Тайная уступчивость

Двадцать три

ЭЛИАНА

Ручка Лены волочится за ее планировщиком, когда она вычеркивает дела, оставшиеся на этой недели. Мы обедаем в кафе Crescent перед тем, как завтра утром я уеду с Джулианом. Мы купили билеты на поезд, так как я всегда хотела это испытать.

— Ты пялишься, — говорит Лена, написав своим неровным скорописным почерком "осенние каникулы" вдоль дней со вторника по пятницу. В один из дней она даже добавляет смайлик. Наконец она поднимает голову, ее глаза сканируют мои.

— Я просто наблюдаю за тобой, Лен, — смеюсь я.

— Ты едва притронулась к своему сэндвичу. Сегодня понедельник, так что я знаю, что он хороший.

Лена обычно проводит весь день в кампусе, а обедает здесь, так что она знает все блюда на обед назубок. Сегодня это сэндвич с ветчиной и сыром на гриле, и он очень вкусный, но мои мысли заняты другим.

Я пожимаю плечами, разбираю сэндвич и вижу, как тянется сыр, прежде чем я отправляю его в рот. — Завтра я еду в город.

Лена откладывает ручку и поднимает бровь. — Как полный перерыв? Я думала, ты должна сосредоточиться на заданиях.

— Не все время, — говорю я ей. — Только до пятницы. Я смогу сосредоточиться на этих заданиях все выходные. У меня хорошая полоса, Лен. По тем заданиям, которые я уже сдала, я получила пятерки.

Она поджала губы и кивнула.

— И это твои родители тебя отвозят? Я думала, они всегда ходят в свой домик на пляже. Твой папа говорил мне об этом раньше.

Я киваю, отрывая еще один кусок сэндвича.

— Они едут, но я к ним не присоединяюсь. Я поеду одна.

Ложь выскользнула у меня изо рта легче, чем я ожидала.

— И о каком городе ты конкретно говоришь? — спрашивает Лена.

— Нью-Йорк, а куда еще?

— Я не знаю! — защищается она. — Ты можешь говорить о каком-нибудь другом крупном городе поблизости.

Мы на мгновение смотрим друг на друга, а потом смеемся.

— Ты забавная, Лен.

— Спасибо, — улыбается она и снова берет ручку. — Как ты туда собираешься добираться?

— Поездом. Это около двух с половиной часов. Я сняла обычный номер в отеле. Хорошо, что он оказался не слишком дорогим.

— Значит, ты собираешься провести эту неделю в городе в полном одиночестве, и твоя мама не против?

Я смотрю на Лену, а затем усмехаюсь, бросая кусок сэндвича, который я оторвала, обратно на тарелку. Я хлопаю в ладоши, смахивая крошки.

— Лена, я уже взрослая, знаешь ли. Я уже далеко не в том возрасте, чтобы беспокоиться о том, что думает моя мама.

— Я знаю, но мы понимаем, какой она бывает. Я не хочу, чтобы она преследовала тебя, пока ты пытаешься насладиться каникулами.

— Да, но я имею право делать все, что захочу, — возразила я.

— Да, но только не ввязывайся ни во что грязное. Если тебе понадобится, чтобы я тебя спасла, всего лишь позвони, и я приеду на поезде.

Я тепло улыбаюсь ей.

— Спасибо, Лен, но со мной все будет в порядке. Мне будет полезно просто изучить город и отдохнуть от дома.

Она продолжает рисовать на своем планировщике, ее брови нахмурены, а лицо погружено в раздумья. Некоторое время я наблюдаю за ней, пока она рисует, но потом она поднимает глаза, как будто в ее голове только что включилась лампочка.

— Что? — спрашиваю я.

— Знаешь, кто еще сказал мне, что будет в городе?

Мое сердце колотится от такой возможности, и я пытаюсь усмирить панику в своем теле. Не будь очевидной.

— Кто? — спрашиваю я, в горле у меня клокочет чувство вины.

