Такси! Такси!

«ТЕОРИЯ МАЛЫХ УЛИЦ»

У таксиста Ильи Степановича Кутьенкова происшествии не бывает. Такая интересная работа - и никаких особенных событий, ни одной захватывающей истории… Но есть что рассказать о таксисте, которого наградили орденом Ленина! По всему видно, что отличили не напрасно. Об этом говорят в шестом таксомоторном парке, в котором работает Кутьенков, все. Когда стало известно, что Илью Степановича наградили, все сказали: правильно!

Немолодой журналист из' вечерней газеты, который всю свою жизнь писал о московском городском хозяйстве и его людях, пробовал разговорить человека такой профессии, у которого что ни день - то двадцать происшествий. Журналист подходил издалека:

- Ну вот что вы рассказываете дома, когда у всех выходной или праздник?

- А я все праздники работаю. Да и выходные у меня не со всеми. Работаю через день.

- Но один-то день вы все вместе? Не правда ли?

- Нет, не каждый раз. Если только попадется воскресенье. Одна моя дочь - врач. В детской поликлиннке работает. У нее работа по субботам. Младшая - студентка института иностранных языков. По субботам учится.

За рулем такси Илья Степанович Кутьепков.

- Значит, в воскресенье всей семьей собираетесь…

- Тоже не всегда. Жена моя диспетчер. В нашем же парке. Часто по воскресеньям работает.

- Но бывает же, что сидите все вместе? Ну хоть раз в жизни было?

- Отчего ж нет. Было. И не раз.

- Так что же вы им рассказываете?

- А ничего. Жена сама все знает. Диспетчер же! А раньше на мойке работала. Больше моего слыхала.

Журналист подумал и, скрывая досаду на свою неумелость, подошел с другой стороны. Решил подсказать:

- А трагические случаи у вас бывали? Нападения? Бандиты?

- Нападения? Да нет, не было. Только что-то вроде этого. Нет, не было… Ну, вот такая история, если уж очень вам надо.

Оказывается, ехал Илья Степанович ночью - тогда еще молодой был, все равно ему было, когда работать - днем или ночью. Так вот едет, двое молодых останавливают: в Расторгуево. Ну, что ж, Расторгуево так Расторгуево, хотя в те годы ехать надо было туда мимо леса по Симферопольскому шоссе.

Что-то не понравились ему эти двое ночных пассажиров, но виду не подал. Решил только: поеду по Каширскому. Там и людей побольше, и дома стоят. Увидел в зеркале: что-то передает один другому, этак незаметно. Виду, однако, не подал. Улыбается, разговаривает с пассажирами, а те хоть и отвечают, но неохотно, мысли у них заняты другим. Илья Степанович старался ехать как можно быстрее. Если пассажиры задумали что-то недоброе, то побоятся сделать это на большом ходу. Погибать тогда им всем троим. И еще старался Кутьенков ехать с кем-то рядом. Увидит машину, нагонит ее и сбавит ход, чтобы она шла поблизости. Если пассажиры бандиты, то все же побоятся свое черное дело совершить при свидетелях. Обрадовался, когда на перекрестке увидел милиционера. Когда стал сворачивать к нему, сказал своим спутникам:

- Я немножко приторможу. У милиционера телефон есть, попрошу сообщить в парк, что опоздаю. Пусть не волнуются. Жена у меня там работает.

И остановил машину на ярком свету. Вышел, два слова сказал милиционеру. Тот подошел к машине и, откровенно разглядывая пассажиров, сказал:

- Хорошо. Позвоню. Так и скажу: не беспокойтесь. Я милиционер, мне поверят.

Поехали снова. Теперь Илья Степанович чувствовал себя увереннее и был благодарен незнакомому сержанту за то, что тот оказался таким понятливым. Теперь Кутьенков был убежден, что, если пассажиры и задумали что-либо, все равно побоятся: сам милиционер видел их.

Машина снова набрала большую скорость. Пассажир, который сидел позади, что-то передал соседу. Сосед закурил, отворил оконце, чтобы спичку выкинуть, но вместе с ней выбросил что-то еще. Что? Илья Степанович на всякий случай решил запомнить это место: второй столб от палатки. Будет ехать обратно - непременно остановится. Теперь он был уверен, что обратно ехать он будет. Побоятся! Они уже струсили, обмякли, стали грубее - разозлились, наверное, на него. Пусть себе злятся.

