мне и пожал руку тоже.

— Сам был дурак, исправлюсь, — сказал тихо я в ответ.

В раздевалке самым уставшим выглядел наш наставник Всеволод Михайлович Бобров. Поэтому когда мы уже практически переоделись и ждали от него каких-то заключительных слов, то главный тренер молча махнул рукой, что-то под нос себе пробубнил и вывесил на доску общую статистику для всех хоккеистов сборной за три прошедших матча.

— Завтра поговорим, а сейчас сами всё можете посмотреть. — Устало пробормотал он, кивнув на листок бумаги, на котором были написаны наши фамилии, заброшенные шайбы, результативные передачи, набранные очки и полезность:

___________________________________________Г____П____О___+/-

Вратари:

№ 20 — Виктор Коноваленко, «Торпедо» Горький_-5____0____0___+7

№ 1 — Владимир Минеев, «Торпедо» Горький____-2____0____0___+4

Защитники:

№ 6 — Валерий Васильев, «Динамо» Москва_____1____2____3___+2

№ 2 — Александр Гусев, ЦСКА__________________1____0____1___+2

№ 4 — Юрий Фёдоров, «Торпедо» Горький_______0____2____2___+7

№ 7 — Александр Куликов, «Торпедо» Горький____0____2____2___+7

№ 26 — Евгений Паладьев, «Спартак» Москва_____0____1____1___+1

№ 5 — Юрий Ляпкин, «Химик» Воскресенск_______0____2____1___+1

№ 3 — Владимир Астафьев, «Торпедо» Горький___0____1____1___+1

№ 19 — Владимир Гордеев, «Торпедо» Горький___0____0____0___+1

Нападающие:

№ 23 — Виктор Шалимов, «Спартак» Москва______0____2____2___+1

№ 9 — Николай Свистухин, «Торпедо» Горький____0____3____3___+1

№ 15 — Александр Якушев, «Спартак» Москва_____4____0____4___+1

№ 13 — Борис Михайлов, ЦСКА__________________0____3____3___+2

№ 16 — Владимир Петров, ЦСКА_________________1____4____5___+2

№ 17 — Валерий Харламов, ЦСКА_________________4____2____6___+2

№ 25 — Борис Александров, «Торпедо» Горький____3____2____5___+6

№ 30 — Иван Тафгаев, «Торпедо» Горький_________3____4____7___+6

№ 10 — Александр Мальцев, «Динамо» Москва_____1____5____6___+5

№ 18 — Владимир Викулов, ЦСКА_________________3____1____4___+3

№ 27 — Александр Федотов, «Торпедо» Горький____0____2____2___+3

№ 11 — Александр Скворцов, «Торпедо» Горький___1____3____4___+3