Такси! Такси!

ТРИ МИЛЛИОНА ВСТРЕЧ

Прежде чем рассказывать о жизни водителя московского такси Евгения Васильевича Рыжикова, надо рассказать о его смерти.

Мартовским днем 1974 года он вез от Ярославского вокзала в Тушино двух пассажиров - женщину нее сына. Машина шла в левом ряду, потому что такси всегда спешат.

Вдруг автомобиль, который вел Е. В. Рыжиков, стал спешно перестраиваться, втиснулся в правый ряд и несолидно для такого мастера вождения выскочил еще правее, на непроезжую полосу рядом с дорогой. «Волга» пересекла линию столбов и мягко, совсем мягко замерла.

Когда удивленная столь внезапными перестроениями н остановкой женщина посмотрела на водителя, он сидел обмякший, словно сонный, уронив голову. Правая рука лежала вяло, чуть повернутая ладонью вверх на баранке - водитель Рыжиков был мертв. Он умер за рулем, и последние, инстинктивные движения бывалого шофера, сорок пять лет управлявшего машиной, были продиктованы рефлексом безопасности, заботой о людях, которых он вез, о сохранности машины. Евгений Васильевич Рыжиков умер, как и жил, красиво и достойно.

Один из старейших водителей такси - Евгений Васильевич Рыжиков.

Шофером он стал в 1929 году, сев сразу за руль таксомотора. Немногие из оставшихся в живых водителей «Рено» со счетчиком помнят, когда пришел в их хозяйство еще один новичок. Рыжиков стал таксистом второго поколения - первое начинало четырьмя годами раньше, когда хозяйство только создавалось. Большинство основателей его были людьми зрелыми, а Женя Рыжиков - совсем юноша. Гордый своим занятием, великодушный и общительный по природе, он нашел в своей профессии призвание и никогда не стремился переменить ее, хотя порою, как водится, поругивал.

Ему пришлось по душе каждый день знакомиться с новыми людьми. Наблюдать, как ведут они себя в дороге, рассказывать им и, главное, слушать их рассказы о себе. Много лет назад он стал записывать свои впечатления о минувшем дне - потом они очень пригодятся ему, да и не только ему. Евгений Васильевич сделал запись о первых своих километрах. Первым пассажиром его была тоже женщина. Она села с вещами у Ярославского вокзала, как и последняя его пассажирка, ехали они тем же путем - по Садовой, по улице Горького, потом по Ленинградскому шоссе. Только сошла она не в Тушино - намного раньше, у здания Военно-воздушной академии имени Жуковского. Тогда в Тушино на такси почти не ездили - считалось, что слишком далеко.

Между двумя сходными поездками - первой и последней - уместились долгая шоферская жизнь, миллионы километров, тысячи и тысячи людей, радости, огорчения, успехи, обиды. За сорок пять лет за окошком машины изменилось решительно все - Москва стала иной.

Радости были каждый день. У таксиста с добрым сердцем их не может не быть - достаточно видеть чужую радость, счастье пассажира, которому хорошо на душе от быстрой и удобной езды. Впрочем, в первые годы езда была далеко не,всегда быстрой и удобной. Не без юмора рассказал Евгений Васильевич о состязании - о беге наперегонки между извозчиком и машиной, между рысаком и «Рено». Выиграл это соревнование рысак…

Двое пассажиров ехали от Казанского вокзала до Богородского, один нанял извозчика, другой - такси. Сначала вел «Рено». Он лихо миновал Каланчевскую площадь, Краснопрудную улицу, лидировал и за первым поворотом у Сокольнического круга. До этого дорога шла все время по прямой. А у Богородского шоссе машина зашлась в кашле и остановилась как вкопанная, а мимо, высекая подковами искру из булыжника, промчался рысак с ликующим извозчиком. Наивный человек, он верил, что нет ничего надежнее лошади!

Подземный переход для пешеходов.

И с самого начала многомиллионного пути были огорчения, которые шли от первородного таксистского греха - из тех далеких времен, когда ловкие прокатчики норовили обмануть, объегорить пассажира, выудить с него плату побольше. До сих пор на добром таксистском имени пятна, посаженные теми редкими нечестными людьми, которые пристали к чужому табору, считая его удобным для того, чтобы заработать рубль подлиннее. Досада берет честных и преданных делу таксистов оттого, что до сих пор каждый день нужно отстаивать свою чистоту и порядочность: действительно, худая слава бежит, а добрая - лежит.