В Расторгуеве он высадил их у милиционера. Конечно, это было неправильно - куда пассажир хочет, туда и надо его доставить. Но в Расторгуеве темень, а пассажиры и раньше сказали, что им только до продовольственного магазина, и сейчас подтвердили, когда он спросил:

- Вам до магазина? Вот он, - и щелкнул, сбрасывая счетчик.

На обратном пути Кутьенков остановился, увидев ' знакомую палатку. Подошел ко второму столбу. Там лежал тяжелый металлический прут. Илья Степанович взял его в кабину, при свете осмотрел - свеженький, только что выброшенный, даже не запылился. Кутьенков швырнул его в сторону, поехал в таксомоторный парк.

Было уже очень поздно, но здесь, как всегда, время не чувствовалось: одни заканчивали смену, другие начинали. Поставил машину в бокс, поднял капот - стал протирать его. Подошел дежурный механик:

- Ну что новенького, Илья Степанович?

- Да ничего. Никаких происшествий. Журналист не довольствовался этим рассказом. Он пошел в отдел кадров - посмотреть трудовую книжку. А там значилось около пятидесяти разного рода поощрений - благодарности, премии. Не за какие-либо особые поступки - за перевыполнение плана.

Калининский проспект.

Об этом убедительнее всего рассказывают диспетчеры и бухгалтеры. Они судят о водителях по счетчику и, зная, как трудно даются иногда оплаченные километры, не перестают удивляться, как это Кутьенкову удается каждый день привозить в кассу денег больше других. И еще: Илья Степанович никогда не жалуется на скупую норму «холостяка». По правилам, каждая машина из ста километров, которые она прошла по улицам, 85 должна ехать с пассажиром. Зеленый огонек радует только человека, которому нужно ехать, а для таксиста зеленый огонек - разоренье, беда. Если он погашен - вот тогда хорошо. Многие таксисты не перестают бранить и проклинать «холостяк». Дескать, пятнадцать километров на сотню - невозможная норма. Кутьенков же искренне уверен, что это самая подходящая норма. Даже могла быть чуточку меньше. У Кутьенкова получается десять километров «холостяка» на каждую сотню.

Сколько горячих таксистских голов строило сложные гипотезы, как ездить по улицам, чтобы один пассажир сменял другого. Многие настолько хорошо знают Москву, что для каждого дня месяца строят свой маршрут пассажира. Случается, что на стоянке к тебе набьется четыре человека, умоляют взять пятого - и развози их по домам. Получка! В тот день где-то на ближних предприятиях зарплату выдают. Людям веселее стало, охота прокатиться. Так вот, зарплату в Москве выдают чуть ли не ежедневно. Дескать, надобно знать, когда и где, и, следовательно, норовить туда к доброму часу.

Другие считают, что нет ничего лучшего, чем мотаться по людным улицам. Как только человек расплатится, рули на проспекты, в центр, на улицу Горького. Там публики много, всегда найдется человек, который торопится. Может быть, все это так: и «теория дней получки», и «теория людных улиц».

Илья Степанович Кутьенков придерживается «теории малой улицы и небольших скоростей». Именно это обеспечивает ему поразительный производственный успех, а людям, которым довелось воспользоваться машиной 63-46 ММТ, - огромные удобства.

Вот как выглядит на деле «теория малой улицы».

…На углу улицы Цюрупы на самом краешке тротуара стояла пожилая женщина и махала почему-то платочком. Чтобы лучше видно было? Илья Степанович и без того остановился бы. Вышел, потому что понял: больной женщине, вышедшей из поликлиники, нужна помощь. Илья Степанович отворил дверцу, усадил пассажирку. И только тронулись, проехали несколько кварталов, как женщина показала рукой на большой дом и заявила:

- Вот мы уже приехали…

Она сказала это осторожно. Ведь всем известно, что таксистам нужно выполнять план, а потому им нужны большие расстояния. Она, конечно, этого не сказала, но по ее голосу и выражению лица было понятно, что она ожидала от таксиста ругани.

