Мадж села в кэб, и Калтон велел извозчику ехать на железнодорожный вокзал.
— Скажите, пусть едет на Паулетт-стрит, — сказала вдруг она, коснувшись руки адвоката.
— Зачем? — удивился Калтон.
— И еще чтобы он проехал мимо клуба «Мельбурн», я хочу зайти туда.
— Что, черт возьми, происходит? — пробормотал Калтон и, отдав необходимые распоряжения, сел в кэб. — А теперь, — глядя на попутчицу, сказал он, когда кэб с грохотом покатил по мостовой, — скажите, что вы собираетесь делать.
Мадж откинула вуаль, и Калтон поразился, увидев, какая с ней произошла перемена. Слезы исчезли, глаза блестели и смотрели уверенно, губы сжались. Она выглядела как женщина, которая приняла решение и намерена добиться своего любой ценой.
— Я собираюсь спасти Брайана, — тихо, но очень твердо ответила она.
— Но как?
— A-а, вы думаете, что раз я женщина, то ничего не могу?! — язвительно заявила она. — Вот и увидите!
— Прошу прощения, — возразил Калтон, мрачно улыбаясь, — я всегда придерживался самого лучшего мнения о женщинах… Как и любой адвокат, если принять во внимание, что за девятью случаями из десяти стоит женщина.
— Старая песня.
— Тем не менее верная, — сказал Калтон. — Со времен Адама известно, что женщины больше влияют на мир, чем мужчины, как в хорошем, так и в плохом смысле. Но дело не в этом, — нетерпеливо закончил он. — Что вы задумали?
— Все очень просто, — ответила она. — Во-первых, могу сказать вам, что я не понимаю утверждения Брайана о том, что он хранит молчание ради меня, потому что в моей жизни нет никаких тайн, которые нужно было бы скрывать. Если рассматривать факты этого дела, получается, что Брайан в ночь убийства вышел из дома в Сент-Килда в одиннадцать часов. Мне он говорил, что зайдет в клуб, проверить, нет ли для него писем, и после этого пойдет сразу домой.
— Он мог сказать это просто для отвода глаз.
Мадж покачала головой.
— Нет, не думаю. Я не спрашивала его, куда он собирался. Он упомянул об этом случайно. Я знаю характер Брайана, он бы не стал намеренно лгать, тем более, если в этом не было необходимости. Я совершенно уверена, что он собирался так и поступить. Но в клубе он нашел какое-то письмо, которое заставило его изменить планы.
— От кого письмо?
— Разве не понятно? — нетерпеливо воскликнула она. — От человека, мужчины или женщины, который хотел встретиться с ним и что-то рассказать обо мне. Он получил письмо в клубе и пошел на Коллинс-стрит, чтобы встретиться с его отправителем. На углу Шотландской церкви он нашел мистера Уайта и хотел помочь, но, узнав, с отвращением бросил его и пошел к назначенному месту по Рассел-стрит.
— Значит, вы думаете, он не возвращался?
— Я уверена, что он не возвращался, потому что, как вам говорил Брайан, много людей носят такие же пальто и шляпы, как у него. Кто этот другой человек, который сел в кэб, я не знаю, но готова поклясться, что это был не Брайан.
— И вы хотите найти это письмо?
— Да. Дома у Брайана.
— Он мог сжечь его.
— Он мог сделать тысячу разных вещей, но он этого не сделал, — ответила она. — Брайан самый беззаботный человек на свете. Он мог сунуть письмо в карман или бросить в корзину и забыть о нем.
— Но в этом случае не забыл.
— Он думал о разговоре с автором письма, вряд ли о самом письме. Поверьте, мы найдем письмо на столе или в кармане одежды, которая была на нем в ту ночь.
— Тогда вот еще что, — задумчиво сказал адвокат. — Письмо могло попасть к нему между вокзалом на Элизабет-стрит и клубом.