Нынешнее поколение таксистов не имеет представления о трудностях, которые выпали на долю тех, кто водил легковые машины общего пользования сорок - сорок пять лет назад. Им приходилось не только работать, но и утверждать высокую шоферскую мораль. Не у каждого доставало храбрости отказать в поездке явно сомнительным людям - ворам, бандитам. Иногда к виску водителя приставляли пистолет. И он, чувствуя прикосновение холодного металла, должен был решать: бороться или сдаться, оправдываясь угрозой.

Евгений Васильевич Рыжиков отлично знал своего сослуживца Василия Федоровича Ананьева, тоже водителя первого таксомоторного парка. Он был старше Рыжикова, носил темные очки, чтобы не была видна пустая глазница - след тяжелого ранения на гражданской войне. Василий Федорович однажды не побоялся приставленного к виску пистолета. Через темные очки двое преступников не смогли прочитать в единственном глазу таксиста его намерение не сдаваться. Водитель, сделав вид, что он согласен выполнить приказание бандитов, ехал по их указаниям, а на повороте, словно невзначай, повел машину на большой камень. Такси основательно тряхнуло, Василий Федорович схватил руку с пистолетом, вырвал оружие, заглушил машину и выстрелил в воздух. У смелого таксиста нашлись помощники, они помогли доставить растерявшихся преступников в милицию. Там узнали отчаянных грабителей, за которыми охотились давно, но безуспешно. Состоялся суд, шофер давал показания: говорил уверенно, не зная того, что в зале сидят люди, которые стараются запомнить его лицо и взяли на заметку то, что таксист ездит по городу на «Форде» с гаражным номером 265.

27 июля 1933 года весь парк, все московские таксисты были потрясены известием: на шоссе Энтузиастов найден обезображенный труп таксиста. Раны были нанесены в грудь и спину. Следствие показало, что водитель защищался, - об этом можно было судить по многим признакам.

Лучшего московского таксиста провожали в последний путь почти все его коллеги. В тот час оставили в городе только несколько дежурных машин, длинная вереница такси - их было двести - медленно брела вслед за процессией. Среди них была и машина Ры-жикова. Растянувшаяся процессия остановилась на Крымской набережной, у дома № 14, где в ту пору помещался парк. В стене замуровали урну с прахом таксиста, умершего на боевом посту. Шоферы вышли из машин, молча смотрели на печальную работу штукатуров. Потом, такие же молчаливые, разъехались по всей Москве. В тот день опасно было стать подозрительным, мстительным - неразговорчивые, хмурые пассажиры, назначавшие отдаленные от центра города адреса, вызывали сомнение. Удивительно ли: ведь убийц не нашли ни тогда, ни потом.

…Таксисты первыми узнают о самых печальных и о самых радостных событиях города благодаря подвижности и тому срединному месту, которое занимает в жизни города такси. Несчастья многому учат. Потому таксисты-ветераны так умудрены жизнью: они повидали больше других. Одних, слабых, собственные таксистские несчастья отпугнули - они ушли из такси. Других сделали стойкими, жизнелюбивыми. Евгений Васильевич не стал угрюмым, он понимал, что нельзя относиться дурно ко всему пассажирскому племени только потому, что к нему примешиваются грабители и бандиты. Как нельзя дурно относиться пассажирам ко всем таксистам, если к ним присоединится рвач, думающий только о себе.

Евгений Васильевич Рыжиков любил каждого пассажира, впускал к себе в машину охотно, с радостным ожиданием узнать чтс-то новое. И жизнь щедро подарила ему много памятных встреч. Он не переменил своего отношения к людям даже после того, как сам повстречался с бандитами, один - против двух, в ночь под новый, 1935 год. Вместо платы за поездку они ударили ножом в спину.

Через три месяца Евгений Васильевич снова сел за руль такси

Каждый день оставлял след, и каждое утро Евгений Васильевич шел к своей машине с неизменным чувством ожидания. А вечером или, если он работал сдвоенными сменами через день, в свободный час записывал, что произошло на линии.

