Таинственный подкидыш

ГЛАВА 8 НАДРУГАТЕЛЬСТВО

Борис не хотел никуда выходить в сопровождении Юрки и его друзей, но деваться было некуда: его буквально вытолкали из зала в рекреацию.

Борька стоял, окруженный со всех сторон ребятами, и не пытался как-то разрядить ситуацию. Ему хотелось только одного — чтобы его оставили в покое.

Но Юрка наседал. Он измерил противника свирепым взглядом и злобно спросил:

— Что ты, поганец, к нашим девушкам пристаешь?

Борис пробормотал невразумительно о том, что он ни к кому не пристает и не собирается, нервно повернулся в порыве уйти, прорваться сквозь кольцо ребят.

Всем своим видом Борька демонстрировал испуг, нежелание с кем-либо конфликтовать. Однако получил подзатыльник. Подросток не видел, кто именно ударил его сзади, но удар получился сильным. В глазах юноши потемнело от боли. Он почувствовал, как знакомый ему паралитический холодок поднимается волной от ступней к бедрам и выше, сковывает движения.

Борис понял, что его ударят еще. Но сопротивляться не стал. Он лишь прикрыл голову руками и сжался в страхе. И этот страх предопределил ситуацию. Ведь бьют, издеваются над теми, кто боится, кто не оказывает сопротивления в надежде на пощаду. Но люди, как и животные, чувствуют страх противника, а это побуждает к агрессии.

Очередной удар последовал незамедлительно. Бориса крепко пнули ботинком по ягодицам. Он не упал и не обернулся, чтобы посмотреть, кто пнул его, но тут же получил сильный удар кулаком между ребер. Парнишка ахнул и прогнулся животом вперед. Из глаз его посыпались искры. Однако он снова удержался на ногах, только задрожал всем телом.

— А мы сейчас посмотрим на его богатство, — сказал сзади Юрка.

Бориса схватили за плечи, он ощутил чьи-то руки в своих трусах. Эти руки пытались спустить с него штаны вместе с трусами!

Парни ожидали, что Борька будет как-то защищаться, может, кричать и психовать, но он ничего не предпринимал, лишь вцепился в штаны в надежде удержать их. Испуганный и сломленный, изгой ощущал себя совершенно беспомощным.

Только когда Юрке удалось сдернуть штаны с трусами, Борис сделал попытку освободиться от навалившихся на него парней, но получил удар в солнечное сплетение. Он вырубился на несколько секунд от сильной боли и темноты в глазах. Мальчишка словно провалился в мглистую бездну, он упал на пол рекреации и потерял сознание. Однако довольный голос Юрки: «Смотрите-ка, писька у него совсем маленькая!» — и ехидный смех одноклассников быстро привели Бориса в чувства.

Он понял, что лежит со спущенными трусами, а ребята хохочут над ним. И вместе с ними весело смеялась Лена. Она смеялась над его беспомощностью, смеялась громко, враждебно.

Дрожь проняла все тело Бориса. Мир окончательно рухнул. Горячая волна крови от жгучего стыда прильнула к голове.

Бедняга вскочил на ноги, попытался натянуть трусы, вырваться и убежать, однако получил новый сильный удар ногой под зад и упал на четвереньки.

Чувство неспособности противостоять всей этой стае переполняло Бориса. У него, наконец, началась истерика, которую так ждали одноклассники. С воплем отчаяния Борис вскочил с пола. Топая ногами и дергаясь, он попытался было вновь натянуть на себя штаны с трусами, но кто-то сзади сдернул их опять. Мальчишку трясло, он метался по рекреации, вцепившись в свои штаны, пытаясь вырваться из окружения. Его толкали, он даже не плакал — он визжал. И это забавляло одноклассников. Никто не пришел на помощь Борису, никто не вступился за него…

Вскоре, однако, кто-то закричал: «С него достаточно, уходим, а то Зинаида увидит!» — ребята быстро разбежались, оставив изгоя в покое.

Парнишка остался один, униженный и оскорбленный. Тело его продолжало дергаться от напора чувств и собственной беспомощности. Он опустился на пол рекреации и тихо плакал, без всхлипываний и вздрагиваний. Жгучие слезы отчаяния и стыда сами собой катились по щекам и капали на одежду. Его никто не пытался утешить. Он никому не был нужен.

Борис плакал не столько от физической боли, сколько от мучительного осознания собственного бессилия, своей неспособности противостоять толпе, неспособности избежать унижений.

Борис по натуре своей был добрым юношей. Он старался избегать ссор, старался уступить, отойти. В его облике проглядывалась покорность судьбе, людям и обстоятельствам.

Вот и сейчас страдальческое выражение застыло на его лице. Парень сидел неподвижно, несчастный и жалкий. Слезы продолжали струиться по его щекам, а из зала доносилась веселая музыка.

Мальчишка проплакал так в одиночестве минут пять, затем спустился на улицу и побрел домой. Матери не было. Из соседней комнаты слышались веселые детские голоса: к сестре пришла подружка.

Опустошенный, Боря шлепнулся на кровать. Душу раздирало неимоверное отчаяние. Парень с ужасом вспоминал, как лежал со спущенными трусами, а все вокруг радостно смеялись над ним. Сволочи! Подлецы! Накинулись скопом на одного. Откуда такая жестокость? Ведь он не сделал никому из них ничего плохого!

Борис привык стойко переносить все обзывательства и оскорбления, он просто не обращал на них внимания. Но зачем они надругались над ним?

Боре стало нестерпимо жаль себя. Он понял, наконец, что его унижали, над ним измывались не потому, что он был подлым и гадким, не потому, что он — негодяй или дурак, даже не потому, что он подошел к девушке, а потому, что не мог постоять за себя. И это понимание усиливало чувство беспомощности и неполноценности, переполнявшее его. Но излить свою душу, попросить совета или защиты было абсолютно не у кого.