Тайная уступчивость

Пятнадцать

ДЖУЛИАН

Мы обнимаемся на кровати, а я играю с мокрыми прядями ее волос у плеча. Она зарывается головой в щель моей шеи, устраиваясь поудобнее и тихонько дыша. Это правильное ощущение, такого комфорта я еще не испытывал.

Мы оба голые, слишком устали, чтобы надеть одежду после душа. Я потратил время на то, чтобы вымыть ее волосы и изучить каждый сантиметр ее тела. Она делала то же самое, и все это время мы молчали. Это было интимно и больше, чем мы ожидали от совместного душа.

Это пугает меня, но в то же время возбуждает.

Мои мысли переходят на сообщение, которое она мне отправила. Я прочищаю горло, и она перекладывается на кровать.

— Элиана, — говорю я, убирая прядь волос и поглаживая ее по плечу. Она двигает головой и что-то бормочет.

— Элиана, о чем ты хотела со мной поговорить?

На мгновение она замолкает, а затем отстраняется от меня. Она опирается на локти, и ее зеленые глаза изучают меня, прежде чем она делает глубокий вдох. Я приподнимаюсь и откидываюсь на подушку.

— Я столкнулась с Малкольмом, и он мне кое-что рассказал.

Я поднимаю бровь. — Да, я помню. Ты упомянула, что не могла сказать это по телефону?

Она кивает, ее глаза опускаются на мою грудь, а затем на одеяло, покрывающее наши нижние половины.

— Элиана, — толкаю я. Ее зеленые глаза снова поднимаются к моему лицу, а щеки становятся румяными. Ее глаза блестят, и у меня щемит в груди от этого зрелища. — Что он сказал?

— Ты работаешь с моим отцом.

Ее слова прозвучали торопливо, и мне понадобилось время, чтобы осмыслить сказанное. Я скрещиваю брови.

— Я работаю с твоим отцом? Он профессор в университете?

Она колеблется, складывает руки вместе поверх простыни и молчит несколько тактов. — Джулиан, — говорит она громче. У меня закладывает уши от того, что она произносит мое имя.

— Что?

— Ты работаешь на него.

— Я не понимаю.

Кажется, что ее слова ясны как день, но в то же время это не так. Как будто они улетучиваются в тот момент, когда покидают ее губы.

Она продолжает сжимать и разжимать пальцы, почти готовая начать ковырять кутикулы. Я инстинктивно поднимаю руку и кладу ее поверх своей, и она замирает, изучая меня. Она делает глубокий вдох, и ее глаза наполняются весельем.

Я вздергиваю бровь и взглядом призываю ее продолжать.

Она делает еще один вдох. — Мой отец — Карлос Харос.

Наступает тишина. Такая тишина, что можно было услышать, как падает булавка. Практически слышно, как учащается сердцебиение в моей груди, готовое вот-вот вырваться на свободу. Я застыл на месте, а Элиана сделала еще один вдох, прежде чем поднять руку и переплести свои пальцы с моими.

— Скажи что-нибудь, — умоляюще шепчет она, ее глаза просят и умоляют меня сказать что-нибудь. Что угодно.

Но я не уверен, что смогу быть рядом с ней в этом потрясенном состоянии. Словно слова в моей голове бегут со скоростью мили в минуту, и я не могу вовремя остановить их, чтобы сформировать законченное предложение. Я открываю рот, чтобы заговорить, но ничего не выходит.

Ее пальцы сжимают мою руку, и я несколько раз моргаю, прежде чем наконец покачать головой. Я пытаюсь успокоить свое сердце, но оно продолжает быстро биться.

— Элиана, — начинаю я. Ее глаза блестят, она прикусывает губу и смотрит в потолок. — Элиана.

— Я не знала! — восклицает она, и из ее глаз вытекает слеза.

Я смотрю, как она медленно поднимает свободную руку, чтобы вытереть слезу. Я хочу быть тем, кто вытирает ее, но я все еще размораживаюсь.

— Элиана, — повторяю я, на этот раз более твердо.