Казалось бы, ничего особенного. Поздним вечером, перед концом смены, встревоженная женщина, переходя сразу на душевные ноты, умоляет отвезти в Удельную доктора к заболевшему мужу. Пришлось остаться у светящейся окнами ночной дачи и по мелькающим теням на занавесках судить, все ли там хорошо. Иногда там вдруг начиналась беготня, и шофер боялся, все ли там благополучно. Потом люди стали мелькать реже, дача успокоилась почти совсем, и на рассвете вышел усталый, но спокойный врач. Действительно, больному стало легче. Дорогой об этом рассказывал врач. Оказывается, заболел известный конструктор.

- Это мы с вами вместе спасли его, - сказал врач. И тогда Рыжиков улыбнулся, - принимал похвалу, но понимал, что она преувеличенная. Врач повторил:

- Нет, действительно, мы вдвоем спасли. Я - тем, что оказал помощь. Вы - тем, что она была оказана вовремя.

Было это вчера, тогда казалось обыденным, а сегодня в короткой записи становилось интересным, словно это случилось не с ним, Рыжиковым, а с другим таксистом.

Евгений Васильевич догадывался, но отчетливо не представлял себе, что уже в те довоенные годы молодых шоферов учили, приводя в пример его работу. В парке наставляли:

- Не сидите за рулем хмурые, недовольные. Не разговаривайте, словно вы делаете людям одолжение. Посмотрите на Рыжикова - всегда приветлив. С одним охотно поговорит, другому - только улыбнется, не будет докучать разговором, если чувствует, что человеку сейчас не до этого. Однако улыбкой покажет свое расположение, гостеприимство. Знаете, что о нем говорят пассажиры: ехать с ним легко, дорога короткая, время проходит незаметно. Но только помните: никакой назойливости. Навязанный разговор - это не гостеприимство. Иногда для человека лучше всего помолчать, и не следует показывать вида, что вы заметили его плохое настроение.

Еще в 1937 году, двадцати восьми лет, Евгений Васильевич Рыжиков в числе первых получил звание мастера-водителя высшего класса.

В годы войны Евгений Васильевич продолжал водить машину по Москве - в армию его не взяли: не подошел по здоровью. Видно, сказалась рана. А с виду он был здоровым и все время мучился, когда останавливался женский взгляд на нем. Рыжиков понимал, о чем говорили молчаливые глаза: вот муж мой на фронте, а ты устроился удобно - гонять машину по асфальту. Евгений Васильевич не мог переносить этих невысказанных упреков и находил удобный случай, чтобы объяснить, почему он не в армии. Да будь Евгений Васильевич и крепкого здоровья, администрация единственного не распущенного в годы войны таксомоторного парка - третьего - все равно бы позаботилась, чтобы он остался в Москве. За рулем остались только женщины и слабого здоровья мужчины. Им было трудно работать, как никогда. Иногда, едва добравшись до парка на искалеченной старенькой машине, приходилось ремонтировать ее до ночи, чтобы до комендантского часа успеть вернуться домой. Порою приходилось ночевать в парке: не кончил ремонт.

Таксисты военного времени видели много горя. Люди доверчиво рассказывали о похоронных повестках. Не освоившиеся с костылями раненые долго усаживались в машину - то москвичи возвращались домой. Один ненадолго, другие - навсегда.

Однажды Рыжикову удалось обнаружить вражеского диверсанта. Помогла шоферская наблюдательность. Проезжая по загородному шоссе, он заметил человека, который как-то странно читал книгу на ходу, как если бы был очень близоруким - высоко поднося к глазам. На обратном пути в Москву пассажир повстречался снова. Когда Рыжиков привез красноармейцев к странному читателю, они нашли вмонтированный в книгу фотоаппарат. А в кармане была карта местности с пометками.

Потом поредевших такси не стало вовсе. Рыжиков днем обслуживал денежную кладовую сберегательных касс, вечером возил артистов в студию радпоко-митета.

После войны Рыжиков снова стал таксистом. В 1947 году на его машине загорелся зеленый огонек. Трудно представить себе такси без этого знака - «свободен». Машина с зеленым огоньком стала частью московской жизни.

