Глава 5

9 января в воскресенье за десять минут до выхода на предматчевую раскатку в нашей раздевалке во дворце спорта ЦСКА, пятёрка Свистухина резалась в преферанс, вратари Коноваленко, Минеев и их личный тренер Котомкин «забивали» в домино «козла», а пятёрка Федотова играла в покер по десять копеек ставка. Лишь я своих «пионеров» заставил, надавив стокилограммовым авторитетом на психику, делать обычную разминку.

— Запомните, любого соперника нужно уважать, хотя бы в глубине души, — бурчал я, косясь на остальную беззаботную команду. — Московский «Локомотив» — это конечно не «Динамо» и ЦСКА, но у них в составе много опытных ребят. Например: Виктор Якушев двукратный олимпийский чемпион.

— Да когда это было, — отмахнулся Коля Свистухин. — Кстати, а хорошо, что матч дневной, правда? — Спросил он уже у остальных хоккеистов. — Вечером по-человечески сядем в ресторане и посидим, как люди. А давайте махнём в ресторан гостиницы «Советской»? А чё? Там все хоккеисты Москвы отдыхают, в культурном смысле, конечно.

— Я тебе махну! — В раздевалку вошёл главный тренер Сева Бобров, который относил в судейскую комнату заполненный протокол нашей команды. — Мало вам осечки с «Динамо»? Карты, шашки и домино убрать. — Всеволод Михалыч тяжело вздохнул, подошёл к доске с расставленными на ней магнитиками, и снова обвёл нас взглядом. — Установка на игру будет короткой.

— Краткость — сестра таланта, — хохотнул Свистухин и народ в раздевалке дружно заулыбался.

— У тебя Николай вторая фамилия не Чехов случайно? — Съязвил главный тренер. — Вот и помолчи. Комбинацию, которую мы наигрывали на последней тренировке не использовать. На матче присутствует Костя Локтев помощник Тарасова. Нечего раньше времени раскрывать перед ЦСКА все карты. Ну, что на меня смотрите? Пошли на лёд! — Сева Бобров дважды громко хлопнул в ладоши. — Тафгаев, я же сказал шашки, домино и карты убрать! — Гаркнул он на меня, когда заметил в моих руках футляр от маленьких магнитных шахмат.

— Михалыч, это мне на заводе сделали презент. — Я открыл крышку футляра, внутри которого оказалось миниатюрное хоккейное поле, а на нём двенадцать маленьких фигурок хоккеистов двух команд, чёрных и белых. — Наши местные умельцы постарались.

— Хоккейные шахматы, — пробормотал Всеволод Михалыч. — Добро, это можно. Совсем вы у меня распустились.

* * *

Тридцативосьмилетний тренер ЦСКА Константин Борисович Локтев, который ещё успел поиграть в одной команде с великим Всеволодом Бобровым, сегодня, устроившись на трибунах родного дворца спорта, подрабатывал спортивным наблюдателем. Его непосредственный руководитель, старший тренер Анатолий Тарасов буквально потребовал точнейшего отчёта об игре «Торпедо». В каких сочетаниях горьковчане выходят на лёд, кто в лучшей форме, кто в худшей, есть ли травмированные, какая пара защитников чаще ошибается, какие новинки приготовил Всеволод Михалыч?

«Когда такое было, чтоб ЦСКА изучал игру предстоящего соперника? — криво усмехнулся Константин Борисович. — У ЦСКА главное правило — только вперёд, только победа! Вышел на лёд, прижал с первых минут своего соперника к воротам, набросал полную авоську и тогда уже отдыхай. Но в этом 26-ом чемпионате СССР всё пошло наперекосяк. Ещё до старта нового сезона была чёткая уверенность, что достойного противника в чемпионате нет, и не будет. У «Динамо» слишком много ветеранов. У «Крыльев советов» слишком много молодёжи. У «Спартака» чехарда на тренерском мостике. Но вдруг как чёрт из табакерки выскочило это горьковское «Торпедо». Первый матч им проиграли — недооценили, но 23-го ноября второе поражение — было закономерным! — Локтев полистал программку матча, никаких изменений в составе горьковчан не наблюдалось. — Если 12-го проиграем ещё раз, и не дай Бог займём в чемпионате место ниже первого, маршал Гречко Анатолию Владимировичу этого не простит».

