Тайна банкира. Красная мантия

ГЛАВА XXVI

Карета, в которой ехала Виолетта, катилась очень быстро, но миновала сверх ее ожидания поворот на Ватерлоский мост. Виолетта сильно боялась, что кучер вследствие глупости или незнания повезет ее не надлежащею дорогой; она дернула за шнурок, но кучер не обратил на это внимания, карета быстро катилась вдоль по Флитстриту; молодая девушка отворила окно, но убедившись, что ее голос не действует на кучера, хотела было выпрыгнуть, но дверцы кареты были замкнуты, а кучер все шибче погонял лошадей. Миновав еще несколько улиц, дома стали редеть и мало-помалу глазам Виолетты открылась полевая бесконечная дорога, обсаженная деревьями с обеих сторон. Тогда только Виолетта поняла, что сделалась жертвой низкого обмана, но в действительности болезни своей матери она не сомневалась, ее волнение не давало ей возможности обсудить с надлежащей ясностью события этой ночи. Глаза ее смотрели с неподвижностью ужаса вдоль по дороге. После двухчасовой быстрой езды карета остановилась у подъезда гостиницы.

Несмотря на позднее время и на то, что в окнах не светилось огня, путешественников, по-видимому, ждали: ворота стояли настежь, и двор был освещен. Какой-то человек приблизился и выпряг усталых лошадей, а другой подвел на смену им других. Трудно изобразить состояние Виолетты. Она выглянула в окно и заметила невдалеке мужчину высокого роста.

— Кто бы вы ни были! — воскликнула она, — объявите мне, ради самого Бога, эту загадку: зачем меня привезли сюда? зачем меня отняли у моей умирающей матери?

Незнакомая личность приблизилась к карете. Плотно надвинутая шляпа и шарф, окутывавший подбородок и шею, скрывали от Виолетты его черты и благодаря темноте не дали ей узнать маркиза Рокслейдаля, которого вдобавок она видела только вскользь на этом вечере.

— Умоляю вас, — продолжала Виолетта, — если в вас не угасло чувство человеколюбия, отвезите меня в Лондон к моей матери.

— Успокойтесь, сударыня, — отвечал незнакомец, — мать ваша здорова.

— Благодарю, благодарю тебя, Боже! — воскликнула Виолетта, — но это письмо, это письмо от доктора.

— Это письмо в свою очередь вымысел, который вы простите, когда узнаете его причины.

Лошади между тем были запряжены, и Виолетта не успела сказать еще слова, как маркиз откланялся с почтительным видом и карета понеслась.

Хотя сердце Виолетты билось благодарным чувством к Творцу, ум ее домогался разъяснить эту тайну. Будь у нее, конечно, какой-нибудь обожатель, она отнесла бы свою загадочную поездку к похищению, но так как этого не было, то ей казалось странным, зачем ее увозят из ее скромной жизни с любимою матерью? Но все ее усилия не объяснили ей ее недоумения.

Около трех часов утра карета остановилась у железных ворот, над которыми красовался герб, окруженный натуральным плюшем, а пока Виолетта разглядывала эти ворота, звук колокольчика резко раздался в безмолвии ночи. Привратник явился со связкою ключей и карета въехала в пространную аллею, переехала мост через широкий ров, наполненный водою и остановилась у мрачного здания, напоминавшего феодальные замки. Маркиз Рокслейдаль приблизился к карете и высадил из нее Виолетту; она бы упала без этой поддержки: эта страшная ночь истощила ее физические и душевные силы.

— Где я и зачем меня привезли в это место? — спросила она.

— Потерпите немного, — сказал нежно маркиз, — вы нуждаетесь в отдыхе и потому отложите вопросы до завтра.

Ответ маркиза поразил Виолетту: в нем слышалось торжество волокиты, одержавшего победу над жертвою. Несмотря на всю свою неопытность, Виолетта поняла затруднительность своего положения: ее мужество пробудилось с этим сознанием.

— Зачем привезли меня сюда? — спросила она отстраняя руку маркиза, — и кто же вы, если решились вступить в заговор против беззащитной молодой девушки?

— Милая мисс Ватсон, — отвечал маркиз, сильно сконфуженный, но все еще силясь поступать сообразно с советами друзей, — вы, наверно, простили бы мне весь этот заговор, если бы знали искреннюю любовь, заставившую меня прибегнуть к подобным мерам. Но позвольте мне отложить объяснения до завтра: вы также безопасны под этим кровом, как под тем, под которым вы спали прошлую ночь.

В этом уверении слышалась истина да и Виолетта была слишком слаба, чтоб вступать в это время в состязание с маркизом; она почти упала на скамью, стоящую в передней, освещенной тускло горевшей лампою; воздух в ней был удушлив и сыр; понятно, что маркиз, обладавший шестью прекрасными замками, пренебрегал этим поместьем, доставшимся ему по наследству от деда. Старая ключница встретила в прихожей маркиза с Виолеттой.

— Вы получили письмо мое? — спросил ее лорд.

— Получила, милорд, и все уже готово к приему молодой госпожи. Какая она маленькая, хорошенькая барыня, но только уж слишком бледна для новобрачной.

— Она отчасти не в полном рассудке, — сказал потихоньку маркиз Виолетте, — но вы не обращайте на это внимания.

Виолетта отвечала утвердительным жестом и дружески протянула руку старухе, которая тотчас же повела ее вверх по широкой дубовой лестнице.

Хотя маркиз и снял свою шляпу при входе в зал, но утомление Виолетты и тут не дозволило ей узнать его; в ней жила отчетливо только одна мысль, то есть о побеге. Она последовала за ключницей и не сомневалась в своей безопасности при виде ее доброго открытого лица.

Комната, куда введена была Виолетта, была мрачная, несмотря на огонь, пылающий в камине. Виолетта в изнеможении опустилась на стул и успокоенная обещанием старухи не оставлять ее, скоро уснула в своем широком кресле.