— Что? — насмехается она. — Ты не видишь сходства? Неудивительно, что я столкнулась с тобой в тот день в коридоре. Я шла к отцу, а там был ты. В том же самом коридоре. А я так и не поняла.

Я продолжаю молчать, все еще пытаясь подобрать слова, которые можно было бы произнести, кроме ее имени. Если я произнесу его еще раз, то уверен, что она даст мне пощечину и попытается вывести меня из этого транса.

— Я не могу поверить, что это происходит. Из всего, что могло со мной случиться, — лепечет она, фыркая и вытирая слезы, которые все чаще вытекают из ее глаз. — Конечно, единственная хорошая вещь, которая появляется в моей жизни, — это просто еще одна…

— Элиана, не надо, — наконец прервал я ее.

Она смотрит на меня, не отрывая взгляда. Она продолжает переплетать свои пальцы с моими, но я не могу мыслить здраво, когда она прикасается ко мне. Я покачиваю запястьем, пока ее хватка не ослабевает, и я убираю руку. Ее брови напрягаются, а губы дрожат в полунамеке.

Я ненавижу себя за то, что отстранился, но я не могу думать, когда она ко мне прикасается. Мне нужно пространство. Мне нужно отстраниться от этой катастрофы. Потому что, как бы мне ни было неприятно признавать, насколько это отстойно, но это так. Это должно было произойти и со мной — когда я увидел ее в тот день в коридоре и привел в свой кабинет. Я должен был побольше расспросить о том, почему она оказалась именно в этом коридоре. На этом этаже не так много отделов, не говоря уже о коридоре, поэтому я должен был попросить прояснить ситуацию.

Но я этого не сделал и должен взять на себя ответственность.

— Это моя вина, — признаю я, быстро вздохнув. Я провожу рукой по беспорядочным волосам, затем вздыхаю и прислоняюсь спиной к изголовью кровати.

Она двигается рядом со мной, садится и берет подушку, чтобы прикрыть ее спереди. Я придирчиво наблюдаю за тем, как она осматривает все вокруг, кроме меня. Она продолжает грызть внутреннюю сторону щеки, и я понимаю, что она уже прогрызла ее.

— Я уже взрослая. Это была и моя вина. Я должна была тебе сказать.

Я качаю головой. — Это неправильно, Элиана. Он заведующий кафедрой. Зная, что твой отец — Карлос Харос? Это все меняет.

Она поворачивает голову ко мне, ее глаза снова становятся блестящими, и я ругаюсь под нос. В ее зеленых глазах есть желтые вкрапления, которые я замечаю все чаще и чаще по мере того, как смотрю на нее. Веснушки, разбросанные по ее лицу, сегодня почему-то еще красивее. А загар на ее коже сияет так, что мне хочется вылизать каждый ее сантиметр.

Черт, я больше не могу об этом думать.

Я не могу больше думать о ней. Это слишком рискованно и слишком много. Я не могу быть рядом с ней…

Она что-то бормочет себе под нос, а затем снова перемещается на кровать, чтобы сесть по-другому, подушка по-прежнему прикрывает ее грудь.

— Мы больше не можем так поступать, прости, — шепчу я. Я не могу смотреть на нее и отказываюсь. Это было бы слишком больно.

— Что?

Ее голос срывается, и это бьет меня как ножом в грудь.

— Ты слышала меня, Элиана. Этого не может произойти. Это слишком рискованно и…

— То есть ты хочешь, чтобы я просто забыла обо всем, что мы делали? О том, что ты заставил меня чувствовать? Потому что ты не можешь просто выкинуть это из головы.

Мои губы дрогнули в улыбке от ее признания, но я отказываюсь смотреть на нее. Я трус, и я это знаю. Я горжусь ею за то, что она отстаивает свои желания и чувства. Я просто не могу дать ей такую же энергию. Я должен защитить ее.

— Джулиан, пожалуйста, — ее голос дрожит.

Я качаю головой. Я сползаю с кровати и встаю, хватая на полу боксеры и натягивая их. Позади меня раздается шарканье, и не успеваю я опомниться, как одна из моих рубашек оказывается на ее обнаженном теле. Ее волосы рассыпаются волнами по всему телу, и она убирает несколько прядей за ухо.

