Танец с вампиром

Глава 24. Все в этом мире не так

– Все не так, – обронил Михаил.

– Но, правящий… – помощница заговорила тихо. – Я расставила все книги по своим местам.

Вампир перевел на Анну холодный взгляд и повторил:

– Все не так.

Он смотрел на стол, кресла, книжные полки… Да, предметы на месте, но вот нет прежнего спокойствия, когда он входил в свой кабинет. Именно так раньше на него действовали расставленные на полках тома.

– И как я могу это исправить?

– Ты… никак. Свободна.

Прошло двое суток с момента, когда он в последний раз видел Темную княжну. По меркам бессмертного существа срок ничтожный, как для человека минута. Что может произойти за минуту? Существенного ничего… или же в редких случаях – перевернуть весь мир.

Свой мир Михаил перевернул с ног на голову дважды. Когда встретил Элеонору и когда ее потерял. И вроде бы по логике со вторым поворотом все должно было встать на свои места. Быть как и до встречи с юной вампиршей. Вернутся спокойствие, безразличие, холодность… но нет. Сейчас некогда стабильный мир покачнулся, и Михаилу приходилось балансировать.

Вампир подошел к панорамным окнам, прижался лбом к холодному стеклу. Все еще холодному. Скоро сердце остановит свой бег вдали от пары – чувства и ощущения потеряют яркость. И простые прикосновения не будут ощущаться так ярко. Сердце уже сбивалось и замолкало на несколько секунд. И каждый раз казалось, что это – конец.

Под ногами сновали люди. Как и всегда… Входили, выходили из здания, прогуливались, разговаривали друг с другом, спешили куда-то, но не вызывали прежнего раздражения и интереса. Они словно стали частью декора города.

Михаил смотрел на снующих «муравьишек» с пренебрежением, но без привычного чувства превосходства. Больше с недоумением. «Почему совсем недавно они его волновали?» – от этой мысли на губы вампира наползла улыбка, а со следующей мыслью улыбка стала шире. Ведь люди не доказывают свою силу бабочкам-однодневкам… Абсолютно точно они этого не делают. Так почему у него, Высшего вампира, возникла эта мысль? От скуки? Глупости? Или по каким-то другим причинам?

– Михаил, – голос врезался в размышления.

– Да, – отозвался вампир, поворачиваясь к Коону, продолжая улыбаться. – И что молчишь? Подбираешь правильные слова? Так не нужно этого делать. Говори.

– Есть вести из улья Темных.

Улыбка померкла на лице Михаила. Да и сердце сделало несколько лишних ударов, выдавая волнение.

– Князь назначил дату даров в честь возвращения юной княжны и в честь ее… вашего потомства. Приглашения разосланы, – сообщил Коон ровным тоном.

– Мое определенно где-то затерялось, – хмыкнул вампир, присаживаясь в кресло, отмечая его удобство. – Шаг со стороны Элеоноры хоть и закономерный, но не совсем приятный.

– Попросить Анну подобрать и отправить дары?

– Нет, я сам. Не думаю… – Михаил вдохнул воздух и с трудом его выдохнул. Буквально вытолкнул, нажав ладонью под ребра. – Не думаю, что… м-м-м, – застонал, переместив руку ближе к сердцу, – появление Анны вместо меня хоть кто-то оценит. А тем более моя княжна. Она вселенски зла… – словно в подтверждение слов с шумным выдохом сердце прекратило отбивать неровный ритм. Замолчало. – Она зла, – говорил, хмурясь и блуждая взглядом по серым стенам. Светлый князь не думал, что так быстро привыкнет быть «живым». – А я бы не хотел терять верную помощницу.

– Как скажешь, правящий, – отозвался Коон, отступая к выходу.

– Где Власта? – уточнил Михаил, стараясь сохранять холодный вид.

– Она передо мной больше не отчитывается, князь.

– Я тебя понял, – сейчас вампиру не пришлось изображать недовольство. Он его чувствовал в ответ на фразу. – Найди ее и проследи, чтобы не наделала глупостей.

