Танец для двоих

Глава 9

— Кролик выглядит совсем неплохо, не правда ли? — спросил Ники.

Мы стояли в курятнике, рассматривая кролика, которого запустили к цыплятам. Это была идея Ники — поместить зверька в единственное защищенное от лис место в радиусе пяти сотен акров на территории Инскип-парка. Кролик припал к земле, отчаянно вращая глазами и посвистывая носом.

— По-моему, не очень уверенно, но, по крайней мере, здесь он будет в безопасности. Он успокоится, когда почувствует себя на свободе, вне помещения, — произнесла я с некоторым сомнением.

Большая коричневая курица подошла к нашему подопечному, посмотрела на него, склонив голову, прокудахтала несколько раз и убежала по своим куриным делам.

— Это святая Агата. Мама называет кур именами святых. Агата очень заботится о своих цыплятах. — Ники повел плечами. Я увидела в его глазах страх — тот страх, который часто и сама испытывала в детстве: дети всегда боятся, что их родные могут стать объектом насмешек. Утешением для меня тогда служило только то, что мои родители никогда не появлялись на школьных праздниках, избавив меня от необходимости краснеть за них. — Мама любит зверей и птиц больше, чем людей.

— Думаю, что животные менее агрессивны и намного более преданны, но, общаясь только с ними, ты никогда не испытаешь тех чувств, которые могут дать тебе люди.

Похоже, что Ники не очень убедили мои слова. Помолчав секунду, я продолжила:

— Не уверена, что поступила правильно, освободив кролика и заставив Джайлса привезти его к вам в дом. Возможно, Джайлс был прав: бедняжка, похоже, в состоянии шока; даже если он и выживет, случившееся нанесло ему серьезную душевную травму на всю оставшуюся жизнь.

Кролик, как будто услышав мои слова, неожиданно поднялся с земли и заковылял. Добравшись до капустной кочерыжки, валявшейся в грязи, он стал грызть ее с хрустом. Мы с Ники улыбнулись друг другу. Зубы Ники казались несоразмерно большими на худом лице с заостренным подбородком, зато глаза были удивительно выразительными, а длинные загнутые ресницы могли стать предметом зависти любой девчонки.

— Молодец, что догадался спрятать кролика здесь. Я очень благодарна тебе за помощь. Знаешь, я чувствую себя виноватой из-за того, что случилось сегодня утром на кухне. Мне кажется, все ужасно разозлились на меня.

— Ты ни в чем не виновата! — голос Ники задрожал от возмущения. — Это все противная миссис Клинч. Я так рад, что она покидает нас, — она самая плохая кухарка, которая работала у нас в доме.

— Да, но понадобятся некоторые усилия, чтобы найти ей замену.

Полчаса назад миссис Клинч выскочила из дома с чемоданами наперевес. Она орала, что никому, даже своей госпоже, не позволит разговаривать с собой таким тоном. Визгливые звуки разносились по окрестностям. Она кричала, что никак не заслужила подобного обращения. К счастью для кролика и к несчастью для мира и спокойствия в семействе, леди Инскип зашла на кухню и увидела бедного зверька, привязанного к разделочной доске. Миссис Клинч держала нож в дюжей руке, готовясь перерезать кролику горло.

— Откуда я могла знать, что кролик домашний? — недоумевала она, после того как леди Инскип назвала ее бессердечной скотиной.

Я чувствовала себя виноватой. Сэр Джеймс принял мои извинения с каменным лицом. Крепкая служанка, коротко стриженная, с маленькими усиками над верхней губой, одетая в брючный костюм моряка военно-морских сил, увела леди Инскип. Джайлс смотрел на меня с укоризной, Лалла же хохотала. Только Ники поддержал меня.

— Мне, пожалуй, стоит пойти привести себя в порядок, Лалла просила, чтобы я была готова к десяти.

— Может, тебе удастся убедить ее взять меня с собой? — Ники смотрел на меня умоляюще.

— Постараюсь, — пообещала я. — Но не строй напрасных иллюзий!

Ники вертелся возле крыльца, когда Лалла подкатила на своем потрепанном «остин-мартине» к дому. Она пригласила меня осмотреть фонтан, окруженный узкой, покрытой гравием дорожкой. Фонтан возвышался на шесть футов и напоминал жуткого монстра — гибрида огнедышащего дракона с тетиным пекинесом. Его туловище было покрыто чешуей. Канавки для стока бороздили каменные бока. Меня поразили глаза чудовища, они светились зловещим красным светом. Джайлс позднее разочаровал меня, сказав, что глаза дракона сделаны из стекла. Фонтан, должно быть, выглядел очень эффектно, когда в нем была вода.