— Скоро мы это выясним, — ответила Мадж, — ведь в это время с ним был мистер Ролстон.
— Да, верно, — сказал Калтон. — Кстати, а вот и он. Спросим его прямо сейчас.
Кэб проезжал мимо памятника Берку и Уиллсу, и цепкий взгляд Калтона сразу заметил Ролстона, который шел по левой стороне улицы. Первым внимание Калтона привлек сияющий внешний вид Феликса. Начищенный цилиндр его сиял, смазанные туфли сияли, сияли кольца и зажим на галстуке, и вообще он весь был такой сверкающий, что казалось, будто по улице, пламенея гранями на ослепительном солнечном свете, катится оживший бриллиант.
Кэб остановился у бордюра, и Ролстон встал как вкопанный, когда прямо перед ним выпрыгнул Калтон.
Мадж, оставшись в кэбе, откинулась на спинку сиденья и опустила вуаль, не желая быть узнанной Феликсом, потому что понимала: если такое случится, завтра об этом будет знать весь город.
— Здравствуйте, старина! — изумленно произнес он. — Откуда вы свалились?
— Из кэба, разумеется, — рассмеялся Калтон.
— Вроде как deux ex machina?[10] — неудачно пошутил Ролстон.
— Именно, — кивнул Калтон. — Послушайте, Ролстон, вы помните ту ночь, когда был убит Уайт? Вы тогда встретили Фицджеральда на вокзале.
— В поезде, — уточнил Феликс.
— Хорошо, неважно, вы приехали с ним в клуб?
— Да, и оставил его там.
— Пока вы были вместе, вы не видели, чтобы он получал какое-нибудь послание?
— Какое-нибудь послание? — повторил Феликс. — Нет, он ничего не получал. Мы все это время беседовали, и он обращался только ко мне, ни к кому другому.
— У него было хорошее настроение?
— Прекрасное. Он много шутил, и я смеялся как сумасшедший. Но к чему эти расспросы?
— Да так, ерунда, — ответил Калтон, садясь в кэб. — Просто нужно было узнать от вас кое-что. Объясню в следующий раз. До свидания.
— Но я… — начал тот, однако кэб уже грохотал дальше по улице, и мистер Ролстон недовольно развернулся. — Никогда еще не видел таких адвокатов, — пробурчал он. — Этот Калтон — настоящий ураган, ей-богу.
Калтон между тем продолжил разговор с Мадж.
— Вы были правы, — сказал он, — наверняка послание он получил в клубе.
— И что нам теперь делать? — спросила Мадж, которая слышала, что сказал Ролстон, и поэтому не стала расспрашивать сыщика.
— Узнаем в клубе, получал ли он в ту ночь письма, — ответил Калтон, когда кэб остановился напротив здания клуба «Мельбурн». — Вот мы и на месте.
Он выпрыгнул из кэба и взбежал по лестнице.
В клубе он направился в канцелярию проверить, нет ли писем для Фицджеральда, и застал там дворецкого, с которым был хорошо знаком.
— Послушайте, Браун, — сказал сыщик, — вы случайно не помните, в тот четверг, вечером, когда случилось убийство в кэбе, мистер Фицджеральд получал какие-нибудь письма?
— Давно это было, сэр, — неуверенно произнес Браун, — я уж и не вспомню.
Калтон дал ему полсоверена.
— О, не нужно, сэр, — сказал дворецкий, однако монету в карман спрятал. — Но я правда не помню.
— Попробуйте вспомнить, — коротко ответил Калтон.
Браун напряг память и наконец смог ответить.
— Нет, сэр, для него писем не было.
— Вы уверены? — чувствуя разочарование, спросил Калтон.
— Совершенно уверен, сэр, — без тени сомнения ответил дворецкий. — В ту ночь я несколько раз подходил к полке для писем, но для мистера Фицджеральда там ничего не было.
— Понятно, — вздохнул Калтон.
