31

Я стала патологически бояться полуночных телефонных звонков. Поэтому, когда телефон разбудил меня, я долго медлила, прежде чем взять трубку.

– А теперь на проводе Вэнди с докладом! – услышала я бодрый голос. – Привет! Я тебя не разбудила? А то днем звонить очень дорого. Но я думала, ты захочешь узнать – как наши дела. Утренним шестичасовым рейсом они улетают домой. Это, конечно, намного дешевле, но, представляешь, каково вставать спозаранку?

Последние девять дней Майкл с родителями был в Орегоне.

– Он хорошо провел время?

– Знаешь, он прекрасно выглядит. Когда его вывозили отсюда, он был форменный покойник, и никто не мог даже подумать, что он будет так хорошо выглядеть. Мы устроили большой пикник, чтобы Майкл мог повидаться со своими друзьями... Вообще-то мои пикники пользуются популярностью... – я привыкла к манере Вэнди говорить и не мешала ей выговориться. – Мистер Ведлан ходил вокруг целый вечер и инструктировал всех: «Не позволяйте Майклу пить пиво. Ему нельзя употреблять алкоголь». Как будто мы пытались отравить его! Но все же мы неплохо провели время. Особенно в тот день, когда возили его к океану. Я не знаю, что мешало ему всю жизнь провести на берегу... Он ведь так любит море! Но сейчас ему снова будет нужно что-то такое, чего он мог бы с радостью ожидать. Надеюсь, ты что-нибудь придумаешь...

Потребовалось двое «злоумышленников», чтобы соблазнить его.

Я составила заговор. Пайпер должна была служить нам прикрытием. Я решила, что если она будет с нами, то это несколько притупит бдительность его родителей, видимо, ломавших голову над тем, чем же это мы занимаемся вдвоем в послеобеденные часы. А так, ведь нужно же было показать подруге, никогда не бывшей в Спрингфилде, столицу штата. И вот, наконец, Пайпер устроилась в холле гостиницы с журналом на коленях, а я потащила Майкла наверх, в номер.

– Ты живешь здесь, – спросил он, когда мы вошли. Номер был веселенький – с персиковыми обоями и двумя роскошными постелями с розово-бежевыми покрывалами.

– Нет, милый. Это гостиничный номер. Мы с Пайпер остановились здесь, чтобы у нас было больше времени пообщаться. Присядешь?

– Хорошо, – Майкл устроился на стуле у окна.

Я уселась на постель напротив него так, что наши колени соприкасались. Я осторожно дотронулась до его руки.

– Майкл, милый, я тут подумала... э... что было бы неплохо нам заняться любовью. Ты не стал бы возражать?

– О... я... не знаю, – Майкл произнес эти слова с заметным напряжением. – Я сомневаюсь...

– Что ж, если ты не хочешь, я не стану настаивать. Но, может быть, мы просто ляжем рядышком, и ты обнимешь меня.

– Эта идея мне нравится.

– Иди ко мне, сядь рядом.

Майкл медленно поднялся со своего стула и опустился на кровать.

– Снимай-ка свои ботинки.

Майкл откинулся на кровать, расстегнул ремень и принялся стаскивать брюки. Я не знала – спутал ли он «ботинки» и «брюки», или ему просто не хотелось лежать с девушкой в штанах. Однако я помогла ему стащить ботинки, расстегнуть рубашку и сбросить нательное белье. Он был очень худ, но не так, как сразу после выхода из больницы.

– Залезай под покрывало, дорогой, – предложила я. – А то замерзнешь.

– Посмотри-ка! – он удивленно уставился на то, что, казалось бы, никакие усилия уже не возвратят к жизни.

– Подожди секундочку, пока я разденусь... – я быстро скинула с себя все, бормоча при этом какие-то нелепые оправдания насчет того, что я в последнее время слегка располнела.

Майкл смотрел на меня в полном недоумении.

– Ты кажешься мне прекрасной...