— Джайлс, садитесь за руль, — сказала Лалла. — Я понимаю, насколько важно для мужского эго всегда быть во главе.

Мы с Лаллой немного поспорили, кому достанется более удобное место рядом с водителем, — каждая вежливо уступала его другой. В конце концов я настояла и уселась сзади. Мне пришлось согнуть ноги — почти все сиденье занимал стул, который Лалла собиралась отвезти в деревню, чтобы поменять обивку.

— Может, все же возьмем Ники? — спросила я. — Он спокойно поместится у меня на коленях.

Лалла выглянула из окна и поманила Ники пальцем. Он подбежал вприпрыжку, его лицо светилось надеждой.

— Не забудь выпустить Нипа и Наджа, когда мы уедем! — Она повернулась к Джайлсу. — Я вынуждена запирать собак, если уезжаю. Иначе они бегут вслед за машиной. Однажды они гнались за мной до самой деревни.

Ники отошел, опустив голову и засунув руки в карманы.

Машина, зарычав, двинулась вниз по дороге. Я обернулась назад, чтобы посмотреть на дом. Более всего он напоминал дворец Великих Моголов, причудливо соединив в себе самые разнообразные архитектурные стили. Тем не менее все элементы составляли единое целое, попытка расчленить их вызвала у меня легкое головокружение, подобное тому, которое я испытывала, пытаясь разобраться в бесконечных бухгалтерских отчетах мистера Фиппса. Дом скрылся за поворотом. Напоследок я успела разглядеть Ники: он сидел на верхней ступеньке перед входной дверью, уронив голову в колени.

Литтл Уиддон оказался симпатичным местом, состоящим из одной широкой улицы, усаженной деревьями. По всей длине улицы, слева и справа, находились магазины. Лалла попросила Джайлса припарковаться на обочине. Когда он указал на то, что машина заняла три парковочных места, Лалла приподняла голову и посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Джайлс улыбнулся и не сказал больше ни слова. Мне хотелось скорей выбраться из машины — ножки стула больно царапали мои бедра. Я ждала, когда Джайлс и Лалла придут на помощь и освободят меня.

Джайлс и Лалла понесли злополучный стул в ремонт, а я тем временем заглянула в банк. Мы договорились встретиться через полчаса в кафе «Старый медный чайник». Мне очень не хотелось очередной раз опустошать неприкосновенный запас, заботливо пополняемый тетушкой, но я должна была сделать кое-какие покупки. Я сняла со счета десять фунтов и купила зубную щетку. На случай если возникнут дальнейшие сложности с ремонтом автомобиля, купила небольшой кусок мыла. По дороге, увидев магазин белья «Сох», приобрела пару трусиков. Продавец нашел самый маленький размер, но трусы все равно казались на мне огромными. Ярко-оранжевый цвет и форма, напоминающая клоунские штаны, заставляли меня восхищаться невинным оптимизмом производителя, сотворившего это чудо. Выйдя из «Сох», я столкнулась с Джайлсом, шагавшим мне навстречу.

— Машину не смогут отремонтировать до завтрашнего утра. — Джайлс, казалось, не выглядел особенно удрученным. — Лалла любезно предложила остаться в Инскип-парке еще на одну ночь, хоть я и сказал, что мы можем заночевать в гостинице при пабе. Я собираюсь купить зубную щетку, а перед этим заскочить в книжный магазин за картой. Увидимся в кафе.

Мне тоже нужно было зайти в книжный магазин, но я решила подождать, пока Джайлс выйдет. Я хотела купить кое-что, но чувствовала: Джайлс не одобрил бы моего приобретения. Вернувшись в «Сох», я добавила к покупкам мочалку и фланель для лица. Вспоминая ужасный запах лука от полотенца, висящего в ванной, я чуть было не купила новое, но, подумав, решила, что разумней будет поберечь деньги. Затем я пошла на почту отправить весточку Дэниелу. Я написала, что не вернусь до завтрашнего дня. К несчастью, когда я диктовала телеграмму, Лалла зашла на почту купить марки и конверты.

— Ты сумасшедшая, Виола! Он хозяин твоей квартиры, а не отец и не муж. Разве ты не знаешь, что никогда нельзя потворствовать тирану? Уступая, ты только усугубляешь положение. Это все инстинкт собственника, замаскированный под заботу. Мужчина задушит тебя, если ты ему позволишь. Ты отчитываешься перед ним, хотя вы даже не любовники.