Коон чуть склонил голову, вышел. Молчаливо, покорно и без лишних вопросов. Но язык тела говорил о своем хозяине больше, чем слова. Коону явно понравилось находиться по другую сторону стола. Нравилось отдавать приказы и наблюдать за тем, как их исполняют. А вот служить вампиру больше не нравилось. А если недовольство периодически подпитывать, то высока вероятность, как следствие всего произошедшего, получить бунт. Или приговор к смерти… Власта безусловно воспользуется моментом смуты. Открыто не выступит – побоится. Да и физически ей не справиться с Михаилом, а вот подтолкнуть Коона к решительному шагу сможет.

Михаил дернул головой, зачесал пятерней волосы, рывком поднялся из-за стола.

– Я ухожу, Анна, – сказал он в пустоту, зная, что помощница услышит, и перенесся к дому. К месту, где еще позавчера стоял красивый особняк из белого камня. Завалы были почти разобраны, убраны обгоревшие балки, собран мусор, уцелевшие вещи стояли у валуна под обгоревшей пальмой. Совсем скоро нанятые вампиром работники восстановят стены, перекроют крышу… Но как быстро юная княжна захочет вновь переступить порог дома?..

Михаил подошел к валуну, снял целлофан, присел на корточки, перебирая мелочи. Ему хотелось найти что-то, что поможет – вернет на время Элю сюда. На берег моря. В место, где он понял, что значит быть живым. Не факт, что обиженная вампирша примет из его рук дар, но точно заметит. На большее Светлый князь сейчас и не рассчитывал.

В идеале на взгляд, скорее всего, полный ненависти, фразу, тоже не из добрых… хоть на что-то. А главное – услышать стук ее сердца. Его он точно сможет выделить среди сотни других. И второе биение – биение сердца их потомства.

Михаил признал, что среди уцелевшего нет ничего, что могло бы напомнить юной княжне о доме на берегу моря. Он укрыл вещи и пошел по каменной дорожке вниз к воде. Уголок, созданный руками Элеоноры, остался нетронутым разгневанной вампиршей. Возможно, в порыве злости она просто забыла о просторной лежанке с балдахином из легкой лазурной ткани. Или же пожалела… Второй вариант нравился Михаилу больше, но был маловероятен.

Светлый князь никогда прежде не видел Элю столь униженной и взбешенной. В первый день их встречи, осознавая, что на нее велась охота, она не сверкала так зло красивыми голубыми глазами, как в Багряную ночь, лежа на его руках. Одним только взглядом она обещала все муки мира. Обещала ненавидеть и презирать до скончания времен.

Михаил подошел к лежанке, медленно опустился, с ладоней перевел взгляд на море. Шелест волн и влажный воздух, оседающий солью на язык, навечно будут ассоциироваться с Темной княжной и со счастьем. Счастьем, которого он лишился сам. Собственными руками убил его. Не смог отступить. Не смог понять, что все ломает, пока не увидел глаз Эли. А в тот момент уже было поздно.

Вампир поднял с песка камень, с силой зашвырнул его в воду.

Почему?

Почему игра во власть показалась ему важней женщины, посланный самой Богиней? Единственной, что за время его существования, смогла заставить сердце вновь биться?

Почему?..

Михаил задавал себе эти вопросы и не мог ответить.

Ее обожание во взгляде казалось чем-то вечным и неизменным. Чем-то, что никогда и ни по какой причине не может исчезнуть.

Сейчас Светлому князю хотелось увидеть хоть какие-то эмоции при встрече со своей парой. Любые. Лишь бы она повернула к нему голову. Он был уверен, что Эля продолжит игнорировать его. В очередной раз покажет, что он ничего для нее не значит и является никем.

