Танец со стеклом

14

На следующий день по пути в университет Марк рассказывает, что Боря под следствием, и сядет он надолго. За руль он заставил сесть меня, тщательно контролируя процесс, хотя с ним я ничего и не боялась.

— Да, блин, Словецкий, как ты это делаешь? Мне сейчас вообще не страшно, а поеду одна, умру от страха.

— Ты и страх? — выгибает бровь. — Не слышал о таком.

— Да, в какой-то момент жизни я перестала боятся всего.

— В какой? — пытается заглянуть в душу.

— Давай потом, — улыбаюсь быстро, снова сосредотачиваясь. — Не хочу портить нам день.

— Хорошо, малышка.

У универа я отлично паркуюсь, и Марк, целуя меня при всём ВУЗе, уезжает на работу. Я вообще удивлялась, как до сих пор не было статей и новостей. Словецкий был завидным холостяком. Ключевое — был.

Мои одногруппники были в курсе. Ребята — душевные люди, и не лезли со своими расспросами, а чужие и подавно не приставали.

Людмила Павловна перехватила меня на входе. Женщина сияла и цвела.

— Даночка! Девочка моя! Как ты это всё провернула? Как нашла?

— У меня хорошие связи, — смеюсь. — Марк помог.

— Спасибо большое. Я весь вечер чувствовала себя молодой девчонкой! А сегодня мы идём на свидание!

— Я за вас очень рада, — искренне улыбаюсь. — А как вам Марк?

— Шикарный мужчина. Серьёзный, взрослый, воспитанный. А на тебя как смотрит, девочка моя. Тебя что-то беспокоит? Всё ещё ревность?

— Да. Мы всё ещё воюем.

— Главное, не отпускайте друг друга. Ты с ним сияешь. Он с тобой. Марк с такой нежностью смотрит на тебя, словно ты фарфоровая ваза.

— Не отпустим.

Что-то мне резко к Словецкому захотелось. Что я и делаю после занятий и репетиций. Знаю, он меня не ожидает, но всегда ждёт.

Единственное, что омрачало моё настроение — это головная боль. Пошёл первый снег, а я была метеозависимой. А ещё Маркозависимой. Сейчас эта шутка не повеселила.

Охрана меня спокойно пропускает, а Галя сообщает, что Марк на совещании.

— Можете его здесь подождать. Кофе, чай, воды?

— Кофе, пожалуйста, — надеюсь, что хоть он поможет.

Сижу, закрыв глаза, на мягком кожаном диванчике. Больно и от света, и от звука. Через стеклянные двери вижу, как Марк идёт в сторону кабинета с каким-то парнем и что-то с ним обсуждает. Словецкий такой серьёзный и собранный, что это вызывает у меня улыбку. Я вижу его разным: нежным, страстным, злым, ревнивым, заспанным, смущённым, милым, влюблённым. И мне нравится узнавать его с разных сторон. А от мысли, что полностью его знаю только я, начинаю таять и плавиться внутри.

Марк завершает разговор и движется в сторону кабинета.

— Дана? Что-то случилось? — чмокает в щёку, коротко прижимая к себе.

— Угу, соскучилась, — со страдальческим видом сообщаю мужчине.

Он ухмыляется и тащит меня в кабинет. Целует, но видит какая я вялая.

— Ты чего, малышка?

— Голова болит, — я уже полностью расслабилась в его руках, и устало положила голову ему на плечо.

— Что случилось? В больницу?

— Ага, сразу в Германию. В клинику. Нет, конечно. Просто голова на погоду разболелась, но я слишком хотела к тебе.

Марк молчит, но его глаза говорят о многом. И я снова тону в этом синем море, хоть и умею плавать.

— Мне ещё немного надо поработать. Подождёшь?

— Да. Можно только я на диванчике полежу?

— Конечно.

Словецкий сам тащит меня на диван, укрывая откуда-то взявшимся пледом. Нежно поглаживает ноги, а я снова радусь, что надела юбку и красивую блузку. Хотелось соответствовать его уровню.