— Ты утверждаешь, что это только инстинкт собственника, а не обычная дружеская забота? Каким образом ты можешь отличить одно от другого?

Мы начали спорить. Увидев Джайлса, шагающего впереди, я прошептала:

— Я догоню тебя. Мне надо ненадолго заскочить в книжный магазин.

— Удивительное совпадение, — сказал продавец, когда я попросила книгу о Тутанхамоне с вкладкой, изображающей Долину Царей, на последней странице. — Я только что продал эту книгу джентльмену, который заходил минуту назад. Книга лежала в магазине несколько недель, мне не хотелось продавать ее, потому что один молодой человек мечтал ее приобрести. Думаю, мне стоит заказать другую такую же.

Когда я присоединилась к Джайлсу и Лалле в «Старом медном чайнике», первое, что бросилось мне в глаза, был большой бумажный пакет с надписью «Книжный магазин Марвелла», лежащий на стуле рядом с Джайлсом. Джайлс попросил кофе.

— Желаете заказать большую тарелку с печеньем и пирожными? — спросила официантка, уставившись на нас с неприкрытым любопытством. Я подумала, что все, каким-то образом связанное с поместьем, вызывает живейший интерес у жителей крохотной деревушки Литтл Уиддон.

— Не думаю… — начал Джайлс, но, посмотрев в мои голодные глаза, осекся. — Хорошо, хорошо, принесите нам все, что у вас есть!

Я умирала от голода. Кусочек бекона, который я съела на завтрак, был крохотным, а все тосты проглотили Лалла и Джайлс. Официантка принесла тарелку со сладостями, я выбрала розовое квадратное пирожное, украшенное сверху серебристыми шариками. Вкус глазури был немного синтетическим, но мне он казался просто божественным.

Джайлс вытащил карту:

— Я должен буду поговорить с сэром Джеймсом по поводу ОЗПА. Не думаю, что наш разговор продлится долго. Мне хотелось бы выкроить время, чтобы исследовать окрестности.

— О, замечательная идея! — воскликнула я с энтузиазмом. Крошки пирожного посыпались у меня изо рта.

— Было бы интересно посетить церковь в Клопстоне — я слышал о нескольких древних скульптурах в убранстве. Также хотелось бы увидеть старинный приют для бездомных в Мартон Снайзе.

— Мы можем поскакать туда на лошадях после ленча, — предложила Лалла. — Клопстон находится в четырех милях от Инскип-парка. Но у нас только две лошади. — Она посмотрела на меня. — Гектор легко выдержит вес Джайлса. Остается моя серая кобыла Изабель.

— Ничего страшного, тогда я останусь дома, — ответила я с готовностью. — Может быть, прогуляюсь в саду.

— Еще пирожное? — спросил Джайлс, пытаясь несколько сгладить мое разочарование. Он обращался со мной, словно с маленьким ребенком.

Я схватила огромный кусок торта, покрытый белым кремом. Это было вознаграждение за то, что я отказалась от поездки верхом и не стала третьим лишним. Когда я расправилась с тортом, Джайлс дал мне свой носовой платок — вытереть крошки с лица. Он вышел из кафе, чтобы подогнать машину к крыльцу, а я, воспользовавшись паузой, забежала в небольшой обувной магазин, который приметила ранее. Я планировала купить книгу о Тутанхамоне, но теперь в этом не было необходимости, и у меня появилось несколько свободных фунтов. Я выбрала пару очень дешевых белых парусиновых туфель. Расплатившись, я сразу же надела их на ноги. Туфли плохо сочетались с манто из норки, но моим измученным ногам было в них легко и удобно.

На улице я увидела Лаллу, идущую немного впереди с незнакомым мужчиной. У незнакомца были длинные черные волосы, собранные сзади в пучок. Он что-то оживленно говорил, бешено размахивая руками. Я замедлила шаг, не желая прерывать их беседу. Вдруг мужчина остановился; казалось, он просил Лаллу о чем-то. Я тоже остановилась и принялась рассматривать витрину магазина электротоваров. Время от времени я поглядывала на Лаллу и незнакомца. В ухе у приятеля Лаллы болталась серьга, пальцы были унизаны перстнями. Он был одет в светлый полосатый пиджак, вокруг шеи был намотан длинный красный шарф. Джинсы мужчина заправил в резиновые сапоги. Он выглядел самоуверенно и немного экзотично со своими узкими черными усиками и маленькими темными глазами. В нем угадывалось своеобразное щегольство укротителя диких зверей или пирата. Мне чертовски надоело разглядывать электрические дрели в окне, когда мужчина прокричал что-то, а затем, развернувшись, быстро пошел назад. Проходя мимо, он случайно задел меня локтем. Лицо незнакомца исказилось от гнева. Я поспешила к Лалле. Подойдя поближе, я увидела, что она улыбается.