Она скрещивает руки на груди и оценивающе смотрит на меня. Мне хочется рассмеяться, но я не могу смягчить ситуацию, в которой мы оказались.

— Что случилось с мужчиной, который так требователен, когда я под ним?

Я поднимаю бровь, и ее брови сжимаются в гневе. Ее глаза пылают, и я не могу отрицать, как восхитительно это на ней смотрится.

— Джулиан! — восклицает она, делая шаг ко мне. Она выгибает шею, и я делаю глубокий вдох.

— Университет не будет добр, если узнает об этом. Они могут подумать, что он оказывает мне услуги из-за моих отношений с его дочерью… Я даже не хочу думать о том, как отреагирует твой отец, если узнает, что его коллега, его гораздо более старший коллега, трахается с его дочерью. Его совсем юной дочерью.

— Я не молодая. Я взрослая. У меня есть степень бакалавра. Мне двадцать три года, черт возьми.

На этот раз я наконец-то улыбнулась.

— Детка, я старше тебя почти на два десятка лет. Он, наверное, убил бы меня и обставил все как несчастный случай. Он бы…

— Значит, мы ему не скажем.

Я вздергиваю бровь, а она улыбается. В ее глазах озорство.

— Элиана…

Она улыбается еще шире.

— Ты не можешь сказать мне, что тебе не нравится секретность.

Она делает еще один шаг, и ее грудь оказывается вровень с моей. Она прикусывает нижнюю губу и поднимает руку к моей груди, прижимая пальцы к коже, где находится мое сердце.

— Ты не можешь сказать мне, что тебе не нравится трахать меня в своем кабинете. Так близко, что мой отец может услышать, но ты можешь заткнуть меня своим членом, засунутым мне в рот.

Рот этой женщины… Она учится у меня, и это заставляет меня напрягаться. Мне хочется перевернуть ее, бросить на кровать и трахать до тех пор, пока она не перестанет соображать.

Мое дыхание становится все тяжелее, и она замечает это, ухмыляясь. Она встает на цыпочки и проводит губами по моей бороде, прежде чем добраться до губ. Ее язык скользит по моей нижней губе, и я сдерживаю стон.

Или пытаюсь. Звук наполняет воздух, и она хихикает под нос. Я крепко сжимаю ее талию. Мне все равно, если мои пальцы оставят отпечатки на ее коже. Это будет означать, что она моя.

— Элиана, если ты будешь продолжать говорить в том же духе, то у нас будут большие проблемы, — предупреждаю я ее.

Она откидывает голову назад и улыбается.

— Может, так будет лучше? Держать это в секрете… находить новые места, чтобы трахать друг друга. Это кажется более забавным, чем закончить все это. К тому же добавляется волнение от того, что тебя могут поймать. Может, я хочу посмотреть, как ты отреагируешь, если мой отец узнает.

Ее голос звучит отстраненно, пока я размышляю о результате. Он бы убил меня, это точно. Но ощущение того, что можно найти тайные укромные уголки в кампусе, чтобы трахнуть ее, очень заманчиво. В голове мелькают библиотеки, крыши зданий и даже чертовы офисы рядом с Лорой.

Одна мысль о том, что я буду трахать Элиану рядом с моей бывшей женой, а она, возможно, обнаружит нас, заставляет меня напрячься. Я хочу, чтобы ей было больно так же, как мне, и это будет идеальным способом.

— Джулиан?

Я встречаюсь с ней взглядом и улыбаюсь. — Это опасная игра, в которую мы играем. Но если ты будешь хорошей девочкой, то у нас все получится.

Она качает головой, и я вскидываю бровь.

— Не думаю, что "хорошая девочка" — подходящий термин для этого. Если ты хочешь меня, тебе придется заставить меня умолять об этом, как непослушную девочку.

— Трахни меня, — выдыхаю я, наблюдая, как блестят ее глаза и губы кривятся в улыбке. Она снова садится на пятки.

— Я бы с удовольствием, но мне нужно кое-куда сходить, — быстро говорит она, пытаясь повернуться на каблуках. Но я вовремя ловлю свои руки на ее талии. Я притягиваю ее к себе, и она визжит.