Уснуть не получается, и я слышу, что кто-то входит, а Марк шикает, чтобы не шумели. Это вызывает у меня улыбку на лице. В конце концов, я сажусь на диване, задавая самый глупый вопрос.

— Словецкий, ты спал на нём с кем-то? — Марк от неожиданности перестаёт печатать и переводит взгляд на меня.

— Ты серьёзно? Конечно, нет. Я ни с кем не спал на работе. Кроме тебя, — ухмыляюсь, когда он говорит последнее. — Чего это тебя вдруг заволновало?

— Меня всё волнует, что тебя касается, — говорю, снова хватаясь за многострадальную голову.

— А таблетки какие-то?

— Не помогают.

— Давай отвезу домой.

— Может, поужинаем где-нибудь?

— Тебе же плохо.

— Так может быть несколько дней. Что теперь, дома сидеть. Тем более, я сегодня не ела ещё.

— Ты с ума сошла? Действительно, почему это у тебя голова болит. Поехали! — по-доброму бурчит Марк.

Приобнимает меня за талию, и я позволяю вести меня. Снова толпа удивлённых людей, которые глазеют без стеснения. Конечно, такого Словецкого они вряд ли видели.

В машине Марк приоткрывает окно и гладит меня по голове, шепча что-то нежное на ухо. Ресторан он выбрал отличный. Свет приглушён, музыка тихая. Только официантка больно в себя поверила. Девушка, на чьей форме красовался бейджик "Эльвира", подчеркнуто игнорировала моё присутствие, глупо шутя и хихикая, когда Марк задавал вопросы по меню. Словецкий терпит это недолго, тут же подзывая менеджера и прося, чтобы нам поменяли официанта. Думаю, здесь он тоже бывает часто, поэтому его просьбу тут же удовлетворяют. Заприметив моё злое лицо, он садится рядом на диванчик, а я снова ложусь на его грудь.

Пока ужинаем, я рассказываю как обрадовалась Людмила Павловна. Интересуюсь у Марка его работой.

— Тебе, правда, интересно? — каждый раз спрашивает мужчина.

— Да.

Мне на самом деле было безумно интересно, и я даже вникала во всё, на что хватало моего творческого ума.

— А что за мутки у Вики с Артёмом? — уточняет Марк.

— Она нравится Артёму, а с ней я об этом ещё не говорила. Рано. Она хоть и не показывает, но переживает, и не знает, что делать дальше. Мозг мне колупает, что живёт за мой счёт.

— А чего она Артёмку в сад не устроит?

— Теперь устроит. Боялась, что Борис его выкрадет.

— Могу с работой помочь.

— Ты вообще всё что угодно можешь, — довольно улыбаюсь.

— У меня слишком хороший мотиватор.

— Ты и без меня мог.

— А с тобой ещё и хочу.

Мы уже направляемся к выходу, когда я, натыкаюсь взглядом на Леона с девушкой. А он в это же время натыкается на меня.

— Даная! Какая встреча! — подходит, приобнимая.

— Привет, Леош.

Мне и смотреть не надо, чтобы понять, что у Марка сейчас пар пошёл из ушей.

— Познакомьтесь. Это Марк — мой мужчина. Леон — мой друг. Мы сто лет знакомы, вместе танцевали и росли.

Леон тянет руку для рукопожатия, и Марк отвечает.

— Очень приятно.

— Взаимно.

И оба наврали. Леону плевать, а Марк начинает злиться.

— А это моя подруга — Лика.

— Очень приятно, — обворожительно улыбается. Классные у тебя друзья, Леон.

— Видел твои номера в социальных сетях. Крышесносно. Рисково.

— Кто не рискует, — улыбаюсь, но тут же хватаюсь за голову. — Ты чем занимаешься?

— Скоро принимаю участие в конкурсе танцевальном. Он будет транслироваться.

— Вау, поздравляю.

— Голова болит? Ах, да, сегодня же снегопад, а ты всё также метеозависима?

— Да.