— Профессор Эстрада. Ты знала? Может, ты возьмешь его номер на случай, если тебе понадобится кто-то поближе. Уверена, твой отец не будет против. Он бы оценил, если бы кто-то вроде профессора был рядом, если бы что-то случилось.

Лена на мгновение задерживает на мне взгляд, пока я вдумываюсь в ее слова. Джулиан сказал ей?! Что именно он сказал? Я не могу остановить пот, который стекает по моей шее. Я прочищаю горло и ерзаю на своем месте.

— Я… я не знала. Я обязательно скажу об этом отцу. Думаю, это хорошая идея — знать, что он будет рядом.

Она улыбается и кивает головой, ее кудри подпрыгивают во все стороны.

— Отлично! Может, вы столкнетесь, пообедаете или еще что-нибудь!

Я киваю и подбираю брошенный в спешке кусок хлеба, а затем медленно жую его. Лена не обращает на меня никакого внимания, и я благодарна ей за это. Я могу дышать и сосредоточиться на том, чтобы не показывать больше явных признаков того, что я ей лгу.

— Как вы с Малкольмом?

Она поднимает голову от своего планшета, и ее щеки становятся румяными.

— У нас все хорошо. Он хочет, чтобы я провела эту неделю с ним и просто посмотрела, как все пройдет без давления учебы и работы.

— У вас все серьезно?

У нас с Леной не было времени по-настоящему обсудить ее отношения с тех пор, как мы в последний раз были вместе; двойное свидание из ада. Я даже не думаю, что видела Малкольма в кампусе с тех пор.

— Нет, но я думаю, что спрошу его в эти выходные, если он не сделает этого. Нам весело и так хорошо.

— Ты не боишься, что официальное оформление отношений разрушит искру?

Она поджимает брови. — Почему ты так думаешь?

Я прикусила язык, чтобы не сказать ничего глупого. Перестань проецировать, Ана.

— Я просто где-то слышала об этом, — солгала я.

Лена на мгновение уставилась на меня, прежде чем ее черты смягчились.

— Ну, можешь сказать этим источникам, чтобы они отсосали. Я не думаю, что официальные отношения что-то испортят. Кроме того, это просто свидание. Мы не собираемся вступать в брак или что-то в этом роде.

Я вздыхаю, жалея, что ничего не сказала. Мне приятно видеть, как Лена встречается с Малкольмом, не нуждаясь в том, чтобы держать все в секрете. Я поджимаю губы, желая рассказать ей о Джулиане, но не могу. Может быть, в следующем семестре.

Самонадеянно думать, что мы продержимся долго, но то, в чем мы признаемся друг другу, заставляет меня верить, что мы продержимся так долго, как только сможем.

— Ты разговаривала с Гарри после той ночи? — спрашивает Лена, прерывая мои мысли.

Я качаю головой и смеюсь: — Боже, нет. Он был ужасен!

— Да, Малкольм не переставал ругать его после твоего ухода. Я знаю, что мы мало говорили о той ночи, но я хочу сказать, что мне жаль, что я свела тебя с ним. Ну, скорее, надавила на тебя. Я действительно хочу извиниться, Ана.

Я отмахнулась от нее.

— Все в порядке. Он засранец, и это случилось бы независимо от того, стала бы я добиваться его сама. Он просто не подходит для свиданий, если честно. Но все равно спасибо, Лен. Я ценю это.

— Он даже не захотел заплатить за свой ужин, — добавляет Лена. — Малкольм, к счастью, заплатил за него, но мы так и не смогли понять, в чем, черт возьми, его проблема. С тех пор мы его больше не видели. Если только Малкольм не видел и просто решил избавить меня от необходимости говорить о нем.

— Да, он преподает на старших курсах, верно?

Лена кивает.

— Да, но я редко вижу его в кампусе.

— Это хорошо для всех нас.

— Согласна, — смеется Лена. Затем она переводит взгляд на меня и качает головой. — Так с кем же ты тогда встречаешься?

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, повышая голос.

Лена ухмыляется.

— Все это время я думала, что ты общаешься с Гарри и флиртуешь с ним, но потом случился тот ужин. Это заставило меня задуматься, кто заставляет тебя так себя вести.