Тем временем на льду главный судья Захаров вбросил шайбу, и горьковчане понеслись в атаку. «Первая пятёрка, — записал в записной книжке Константин Локтев. — Нападающие: Александров, Тафгаев и Скворцов, и пара защитников: Гордеев и Куликов. Иван Тафгаев — вот кто корень наших бед, — подумал тренер ЦСКА. — Что он вытворяет на пятачке! Даже сидя здесь на трибунах видно, как защитникам всех команд становится страшно, когда он идёт на добивание. Ничего у нас Саша Рагулин от травмы оправился, теперь покажет ему — кто перед воротами настоящий хозяин».

— Тафгай, поддай! — Выкрикнул один болельщик с нижнего ряда и его поддержали с других концов зала.

«У «Торпедо» уже свои болельщики в Москве? — удивился Константин Локтев. — Какой же странный этот 26-ой чемпионат СССР».

* * *

— Что, товарищи хоккеисты? — Спросил, нервно пройдя за спинами игроков Сева Бобров. — Не помогает в матче ваш покер, преферанс и домино? Пять минут, а на табло одни нули, совсем забурели?

— То ли дело, Михалыч, вы в своё время, — хмыкнул я. — Только на лёд вышли, игра можно сказать ещё не началась, а счёт уже 3: 0 в вашу пользу. В этом и заключалось настоящее чудо русского хоккея.

— Раз махнул, три забил, — поддакнул Свистухин и весь народ на скамейке запасных тихо захихикал.

Тем временем на смену прикатила пятёрка Саши Федотова и Коля Свистухин со своей веселой компанией через калиточку, друг за другом пошли биться об защиту московских железнодорожников. Всеволод Михалыч очень серьёзно посмотрел на меня и, поиграв желваками на мужественном лице, произнёс:

— Если в следующей смене первую не забросите, то всё…

Что «всё» Всеволод Михалыч уточнять не стал. «Всё» — закончилась казачья вольница, будете жить на спортивной базе? Или «всё» — прощай премия в квартал? А может «всё» — я больше с вами не разговариваю?

«Ладно, — подумал я. — Хватит шутки шутить, пора дело делать».

— Кулик, — окликнул я защитника Сашу Куликова. — Полезешь со мной на пятак дело делать, то есть шайбы забрасывать.

— А если обрежемся? — Резонно заметил защитник.

— Скворец, — обратился я к Саше Скворцову. — Как только Кулик пойдёт на пятак, отойдёшь на синюю линию, подстрахуешь. А то окопался «Локомотив», как финны на линии Маннергейма.

— Что-то я про такого тренера не слышал, Маннергейм, — почесал затылок Боря Александров. — Немец, что ли какой?

— Хуже, — усмехнулся я. — Это генерал-лейтенант русской армии.

— Антанта, — презрительно высказался Скворцов.

— Смена! — Скомандовал Всеволод Михалыч и моя пятёрка пошла на лёд.

* * *

Первая заброшенная шайба в матче Константина Локтева и озадачила, и разочаровала. Для неё не понадобилось ни высокого индивидуального мастерства, ни красивой на загляденья комбинации. Тафгаев выиграл вбрасывание в зоне московского «Локомотива», после чего торпедовцы по-хозяйски расставились и устроили небольшой перепас. Затем здоровенный Тафгай залез на пятак и ему на помощь прибежал защитник Куликов. И именно неожиданное подключение игрока обороны, на которого отвлеклись москвичи, и решило эпизод в пользу «Торпедо».

«Шайбу с передачи Куликова № 6 забросил Иван Тафгаев № 30, — записал себе в книжку второй тренер ЦСКА. — Гол забит с пятачка после тридцатисекундной позиционной атаки. А ведь ещё недавно «Локомотив» побеждал в кубке Шпенглера. — Подумал Константин Борисович. — А сейчас в своих куцых белых свитерах на фоне красивых оранжево-синих гостей, у которых красуется морда кота на груди, «Локомотив» выглядит, как команда класса «Б» против элитного клуба, что заскочил в захолустье на товарищескую игру».

