Тайна Ржавых, или Приключения Удивленыша

В НЕБЕ НАД ЯСНЫМ

Обойдя после полуночи еще раз школьный двор и проверив, все ли двери по-прежнему заперты, сторож вернулся в дежурку. Он быстро попил чаю и достал растрепанную книжку без обложки.

Фантастики сторож не любил, однако обрывок книжки, в котором рассказывалось о пришествии на Землю марсиан, поразил его воображение: уж очень все правдиво показано, как в жизни. Даже жутко становится. Сторож нашел нужную страницу, начал читать: «Быстро, один за другим, появились покрытые броней марсиане — один, два, три, четыре — далеко-далеко над молодым леском за лугами Чертси. Сначала они казались маленькими фигурками в колпаках и двигались как будто на колесах, но с быстротой птиц.

Они поспешно спускались к реке. Слева, наискось, к ним приближался пятый. Их броня блестела на солнце, и при приближении они быстро увеличивались. Самый дальний из них на левом фланге высоко поднял большой ящик, и страшный тепловой луч, который я уже видел в ночь на субботу, скользнул к Чертси и поразил город».

Сторож зябко повел плечами, хотя в дежурке было тепло, оторвался от книги. За окном все так же падал снег. Через его колеблющуюся пелену едва виднелось пятно фонаря возле теплицы.

Сторож вздохнул и снова углубился в чтение:

«…Обезглавленный колосс пошатнулся, как пьяный, но не упал, сохранив каким-то чудом равновесие. Никем не управляемый, с высоко поднятой камерой, испускавшей тепловой луч, он быстро, но нетвердо зашагал по Шеппертону. Его живой мозг, марсианин под колпаком, был разорван на куски, и чудовище стало теперь слепой машиной разрушения. Оно шагало по прямой линии, натолкнулось на колокольню шеппертонской церкви и, раздробив ее, точно тараном, шарахнулось, споткнулось и с грохотом рухнуло в реку».

И тут сторож услышал за окном негромкое зловещее позвякивание металла об асфальт. Там кто-то шел: равномерно и тяжело, явно скрываясь, потому что шаги были осторожные.

«Марсиане!» — похолодел сторож.

Дрожащей рукой он поспешно нащупал на стене выключатель. Скорее! Ведь оттуда, с улицы, его сейчас видно, как на ладони. Выключатель щелкнул, и комната погрузилась во мрак.

Едва переставляя ноги и прижимаясь к стене, сторож подошел к окну, осторожно выглянул во двор и чуть не вскрикнул от страха.

Через заснеженный двор шел… железный человек.

Что он именно железный, перепуганный сторож понял не только по звуку шагов. Вся фигура «марсианина» состояла из металлических угловатых частей, передвигавшихся натужно, чуть ли не со скрипом.

Следом за «марсианином» появились еще два чудовища. Одно из них напомнило сторожу огромную хищную птицу. Лапы ее царапали мерзлый асфальт так громко и грозно, что он отпрянул от окна.

— Начитался всякой чепухи, теперь вот черти железные мерещатся, — пробормотал испуганный сторож и швырнул недочитанную книжку в угол. Он, не раздеваясь, прилег на топчан, несколько минут посопел, недовольный самим собой, и крепко уснул, как и полагается сторожам.

А тем временем Дон Кихот, Филин и Катруся подошли к горе старых железяк, засыпанных снегом. Удивленыш примостился на плече у рыцаря и, чтобы не упасть, держался за копье.

— Где же лапа? — удивилась Катруся.

— Сейчас я снег погоняю, — заявил Филин.

Он замахал крыльями, и в школьном дворе поднялась настоящая вьюга.

— Постой, — взмолился Дон Кихот. — Так вообще ничего не видно.

— Пусть он лапой пошевелит, — предложил Удивленыш. — Если он нас слышит — обязательно откликнется.

Все стали изо всех сил всматриваться в гору металлолома, но не обнаружили там ни малейшего движения.

— У тебя голосок слабенький, — сказал Дон Кихот и громко позвал: — Где ты, Куровосьминог? А ну пошевеливайся! Мы тебя выручать пришли.