— Давай таблетку дам. Она помогает от мигреней, — лезет в сумку Лика.

— Спасибо.

— Ладно, ребят, мы поедем. Была рада встрече.

— Если мне нужна будет помощь в номерах, наберу?

— Конечно, Леош, о чём речь.

Мы ещё раз обнимемся на прощание, машу Лике, а парни жмут руки. Выпиваю таблетку, которую мне дала Лика уже в машине у Марка. Он молчит, стараясь сделать вид, что всё хорошо.

— Куда едем? — спрашивает у меня.

— Какие варианты? — решаю уточнить. Видимо, он не особо хочет видеть меня.

— Ко мне.

— Мне подходит, — снова кладу голову ему на грудь, обвивая руками за талию. — Не злись.

— Злюсь, — всё же отмирает мужчина, снова поглаживая меня.

— Он просто мой друг, Марк. А люблю я тебя.

— Он просто знает о тебе гораздо больше, чем я. Даже про боли головные.

— Поверь мне, то что знаешь ты, не знает больше никто, — намекаю на нашу бурную ночную жизнь.

— Поверь мне, и не узнает. Я не хочу, чтобы ты с ним общалась.

— Угу, — говорю, засыпая.

Просыпаюсь я в кровати Словецкого в его сильных руках и под мягким одеялом. Он снял с меня одежду, натянув свою футболку, хотя здесь была целая куча моих пижам. Даже в этом нужно показать, кому я принадлежу.

Сам Марк лежит в трико, притягивая меня к себе. Где-то далеко начинает заходиться рассвет, и я в этот момент чувствую абсолютное счастье. Мне так хочется, чтобы наше с ним счастье никогда не заканчивалось. Поворачиваюсь лицом к нему, изучая каждую черточку. Сейчас лицо Марка расслаблено. Он ни о чем не думает, не злится, не ревнует. Идеальный ровный нос, длинные ресницы, невероятная мужская красота. Чуть полные губы, которые каждый раз заставляют меня забыть обо всём.

— Как же я люблю тебя, — шепчу в пустоту комнаты. Уткнувшись лбом в его грудь, слушаю мерное биение сердца. Понимаю, что готова на всё, лишь бы ему всегда было хорошо и спокойно.

— Ты чего не спишь? — сонно спрашивает Марк, прижимая еще сильнее.

— Выспалась, — целую голую кожу.

— Как себя чувствуешь?

— В данный момент самой счастливой на свете.

Марк чмокает меня в волосы, ложась обратно.

— Пообещай, что ты — навсегда, — прошу я.

— Обещаю. По-другому и быть не может. Не отпущу, даже если захочешь.

— Не захочу.

Марк так боялся меня потерять, так ревновал, не понимая, что я тоже. Я тоже этого всего боялась. Проснуться без него, уснуть не с ним, целовать другого. Если бы нас развела судьба, я бы просто осталась одна на всю оставшуюся жизнь.

— Дана, думай тише, спать мешаешь.

— Вообще-то я думаю о том, как люблю тебя.

— Родная, я тебя тоже люблю. Особенно, пару часов назад, когда ты спала.

Щипаю его, и Марк от неожиданности подскакивает. Начинает меня щекотать, и вот мы уже во всю бесимся, пока Марк не прижимает мои руки к кровати, целуя. Спускается по шее дорожкой поцелуев.

— Ты помнишь, что я вчера сказал про Леона твоего?

— Что ты вчера сказал? — мне и сейчас с трудом удавалось связно мыслить.

— Что я не хочу, чтобы ты с ним общалась.

— Мы и не общаемся. Но, когда нужна помощь, всегда помогаем друг другу. Я буду тебе об этом говорить, если что. Ты не видел вчера его подружку что ли?

— Я не смотрел на неё. Изучал соперника, — щурится, заглядывая в мои глаза.

— Он тебе не соперник, Марк.

— А что за мерзкое "Леош"? — кривит лицо.

— Ну, просто он для меня Леоша, — смеюсь. — А ты Марк.