Однако Илья Степанович, помогая больной женщине выбраться, про себя подумал: «Вот вы и ошибаетесь, большие расстояния не обязательны, а план я все равно выполню и перевыполню. Смотрите: всего полкилометра проехали, а у меня еще одна посадка. И вам хорошо, и мне выгодно». А тут еще подбежал пассажир, видимо, издалека увидел машину с зеленым глазком, торопился ее захватить.

- На Икшинскую улицу. Знаете где? - сказал он, усаживаясь в машину.

- Конечно, - ответил Кутьенков. - Дмитровское шоссе, верно?

Они ехали быстро и осторожно. После светофора такси не вырывалось первым вперед, но и не отставало от других машин. Илья Степанович, сохраняя приветливое выражение на лице, все-таки говорил мало. Ровно столько, сколько требовалось, чтобы не обидеть человека. Он смотрел на дорогу, видел все справа и слева, ощущал, что делается позади. При всем своем опыте Кутьенков все-таки был убежден, что нельзя одинаково хорошо делать сразу два дела: вести машину и разговаривать.

В парке вечно удивляются: почему у Кутьенкова все обходится без аварий и столкновений. По четыреста - пятьсот платных километров делает за смену, чуть ли не вдвое больше других, и никогда никаких происшествий.

Быть всегда спокойным, наблюдательным. А главное, быть добрым, не сердиться, не выходить из себя, даже если что-то сбоку, сзади кто-то грубо нарушает шоферское товарищество на дороге. Дорожные правила достаточно строги, но и они оставляют возможности для неожиданного финта или грубой и дерзкой выходки. Нельзя заряжаться скверным настроением - иначе дорога взыщет с тебя. Лучше всего ехать с улыбкой и на лице, и в душе. Впрочем, и жить так лучше. Нет, мириться с недостатками не следует, с ними надо воевать, но с добротой, мудростью.

Не потому ли Илью Степановича всегда выбирают в местком парка? Членов профсоюза много - сотни и сотни людей, голосуют тайно. А Кутьенкова за его справедливость, спокойствие и доброту всегда выбирают единогласно.

После Икшинской улицы любой таксист сразу бы отправился па гудящее, суматошное Дмитровское шоссе. Там много машин и люден, значит, и пассажиров. Но Илья Степанович поехал по спокойной Учинской, держался близко к тротуару и двигался медленно, озираясь по сторонам. Ах, как все-таки неправы те шоферы, которым непременно нужна магистраль! Да на любой большой улице имеется если не станция метро, то остановка автобуса, троллейбуса, трамвая. Даже спешащий человек, намеревавшийся ехать в такси, махнет рукой, не дождавшись, и побежит к автобусу. Все пассажиры тоже тянутся к магистралям. Так не лучше ли, не выгоднее ли встретить их на пути, на полдороге?

Как радуются они всякий раз, когда им удается сесть в такси на своей маленькой улице, в своем тихом переулке. Если говорить всерьез, то в переулке и на тихой улице пассажира найти легче. Иной человек и не собирается ехать на такси. Легко ли идти, трудно ли - идет на магистраль, где метро, где автобусы и трамваи. А тут - тихо пробирается свободное такси, за ним бежать не надо. Что ни говорите, а что-то унизительное есть в том, как суматошно бегут люди к остановившемуся такси - молодые и старые. А если шло оно полным ходом, остановится не сразу - это расстояние надо пробежать. Потом счастливый пассажир отдышаться не может, не сразу скажет, куда ему ехать. На это никто, правда, не обижается. Иной шофер, если это возможно, дает легонько задний ход, чтобы людям меньше трусить. Но когда свободное такси небыстро движется вдоль тротуара, бежать вовсе не надо. И все довольны. Хорошо идет машина, когда в такси у всех хорошее настроение.

На Учинской улице «теория малых улиц» подтвердилась в тысячный раз. Пассажир нашелся, уселся радостный - повезло. Повезло и Кутьенкову, хотя пассажир оказался и не таким уж дальним: до Лихоборского завода. Ну что ж, все-таки еще посадка, а «холостяка» набежало метров сто, не больше.