Мы вернулись в Инскип-парк и застали сэра Джеймса садящимся в автомобиль. Большой датский дог Вольдемар просунул серую голову в окно и громко выл. Эти жуткие звуки могли бы испугать даже собаку Баскервилей.

— Ленча не будет, — рассерженно сказал сэр Джеймс, обращаясь к Лалле. — Полный дом женщин, но ни одна не умеет готовить. Я поехал в паб, хочется проглотить отбивную в спокойной обстановке. В придачу к миссис Клинч миссис Джукс тоже собирается покинуть нас — она говорит, что не в силах больше здесь находиться. Я оставляю все на тебя, Арабелла. Постарайся выяснить, что так раздражает бедняжку. Твоя мама в спальне, в очередной раз мучается от головной боли. Это место с каждым днем все более походит на сумасшедший дом!

Он с шумом захлопнул дверцу машины, нажал на газ и умчался. Колеса автомобиля с визгом крутились по гравию.

— Кто такая миссис Джукс? — спросила я.

— Одна из наших служанок. Она застилает кровати и убирает в ванных и туалетах. По правде говоря, слово «убирает» не совсем подходит — она разбрызгивает спрей везде, где может, а затем размазывает грязь.

— Какой ужас!

В эту минуту в холл вошел Джереми. Я бросила на него самый свирепый взгляд, на который только была способна.

— Привет, дорогая! — Он приобнял меня и закружил по полу, мурлыкая песенку на ухо. — Ты мой маленький ангел, а я на пути к небесам… Кстати, ты умеешь готовить? Я умираю от голода. Когда я спустился в столовую, Хаддл успел выбросить все курам… Привет, Джайлс! Лалла, я знаю: тебя бесполезно просить. Прошлый раз, когда ты хотела сварить болтушку из отрубей для своего пони, нам чуть не пришлось перестраивать кухню.

— Даже если б и умела, я не стала бы готовить завтрак для тебя. — Лалла швырнула свои пакеты на стул. — Все, кто хотел завтракать, давно проснулись. Тебе придется подождать до ленча! Кстати, что же нам делать с ленчем? Интересно, что миссис Клинч собиралась приготовить сегодня?

— Пойдем на кухню и посмотрим! — предложил Джереми.

По пути мы встретили женщину со шваброй, тряпкой и ведром воды. В правой руке она держала большой баллон с чистящим средством. Я догадалась: это была миссис Джукс. Улыбнувшись немного небрежно, я придержала дверь, чтобы она могла войти и занести свое барахло. Как только я убрала ладонь с дверной ручки, миссис Джукс побрызгала на ручку спреем и стала яростно тереть, словно пытаясь очистить от какой-то заразы.

— Что же могло так расстроить ее? — спросила Лалла, оглядывая горы немытой посуды на кухонном столе. — Наши слуги, похоже, ранимы, как искалеченные ветераны в военном госпитале. Интересно, что папа имел в виду, когда говорил о том, что ее все раздражает?

— Я думаю, что она немного смутилась, увидев мои голые яйца в постели Виолы. — Джереми подцепил пальцами ломтик бекона, которому посчастливилось избежать участи куриного корма. — Совершенно естественно — никто не отправляется на поиски любовных приключений, натянув полосатую пижаму. Я сбросил с себя одеяло — находиться в постели с девушкой, одетой в меховое манто, очень сексуально, но немного жарко. Виола убежала вниз, оставив меня наедине с визжащей во всю глотку миссис Джукс. Вы не представляете, что мне пришлось пережить.

Лаллу ужасно развеселила история, рассказанная Джереми.

— Боже, Виола! Ты, оказывается, не теряешь времени даром! Выходит, что добропорядочность миссис Джукс была осквернена. Боже, какое глупое существо!

Джайлс сунул руки в карманы брюк, склонился над столом и нахмурился:

— Мне очень жаль, что наше присутствие создает проблемы хозяевам дома. — Он посмотрел на меня. В его взгляде читались изумление, неприязнь и укор.

Я почувствовала, что краснею.

— Расслабься, Джайлс! — Лалла хохотнула еще раз. — Кого интересует, что думает миссис Джукс? Давайте лучше проверим, чем мы сможем подкрепиться! — Она распахнула дверцу холодильника. — О Господи, свиной студень! Горы черного пудинга. Телячьи ножки! Что-то окровавленное в пакете, похоже, что почки. Сливочное масло — какое счастье увидеть что-то, не запачканное кровью! Два сморщенных помидора! Боже, а это что такое?