Интонацией постаралась передать значимость.

— Марк, завязывай.

Словецкий тяжело дышит в шею.

— Ничего обещать не могу.

— Постарайся хотя бы.

— Буду. Но не обещаю, малышка.

— Спасибо.

Следующий вечер я провожу в компании Вики и Темки, дико извиняясь, что постоянно пропадаю.

— Ты дура? — возмущённо спрашивает подруга. — Мы живём у тебя за твой счёт, а ты извиняешься, что живёшь своей жизнью.

— Ты тоже дура. Можешь хоть вечность жить. И содержать могу вечность. У меня богатый мажор, — смеюсь. Конечно, это шутки, я даже картой его ни разу не пользовалась. Да и не надо мне от него ничего было.

— Папик, — прыскает Вика от смеха, и я подхватываю.

— Да.

— Слушай, а Артём. Что можешь о нём сказать?

— Отличный парень. Служил в горячих точках. Смешной, харизматичный, очень ответственный.

— И очень понравился Тёмке.

— А тебе?

— Что мне?

— Тебе понравился?

Вика тушуется, и я, поняв настрой, достаю бутылку холодного вина из холодильника.

— Я вообще не уверена, что готова к отношениям.

— Ну Тёма не будет слушать это "готова", "не готова". Он придёт и заберёт.

— Он красивый, — мечтательно улыбается подружка. — А ещё сильный. Мне с ним не страшно.

— Это ты ещё не видела его в действии, — смеюсь я. Мне хватило его напряжения, когда Марк орал на меня у клуба. Отгоняю дурные воспоминания, которые я давно поместила в мусорку в своей памяти.

— И что ты думаешь?

— Думаю, стоит попробовать. Кстати, Марк обещал помочь с работой.

— Надо мелкого в сад устроить.

— Тоже решим. Родителям говорила?

— Нет ещё. Думаю, съездить к ним.

— Ну вот. Артём отвезёт, если что.

— Его твой Словецкий уволит потом.

— Не уволит, — смеюсь. — Он знает, что я за него топлю.

Мы включаем музыку, начиная подпевать и танцевать. Не пьяные, а весёленькие. Артёмку Вика укладывает спать, и мы продолжаем фуршет. Нас даже накрывает дикая истерика, сопровождающаяся хохотом. В этот момент звонит Словецкий.

— Что происходит? — вкрадчиво интересуется.

— Привет, милый, любимый, самый лучший.

— Ты пьяная? — со смешком спрашивает Словецкий.

— Ну почему сразу пьяная? Как будто я тебе никогда так не говорю, — слегка запинаюсь в словах.

— Ты пьяная, — усмешка. — По какому случаю фуршет?

— Мы с Викой отмечаем… — смотрю на подружку в поисках помощи, но она только заливается. — Четверг! Это же маленькая пятница. Да и по-любому какой-то праздник есть.

— Да ты моя хорошая. Четверг они с Викой отмечают. Выйдешь, если приеду?

— Скорее вылечу, но да.

— Буду через десять минут.

Мы с Викой в это время выпиваем ещё по бокалу, и это уже третья бутылка. Относительно мы неплохо себя вели. Шатались только немного, но это просто так.

— Вика, я скоро, — кланяюсь я, спускаясь вниз. Решаю не использовать лифт, чтобы не стало плохо. Зачем плохо, когда хорошо?

Чуть не спотыкаюсь на выходе из подъезда. Фокусирую взгляд в поисках машины Марка. Заприметив мужчин у автомобиля, старательно иду к ним.

— У-у-у, уху-ху, — смеётся Артём. — Нарядная вы, Даная Сергеевна.

— Спасибо, Артём. Ты тоже ничего. Там вторая такая же. Кстати, — делаю вид, что только вспомнила. — Поднимись, пожалуйста. У нас там сломался… Что-то у нас там сломалось. Посмотри, пожалуйста.

Артём тут же смекает что к чему, как и ухмыляющийся Марк.

— Понял вас, Даная Сергеевна! Сейчас всё починим, — смеётся он, удаляясь.