В каких только переулках не побывал в тот день Илья Степанович! Так случилось, что стал Кутьенков специалистом по самым мелким и дальним переулкам и улочкам. В парке, когда шоферы сдали машины, умываются, кто-нибудь расскажет: дескать, ну и намучился я - искал Мастеровую улицу. Как назло, ни милиционера, ни машин встречных - вот и крутил, и кружил. Илья Степанович только глаза поднимет - ростом он невысок, удивленно скажет:

- А чего трудного-то? Ехал бы сразу в Перово, до кинотеатра «Владивосток» или по улице Молостовых.

Как-то так все складывается - то отпуск, то смена, - что не удается Кутьенкову принять участие в конкурсе таксистов под названием «Где эта улица, где этот дом?» Устраивают его Управление легкового транспорта и редакция «Недели». Организаторы придумывают головоломные задания: вспомнят какую-нибудь улочку, на которой всего один дом стоит, или такую, у которой десять сходных названий, - и кто раньше доберется, кто меньше километров до нее сделает. Есть, например, Котельническая улица - она в Капот-не, а все знают Котельническую набережную, которая в центре, на ней знаменитый высотный дом, рядом пять Котельнических переулков, а в Люблино - Котельный проезд. Красноармейских улиц до недавнего времени было две: одна во Фрунзенском районе, неподалеку от аэропорта, другая - в противоположном конце города, в Перово.

Вот именно ради трудных пассажиров, которые не знают столицы или знают старую Москву, устраивается конкурс с заглавием из песни «Где эта улица, где этот дом?» Многие из этих пассажиров, которые садятся у вокзалов, напуганные московской сутолокой, в руках держат конверт с обратным московским адресом. Иногда он написан небрежно: почтовики разберут все, но спасение, если есть там номер почты. По большей части он бывает. Вот для того, чтобы задачка такая решалась проще, Управление легкового транспорта выдало каждому из таксистов великолепную маленькую книжку, которая умещается в кармане: «Спутник водителя легкового такси». Половину его занимает расшифровка почтовых индексов. Если, скажем, держит гость конверт с адресом, который начинается с шести цифр 109193, то водитель знает - это почта Ж-193, она на улице Сайкина, 2, в Кожухове - возле станции метро «Автозаводская», и поблизости во владениях этой почты надо искать улицу Трофимова, которая написана неясно.

Есть такая книжечка и у Кутьенкова, она всегда при нем, а заглядывать в нее не приходится: знает все без нее. Малые переулки, они дают ему не только перевыполнение плана и недобор «холостяка», но и особого пассажира.

Как это ни странно, но на малых улицах пассажир солиднее и старше. Молодые проходными дворами бойко бегут, когда им некогда, на магистраль, к такси, бесстрашно выбегают на проезжую часть, суетятся, руками машут. Человек в возрасте, степенный, только в случае крайней спешки побежит догонять такси. Он идет по краю тротуара, оглядывается от самого дома, а наблюдательный водитель угадает его намерение издалека. Такой пассажир, конечно, тоже идет к магистрали, старается выйти к остановке городского транспорта. А Илья Степанович едет навстречу степенному и немолодому пассажиру, встречает его до остановки. Не потому ли, в конце концов, у Кутьенкова и не бывает происшествий, что он работает по плану? Не потому ли не случается с ним ничего особенного, что он заранее все предвидит?

…Машина 63-46 ММТ шла с Русаковской улицы, подошла к Ярославскому вокзалу, сбавила ход, но шофер увидел, какое большое число свободных такси скопилось, и взял левее, мимо самой бойкой площади города. Иной разбитной таксист, наверное, посмотрел чудаку вслед: зачем, дескать, убегаешь - где ты быстрее найдешь седока в «мертвую зыбь»? Здесь хоть и постоишь, но уедешь с пассажиром - все-таки не будет «холостяка». Когда стоишь, только время идет, «холостяк» не набегает.

А Кутьенков считает, что время дороже, что от времени зависит и «холостяк». Кутьенков, соблюдая правила, никогда не проедет мимо стоянки со знаком «Т». Но если там стоит несколько машин, он с легким сердцем проезжает мимо и сворачивает в первый же малый переулок. И всегда находит там пассажира.