— Это остатки коровьих легких для собак, — ответил Джереми, склонив голову на плечо.

— Какой ужас! Холодильник похож на лабораторию патологоанатома. Может быть, удастся найти хотя бы парочку листьев салата или вареные макароны.

— Я принес яйца, — сказал Ники, который вошел на кухню, | держа в руках корзину. — Я только что собрал их. Мне хотелось проверить, как там кролик, и я обратил внимание, что коробки для яиц полны.

— Если хотите, я могу приготовить омлет, — сказал Джайлс.

— Джайлс, ты просто чудо! — Лалла вытянула губы, словно собираясь поцеловать его, но в последнюю минуту резко отвернулась.

Джайлс с шумом вобрал в себя воздух и стал возиться с завязками фартука. Мне было непонятно, почему он обозлился на меня, услышав, что Джереми переночевал в моей постели. Я готова была биться об заклад: если бы Лалла появилась ночью в спальне Джайлса, он не стал бы ее выгонять. Возможно, Джайлс считал, что мне не следовало изменять Пирсу. Я давно обратила внимание на то, что мужчины чрезвычайно лояльны друг к другу в таких ситуациях. Правда, их лояльность заканчивается, если только оба, к несчастью, влюбляются в одну и ту же женщину.

Джайлс приготовил семь порций омлета. Омлет получился на славу — нежный, мягкий, воздушный, золотистого цвета, слегка пахнущий сливочным маслом. Джайлс украсил блюдо петрушкой и зеленым луком, которые мы обнаружили на заднем дворе. Джайлс предложил тарелку Хаддлу, но тот протестующе замахал руками и отказался, сославшись на слабость пищеварительной системы. Две порции мы отослали наверх леди Инскип и ее служанке, которую звали мисс Тинкер. Мисс Тинкер принесла пустые тарелки и помогла нам с Лаллой помыть посуду.

Наконец мы вымыли все, а Лалла вытерла тарелки насухо чистым полотенцем. Спустя некоторое время она покинула нас.

Мисс Тинкер трудно было назвать приятным собеседником, у нее были резкие манеры и лающий голос. Очевидно, прошло не менее года с тех пор, как она последний раз принимала ванну.

— Замечательный вид! — мечтательно вздохнула я.

Мы стояли напротив двух керамических раковин у кухонного окна. Окно выходило на задний двор, опоясанный невысокой каменной стеной. Белые облака плыли в небе над холмами, высившимися вдали.

Мисс Тинкер выглянула в окно и неодобрительно фыркнула.

— Я вижу дым костра за деревьями, — пыталась я поддерживать разговор, как меня когда-то учили. — Это, должно быть, угольщики.

— Воры и бродяги, засоряющие деревню, — пробормотала мисс Тинкер. — Они не знают, что такое дисциплина.

Поскольку я сама не могла похвастаться особой дисциплинированностью, то промолчала.

— Должно быть, замечательно жить летом в лесу, среди деревьев, купаться в горных ручьях, — продолжила я после паузы. — Возможно, иногда они плавают в озере. — Я подумала, что, наверно, бестактно говорить с ней о купании, и замолчала.

— Им не мешало бы послужить в армии, только армия сделает их людьми.

— Может, вы и правы, но армия делает всех похожими друг на друга. — Мисс Тинкер посмотрела на меня так, словно я была ненормальной. Я попыталась объясниться. — Мне кажется, было бы скучно, если бы все мы были одинаковыми. Люди должны быть иррациональны и непредсказуемы. Человечеству нужны поэты, исследователи, изобретатели и философы.

Мисс Тинкер крепко сжала тряпку для мытья посуды и нервно забарабанила пальцами по тарелке, которую держала в руках:

— Во время войны я служила в Женском королевском корпусе. Нас научили понимать важность безусловного подчинения. Было очень тяжело, но зато мы готовы были справиться с любыми неожиданностями. Совсем не так, как современная молодежь. Вас интересует только секс и наркотики.

— Может, кое-что еще…

— Мы тяжело работали, — продолжила мисс Тинкер резким, лающим голосом. Она была не в силах справиться с нахлынувшими воспоминаниями, ее большие круглые глаза горели. — Мы спали на земле и целый день таскали на спине огромные тяжелые мешки.

— Какой ужас! Неужели никто не мог организовать приличный лагерь, подвезти походные кровати и подогнать транспорт?