А через минуту ещё более обидной вышла вторая шайба горьковчан. «Локомотив» вдруг вспомнив, что играет дома при своих болельщиках, побежал отыгрываться и тут же наткнулся на резкую и убийственную контратаку.

«Шайбу с передачи Мишина № 12 забросил Фролов № 11. — Сделал новую запись Локтев. — Гол забит после быстрой контратаки, выхода два в одного. Суши вёсла «Локомотив»! Сейчас горьковчане ещё поднажмут, и игра будет сделана».

И через полторы минуты в середине первого периода, Константин Борисович осознал, что мысль иногда бывает материальной, причём совершенно внезапно. Так как когда на льду вновь оказался Тафгаев со своими партнёрами счёт стал уже 0: 3. Защитник гостей Гордеев легким кистевым броском шмальнул шайбу в сторону вратаря москвичей Валерия Зубарева, а торпедовский центральный нападающий подставил под прострел черенок клюшки! И сделал он это сознательно, как на тренировке. Никакой случайности в таком рикошете не было!

«И откуда же этот Тафгай взялся на нашу голову? — Хлопнул себя по бедру второй тренер ЦСКА. — Вот где так играют? Даже в Канаде я такого не видел, чтобы подставляли под прострел черенок клюшки. И что сейчас я должен записать в книжку? Что я должен сказать Анатолию Владимировичу, чтобы его успокоить? Второй месяц весь тренерский штаб, как на пороховой бочке. Нового года у команды просто не было. Хоккеисты нервничают, ругаются, ежедневно две тренировки в день. А итог? — Сам себя спросил Локтев и тут же ответил. — Шею нам «намылят» — вот и весь итог».

— Константин Борисович, — обратился внезапно какой-то болельщик в годах, сидящий по правую руку. — Как думаете с «Торпедо» 12-го числа сыграть? Не нравится мне их № 30, наворотит он дел с нашим ЦСКА.

— Спокойно, отец, разберёмся, Тарасов и не таких обламывал, — «покривил душой» второй тренер столичных армейцев.

— Нужно Анатолию Владимировичу сказать, чтобы он объединил обратно Михайлова, Петрова и Харламова, а с Викуловым и Фирсовым пусть Блинов играет. — Сильно надтреснутым голосом, стал раздавать «ценнейшие» советы странный болельщик, не то «Локомотива, не то ЦСКА.

— Разберёмся, отец, разберёмся, — пробормотал Локтев и тут же на льду родного армейского дворца спорта молоденький новичок горьковской команды Борис Александров сотворил маленький хоккейный шедевр. Он в одиночку от своих ворот обвёл всех железнодорожников, которые сейчас находились на льду, и закатил 4-ую шайбу в сетку ворот Валерия Зубарева.

— Талантище, — прошептал болельщик справа. — Прошляпили паренька. — Добавил он, обиженно посмотрев на Константина Локтева. — И Тафгая тоже проворонили селекционеры, мать вашу.

Локтев захотел было что-то обидное ответить знатоку спорта, но наконец-то прозвучал свисток на перерыв и болельщики массово потянулись в буфет пить холодное пиво. Кто с радости, кто с горя, а кто ради удовольствия. А на табло после первого периода горели безнадёжные для «Локомотива» цифры 0: 4.

* * *

— Ты хет-трик у меня сегодня делать собираешься или нет? — Грозно сверкнув глазами, спросил меня Сева Бобров в перерыве после второй двадцатиминутки, в которой отличились Николай Свистухин, Алексей Мишин и Александр Скворцов.

Вообще второй период стал копией первого. Сначала «Локомотив» героически оборонялся, затем Свистухин с пятачка заковырял одну шайбу и тут же вратарь хозяев Зубарев в течение одной минуты пропустил ещё две штуки. Наш же страж ворот Володя Минеев в матче откровенно скучал и мёрз. Побеспокоили его несколько раз издалека и вся работа, хоть за пивом в буфет беги. А на главного тренера московской команды Анатолия Кострюкова жалко было смотреть. Сейчас бы ему очень пригодились его воспитанники Михайлов, Мишаков, Зимин и вратарь Пашков. Но судьба некоторых специалистов так складывается, что они находят и раскрывают хоккейные таланты, а другие тренеры этими талантами выигрывают чемпионаты мира, олимпийские игры и чемпионаты страны. Скоро Кострюков поедет в Челябинск, где откроет миру Сергея Макарова, Сергея Старикова, Сергея Мыльникова и выиграет с Трактором третье место, а московский «Локомотив» навсегда отправится на запасной путь.