Одна из снежных шапок дрогнула, просыпалась. Из-под кучи ржавых труб, листов железа, спинок кроватей и каких-то колес послышалось, будто из погреба:

— Здесь я, здесь. Пошевелиться не могу.

— Сейчас сможешь, — весело сказал Дон Кихот и принялся разбирать завал. — Как же тебя так, дружище, угораздило?

— Вас бы тоже угораздило, — сердито проворчал Куровосьминог. — Схватили за лапы — и поволокли. Какой еще там ранец, какая клубничка… Я теперь к этой школе вообще никогда в жизни не подойду.

Катруся тоже взялась освобождать Куровосьминога от разного хлама. Филин же только командовал, путался под ногами и всем мешал.

— Мне ужасно жалко, что вы так пострадали из-за меня, — прошептал Удивленыш и собрался снова заплакать.

— Ну что ты, малыш, — Куровосьминог уже освободил три лапы и сам изо всех сил поспешно выбирался из железного плена.

Наконец общими усилиями Ржавые откопали товарища.

— Как ты, жив-здоров? — затормошила его Катруся.

— Еще бы… Считай, заново родился — одной лапой уже в мартене был, — ответил повеселевший Куровосьминог. Поздоровавшись с друзьями, он ревниво спросил: — А где Клементина? Разве она не знает, что я попал в беду?

— Она на посту, — объяснила Катруся. — Черного Сквозняка стережет. Его, злодея, сегодня утром Чиврик и Удивленыш в мешок загнали. Теперь он наш пленник. Захотим — узлом завяжем. Захотим — на помойку выбросим.

— Здорово, — засмеялся Куровосьминог и добавил уже на ходу: — Я на вашем месте тоже поторопился бы домой. Пока эти Саньки да Сережки не заявились.

Они поспешили к детскому городку, радуясь, что спасли товарища. Однако шли тихо и осторожно, чтобы не наткнуться на какого-нибудь прохожего-полуночника.

— Я так и знал, — сказал Филин, когда они миновали бревенчатый забор и очутились на своей площадке. — Эта старая лягушка, как всегда, спит. У нее, видите ли, зимняя спячка!

— А, что?! — подскочила перепуганная Клементина и окончательно проснулась. — Вовсе я даже не спала. Ну, может, задремала на минутку.

Дон Кихот вдруг шагнул вперед, всматриваясь в разрисованные бока лягушки.

— Вы смущаете меня своим вниманием, сеньор рыцарь, — кокетливо заметила Клементина.

— Где кулек? — отрывисто спросил Дон Кихот и, не дожидаясь ответа, вытащил из утробы лягушки полиэтиленовую западню.

Кулек был пуст.

— «Смерть Железякам! Фу-ты, Ну-ты», — прочитал вслух Дон Кихот корявую надпись мелом на боку Клементины.

Ржавые замерли, пораженные случившимся. Так удачно захватили в плен прислужника мерзкого Наплевателя — и на тебе.

Лягушка все проспала!

— Это уж-ж-жасно, — плаксиво запричитала Ужасная Клементина. — Я ничего не понимаю… Я сгорю сейчас от стыда…

От Сторожевой башни послышался дружный смех. На переходном мостике приплясывали и кривлялись Фу-ты и Ну-ты, тыча вилкой и штопором в сторону Ржавых.

— Эй вы, пустоголовые, — крикнул Ну-ты. — Скажите спасибо, что мы проткнули кулек, а не брюхо этой каракатицы.

— Она храпела так, что весь городок дрожал, — визгливо засмеялся Фу-ты. — Вот-вот — и рухнули бы все башни.

— Отдайте нашего Исконного Врага, пустоголовые! — Ну-ты даже штопором пристукнул. — Иначе худо вам будет. Утром вернется Хозяин. Он с вами тако-о-ое сделает…

Дон Кихот подобрал обломок кирпича и швырнул в слуг мерзкого Наплевателя. Те поспешно юркнули в Сторожевую башню.