А я звонко чмокаю Словецкого в щёку.

— Такой я тебя ещё не видел. Сколько ты выпила?

— Три.

— Так унесло с трёх бокалов?

— Три бутылки.

— СКОЛЬКО? — шокированно спрашивает Марк, отрывая меня от себя.

— Ну мы чуть-чуть расслабились. Дома. А могли бы в клуб пойти. В коротком платье. На каблуках, — стою на цыпочках и шепчу ему на ухо, упираясь руками в грудь. — Где куча парней.

Марк резко хватает меня за талию, больно сжимая.

— Кажется, кто-то хочет получить.

— О, да, — смеюсь я. — Пошли в машину.

Я даже обхожу и сажусь с другой стороны, как приличная. Но Марк тут же пересаживает меня на себя в позе наездницы. Хорошо, что окна тонированные.

Я судоржно ищу рычаг, чтобы опустить спинку его кресла, пока Марк неистово целует меня. Трясущимися от возбуждения руками расстёгиваю его брюки, пока Марк расправляется с моими джинсами. Он проводит пальцами, подмечая:

— Влажная.

— Да, посмотреть на тебя достаточно.

Марк без церемоний приподнимает меня и насаживает на себя. Делаем всё быстро, рвано, резко, грубо. Когда я уже почти на пике, Марк резко поднимает меня, почти выходя.

— Так куда ты там хотела поехать?

— К тебе. Только к тебе.

— Ты путаешься в показаниях, — усмехается мужчина, продолжая эту пытку.

— Только к тебе, Марк. Пожалуйста, — жалобно прошу я.

— А как же клуб?

— Ты хочешь в клубе? Без проблем. Только закончи сейчас здесь.

Словецкий резко входит, и кончает, делая пару толчков. Я заканчиваю вместе с ним.

— Мой, — падаю на его широкую грудь.

Лежим так пару минут, приходя в себя. Марк перебирает мои волосы, а я слушаю стук его сердца. В конце концов поднимаюсь с него, приводя себя в порядок.

— Сумасбродная девчонка, — подмечает Марк. — Что ты делаешь со мной? Я ехал просто увидеть тебя.

— А получилось ещё и почувствовать.

— Да. Одно слово, один взгляд — и я хочу тебя.

— Вот пусть так и останется, — улыбаюсь.

— Так и останется.

Словецкий забирает с заднего сидения огромный букет шикарных роз. Нежно-розовые.

— Спасибо, — искренне улыбаюсь, даже смущаясь.

— То есть переспать в машине — это пожалуйста. А как цветы я привёз — так мы смущаемся.

Начинаю смеяться и плакать. Кажется, пьяная истерика подъехала.

— Это ещё что такое? — Марк даже опешил.

— Просто ты заботишься обо мне и радуешь. Это так красиво.

— Я всегда буду это делать, — обещает Марк, вытирая слёзы.

— Кстати, мне бы в магазин. У нас вино закончилось, — вот теперь дико смеюсь.

— Хорош, — серьёзно, но со смешинками в глазах сообщает Словецкий.

— Ладно. У нас коньяк ещё есть. И водка.

— Дана!

— Ладно. Воды попью.

Вижу выходящего Артёма из подъезда.

— О, смотри, улыбкой весь район озаряет, — ржёт Марк.

— Отпустишь его Вику отвезти к родителям?

— Смотря как просить будешь.

— Поняла тебя, — важно заключаю. — В воскресенье оценишь мои просьбы.

Поцеловав на прощание Марка сто пятьдесят раз, я выхожу.

— Ну как, Артём? Починил?

— Починил, — довольно улыбается. — Спасибо за просьбу!

— Обращайся, так сказать.

Из квартиры машу Марку в окно, чтобы знал, что всё хорошо, а на кухне меня ждёт раскрасневшаяся Вика.

— Вот же ты сводница!

Я довольно улыбаюсь.

— И как?

— Как-как. Завтра иду на свидание!

Миссия выполнена.