— Погодите! — вдруг сказал Браун, как будто его осенила какая-то идея. — По почте он писем в ту ночь не получал, но одно ему принесли и передали в руки.
— Ага! — Калтон быстро повернулся. — В какое время?
— Было почти двенадцать, сэр.
— Кто его принес?
— Девица, — осуждающим тоном ответил Браун. — Наглая особа, прошу прощения, сэр. Заколотила в дверь что было силы и как закричит: «Он здесь?» — «Проваливай, — говорю, — или сейчас полицию вызову». — «Не нужно полицию, — отвечает. — Передайте ему вот это». И сует мне в руки письмо. «Кому ему?» — спросил я у нее. «Не знаю, — говорит. — Там написано, но я читать не умею. Передайте ему поскорее». И только ее и видели.
— Это было письмо для мистера Фицджеральда?
— Да, сэр, причем оно очень грязное было.
— Вы, разумеется, передали его?
— Да, сэр. Он тогда играл в карты и просто взглянул на него и сунул в карман.
— Не вскрывая?
— Да, сэр, но он открыл его позже, где-то без четверти час. Я был в комнате, и он при мне вскрыл его и прочитал. Потом сказал: «Какая наглость!» — и снова положил письмо в карман.
— Он разволновался?
— Скорее, рассердился, сэр, и ушел без пяти час.
— А в час встретил Уайта, — задумчиво сказал Калтон. — Точно! В письме было приглашение на встречу, и он собирался прийти. Как выглядело письмо?
— Очень грязное, сэр, в квадратном конверте. Но бумага хорошая и почерк красивый.
— Этого достаточно, — сказал Калтон. — Очень вам признателен.
И он поспешил к Мадж.
— Вы были правы, — сказал он, когда кэб снова пришел в движение. — В ту ночь он получил письмо и нашел Уайта, когда шел на встречу.
— Я же говорила, — обрадовалась Мадж. — Вот увидите, письмо окажется у него дома.
— Надеюсь, — сказал Калтон. — Но не стоит так уж на это рассчитывать. Он мог уничтожить его.
— Нет, он этого не делал, — ответила она. — Я уверена.
— Что ж, — сказал Калтон, — не стану спорить, ибо ваше женское чутье нам больше помогло, чем мои рассуждения, но так часто бывает с женщинами. Они прыгают в темноту там, где любой мужчина начнет колебаться, и в девяти случаях из десяти приземляются удачно.
— Сочувствую десятой, — промолвила мисс Фретлби. — Но она — исключение, которое доказывает правило.
К Мадж вернулось настроение, и теперь она, похоже, не сомневалась, что сумеет спасти возлюбленного. Но мистер Калтон видел, что ее нервы напряжены до предела и лишь исключительным усилием воли она удерживает себя от срыва.
«Боже, — с восхищением думал он, наблюдая за ней. — Какая отважная девушка! Фицджеральду повезло, что его любит такая женщина».
Вскоре подъехали к дому, в котором снимал комнаты Брайан, и дверь открыла миссис Сэмпсон. Вид у нее был безутешный — бедный сверчок никак не мог простить себя за то, что все рассказал фальшивому страховому агенту. Пролитые ею потоки слез сказались на ее физическом состоянии, и трещала она не так громко, как раньше, хотя голос ее звучал как всегда пронзительно.
— Надо же, такое с ним случилось, — запричитала она высоким тонким голосом. — А я так гордилась им, у меня-то своих детей нет, кроме сыночка, который умер и ушел следом за своим отцом, и я надеюсь, что сейчас они оба ангелы небесные и дружат между собой, ведь он даже не успел душой вырасти и покинул этот страшный мир, не понимая, какой у него папаша; его простуда забрала, заболел он, когда погода начала скакать то в холод, то в жару.
К этому времени они уже вошли в гостиную Брайана. Мадж села в кресло, а мистер Калтон, которому не терпелось начать обыск, намекнул миссис Сэмпсон, что она может идти.