— Не слышу от тебя внятного ответа. — Насел на меня наш грозный наставник.

— Михалыч, тебя, что за муха укусила? — Удивился я настырности главного тренера. — Здесь что, во дворце ЦСКА летают какие-то специальные двукрылые насекомые? Не велика честь забивать аутсайдеру. Уже 0: 7, зачем тебе мой хет-трик?

— А гонка бомбардиров? — Всеволод Михалыч, не обращая внимания, что совсем рядом нагло рубятся в преферанс, сверлил глазами одного меня. — У Викулова 27 шайб плюс 6 передач, а у тебя пока всего 26 плюс 11!

— Так это, по системе гол плюс пас у Ивана же больше, — заступился за меня Боря Александров.

— А меня передачи не интересуют! — Вспылил на ровном месте главный тренер. — Ты мне шайбу давай! Шайбу!

— Вся Америка в страшном смятенье, Эйзенхауэр бредит войной, — тихо пробормотал я.

— Что ты сказал? — Навис надо мной Бобров.

— Я говорю настырный ты, Михалыч, как блок НАТО, тебя в дверь, а ты в окно, — махнул я рукой, не на шутку заведясь. — Сейчас выхожу, одну «банку» забрасываю, а дальше пусть Доброхотов играет, молодым везде у нас дорога, старикам до пенсии б дожить.

— Что? Я — НАТО? — Вскрикнул Всеволод Михалыч.

— Иван сказал, раз вы сказали — надо, то значит надо, — опять вступился за меня «Малыш», произнеся букву «дэ», как «тэ».

* * *

— Чего это они так забегали? — Спросил Константин Локтев соседа справа, когда побежали последние двадцать минут в матче. — Игра ведь уже сделана.

— Это специально, чтобы наш ЦСКА запугать, — пробурчал седовласый сосед. — Разницу забитых и пропущенных шайб хотят улучшить. Вы с этим «Торпедо» на рожон не лезьте, сыграйте осторожно от обороны. И главное бейте Тафгая исподтишка.

— Вот все знают, как страной управлять, как в футбол играть, и как в хоккей тренировать, — не выдержал Локтев нравоучений от неизвестного человека.

А в это время здоровяк Иван Тафгаев на высокой скорости влетел в зону атаки, с кистей бросил по воротам, а когда вратарь москвичей шайбу отбил, то этот настырный № 30 рванул на добивание. При этом по пути к воротам он растолкал двух защитников московского «Локомотива» и, яростно работая клюшкой, зло впихнул черный резиновый диск в сетку. Немногие болельщики горьковской команды редкими аплодисментами вяло поприветствовали очередную шайбу «Торпедо».

«0: 8, — записал в маленькую книжечку Локтев. — Свою третью шайбу в игре забросил № 30 Тафгаев, затолкав её с пятачка. Как его будем сдерживать?» — Последнее предложение Константин Борисович дважды подчеркнул.

* * *

Жил в гостинице «Советской» несоветский человек, — так пел в своей пародийной песне на дешёвые детективы Владимир Высоцкий, который, между прочим, сам бывал и в этой гостинице, и в этом дорогом элитном ресторане, где мы этим вечером после матча собрались. Вообще-то это увеселительное заведение, которое ещё при «проклятом» царизме называли «Яр», располагалось на Ленинградском проспекте в шаговой доступности от дворца спорта ЦСКА и неофициально считалось армейским. Однако в гардеробе, узнав наши горьковские хоккейные лица, очень уважительно с нами поздоровался работающий здесь отставной генерал дядя Саша. Как мне рассказывал Валера Харламов, у дяди Саши всегда можно было одолжить денег под залог часов или ещё чего-нибудь ценного, то есть мужик он был «в доску свой».

— Победу отмечаете? — Усмехнулся дядя Саша. — Кстати, «Динамо» сегодня в Челябинске проиграло «Трактору» 6: 5. За первое место теперь бьются только наш ЦСКА и вы.