Я зарываюсь лицом в ее беспорядочные волны, и она пахнет так, как я мечтал.

— Ты никуда не уйдешь, Corazón. Ты у меня, пока я не разрешу тебе уйти. Твоя киска будет плакать, чтобы тебя отпустили.

Она смеется и поворачивается ко мне лицом. Она обхватывает меня за шею, и я вдыхаю ее запах, пока она внимательно наблюдает за мной.

— Я вся твоя. Делай, что хочешь.

Я киваю и наклоняюсь, закрывая щель между нашими губами. Я впиваюсь в ее рот, и она стонет в поцелуе. Я проникаю в нее языком, и она отвечает мне взаимностью.

Я слишком далеко зашел, чтобы думать о последствиях того, о чем мы только что договорились. Возможно, это рискованная ситуация, но я в выигрыше.

А она — самый вкусный и полезный приз, который я нашел.

Лора напевает какую-то случайную мелодию, идя по коридору и чуть не столкнувшись со мной. Я поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть ее поджатые губы, а затем ее насмешку, когда я маневрирую, чтобы не врезаться в нее.

— Джулиан! Ты мог бы сбить меня с ног, — восклицает она.

Я закатываю глаза и вздыхаю. — Я тебя не видел. Хотя было бы не так уж плохо, если бы видел.

Она насмехается, следуя за мной, пока я приближаюсь к двери своего кабинета. Я останавливаюсь и поворачиваю голову к ней. Она улыбается и кивает в сторону моего кабинета.

— Ты больше не можешь сюда заходить.

Ее глаза расширяются, и она смеется.

— Дорогой, твой кабинет — это мой кабинет. А теперь впусти меня.

Она тянется бледными пальцами к дверной ручке, и я накрываю ее ладонью. Я сжимаю ее руку над дверной ручкой, и она задыхается.

— Я сказал "нет", Лора. У меня куча заданий, которые нужно оценить, и впереди длинный день. У меня два вечерних занятия. Пожалуйста, не начинай.

И чтобы доказать свою правоту, я постучал другой рукой по расписанию, приклеенному к двери моего кабинета. Там указаны часы работы и расписание занятий, чтобы студенты всегда знали, где я нахожусь.

Она закатывает глаза и вырывает свою руку из моей хватки.

— Ладно, Джулиан. Можешь грубить сколько угодно, но я знаю, что сегодня ты пойдешь в мой кабинет позже. Я свободна на ужин завтра вечером, подумала, что тебе будет интересно.

— Сомневаюсь, — бормочу я. Она улыбается, как будто притворяется, что не слышит меня, застряв в своем иллюзорном мире. Она кивает и поворачивается на каблуках, оставляя меня в коридоре.

Я вздыхаю и поворачиваю ручку, толкаю дверь и попадаю внутрь офиса. Я закрываю ее и прислоняюсь затылком к матовому стеклу. К счастью, оно достаточно матовое, чтобы из коридора не было видно, что происходит внутри.

— Эй, профессор, — раздается голос позади меня, и я оборачиваюсь, чуть не получив сердечный приступ.

Элиана сидит, скрестив ноги, на моем столе. Ее бордовая юбка слишком коротка, но на ней черные колготки, закрывающие любую кожу. Ее рубашка с воротником дополнена свитером-жилетом. Ее волосы распущены, но по бокам головы есть два зажима, удерживающие некоторые пряди. Она выглядит неземной, и я облизываю губы, прежде чем вспомнить, где нахожусь.

— Как ты сюда попала? — спрашиваю я, подходя к ней ближе. Она покачивает лодыжками, а потом смеется.

— Дверь была не заперта.

Она барабанит пальцами по колену, когда я подхожу к ней ближе. Она смотрит на меня, изучая мой наряд. На мне были коричневые брюки и красивый бежевый свитер. Я рад, что приложил немного больше усилий, чтобы одеться этим утром, особенно учитывая ее реакцию.

Но тут я вспоминаю, как близка была Лора к офису. Я сокращаю расстояние между нами и обхватываю ее рукой за шею, заставляя поднять на меня глаза.