Я нырнула под покрывало.

Мы обняли друг друга, лежа лицом к лицу. Майкл был такой костлявый, но я не переставала целовать его. И мы прижимались друг к другу все ближе и ближе.

– Что тебе больше всего запомнилось в Портленде? – спросила я.

– Твое присутствие.

– Но ведь я не ездила с тобой, дорогой. Но все равно спасибо тебе за это. Я тоже очень скучала по тебе.

Я перевернулась на спину и помогла ему оказаться наверху. Похоже, он недоумевал – что же следует ему делать. Я опустила руку и помогла ему сделать все необходимое. Лицо Майкла озарила счастливая улыбка.

– Ух! – вскричал он.

– Неплохо, да?

– Это же просто замечательно – быть в тебе...

...После всего Майкл лежал на мне, и лицо его сияло. Он был такой легкий, невесомый и безвольный, словно тряпичная кукла.

– Я испугался, – робко признался он. – Я совсем забыл это чувство. Прошло так много времени с тех пор, как...

Я аккуратно высвободилась из-под него. А потом мы долго лежали и целовались. Его губы были мягкими и чувственными.

– Знаешь, как сильно я люблю тебя? – спросила я, переводя дыхание.

– Достаточно сильно, чтобы поддерживать во мне жизнь.

– О, больше, значительно больше. – Затем вдруг Майкл начал рыдать.

– Я так боюсь! Теперь я совсем не хочу умирать!

Я крепко обняла его спину и ласкала его, пока он не успокоился.

Когда я помогала ему одеться, я спросила:

– Дорогой, тебе стало легче?

– О да, конечно...

– Милый, пожалуйста, не рассказывай об этом родителям... О том, что мы сегодня делали, ладно? – я просто не могла представить себе нечто подобное.

– Не беспокойся, – важно заверил меня Майкл. – Они ничего не узнают.

Я порылась у себя в сумке и вытащила маленькую голубую квадратную коробочку.

– Вот. Это мой тебе подарок, – с этими словами я вручила ее Майклу.

– Но ведь у меня же нет подарка для тебя.

– Это не имеет значения. Мне ничего не надо. Ну же, открой ее!

Я купила ему золотые часы «Таймекс» с календарем. Осторожно застегнув браслет на его запястье, я увидела, что он сильно болтается на его худющей руке.

– Ну, сейчас так модно – носить свободные браслеты, – объяснила я.

– У меня раньше никогда не было наручных часов! – он радовался как мальчишка, получивший пони на Рождество.

– Нет, были... Я уже покупала тебе часы однажды. Но в этих есть календарь, и тебе не надо будет спрашивать – какой сегодня день недели.

Майкл долго восхищался своими часами, затем попросил меня убрать их обратно в коробочку. Я поправила покрывало на кровати, взяла его под руку, и мы покинули наш приют любви.

– Знаешь, у тебя здесь совсем неплохо, – сказал он.

К тому времени, когда мы вернулись, Норма уже успела приготовить ужин.

– Останетесь с нами? – спросила она.

– Это было бы замечательно, – согласилась Пайпер.

– Ну, я полагаю, что еды на всех хватит.

– Норма отправилась на кухню.

Мы с Пайпер сидели по одну сторону стола, Норма с Майклом – по другую. А Гордон, разрезавший барашка, поместился во главе стола.

– Как Майкл провел время? Надеюсь, хорошо? – поинтересовалась Норма, накладывая себе в тарелку картофельное пюре.

– Он сидит рядом с вами. Спросите у него, – ответила я, молясь про себя, чтобы он не слишком вдавался в подробности.

– Как я люблю барашка! – вмешалась Пайпер.

Как я люблю Пайпер!

– Бай-бай, черная овечка, – протянул, дурачась, Гордон и добавил ей еще одну порцию. Похоже, за последнее время у него проснулось чувство юмора.