— Ухожу, сэр, — пропел сверчок, открывая дверь и грустно качая головой. — И я, зная, что он невинен, как дитя нерожденное, — подумать только! — взяла и рассказала о нем все этому ужасному человеку; а теперь он сидит в холодной камере, хотя погода сейчас теплая, и он хоть не замерзнет, если ему разрешат одеяло.
— Постойте, что вы ему рассказали? — резко спросил Калтон.
— Да, рассказала, — всхлипнула миссис Сэмпсон, скатывая потрепанный носовой платок в шарик и промокая покрасневшие глаза, которые были очень похожи на глаза пьяницы, хотя справедливости ради нужно отметить, что причиной этому являлось горе, а не выпивка. — Меня этот змей обманул, все пытал, всегда ли он приходит домой до полуночи. Я ему ответила, что да, хотя иногда своим ключом открывает.
— В ночь убийства, к примеру.
— О, не говорите так, сэр! — воскликнула миссис Сэмпсон с испуганным хрустом. — Я женщина слабая, хоть и происхожу из здорового, крепкого рода, в котором все до глубокой старости доживали, и все потому, что носили шерстяное белье; отец моей матери решил, что это лучше, чем травить себя лекарствами.
«Этот сыщик умный человек, — подумал Калтон. — Хитростью выведал у нее то, чего никогда не добился бы силой. Серьезная улика против Фицджеральда, хотя это мало что значит, если он предоставит алиби».
— Вас, вероятно, вызовут свидетелем обвинения, — сказал он.
— Меня, сэр? — взвизгнула миссис Сэмпсон и задрожала, чем произвела тихий шелест, как будто ветер прошелся по листьям на дереве. — Я никогда не была в суде, разве что один раз, когда отец водил меня послушать дело об убийце, которого потом повесили за то, что он жене своей голову разбил кочергой, когда она отвернулась, а потом закопал у себя на огороде, и не то что камня на могиле не поставил, даже строчки из «Псалмов» не прочитал и достоинств ее не помянул.
— Очень интересно, — сказал Калтон, нетерпеливо открывая ей дверь. — Сделайте одолжение, оставьте нас ненадолго, мы с мисс Фретлби хотим немного отдохнуть, и я позвоню вам, когда мы будем уходить.
— Спасибо, сэр, — скорбно промолвила домовладелица. — И надеюсь, они не повесят его; это такая неприятная смерть, хотя, живя, мы умираем, — довольно непоследовательно продолжила она, — это прекрасно известно тем, кто болеет и в любую минуту может помереть, как…
Тут Калтон, не в силах больше сдерживать нетерпение, захлопнул дверь, и они услышали, как пронзительный голос миссис Сэмпсон и приглушенное потрескивание постепенно стихли в отдалении.
— Итак, — сказал он, — теперь, когда мы отделались от этой женщины и ее длинного языка, с чего начнем?
— Стол, — коротко ответила Мадж и подошла к письменному столу с полками. — Скорее всего, здесь.
— Не думаю, — покачал головой Калтон. — Если, как вы говорите, Фицджеральд — человек беспечный, он не стал бы хранить его в столе. Впрочем, проверить стоит.
В столе и на полках царил беспорядок (как заметила Мадж, «сам Брайан такой же»): оплаченные и неоплаченные счета, старые письма, театральные программы, сухие цветы.
— Воспоминания о былых романах, — рассмеялся Калтон, указав на них.
— Ничего удивительного, — сдержанно ответила мисс Фретлби. — Брайан всегда был в кого-то влюблен, но вы же знаете, что говорит Литтон: «Поддельных Эротов сколько угодно, но настоящий лишь один», так что я не обращаю на это внимания.