Мисс Тинкер швырнула тряпку в раковину.

— Я должна посмотреть, что делает мадам, — выпалила мисс Тинкер с раздражением. — Она может куда-то уйти и заблудиться.

Я закончила прибираться. На кухне было очень жарко. Я вытерла стол, выбросила остатки яичной скорлупы в мусорный бак и покормила кошку куском легкого. Мясо оказалось на удивление вялым и влажным, его трудно было резать. Кошка проглотила мясо, не разжевывая, и громко замяукала, требуя добавку. Я вытащила из холодильника остатки почек и положила перед ней.

Благодарный зверек не захотел оставлять меня. Кошка побежала за мной в гостиную, где все остальные пили кофе. Последовавшее затем шипение и рычание, которым обычно сопровождаются встречи котов и собак, было прервано Лаллой: она приказала псам вернуться на место. Нип и Надж — две шотландские овчарки — нехотя улеглись на коврик, не отрывая от кошки горящих глаз. Они припали к земле, как заправские охотники, готовые броситься на дичь. Кошка же не обращала на них ни малейшего внимания, она потянулась и принялась старательно вылизывать себя.

— Я пообещал отцу, что после обеда поговорю с угольщиками, — сказал Джереми. — Местные жители обвиняют их в воровстве. Мне кажется, что они друг друга стоят. Крестьяне называют угольщиков цыганами, хотя те совсем не похожи на цыган, которые появляются здесь каждое лето. Их роднит только то, что и угольщики, и цыгане постоянно создают проблемы. В любом случае, угольщики подобрались слишком близко к ферме. Каждый день они перемещаются немного вперед. Вчера нам звонил Берден и жаловался на них. Папа не готов показать угольщикам, кто здесь хозяин. Что ж, мне придется выполнять грязную работу самому. Если сегодня вечером я не вернусь, значит, меня посыпали специями, насадили на вертел и зажарили на костре.

— Возьми меня с собой! — попросил Ники. — Я всегда мечтал посмотреть на угольщиков вблизи.

— Они украдут тебя и увезут далеко-далеко, — сказала Лалла. — О, об этом можно было бы только мечтать.

— Хорошо, пойдем со мной! — ответил Джереми. — Только обещай, что не будешь приставать ко мне по дороге со своими дурацкими вопросами.

— Мы с Джайлсом отправляемся на лошадях в Клопстон, — произнесла Лалла. — Чем ты собираешься заняться, Виола?

— Присоединяйся к нам, дорогуша, — сказал Джереми.

Дорога к лагерю угольщиков оказалась неблизкой. Я наслаждалась каждой минутой, проведенной в лесу, несмотря на то, что было довольно холодно, временами шел дождь, а мои туфли промокли насквозь и громко хлюпали. Мы выбрались из гостиной в сад через окно. Сад представлял собой залитую водой террасу размером с хоккейную площадку. Заросший сорняками гравий был разбит на квадраты. Плохо подстриженные кусты высотой по колено образовывали лабиринт. В центре каждого квадрата стояла небольшая скульптура человека или животного. У всех без исключения статуэток отсутствовали руки, хвосты, клювы или другие части тела. По углам стояли каменные корзины с ананасами. Толстые серые стебли обвивали беседку, придавая ей волшебный, немного таинственный вид, как в детской сказке.

Парк за пределами сада поразил меня великолепием деревьев, зарослями первоцвета и пением жаворонков. Дождь прекратился. Солнце выглянуло из-за туч. Капли росы, щедро рассыпанные по зеленой траве, засверкали, как бриллианты. Радуга переливалась в небе яркими цветами. Лес напомнил мне картину Жана-Франсуа Милле [21] с нарисованными двумя девушками и овечкой, к сожалению, я позабыла ее название.

— Перед нами искусственное озеро, — сказал Джереми. Он был одет в пальто Барберри, вокруг шеи был намотан клетчатый шарф. Высокий и стройный Джереми был похож на мужчину-фотомодель. Он уделял внешнему виду гораздо больше внимания, чем Лалла. — Озеро вырыл в восемнадцатом веке один из наших предков. Он же построил особняк в классическом стиле. Бедняга наверняка перевернулся в гробу, когда в 1810 году его внук все разрушил и перестроил дом в восточный павильон. Внука звали Уолтер, но все называли его Набоб. Он был младшим сыном в семье. Когда ему исполнилось восемнадцать, он отправился в Индию и заработал там кучу денег. Он унаследовал титул неожиданно, в довольно зрелом возрасте. Чувство долга заставило его вернуться в Англию, но его сердце навсегда осталось на Востоке. Затем в 1880 году Инскипы построили крыло в викторианском стиле. Мы называем его Викторианским. Сколько я себя помню, это сооружение находится на грани коллапса. К счастью, у нас нет больше слуг, иначе им пришлось бы там спать. Новое крыло было построено отвратительно, крыша и потолок там протекают несколько десятилетий.