Я посмотрела на Майкла и увидела, что он пытается разорвать кусок мяса двумя вилками.

– Пожалуйста, милый, – я протянула ему нож. – Попробуй вот этим.

– Спасибо, – отозвался он. Уставился на нож, положил его и продолжил свои упражнения с вилками.

– Ты уже заказала номер? – осведомилась Норма, накладывая Майклу порцию фасоли.

– Да, мы сделали это еще утром. Совсем неплохая комната.

– Это точно, – поддакнул Майкл кивая.

Я во все глаза смотрела на него, стараясь не пропустить момента и вмешаться, если он начнет что-нибудь рассказывать. Его родители одновременно уставились на меня, словно им хотелось что-то спросить. Я сделала вид, что ничего не замечаю.

– Не хотите ли булочку, мама? – обратилась я к Норме.

Она среагировала так, будто я предложила ей выпить стаканчик цианистого калия.

– Это с картошкой-то и фасолью?

Гордон и Пайпер одновременно рассмеялись. Мы с Нормой тоже сделали вид, что нам очень весело. Майкл, наконец, обратил внимание на общее веселье и тоже захохотал.

– Как я люблю барашка! – воскликнула Пайпер, будто из-за него весь этот смех.

– Не знаю, почему я так устал, – Майкл принялся зевать.

«Не притворяйся», – подумала я.

– Ты не очень расстроишься, если я пораньше лягу спать? – он виновато взглянул на меня.

– Нет, конечно. Мы же увидимся утром. Мы с Пайпер помогли убрать со стола и помыть посуду. Гордон в это время сопровождал сына в ванную.

– Как у вас мило, – восхищалась Пайпер. – Наверное, на Рождество здесь просто чудесно!

Норма резко ответила:

– Ну, я не думаю, что в этом году здесь будут праздновать Рождество!

– Что вы имеете в виду? – включилась в разговор я.

– Последняя биопсия показала, что облучение не дало результата, на который рассчитывали, – сухо ответила Норма.

Но ведь он чувствует себя гораздо лучше! Да, немного путается, но в остальном – он выглядит неплохо, – чуть не заплакала я и подумала – «он даже может заниматься любовью».

– Нет, до Рождества он вряд ли дотянет, – стояла на своем Норма.

Гордон вошел в кухню с чувством человека хорошо знающего свое дело.

– Он уже в ванне.

Я украдкой взглянула на Пайпер и, наконец, решилась задать вопрос, который вертелся у меня на языке весь вечер.

– Я хотела бы узнать, можно ли будет взять Майкла на несколько дней в Чикаго. У него там много друзей, и я знаю, что он был бы рад их увидеть. Да и смена обстановки ему не помешает...

Норма недовольно уткнулась в свои тарелки, предоставив отвечать мужу. «Ну вот, разбирайся сам», – давала она знать своей напряженной спиной.

Но Гордон был явно не в настроении карать или миловать.

– А где он там остановится, – спросил он. – Ты же знаешь, ему нужна отдельная комната. Иначе он просто не заснет ночью.

– Ну, мы могли бы поселить его у моей сестры, у Мадлен. У нее большой дом со множеством уютных комнат. Конечно, он будет спать один, – я лгала, глядя ему прямо в глаза.

– Но у нее же маленькие дети. Они будут шуметь.

– Ах, нет, они никогда не шумят. Они такие милые, – уверяла я. Одной ложью больше, одной меньше...

– Надо посоветоваться с врачом. Если он не будет против, то... – было видно, что Гордон колеблется. Он помолчал, затем спохватился. – Но ведь кто-то должен давать ему лекарства. И я не знаю, справишься ли ты с этим.

Я поняла, что он даже не пытался скрыть своего недоверия ко мне. Но так как все шло неплохо, возмущаться я не стала.

– Возможно, над этим стоит серьезно подумать, – размышлял Гордон. – Конечно, ему так тоскливо коротать дни в обществе двух стариков.