Письмо не обнаружилось ни на столе, ни в гостиной. Они обыскали спальню — тщетно. Мадж в отчаянии уже хотела прекратить поиски, но тут взгляд Калтона упал на корзину для бумаг, которую они по какой-то необъяснимой причине оставили без внимания. Корзина была наполовину заполнена, даже более чем наполовину, и, когда адвокат посмотрел на нее, его вдруг осенило. Он позвонил миссис Сэмпсон, и через какое-то время хозяйка появилась.
— Давно эта корзина стоит в таком виде? — спросил он, указывая на нее.
— О, это единственный его недостаток, — сказала миссис Сэмпсон. — Он такой неряха, что даже запрещал мне ее чистить, пока лично не разрешит; говорил, что бросает в нее вещи, которые еще могут пригодиться; и я к ней уже шесть недель как не прикасалась; надеюсь, вы не подумаете, что я плохая хозяйка, это он так захотел — любит он мусор собирать…
— Шесть недель… — повторил Калтон, посмотрев на Мадж. — А письмо он получил четыре недели назад. Я уверен, мы найдем его здесь.
Мадж вскрикнула, встала на колени, вытряхнула содержимое корзины на пол и в следующую секунду они с Калтоном уже рылись в обрывках бумаг, как нищие на свалке.
— Надеюсь, они не сошли с ума, — пробормотала миссис Сэмпсон, подходя к двери. — Но уж больно похоже…
Вдруг с уст Мадж сорвался радостный возглас, она вытащила из беспорядочной кипы бумаг обгоревший лист плотной кремовой бумаги.
— Наконец-то! — воскликнула она, вставая и разглаживая письмо. — Я знала, знала, что он не уничтожил его!
— Я бы сказал, почти уничтожил, — заметил Кал- тон, быстро осмотрев послание. — Вряд ли оно нам пригодится, здесь нет имени.
Он подошел с письмом к окну и разложил его на столе. Бумага была грязной и обгоревшей почти наполовину, но все же могла послужить ключом к разгадке этой тайны. Вот как выглядело послание:
— Боюсь, это письмо мало что даст, — разочарованно вздохнула Мадж. — Оно доказывает, что у него было свидание… Но где?
Калтон не ответил и, подперев голову руками, внимательно посмотрел на бумагу.
— Я понял! — возбужденно воскликнул он. — Взгляните на бумагу! Видите, какой цвет? Но главное, посмотрите… буквы, напечатанные в углу: «… от вилла, Турак».
— То есть он съездил в Турак?
— За час туда и обратно? Вряд ли.
— Значит, письмо пришло не из Турака?
— Нет. Оно было написано где-то в мельбурнских трущобах.
— Почему вы так думаете?
— Вспомните, какая девушка его принесла, — быстро ответил Калтон. — Такая сомнительного вида особа уместнее будет смотреться в трущобах, нежели в Тураке. А что касается бумаги, то три месяца назад в Тураке обокрали дом, и этот листок из той бумаги, которую унесли воры.
Мадж ничего не сказала, но горящие глаза и дрожащие руки выдавали ее возбуждение.
— Сегодня вечером я встречусь с сыщиком, — торжествующе провозгласил Калтон, — и узнаю, откуда пришло письмо и кто его написал. Мы спасем его, — пообещал он, пряча драгоценное письмо в бумажник.
— Думаете, вы сумеете найти женщину, которая его написала?
— Хм… — задумался адвокат. — Возможно, ее уже нет в живых, ведь в письме сказано, что она умирает, но если я найду женщину, девушку, которая доставила письмо в клуб и ждала Фицджеральда на углу Берк- и Рассел-стрит, этого будет достаточно. Мне нужно всего лишь доказать, что его не было в кэбе с Уайтом.
— И вы думаете, что это можно сделать?
— Все зависит от этого письма. — Калтон похлопал себя по карману. — Завтра я вам сообщу о результатах.
Вскоре после этого они покинули дом миссис Сэмпсон, и когда благополучно сели в поезд, Мадж чувствовала на сердце легкость, которой не ощущала со дня ареста Фицджеральда.