— Все это очень печально, — сказала я, обернувшись назад. — Тем не менее в доме есть нечто чарующее. Он притягивает своей эксцентричностью.

— Я люблю свой дом, но только повинуясь чувству долга. Перспектива унаследовать его пугает меня до чертиков… Посмотри, какой вид открывается перед тобой!

Озеро раскинулось, словно два водяных крыла. В центре через узкую его часть был перекинут мостик. Мне уже приходилось видеть нечто подобное, но это место поразило меня своей оригинальностью.

— Я всегда хотел жить здесь, — сказал Ники. — Вдали от людей, как на необитаемом острове. По ночам я бы ходил на рыбалку с фонарем, а днем плавал на парусной лодке.

— Дурачок, ты ведь не умеешь плавать, — прервал его Джереми. — Ты бы утонул через несколько секунд.

Ники густо покраснел и замолчал.

Яркие солнечные лучи превратили озеро в большое зеркало, свет, отражаясь от воды, слепил нам глаза. Стая диких гусей вынырнула из-под низко летящих облаков и закружила над нами.

— Посмотрите, они собираются садиться! — закричала я в восторге.

Нип и Надж, которые бегали кругами возле нас и наверняка успели бы преодолеть дистанцию, в десятки раз превышающую ту, что прошли мы, бросились вперед с громким лаем, повинуясь суровому инстинкту охотника.

— Не переживай, Виола! Я не дам собакам распугать гусей, — сказал Ники и помчался вслед за овчарками. Полы прорезиненного плаща развевались над его красными от холода коленями.

Когда мы добрались до воды, собаки грозно рычали, а Ники, задыхаясь, кричал тонким голосом, пытаясь заставить их замолчать. Гуси, громко хлопая крыльями, поднялись высоко в небо и полетели в сторону леса.

— Успокойся, дубина! — крикнул Джереми. — Где твой ингалятор?

— Я хотел, чтобы Виола смогла рассмотреть гусей. — Ники тяжело дышал. Правой рукой он вытащил из кармана ингалятор.

— Мы сможем рассмотреть их на обратном пути, — сказала я, положив руки ему на плечи. Грудь Ники высоко вздымалась, щеки и лоб покрылись испариной. — Спасибо за то, что пытался сделать мне приятное!

Ники замолчал и не произнес ни слова до самого лагеря угольщиков.

Меня ожидало серьезное разочарование. Я надеялась увидеть живописные шатры, костры под открытым небом, людей, которые варят похлебку в закопченных котлах на металлических треногах. Мое воображение нарисовало Мэгги Тулливер из «Мельницы на Флоссе» [22], которая убежала из дому, чтобы стать цыганской королевой. Ее ждало крушение иллюзий — она осознала, какая непреодолимая пропасть лежит между ней и ее новыми друзьями, насколько ее прошлый опыт и нравственные устои разнятся с теми, что она нашла в цыганском таборе.

Цыгане в книжке о Мэгги Тулливер жили в небольших черных палатках, ели в большом, стоящем отдельно шатре, их дети развлекались, катаясь на осликах. Лагерь угольщиков в Инскип-парке состоял из больших автофургонов, расположенных в ряд вдоль узкого оврага между двух невысоких холмов. Вокруг ничего не напоминало костер, на земле валялись горы бумажного мусора, искореженные листы железа и груды пластиковых бутылок. Выцветшая одежда сушилась на ветру. Несколько поджарых собак бросились нам навстречу, скаля зубы. Нип и Надж благоразумно отступили на приличное расстояние.

— Что за шум? — раздался голос из фургона напротив. Дверь распахнулась, и навстречу нам вышел человек. Я узнала в нем незнакомца, который разговаривал с Лаллой сегодня утром в деревне. Он стоял, засунув руки в карманы, и внимательно разглядывал нас с ног до головы. В нем напрочь отсутствовали почтительность и учтивость, свойственные цыганам, с которыми имела дело Мэгги Тулливер. Его наглые черные глаза остановились на Джереми; угольщик ухмыльнулся, обнажив ряд золотых зубов. Его улыбку нельзя было назвать зловещей, но ее трудно было назвать и приветливой. Мужчина был почти одного роста с Джереми, но крепче и гораздо шире в плечах. Он казался очень сильным физически и излучал энергию, словно персонаж из романа Д. Г. Лоуренса. Самоуверенность Джереми немедленно испарилась.