— Моя бывшая жена была прямо за этой дверью, — говорю я с яростью.

Она ищет мои глаза своими, прежде чем задыхается. — Она почти вошла?

Я медленно киваю, протягивая вторую руку вдоль ее бедра, а затем просовываю пальцы под ткань юбки. Ее дыхание сбивается, и я ухмыляюсь.

— Она могла бы увидеть мою шлюху, сидящую на моем столе в таком виде. Готовую к тому, чтобы ее трахнули и разорвали одежду в клочья.

Элиана ненадолго закрывает глаза, прежде чем выпустить дрожащий вздох. Я убираю руку с ее шеи и провожу большим пальцем по ее губам.

— Abre, — требую я. Она открывает глаза, и ее губы раздвигаются, когда я ввожу большой палец в ее рот. Ее язык тут же скользит по нему, а затем кружится вокруг него.

Мои брюки сжимают меня, поскольку эрекция растет, и я прижимаюсь бедром к ее ногам.

— Ты видишь, что ты делаешь со мной? — спрашиваю я, проталкивая большой палец дальше в ее рот. Она пытается что-то пробормотать, но я затыкаю ей рот.

— Я собираюсь повеселиться с тобой. Если ты и дальше будешь появляться там, где не должна… Мы найдем много мест в этом университете, где я смогу наказать тебя…

Она издала стон и плотно закрыла глаза.

— Тебе нравится эта идея? — Она кивает. — Представь, как я засовываю мой член тебе в глотку прямо рядом с кабинетом Лоры… Где она слышит твое бормотание, а ты слишком набита, что даже не можешь дышать. О, места, где я могу тебя испортить. Ты будешь моей непослушной девочкой?

Она беспрестанно кивает, прежде чем снова застонать, и я вынимаю большой палец из ее рта. С ее губ на мой палец стекает струйка слюны, и она задыхается, дыша все тяжелее.

— Скажи это, — приказываю я.

Она смотрит мне в глаза. — Я ваша непослушная девочка, профессор.

— Раздвинь ноги, детка, — бормочу я, и она слушает, раздвигает ноги, и я тут же оказываюсь между ними. Она делает глубокий вдох.

Я подвожу руку под ее подбородок и приподнимаю его вверх, заставляя ее сфокусировать на мне взгляд. Ее зеленые глаза — самые красивые из всех, что я когда-либо видел, а эти желтые крапинки просто гипнотизируют меня.

Мой большой палец проводит круги по ее подбородку, и ее дыхание сбивается. Я ухмыляюсь, мне нравится, как она реагирует на мои прикосновения, на все, что я с ней делаю. Она несколько раз моргает, прежде чем я наклоняюсь и целую ее. Ее ноги смыкаются на моей талии, когда поцелуй становится глубже. Я просовываю язык в ее рот.

— Я так хочу трахнуть тебя, — выдыхаю я после еще нескольких секунд поцелуев. — Но у меня есть дела. Впереди длинный день.

Она надувается, и это что-то делает со мной.

— Это можно сделать быстро, — шепчет она.

— Я не могу, милая. Что ты делаешь в эти выходные?

Ее глаза обегают комнату, а затем возвращаются ко мне. — Эссе, но я уже практически закончила.

— Приходи, если хочешь. Можешь остаться на все выходные, — предлагаю я.

На ее губах появляется улыбка, и она кивает. — Я напишу тебе. Но в пятницу вечером я не буду свободна.

Я поднимаю бровь. — Девичник?

Она качает головой.

— Мой отец устраивает ужин с другими преподавателями… — ее глаза расширяются.

В этот момент ее слова наконец-то доходят до меня. Я совсем забыл о том письме. Сегодня утром я получил письмо от Карлоса о факультетском ужине в пятницу вечером. Он любит устраивать такие ужины каждый семестр, чтобы поддержать нас, преподавателей, в хорошем настроении. Не всегда это происходит у него дома, но в этом семестре это так.

— Черт.

Элиана несколько раз моргнула, прежде чем вздохнуть.

— Полагаю, ты идешь? — спрашивает она.

Я киваю.