У стоянки на Тишинской площади, возле аптеки, он остановился, потому что ждала пассажира лишь одна машина. Только он подрулил, подошел знакомый таксист. Фамилии его Илья Степанович не знал - из другой колонны. Молодой водитель узнал Куть-енкова, даже назвал по имени и отчеству, а потом спросил:

- Вот видел вас у Ярославского вокзала. Хорошая стоянка, почему же проехали мимо? Неужели не беспокоит «холостяк»?

Илья Степанович ответил, что взял пассажира уже на улице Маши Порываевой. Потом предложил:

- Давай встретимся в диспетчерской в восемь часов. Кажется, оба заканчиваем в восемь? А пока запишем друг у друга цепочку: то есть сколько машина прошла, сколько было платных километров, сколько посадок…

Договорились. Вечером встретились. Выяснилось, что насмешливый шофер проехал за день намного меньше. Посадок же сделал ровно вдвое меньше. Он с удивлением осмотрел еще не отданный путевой лист, не верил своим глазам: тихий, невысокий Илья Степанович Кутьенков сделал 453 платных километра, сорок две посадки!

- Бывает и больше, - сказал Илья Степанович и достал из кармана блокнот. Оказывается, он ведет записи. В самом коротком месяце - феврале сдал 622 рубля выручки, а план - 457. За год привез в кассу парка 7413 рублей, а от него ждали 4920 рублей.

Только бывалый таксист может понять, что это такое - привезти за год лишние две с половиной тысячи рублей. Молодой таксист лишь присвистнул. Илья Степанович на старой машине «Волга-21» прошел без капитального ремонта 375 тысяч километров. Почтенный шофер, столько лет работающий в одном парке, бессменный член месткома, он мог первым получить новую «Волгу-24». Он не просил. Больше того, отказывался. Начальник колонны несколько раз предлагал, а директор парка радовался, что Кутьенков отказывался, - будет всем пример. Вот и на новой машине Илья Степанович прошел почти 300 тысяч километров и обещал сделать еще 100 тысяч без капитального ремонта - 400 тысяч!

Повезло Кутьенкову и со сменщиком - Николай Теплов так же любит машину и свое дело. Утром, после выходного, Илья Степанович принимает машину точно такой, какой оставил ее позавчера вечером: чистая снаружи и изнутри, заправленная бензином, маслом, водой. У обоих шоферов машины 63-46 одно правило: заправляться бензином не тогда, когда приспичит, а когда увидишь, что у колонки нет очереди. Хоть двадцать, хоть двадцать пять литров, а долей. Лучше вечерком: грузовые машины уже все в парках, частники дома, у шланга с горючим - одни поздние таксисты. При этом не приходится специально ехать за бензином, время терять, нагонять «холостяк».

После целого дня мотания по улицам все бы бросил сразу, ушел домой. Но Илья Степанович, надев халат, поднимает капот, аккуратно протирает двигатель. Сколько раз окружающие ошибались, видя шофера в халате, особенно новички, подходили, спрашивали:

- Никак, новую машину получил?

Снимет халат Кутьенков, умоется, еще раз заглянет в диспетчерскую. Не каждый раз - лишь когда дежурит жена, Анна Ивановна, просунет голову в окошко:

- Диспетчер, я домой. Купить надо что? Хлеб, молоко?

Недавно Илья Степанович побывал в доме отдыха. Сосед по палате, человек почтенный, ученый, увидел пиджак Кутьенкова, а на нем - колодки с орденами и медалями. Стал рассматривать. Эта «За оборону Ленинграда», это медаль «За победу над фашистской Германией». Все понятно. А за что орден Красной Звезды?

Илья Степанович рассказал, как в сорок первом служил на эсминце «Стерегущий», на Балтике, трюмным машинистом. Удалось потопить фашистскую подводную лодку, потом несколько транспортов с техникой и войсками. За это - орден. Только «Стерегущий» потом сам погиб. Сколько друзей утонуло, все молодые ребята. 21 сентября 1941 года ему шел двадцать первый год, другие были чуть моложе. Немного помолчали.

- А орден Ленина когда получили?

- А недавно. За семилетку.

- Вы руководитель? Директор, начальник? Илья Степанович улыбнулся:

- Еще какой! Одной машиной вдвоем командуем. Таксист я.

Опять немного помолчали.

- А давно ли?

- Давно. Позади полтора миллиона километров.