Евгению Васильевичу повезло: с ним всегда случались занятные происшествия, а если происходили они с другими шоферами, то те непременно рассказывали ему, и Рыжиков их записывал…

Общительный от природы, Евгений Васильевич любил рассказывать о своей жизни и делах таксистских и охотно слушал других. Но он никому не говорил об одной затаенной мечте: все увиденное и услышанное обобщить в книге. То, что эта книга могла быть интересной другим, он чувствовал, когда рассказывал людям бесхитростные истории из жизни таксистов, - так внимательно они его слушали. Но была у Рыжикова и главная задача: защитить профессию таксиста от напрасной людской молвы, показать ее такой, какая она есть.

Приняв решение написать книгу, Евгений Васильевич решил быть искренним до конца. Если он собирается защищать таксиста от навета и преувеличении, то нужно не приукрашивать эту профессию, рассказывать честно все. Только тогда поверят ему.

Евгений Васильевич Рыжиков рассказывал подряд все, что случается, без подхалимства перед будущим читателем. Подробно записал Рыжиков о том, как гнал машину со счастливым отцом, который ехал домой, чтобы взять одежду жены и поехать в родильный дом. А потом шофер, наверное, час ждал пропавшего отца. Водитель понял, что его надули. И обиделся за то, что его так ловко провели. Не жаль было денег, которые придется платить из собственного кармана, - досадно, что нарядно одетый молодой мужчина останется ‹победителем›.

7-й таксомоторный парк.

Рыжиков записал подробности стремительного путешествия с некой аргентинкой до Шереметьева. Им повезло со светофорами - нигде не задерживали - и они приехали вовремя, не спеша рассчитались. Была осень, и Евгений Васильевич решил наломать веток с багряными листьями. Счастливая идея! Когда он вернулся с букетом и хотел его положить на заднее сиденье, увидел черную сумку из замши. Он помнил ее: только что ее держала в руках аргентинка, которая рассчитывалась с ним за поездку. Евгений Васильевич помчался обратно в аэропорт, нашел свою пассажирку, которая шла к трапу самолета растерянная, понурая - видно, уже хватилась. Евгений Васильевич жестами показал дежурной - дескать, сумку забыли, и побежал к самолету, протянул осчастливленной женщине пропажу. Та растерялась, потом решительно открыла возвращенную черную сумку, протянула деньги - -таксист отказался, улыбнулся, и незнакомая женщина поняла, что поступила бестактно: деньги - за честность! Но она быстро нашлась, вынула красивую пудреницу из крокодиловой кожи и всеми своими знаниями русского языка, прояснившись лицом, дала понять, что это «сувенир… презент… жена». Кто-то из столпившихся у трапа иностранцев, лучше владевших русским языком, пояснил: да, это подарок жене, чтобы та знала, какой благородный у нее муж. Евгений Васильевич посмотрел на улыбающуюся стюардессу, на милиционера, носильщика. - вое знали, в чем дело, и минутой раньше сочувствовали женщине, которая второпях, в последний свой московский миг забыла в какой-то машине сумочку. Стюардесса сказала первой:

- Ну, конечно, возьмите. Отказом вы обидите.

И носильщик, и милиционер посоветовали то же. Евгений Васильевич взял пудреницу и сломя голову понесся к аэровокзалу, где стояла его машина. Он схватил пестрый букет из веток с увядающими листьями и примчался с ним к трапу. Задыхаясь, протянул его стюардессе, и та поняла, что он просит передать букет аргентинке. Через минуту улыбающаяся женщина выглянула из иллюминатора самолета, она держала в руках осенний подмосковный букет и приветливо улыбалась таксисту…

В 1963 году Евгений Васильевич сел за книгу. Вскоре это стало известно многим. Вспоминая далекое прошлое такси, Евгений Васильевич толковал со своими старыми товарищами из разных парков, уточнял, чтобы не напутать, когда, скажем, возник четвертый таксомоторный и когда возле Белорусского вокзала построили новый путепровод. Пришлось отвечать, зачем все это ему понадобилось. Так во многих парках узнали о том, что таксист пишет мемуары.