— Я всегда хожу. Место проведения меняется каждый семестр, но, думаю, в этот раз он хочет, чтобы это было у него дома.

— В моем доме, — напоминает она мне. Я киваю, проклиная себя за то, что мы оказались в таком затруднительном положении. Карлос был очень добр ко мне. Виктория, напротив, стала более грубой из-за развода. Она не любит, когда ее муж вмешивается в работу, и решила, что наш с Лорой развод приведет к разрыву между мной и Карлосом. Я уже не помню, когда в последний раз разговаривал с этой женщиной один на один.

Элиана наблюдает за мной с минуту, словно хочет увидеть на моем лице сомнение. Но больше всего я беспокоюсь о ее родителях. В университете легче пробираться тайком, потому что у нас у всех разное расписание занятий, и я хожу на вечерние занятия чаще, чем Карлос. Но ее дом? Дом Хароса?

Там будет чертовски сложно что-либо скрыть. Особенно если она будет присутствовать.

Я смотрю на нее и поднимаю бровь. — Ты будешь там?

На ее лице появляется ухмылка, и мне хочется наказать ее за то, что она так со мной поступила. — Я могу быть.

— Элиана, — начинаю я.

Она вздыхает.

— Конечно, я буду там. Моя мама не любит, когда я прячусь от событий. Как ты думаешь, почему я пришла на открытие выставки в Историческом музее?

Она не ошиблась, она там была. Я до сих пор не могу поверить, что Карлос Харос не познакомил меня с ней, когда мы все были там. Но я рад, что он этого не сделал, иначе мы не оказались бы здесь, в моем кабинете.

Я опускаю руку, чтобы погладить ее плечо, затем опускаюсь ниже, чтобы провести по ее руке, а затем по бедру. Колготки не плотные, так что я могу легко порвать их, если захочу трахнуть ее. Но у меня так много дел на сегодня.

— Ты уверена, что сможешь вести себя хорошо? — бормочу я, вдавливая пальцы в ее бедро. Она задыхается.

— Джулиан, я сяду через чертов стол и подальше от тебя, если понадобится.

Я надулся.

— С чего ты взяла, что я не хочу, чтобы ты плохо себя вела? Мы даже можем ускользнуть с ужина, и я смогу…

Она качает головой с расширенными глазами.

— Это просто желание смерти. Ты не сможешь никуда уйти из этого дома без их ведома. Тебе придется остаться там, где проходит вечеринка.

Я хихикаю, а ее глаза остаются большими. Это мило, что она так переживает из-за того, что мы не можем пробраться в ее дом. Но меня это возбуждает, как бы погано это ни звучало.

Я представляю, как засовываю ей в рот трусики, пока трахаю ее до потери сознания где-нибудь в доме, пока продолжается ужин. Мой член становится твердым при этой мысли, и я глубоко вздыхаю.

— Элиана, мне будет трудно не оттащить тебя и не трахать до тех пор, пока ты не сможешь говорить.

На ее щеках и носу проступает краснота, прежде чем она качает головой и тихонько кашляет.

— Теперь я даже не хочу быть там! Ты все усложняешь. Я не могу.

Улыбка прорывается сквозь ее сжатые губы, и я тоже улыбаюсь.

— Я буду держать свои руки при себе, — обещаю я.

Элиана делает глубокий вдох и берет мою руку, лежащую на ее бедре. Ее пальцы переплетаются с моими, и жест получается мягким и интимным. Я улыбаюсь, и она тоже.

— Тогда до пятницы, — шепчет она, прежде чем я отступаю и позволяю ей спрыгнуть со стола. Она поправляет юбку, чтобы она была немного ниже, и я наблюдаю за ее фигурой, пока она собирает свою сумку. Она перекидывает ее через плечо, а затем подходит ко мне.

Я смотрю вниз, и она улыбается. Она приподнимается на цыпочки и быстро прижимается губами к моим. Почти слишком быстро. Я пытаюсь схватить ее за талию, чтобы удержать здесь, но она отступает.

— Пока, Элиана, — говорю я.

Она широко улыбается и тянется к дверной ручке.

— Пока, профессор.

Затем она открывает дверь и быстро выходит.