— «Трактор» на своём поле соперник серьезный, — хмыкнул я.

— А как в эти минуты ваш ЦСКА в «Лужниках» играет с Ленинградом? — Поинтересовался с деловым видом Коля Свистухин.

— После первого периода 2: 0, наши ведут, — засиял словно начищенный самовар гардеробщик. — Может тоже после победы сюда пожалуют.

— Я бы на это не надеялся. — Сказал я и сдал свое пальто. — Раньше 12-го января ни Харламова, ни Петрова, ни Михайлова вы здесь точно не увидите. И то, если ЦСКА нас обыграет.

— Сплюнь три раза, — пробурчал Боря Александров. — Ждите своих в гости не раньше конца января, если их Тарасов вообще куда-нибудь отпустит.

— Самонадеянная у вас команда, — вновь криво усмехнулся дядя Саша, принимая наши вещи. — А почему вас только шестеро? Как-никак десять безответных шайб «Локомотиву» набросали, могли бы собраться и всей командой?

— Жмоты, — махнул рукой Коля Свистухин.

Справедливости ради надо оговориться, что в ресторан хотели пойти многие. Но, во-первых, после новогодних праздников почти все поиздержались, а во-вторых, например защитники Куликов и Фёдоров решили копить деньги для зарубежной поездки. И план пара защитников составила следующий. В Горьком они приобретают красную икру, в Швеции или в Финляндии её продают, а сюда везут джинсы и болоньевые плащи, как у актёра Ален Делона. Всё бы ничего, если только знать, где купить икру у нас и где её продать там. Но в целом идею ребят я одобрил, и даже сам пообещал поучаствовать.

Поэтому в ресторане наша небольшая компания уместилась за одним прямоугольным столиком. Лицом к сцене расположились: я, Боря Александров и Володя Астафьев, спиной к месту, где настраивался дать музыкальное представление какой-то ансамбль, уселись: Коля Свистухин, Серёжа Мошкаров и Слава Ушмаков.

— Три защитника и три нападающих, — хохотнул Свистухин, изучая меню.

В отличие от Николая я без всякого меню заказал кофе, молочный коктейль и фруктовую нарезку, а дальше решил поглядеть — как пойдёт. Я вообще поехал в ресторан лишь по просьбе главного тренера Севы Боброва. Очень уж его беспокоили три наших игрока обороны: Мошкаров, Ушмаков и Астафьев. Особенно последний. Володя Астафьев являлся седьмым, запасным защитником сборной команды страны, и потерять его по глупости накануне Олимпиады не хотелось. Я же со своей стороны пообещал Всеволоду Михалычу, что если понадобиться пригляжу и стукну. На вопрос главного тренера: «Кому?», я ответил: «Тому, кто больше этого заслужит».

И хоть спустя полчаса, веселье протекало мирно и спокойно, я всё равно был начеку, так как за соседними столиками веселье било через край. Там отмечали удачную торговлю цветами гости с жаркого юга, они толкали длинные и витиеватые кавказские тосты и звонко чокались бокалами с красным вином. Музыканты на сцене начали программу с лёгких инструментальных композиций, чтобы народ успел побольше «принять на грудь», а уже потом, швыряя деньгами, полез бы заказывать зарубежные и отечественные хиты. Я же заказал себе ещё кофе.

— Красиво здесь, — шепнул Боря Александров. — Лепнина, свечи, люстра, как во дворце у царя.

— Царь, Боря, плохо кончил. Не помогла ему лепнина. — Я встал из-за стола. — Пригляди здесь за мужиками, я в гардероб, узнаю, как там ЦСКА играет с армейцами Ленинграда. У дяди Саши в гардеробе телевизор стоит. Надеюсь, за десять минут тут ничего не случится.

Однако ровно через десять минут — случилось. Когда Блинов у ЦСКА забросил пятую шайбу и за шесть минут до конца встречи счёт стал 5: 2 в пользу москвичей, прибежал взволнованный Александров, который к слову сегодня сделал в игре дубль, и тяжело вздохнув, тихо шепнул мне на ухо:

— Иван, в туалете наших бьют.