Водители - народ читающий, образованный. Почти у каждого есть в кабине про запас книга - на случай вынужденного ожидания. Кто из них не читал книги журналиста Анатолия Гудимова, который провел семь дней за рулем такси! Будучи уже немолодым человеком, Анатолий Иванович, бывалый водитель, пересел из личного автомобиля в машину с шашечкой и собственными глазами увидел, как изменилась Москва с тех времен, когда другой журналист, писатель Михаил Кольцов, в 1934 году провел три дня за рулем такси. Анатолий Иванович добросовестно рассказал об увиденном, защитил таксистов от придирок, незаслуженных упреков и тем завоевал их глубокое уважение. Его на улице узнавали те, с кем он недолго работал в одном парке. Его знали еще и потому, что он выступал в клубе шоферов. Там-то и было объявлено, что нашелся один хороший человек, понявший душу водителя такси, - это Гудимов.

Евгений Васильевич тоже уважал Гудимова, и живая реакция на его книгу давала Рыжикову уверенность, что писать надо честно, откровенно и в книге рассказать не только о таксистах и пассажирах, но и о Москве, о том, как она менялась.

К лету 1963 года Рыжиков написал первые главы, и, когда в студии документальных фильмов начали снимать фильм о таксистах, Евгения Васильевича попросили, чтобы он познакомил со своей рукописью режиссера и сценариста. Евгений Васильевич принес рукопись. И не пожалел - ушел ободренный, увидел, что написанное им заинтересовало других, Л пока его пригласили сняться r одном из эпизодов. Если вы видели кинофильм «Товарищ такси», то, возможно, помните и Рыжикова - его там впервые представили широко и рассказали о книге, которую он задумал.

Книга подвигалась медленно, то и дело приходилось возвращаться к первым страницам. Кто-либо из давних знакомых вдруг что-то вспоминал, искал Рыжикова, наведывался домой или на работу, спрашивал: «А помнишь, Женя?» Многое подсказали ему Николай Алексеевич Михайлов, Виктор Павлович Комраков, Сергей Васильевич Голубев, Юрий Иванович Домрачев и другие.

И вот Рыжиков написал книгу «Из кабины такси». Это была книга об истории Москвы и ее таксомоторного транспорта, которая начиналась с 1929 года, когда двадцатилетний Рыжиков окончил курсы шоферов и стал работать водителем такси. Евгений Васильевич рассказывал о Москве той поры, о прокатчиках, о булыжных мостовых. С помощью товарищей он восстановил в памяти, как возникла в Георгиевском переулке первая станция технического обслуживания, как строился на Крымской набережной первый таксомоторный парк, о том, как начал выполняться первый Генеральный план реконструкции Москвы. Автор книги поведал и об истории автомобилей, которые служили в качестве такси, - от «Рено» до новой «Волги», в которых он за свою жизнь перевез больше трех миллионов пассажиров, со многими поговорил, выслушал миллион раз «спасибо».

Таксист знает о жизни города больше всех его обитателей, потому что никто другой из горожан не устраивает такого повседневного. осмотра улиц, как он. И кому, как не таксисту, известны маленькие перемены на этих улицах. Там-то площадку окружили забором. В другом месте стали крушить ветхие дома, в третьем - появился знак объезда. И, не выходя из машины, таксист от пассажира узнает, что за дом начали строить, какую начали пробивать новую магистраль. А потом он привозит ликующих, взволнованных людей осматривать квартиру в только что возведенном доме. Таксист в числе первых видит, как меняется городской пейзаж, он первым любуется новой магистралью, которая спрямила дорогу.

Каждая глава книги Рыжикова начиналась с удивления перед переменами. Все они строго, календарно документальны - ни одно значительное московское событие не прошло мимо него: из кабины такси он видел все.