Норма усиленно гремела тарелками в раковине.

– Ему надо бы побыть со своими сверстниками, – продолжал Гордон. – С людьми, чьи интересы ему понятны... Поэтому мы посмотрим. Может быть. А сейчас ты можешь подняться и пожелать Майклу спокойной ночи. В твоем распоряжении не более десяти минут, – он развернулся, вышел из комнаты, и через минуту мы услышали, как он, шаркая ногами, взбирается по лестнице.

– Я буду у тебя утром, – прошептала я Майклу, поправляя одеяло. Он улыбнулся.

– А здорово мы это делали сегодня, правда? – он счастливо улыбался.

– Тебе ведь это понравилось, да? Скоро мы сможем сделать это снова, – Майкл все еще улыбался.

– Майкл, ты ведь помнишь, ну скажи. Ты помнишь, как мы занимались любовью?!

– Ах да, – наконец вздохнул он. – Конечно, мы делали это сотни раз.


– Угощаю всех! Я плачу! – объявила я бармену.

Нет, я отнюдь не гуляла на всю катушку. Просто мы с Пайпер в этот час были единственными посетителями заведения.

– Я вот все думаю, может быть, мне попытаться забеременеть? – обратилась я к подруге.

– Боюсь, это не самая лучшая идея... – задумчиво ответила она. – Знаешь, как сложно одной растить ребенка.

– Я смогу, – я убежденно посмотрела ей в глаза. – Но когда у меня будет частица Майкла, которая будет полностью принадлежать только мне. И это как-то поможет пережить...

– Дорогая, но этот ребенок не поможет Майклу, – она протянула руку через разделявший нас столик и ласково потрепала меня по плечу. – Слишком поздно, Фрэнни. Ты сейчас пытаешься переписать историю и изменить прошлое. А прошлое изменить нельзя. Как это будет ужасно – растить ребенка одной, а Майкл даже не сможет его увидеть!

– Не более ужасно, чем не сохранить от него ничего! – я отпила добрых полстакана. – Иметь Майкла, приличную работу, может быть, ребенка – этого было мне мало! Мне нужна, обязательно нужна была какая-нибудь драма. Вот поэтому я все это и устроила.

– В свое время у тебя были для этого весьма веские основания!

– Похоже, я получила именно то, чего хотела, да? Что может быть хуже, чем потерять любимого человека?

– Наверное, иметь ребенка, после того как он умрет, – задумчиво произнесла Пайпер. Она потянулась за своим стаканом. – Если ты так уверена, что рак у Майкла возник как результат воздействия химических препаратов, то где гарантия, что ребенок родится здоровым?

– Есть специальные тесты.

– Да ты с ума сошла!

– Это твое профессиональное мнение?

– Нет, дружеское.

– Я люблю его.

– Нет. Ты влюблена в то, что скоро потеряешь, – жестко ответила Пайпер. – И в то, что он сильно в тебе сейчас нуждается.

– Нет! – закричала я. – Я хочу помогать ему! Заботиться о нем! Сейчас я бы все отдала за то, о чем он мечтал. За детей! За дом! И все это я хочу иметь вместе с ним. На что бы я сейчас ни пошла, чтобы все это у нас было!

– Фрэнни, – мягко произнесла Пайпер. – Ничья на земле любовь не сможет спасти его. Даже твоя.

Утром мы с Пайпер, проглотив по парочке таблеток от головной боли, отправились к Ведланам. Гордон был необычайно любезен, он обнял меня, а Пайпер пожал руку. Майкл сидел в кресле и с неприкрытым удивлением разглядывал меня.

– Я не знал, что вы приедете сегодня!

– Да, мы пришли, чтобы попрощаться. Нам с Пайпер нужно возвращаться в Чикаго, – сказала я, затем наклонилась и приникла губами к его уху. – Мы не можем здесь долго оставаться.

– И я тоже, – одними губами ответил Майкл.

Загрузка...