— Вот, все говорят, что зря Тарасов разбил тройку Михайлов, Петров и Харламов, — улыбнулся дядя Саша. — А ведь Михайлов, Петров и Блинов сегодня всю игру сделали. Нет, Анатолий Владимирович специалист высочайшего уровня. У него чутьё на игроков есть.

— Понял тебя, дядя Саша, — я посмотрел на пританцовывающего от нетерпения встревоженного «Малыша». — При встрече Анатолию Владимировичу твои слова обязательно передам. Пойду я станцую рок-н-ролл.

— Отдыхайте ребятки, — усмехнулся отставной генерал и добавил, — пока молодые.

«Отдыхайте! Отдохнёшь тут, не успел отвернуться, а уже кого-то бьют», — подумал я, прибавив шаг за бегущим трусцой к туалету юным гением прорыва. По пути Боря сообщил, что бьют по непонятной причине Свистухина, а остальные наши «гаврики» куда-то ушли курить и искать их — нет времени. На дверях в укромное, но очень важное для точек общепита заведение стоял, словно часовой на посту, гражданин из жаркого юга.

— Там всё занято дорогой, — кисло улыбнулся он.

— Ничего, я по-маленькому. — В следующее мгновение дверь в туалет я открыл вместе с ненужным в данное непростое время «постовым». — Коля ты где? — Крикнул я, раздавая удары налево и направо. — Свист отзовись! — Я опрокинул ещё двоих, пытаясь разобраться, кто здесь свой, а кто чужой, и есть ли тут вообще свои.

— Ты Тофика Беримова знаешь? — Зачем-то спросил один южанин, который этим именем меня либо хотел остановить, либо напугать.

— Знаю! — Ляпнул я, при этом хлопнув по физиономии. — Кому ещё добавки? — Я как тигр крутанулся на месте.

— Зачем добавки, давай разговаривать, — наконец-то согласился один из товарищей южан, с невысокой, но квадратной фигурой. — Он к моей женщине приставать.

Из-за одной кабинки вышел Свистухин, глаз его был подбит, губа распухла, новый выходной костюм значительно помят, рубаха порвана.

— Что за женщина? Жена? Сестра? Мать? — Решил я уточнить кое-что в этом странном деле.

— Зачем так говоришь? — Обиделся мужчина. — Просто хороший женщина.

Я открыл кран с холодной водой и сунул под неё свои разбитые костяшки. По кулакам мгновенно расползся живительный холод.

— Теперь инцидент исчерпан? — Зло сквозь зубы спросил я.

— Иван, они мне рубашку порвали, — пожаловался Николай.

— Я тебе попозже ещё кое-что оборву, — шикнул я. — Топай в зал.

Свистухин немного помялся на месте и угрюмо вышел из туалета.

— «Малыш» встань в дверях и никого не выпускай, — скомандовал я Боре Александрову, который тоже немного помахался, судя по внешнему виду. — Итак, граждане с жаркого юга. — Я закрыл кран с холодной водой и обвел торговцев одним тяжёлым взглядом исподлобья. — Вижу, гуляете на широкую ногу, значит коммерция, там цветы купил, тут привез, продал — процветает.

— Зачем так говоришь? Мы в гости приехать, — соврал обиженный Свистухиным товарищ.

— Ага, мавзолей посмотреть, посетить Большой театр, Третьяковскую галерею, — я вновь стал разминать костяшки, громко пощёлкивая ими. — Обидели вы меня товарищи торговцы. Не по-нашему это, не по-советски говорить неправду. За это дело при отце народа сами знаете, что было.

— Сейчас время другой, — насупился один из южан, который пугал меня Тофиком Беримовым.

— Правильно сказал, берите пример с вашего товарища, — я ткнул пальцем в мужчину. — Время сейчас другое, и время — это деньги. Гоните тысячу рублей и инцидент будем считать исчерпанным. Да я на лекарства больше потрачу, — я показал огромные разбитые кулаки.

— Зачем так говоришь? — Уже не так радужно пробормотал обиженный Свистухиным торговец цветами.

— Мужчины не тяните время, а то там всех ваших женщин разберут, — усмехнулся Боря Александров. — Неужели опять драться полезете? Сами должны понимать, не маленькие, что драка — это некрасиво.

— Да, товарищи, — поддакнул я. — За все глупости в этой жизни нужно платить.

Загрузка...