— Добрый день! Я хотел бы поговорить с мистером Хоггинсом.

— Я за него, дружище. — Наш собеседник продолжал улыбаться, его глаза перебегали с моего лица на лицо Джереми. Быстро взглянув на Ники, он снова перевел взгляд на меня. — Хоггинс уехал в город больше часа назад.

— О, как жаль. Может быть, вы сможете передать ему несколько слов?

— Возможно, смогу. — Угольщик продолжал пялиться на меня. Под его взглядом я чувствовала себя чрезвычайно неуютно.

— Хорошо, вы должны знать, что нельзя находиться в этой части парка. Вам запрещено заходить за изгородь. — Джереми указал рукой на ограду, видневшуюся за фургонами, вдали, у подножия холма.

Угольщик повернулся и посмотрел в направлении, указанном Джереми.

— Неужели?

— Представьте себе! — сказал Джереми, пытаясь придать своему голосу властные нотки. Две маленькие девочки со спутанными волосами вышли из фургона и уставились на нас, хихикая. Одна из них сказала что-то и показала пальцем на Ники. Ники всем телом прижался ко мне.

— Послушайте, — продолжил Джереми, — люди в деревне жалуются на вас. Они говорят, что вы воруете у них садовый инвентарь, канистры с бензином и всякую мелочь. Я не знаю, правда ли это, но, если воровство не прекратится, мы будем вынуждены немедленно прервать наше сотрудничество.

Угольщик насмешливо улыбнулся и сказал:

— Это все чертова ложь!

— Как вас зовут? — Джереми, очевидно, чувствовал, что теряет почву под ногами.

— Зед.

— Хорошо, мистер… э-э… Зед, если мы увидим вас за оградой, то вынуждены будем вызвать полицию. Я не очень хочу это делать, мы всегда разрешали вам переплывать реку и собирать хворост. Мы были очень либеральны с вами все это время, но не хотим, чтобы местные жители страдали из-за вас. Вы должны это знать.

— Я знаю только то, что мои предки поселились здесь гораздо раньше ваших! — Зед сплюнул на землю, чтобы подчеркнуть свое возмущение. — Мы живем здесь сотни лет. Мы спустились вниз, за изгородь, чтобы укрыться от ветра. Мы никогда ничего не крали. — Вдруг его глаза перескочили с лица Джереми на мое. — Это ваша жена?

— Нет… Я хотел сказать: какое вам дело?

— Никакого, только мне кажется, что кто-то поколотил ее слегка. Я не очень люблю такие вещи. Немного наказать подружку — это одно, а лупить женщину — это совсем другое. Я не хочу, чтобы кто-то потом обвинял нас…

Он хищно, как дикий зверь, обнажил зубы. Ники крепко обхватил меня. Намерения Зеда были очевидны.

— Надеюсь, это не угроза. — Джереми старался изо всех сил. Люди выходили из фургонов, и вскоре мы были окружены плотным кольцом мужчин, женщин и детей. — Кажется, я предупредил: еще одна жалоба — и мы вызовем полицию.

— Попробуй вызвать их, паренек! — сказала молодая женщина с белыми, обесцвеченными перекисью водорода волосами. — Почему ты не привел их сегодня? Полицейские боятся связываться с нами. Пускай приходят, мы устроим им веселую жизнь. — Она громко захохотала, обнажив черную дыру вместо передних зубов.

— Эй, симпатяга, хочешь, она отсосет у тебя? — прохрипела женщина постарше, очевидно, мать беззубой красавицы. Ее шутка вызвала взрыв смеха.

— Хорошо, запомните, что я вам сказал! — Джереми попятился, мы с Ники двинулись за ним. — Еще одна жалоба, и я…

— …И ты описаешь штанишки, — перебил его кто-то. Толпа заревела от восторга. Низкий смех Зеда звучал громче всех.

Собаки, очевидно, получившие сигнал, бросились за нами. Одна из них вцепилась в полу модного пальто Джереми. Нип и Надж, почуяв опасность, скрылись за деревьями. Мы побежали со всех ног, уже не думая о приличиях. Я загнала несколько заноз в колени, перепрыгивая через сломанные ветки.

— Отлично, — сказал Джереми, задыхаясь, когда лагерь исчез из виду — Думаю, мне удалось донести до них, что мы не намерены больше мириться с их фокусами.