В 1938 - 1939 годах через Москву-реку переброшены были мосты. В эти два года возникли и Москворецкий - у Кремля, и Большой Каменный - у библиотеки имени Ленина, Большой Устьинский, Крымский, а Новоспасский реконструировали. В 1949 - 1950 годах возникло еще два таксомоторных парка - под Краснохолмским мостом и за Краснопресненской заставой, по Москве побежали новые такси - «Победа». В 1951 году стало пять парков - три тысячи такси. В 1953 - 1954 годах построен огромный путепровод возле станции Северянин. В 1956 году образовался таксомоторный парк в Кожухово, на Южно-Портовой улице. 1958 год: первый автомобиль-такси «Волга», непривычного тогда цвета - черный. 1959 год: началось строительство транспортных тоннелей и пешеходных переходов. Открылся Комсомольский проспект, который связал кратчайшим путем центр города с Юго-Западом, который тогда только застраивался. Машины пошли по второму этажу моста через Москву-реку, на нижнем появилась станция метро «Ленинские горы».

1960 год: снижен тариф за проезд в такси. Он действует и поныне. Ринулись машины под землю, в тоннель под площадью Маяковского. 1961 год: тоннель под Октябрьской площадью, под улицей Чайковского… Уже 7 транспортных тоннелей, более двадцати пешеходных переходов. 1963 год: 32 перехода. Обозначился еще незастроенный проспект Калинина - пробит сквозь старые улицы. 1966 год: новый аэровокзал на Ленинградском проспекте. 1967-й: эстакада на Самотечной площади, 100 подземных переходов. 1969-й год: начинается строительство третьего транспортного кольца - между кольцевой дорогой и Садовым. 1970-й: мост через канал имени Москвы на Ленинградском проспекте, закончена реконструкция Волоколамского шоссе. Бурная застройка Чертанова, Беляево - Богородского, Гольянова, Люблино - Печатников, Матвеевского…

Впрочем, отражения этих событий в первом издании книги Е. В. Рыжикова «Из кабины такси» еще не было. Первое издание разошлось мгновенно. В 1972 году появилось второе издание. И его опять тут же раскупили.

Удивительна судьба этой книги: написанная простодушно, искренне, без затей, она захватила читателя, о ней много говорили повсюду. Автор же продолжал работать - водить машину. Бывало, что у пассажира, которого он вез, видел свою книгу. Тогда Евгений Васильевич не мог удержаться, заявлял:

- А это моя книга. Пассажир не понимал.

- Нет, ваша, а написал ее я.

Многие не верили, и Евгений Васильевич показывал на табличку у переднего сиденья: «Водитель Е. В. Рыжиков». Изумленный пассажир все-таки сомневался. Тогда шофер просил открыть пятую страницу: там портрет, можно сличить. Евгений Васильевич уверенно вел машину, показывая довольный профиль:

- Похож?!

…Из сотен писем-откликов, которые поступали и поступают на книгу Е. В. Рыжикова «Из кабины такси», хотелось привести выдержки из письма старой москвички Марины Константиновны Крыловой.

Она пишет:

«Большое спасибо Вам, Евгений Васильевич, за такую хорошую, умную книгу. Этот большой и интересный труд рабочего человека очень поучителен для молодежи и нас, пожилых москвичей. Ведь это на наших глазах в столице произошли грандиозные изменения, сделавшие ее одним из лучших городов мира.

…Вчера, около станции Метро «Таганская», на столиках продавали книги, и я увидела одну, в зеленом мягком переплете. Как обычно, я люблю полистать новые книги. И эту взяла, прочитала несколько первых страничек. Книга меня заинтересовала. Тут еще девушка, молодой продавец, видимо любящий свое дело, посоветовала:

- Купите, не оторветесь, пока не прочтете.

И я взяла, но не успела расплатиться, как горка книжек в зеленой обложке моментально исчезла.

Только поздно вечером, освободившись от домашних забот, я села за книгу Рыжикова и, не отрываясь, до трех часов ночи читала ее. Как говорят спортсмены, прочитала ее на одном дыхании. Я осталась очень довольной и не жалею потраченных часов на чтение этой книги. Теперь я совсем другими глазами смотрю на таксистов, на нашу родную Москву.

Спасибо Вам, Евгений Васильевич, что Вы помогли мне задержаться, осмотреться. Действительно, сколько вокруг прекрасного, какие есть в родном городе замечательные люди.

В Вашей книге правильно поднимается вопрос о том, что нужно чествовать и награждать таксистов за их нелегкий, но очень важный, благородный труд».