Такая милая пара

7

В 1980 году Пайпер вышла замуж.

В 1980 году Пайпер развелась.

Она сложила свои вещички в фирменные чемоданы, покидала их в багажник своей новенькой «тойоты» и тронулась в обратный путь – в Чикаго. А там устроилась работать психологом в больницу. Моя подруга любила работать со стариками. Возможно, с ними она чувствовала себя спокойнее.

Майкл потащил в прачечную две охапки грязного белья. Не забыл он прихватить с собой и газету, Я колдовала над обедом в честь Пайпер, а она в это время мерила кухню шагами и делилась своими наблюдениями за мужьями.

– Думаю, этот опыт пойдет мне на пользу. И я проведу остаток жизни монашкой. Мне никогда не везло на мужиков, поэтому в Книге Гиннеса под моей фотографией можно было бы написать: «Перевстречаласъ со всеми козлами».

– Да, это не самая лучшая характеристика для профессионального психолога, – прокомментировала я, открывая банку с грибным соусом. – Но я не могу понять – как человек мог подходить для совместной жизни в январе, а уже в марте с ним необходимо было разводиться. Ведь он не мог так быстро измениться, всего лишь за три месяца.

Вообще-то, для неудачницы в семейной жизни Пайпер выглядела прекрасно: особенно радовала глаз ее новая стрижка. Насколько я помню, впрочем, какие бы неприятности ни трепали мою подружку, она всегда выглядела как на картинке.

Я полезла в холодильник и извлекла из него банку горошка.

– Он был ужасен, – продолжала свои стенания Пайпер, – представляешь, он постоянно рассказывал о своей бывшей супруге. Ну что может быть хуже?

– Да, кстати, почему же если он был такой невыносимый, его бывшая половина все жаждала, чтобы он вернулся?

– Она и думать об этом не хотела, пока мы не поженились. Но не успел остыть свадебный пирог, как пошли телефонные звонки: «Милый, что-то случилось с кондиционером... Милый, я не знаю, как расставить мебель...» И «милый» как ужаленный несся к ней! Наконец у меня лопнуло терпение, и я заявила, чтобы он там и оставался! Альтернативы я не видела, – мою подругу передернуло.

– Ты все еще его любишь?

Пайпер сидела съежившись на белом кухонном табурете. Такая маленькая. Хрупкая. Брошенная. Но по-прежнему – элегантная.

– Именно сейчас я к нему полностью равнодушна. Это или хороший знак – я выше его, или плохой – я не владею своими чувствами.

– Гм. – Я уставилась в кастрюлю. – Могу поклясться, здесь требуется пояснение.

– Но я быстро успокоюсь, – заверила Пайпер.

– Да, в отличие от меня. – Я накрыла кастрюлю крышкой и отправила ее в духовку. – Уж очень трудно мне удается сохранять душевное равновесие.

– А тебе и не из-за чего его терять. В твоей жизни – все на месте. Майкл – это же просто чудо! У тебя хорошая работа, отличный домик! Мебель, – она махнула рукой в сторону гостиной. – Все ухожено, обжито.

– И, правда, здесь неплохо!

– Во всем чувствуется хозяйка, – продолжала восторгаться Пайпер. – Во всем, кроме этого вот плаката да деревянной утки.

– Это – вклад Майкла. – Я открыла дверцу под раковиной и бросила банки в мусорное ведро. – Он не заботится о красоте. Я всегда интересовалась его мнением, но он не желал тратить на все это деньги. Приходилось брать всю ответственность на себя.

– И это его раздражало?

– Нет. Во всяком случае, он никогда не давал это понять. – Я присела на табурет и вытянула ноги. – Мы никогда не говорим о деньгах. Каждый имеет собственный счет. Например – я оплачиваю продукты, он – походы в рестораны и кино. И все – довольны.

—И что же, у вас нет ничего общего? – удивлению Пайпер, казалось, не было предела.

Я же не могла взять в толк – что здесь такого поразительного.

– Нет, – подтвердила я и устроилась поудобнее, закинув ногу на ногу. – Ничего, кроме этого домика. Знаешь, мы уже привыкли к такому разделению власти. К тому же, так трудно бывает прийти к согласию по крупному финансовому вопросу.

– Господи, Фрэнни! – голос Пайпер даже слегка подрагивал. – Но ты же ведешь себя так, будто собираешься расстаться с Майклом! А вы женаты уже семь лет. Какого рожна тебе нужно так активно отстаивать свою независимость? Ведь он – отнюдь не твой папа Джерри и не собирается делать ноги.

Не успела я придумать достойный ответ, как хлопнула входная дверь, и на пороге появился предмет нашего обсуждения, нагруженный аккуратными стопками свежевыстиранного белья.

– Я убегаю, – сообщил он и направился в сторону спальни.

– Фрэнни тут понемногу приводит меня в чувство, – объяснила ему Пайпер.

Я проследовала в спальню за мужем. Пайпер потянулась за мной.

– Куда это ты убегаешь? Когда? – ошарашенно допытывалась я, пока он раскладывал белье в шкафу. – А как же обед? Ведь я готовлю обед. Вернешься поздно? А то утром я улетаю в Лос-Анджелес, а до того – неплохо было бы нам побыть вдвоем.

– Ли Энн зовет, – так лаконично ответил он на мой взволнованный монолог.

– Она что, достала тебя в прачечной?

– Ну, это я звонил ей, – недовольно признался Майкл. – В прачечной есть телефон... Ах, да, ты же об этом и не знаешь... У нее плохой день. Опять этот парень ее кинул... Вот я и позвонил – поинтересуюсь, думаю, как у нее дела? – он вытащил из кучи пару свежих носков.