— Я ничего не видела и не слышала, — стала оправдываться Ужасная Клементина. — Я глаз не сомкнула. Но здесь так темно…

— Вспомнил! — воскликнул вдруг Удивленыш. — «Темно-светло-ясно». Есть такое село — Ясное.

— Ну и что? — удивился Дон Кихот. — Причем здесь Ясное?

— Не знаю, — смутилось существо-облачко. — Просто я вспомнил, как Юля говорила одной девочке: «Знаешь, как в Ясном красиво…» И еще что-то…

— Это почти пригород, — сказала Катруся. — Может, твоя хозяйка оттуда, а? Может, она там живет, а в город приезжала в гости?

— Вот и я подумал… — закивал Удивленыш, заглядывая в лица своих железных друзей. В нем снова проснулась надежда — зыбкая, едва теплая, однако сразу согревшая маленькое существо.

— Все может быть как раз наоборот, — глубокомысленно заметил Куровосьминог, который, попав в городок, сразу приободрился. — Юля, например, имеет родственников в деревне, ездит к ним в гости.

— Всякое может быть, — вмешался в разговор Филин. — Надо побывать в Ясном, проверить…

— Вот и слетай туда с Удивленышем, — заявил вдруг Куровосьминог. — А то все я да я. А вы тут дрыхнете, как лягушки в болоте.

— Ква! — возмутилась Ужасная Клементина и театрально прикрыла глаза, чтобы все подумали, что она потеряла сознание.

Ржавые обрадовались: а вдруг в самом деле удастся отыскать хозяйку Удивленыша? За разговором как-то сами собой забылись и ротозейство лягушки, и угрозы врагов.

Услышав неожиданное предложение, Филин приосанился и, переступив с лапы на лапу, сказал:

— Я не знаю толком, где это Ясное, но я боец, и я готов. Собирайся, малыш.

Удивленыш вмиг оказался возле железной птицы.

— Мне остается только крепче держаться. — Существо-облачко взобралось на толстую шею Филина, вцепилось в железные перья, которые напоминали кружевной воротник. — Когда-то я тоже летал. Когда был настоящим, а не замерзшим и украденным Восторженным Вздохом. Представляете, друзья… — голосок Удивленыша от волнения прервался. — Юля дышала мной! Как это прекрасно. И как плохо ей сейчас.

— Удачи вам, — «пришла в себя» вдруг Ужасная Клементина.

— Поскорее возвращайтесь, — пожелала Катруся.

А Дон Кихот предупредил:

— Будьте осторожны. Нас здесь много, а вы — вдвоем. Мы не знаем, что замышляет Наплеватель. Поэтому берегитесь, друзья. И постарайтесь, наконец, разыскать Юлю…

Они летели около часа.

Уже давно исчезли редкие огни ночного города. Пролетели они и реку — еще не замерзшую, черную и бездонную, как пропасть.

— Если я не сбился с пути, то село где-то рядом, — крикнул Филин, с трудом поворачивая к Удивленышу голову.

Небо над ними стало медленно светлеть. Внизу же по-прежнему чередовались засыпанные снегом поля, деревья, одинокие хаты, а то и целые россыпи домов.

— Кажется, здесь, — ухнул Филин.

Они начали спускаться, хотя Удивленыш не видел еще даже признаков села.

И вдруг с морозного стылого неба, будто посвист вражеской стрелы, на них упал знакомый отвратительный голос:

— Попалис-с-сь!

Черный Сквозняк ударил Филина в спину. Удар был настолько сильный и неожиданный, что железная птица накренилась, рванулась в сторону.

— Крыло, — прохрипел Филин. — Я его еще у башни помял… Не слушается…

Новый страшный удар Черного Сквозняка бросил их вниз.

Удивленыш не успел ни испугаться, ни удивиться голым ветвистым деревьям, которые вдруг как бы прыгнули им навстречу с земли, принялись отчаянно хлестать железную птицу и ее пассажира окостеневшими от мороза ветками.

Затем их ударило об землю, куда-то поволокло.