***

Михаил перенесся к улью Темных. Не стал нарушать этикет и проявляться сразу в кабинете Александра, а решил дать немного времени смириться с его появлением. Он поднялся по ступеням к массивной входной двери, пересек холл и шел по лестнице, прислушиваясь к происходящему и к словам. Зал четвертого этажа заполняли вампиры и оборотни. Последние вели себя шумно, словно были здесь хозяевами, а не гостями. Его же появлением были удивлены – это он понял сразу. А еще понял тот факт, что присутствующие делали ставки. Кто именно попросит Михаила покинуть улей: сама Элеонора, Александр или же кто-то из его приближенных. Под просьбой покинуть улей подразумевалась хорошая трепка и оскорбления.

Ставки росли, как и чувство унижения у Светлого князя, но он прошел в зал, выбрал место у зашторенного окна и принялся ждать. К нему никто не вышел. Это Михаил посчитал хорошим признаком – юная княжна позволила ему остаться.

А вот и она! Тело вампира само отреагировало на девичий голос – Михаил в ту же секунду возник перед дверями, ведущими в кабинет Темного князя, не осмеливаясь войти.

От его груди потянулась тонкая серебристая нить. Почти невидимая, эфемерная, колыхаемая потоками воздуха от легких движений. Она проникла сквозь массивные резные створки…

– Я прекрасно себя чувствую, мам, – голос княжны прошелся разрядом по телу вампира. – И… – Эля замолчала. Михаил был уверен, что она заметила связь истинной пары – почувствовала его. – И я не голодна.

И ни слова о нем.

Михаил вернулся на прежнее место, провожаемый множеством взглядов уже в типичной для вампирского улья тишине.

Через минуту в зале появился Малис и пригласил первых посетителей.

И вампиры, и оборотни входили и выходили сотни раз. Задерживались в кабинете слишком долго, тратя драгоценное время. Отвлекая. Отодвигая встречу Светлого князя с его «сердцем». Откровенно раздражая!

Он поймал себя на мысли, что хочет подойти к Малису и попросить принять. Именно попросить, а не приказать или распорядиться. Михаил не сделал этого. Остался на прежнем месте, прекрасно зная, что ему откажут.

Минуты шли за минутами, часы за часами, и в зале уже не осталось тех, кто хотел бы поздравить Темную княжну с потомством и пожелать долгих лет жизни. Помещение стали наполнять извечные просители. Времена менялись, а желание получить что-то без усилий не покидало существ.

Михаил оттолкнулся бедром от подоконника, намереваясь наконец увидеть Элеонору.

Он пренебрег этикетом и вошел, когда посетитель еще был внутри.

– Добрый вечер, – сказал Светлый князь, коротко кивая Малису и замечая жест Александра. Тот попросил не останавливать. – Не ожидал, – признался вампир.

– Ну раз ты провел многочасовое ожидание под дверями моего кабинета ради хорошей трепки, то я не смогу тебе отказать, – отозвался Темный князь, положив ладонь на плечо дочери.

Михаилу стало интересно, что означало прикосновение. Александр пытался поддержать или же сдержать?..

– Нет, я пришел не ради этого.

– А ради чего?

– Ради… – Михаил пытался беззаботно улыбаться. – Ради встречи со своей парой, – боль в груди вынудила вампира ссутулиться и упереться ладонями колени.

Тук. Тук. Тук.

Сердце принялось разгонять загустевшую кровь, обостряя и без того яркие эмоции, принося еще больше страданий и жажду обладать той, кто его не подпустит к себе.

Юная княжна все еще смотрела на посетителя, время которого так нагло отобрал Михаил.

– Благодарю, – произнесла она. – Ваш дар порадует моего сына, – в ее голосе ни намека на волнение. – А значит, буду рада и я.

Посетитель склонился и поспешил уйти.

– Раз мы закончили, – Эля плавно поднялась на ноги, держа в руках шкатулку, – я наконец смогу утолить жажду. Я голодна, – сообщила она матери, все это время молчаливо наблюдавшей за Михаилом.

Вампирши покинули кабинет степенно и не спеша, едва не натолкнувшись на Светлого князя. Ему пришлось отойти вправо.

“Пустое место. Ничто”, – он вспомнил слова Элеоноры.