– Только ты уж, пожалуйста, здесь ничего не трогай. Я все аккуратно сложил.

– Хорошо, – обреченно согласилась я.

– Кто такая эта Ли Энн? – недоуменно вопрошала Пайпер.

– Она в порядке? – поинтересовалась я.

– Будет в порядке. А для этого я должен ее навестить. Уж очень мне не понравился ее голос по телефону, – говоря это, он быстро поменял носки. – Она что-то там несла насчет самоубийства.

– Самоубийства? – я никак не могла прийти в себя.

– Самоубийства? – поинтересовалась Пайпер. – Давай-ка я поеду с тобой. Я ведь психолог.

– С ней все будет в порядке, – с нажимом ответил Майкл. – Я только туда и – обратно. Только проверю...

– Ладно, – согласилась я. – Сколько тебя ждать?

– Вот только успокою ее – и сразу домой.

Майкл клюнул меня в щеку и церемонно распрощался с нашей гостьей.

– Кто такая эта Ли Энн, – приходя в себя от чересчур быстрой смены событий вновь поинтересовалась Пайпер.

– Одна из его коллег. Я ее не знаю, но по рассказам Майкла, они – словно брат и сестра...

Пайпер ошарашенно присела на край кровати и молча ждала объяснений.

– Ей действительно очень не везет на мужиков...

– А кому везет? – вздохнула Пайпер. – Кстати, тебе не кажется странным, что в семь вечера твой муж звонит какой-то бабе, а потом мчится к ней сломя голову? Это тебя не раздражает?

– Нет. Просто он – хороший друг.

– Ты самая оригинальная жена из всех известных мне, – констатировала Пайпер. – Или просто дура!

– Пора заглянуть в духовку, – уклонилась я от дальнейшего обсуждения. – Эти полуфабрикаты готовятся так быстро.

Мне показалось, что Пайпер одержима синдромом разведенной женщины. В ней не осталось ни капли доверия к мужчине.

Она отчалила в девять вечера. В девять тридцать я закончила сборы для завтрашней командировки. В десять я начала заводиться. Ну о чем это можно так долго говорить с этой Ли Энн? Со мной Майкл так долго никогда не говорил. Да ей плохо, а он так заботится о своих друзьях. Не может видеть их страданий. У него такое доброе сердце. Да он с минуты на минуту приедет.

В одиннадцать я обратилась в справочную и разыскала телефон этой подружки. В одиннадцать тридцать запас терпения у меня иссяк, и я набрала ее номер. Я считала гудки. Женский голос откликнулся после четвертого.

– Скажите, мой муж все еще у вас? – как можно более нейтральным тоном поинтересовалась я.

После длительной паузы последовало невнятное:

– Нет, уже нет. Он уехал минут десять назад... И спасибо вам, что отпустили его ко мне... Он, гм, очень... помог...

– Рада, – поздравила собеседницу я. – Спасибо... Всего доброго, – и повесила трубку.

Решив покончить с бессмысленным ожиданием, я нырнула в кровать. И через несколько минут услышала, как Майкл тихонько открывает входную дверь. Он осторожно прокрался в спальню.

– Я уже сплю, – раздраженно пробормотала я, уткнувшись в подушку. – Прекрати скрипеть.

– Уже ложусь.

– А я уже сплю. В постели, где давно следует находиться и тебе. Какого черта ты торчал там всю ночь?

– Но ведь я не собирался... Не преувеличивай, пожалуйста. – Так стало ясно, что во всем виновата уже я. – Мне не сразу удалось ее успокоить.

– Я ей звонила. По голосу не скажешь, что она собиралась наложить на себя руки.

– Звонила ей? – До меня донесся его глубокий вздох, я по-прежнему лежала, уткнувшись в подушку. – Что ты хочешь этим сказать?

– Я хотела узнать – где, черт возьми, торчит мой муж, – произнесла я надменно. Голос совсем не походил на мой – в нем было столько злости. Я села в кровати и стала наблюдать, как Майкл разоблачается. Вот он методично одну за одной расстегивает на рубашке пуговицы, снимает ее и бросает на стул.

– Давай спать, – говорит он. – Все в порядке.

Он подошел к кровати, нагнулся и поцеловал меня в щеку.

– Пойду на кухню, выпью стаканчик соку, и сразу – в постель. – Я отвернулась.

– Сейчас вернусь, – повторил он и снова поцеловал меня.

А через какой-то миг я услышала с кухни его приглушенный голос. Я сняла трубку параллельного телефона.

– Майкл, повесь трубку! – зло приказала я. – Сейчас же повесь! – Она тут же бросила трубку. Он повесил. Я – бросила свою. Майкл вернулся в комнату и продолжил раздевание. При этом он все время тихонько поскрипывал дверцами шкафа.

– Я просто хотел убедиться, что твой телефонный звонок ее не выбил из колеи, – сказал он. – Ведь ты могла ее обидеть.

Он принялся болтать о погоде и об уличном движении. Его голос – я никогда не могла понять, как это у него получается – обладал просто гипнотической силой успокоения. Я постаралась еще теснее прижаться к подушке и принялась разглядывать темное пятно на ковре, покрывавшем стену. Наверное, кто-то что-то там разлил. Но это – не я. Это, должно быть, Майкл. Майкл с его расслабляющей болтовней. Я не могла отвести взгляда от этого пятна. Не могла и все тут. Что-то сломалось в наших с Майклом отношениях. Но я была слишком усталой, расстроенной и растерянной, чтобы докопаться до истины. Единственное, о чем я мечтала в эту минуту, – так это о том, чтобы, наконец, заснуть, а завтра поутру сорваться в командировку и выбросить все это из головы.