Я пожевала губу и оглядела кафе: здесь немноголюдно, но есть несколько студентов, которые занимаются, и несколько местных жителей, которые просто пьют свой ежедневный кофе. Я снова поворачиваюсь к своей лучшей подруге и делаю глубокий вдох.

— Это несерьезно. Скачала приложение для знакомств и нашла, с кем поговорить. — Ненавижу, как легко мне стало лгать об этом. Сердце колотится о грудную клетку в страхе, что моя ложь рухнет.

— Правда? Почему ты мне не сказала?

— Это не казалось таким уж важным. Кроме того, приятно держать эту часть моей жизни в секрете. Никаких лишних нотаций от мамы. После всей этой истории с Гарри я не хотела ничего сглазить.

— Что ж, я рада, что теперь ты говоришь мне правду.

Мое сердце замирает при этих словах, и я опускаюсь в кресло на несколько сантиметров. Она смотрит на меня, изучая. Мое тело становится горячее с каждой секундой, и я задыхаюсь. — Перестань пялиться на меня, Лен! Из-за тебя я чувствую себя преступницей под прожектором.

— Ты говоришь мне правду, Ана?

Ее брови сошлись, а губы вытянулись в сторону в любопытстве.

Я возвращаю себя в нормальное сидячее положение и киваю головой. Я пытаюсь посмотреть ей в глаза, но ее взгляд слишком пугающий. Я смотрю в окно и снова киваю головой. — Да, это так.

— Хорошо, — пробормотала она. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, а она снова берет ручку и черкает в своем ежедневнике. Мое горло сжимается, а в животе бурлит.

Лена отказывается смотреть на меня, пока я доедаю свой сэндвич. Она исчеркает всю страницу в своем ежедневнике, но все равно не поднимает глаз. Она даже не хмыкает и не издает никаких звуков. И это меня пугает.

Черт, она знает.

К утру мои родители уже уехали, и я отправляюсь на вокзал, чтобы встретиться с Джулианом. У меня небольшая сумка, набитая до отказа вещами первой необходимости.

Джулиан приезжает на вокзал через несколько минут после меня, и в ожидании поезда мы проверяем, есть ли у нас билеты. Мы сгрудились в небольшом уголке вокзала, стараясь не попадаться на глаза многим людям. Мы не видим никого, кого бы мы узнали, но поскольку это начало осенних каникул, мы должны быть уверены, что никто нас не поймает.

Я хотела сказать Джулиану, что мы могли бы сесть на поезд в среду, но он настоял на том, чтобы мы как можно больше времени провели в городе. Было очень приятно видеть, как сильно он заботится о нас и как много значит для него эта неделя.

Когда подошел поезд, Джулиан не дал мне и пальцем пошевелить и понес наш багаж. Мы добираемся до своих мест, и он легко затаскивает сумки наверх, в секции для хранения, а затем опускается на сиденье рядом со мной. Мне пришлось сбросить несколько слоев одежды, чтобы не вспотеть, и я даже заставила Джулиана свернуть в клубок большую куртку, которая у меня была, и бросить ее наверх вместе с остальным багажом.

Поезд едет быстро, мы слушаем музыку, читаем и даже болтаем о всякой ерунде. С ним комфортно заниматься обыденными вещами. Мне больше всего нравится, когда его пальцы ловят мою руку и рисуют невидимые фигуры, а я опускаю голову ему на плечо и ненадолго отключаюсь.

Мы добираемся до Центрального терминала через два с половиной часа, и шум окутывает нас, когда мы выходим из поезда, чтобы найти другой, который отвезет нас ближе к нашему отелю.

Как только мы выходим из метро, я почти задыхаюсь от ощущения, что нахожусь в городе. Меня до глубины души потрясло то, что я никогда не испытывала такого ощущения города. Моя мама всегда брала нам билеты на самолет, а потом водителя, чтобы отвезти нас из аэропорта в отель. Мне всегда хотелось вот так просто оказаться в городе, как будто я здесь живу.

— Пойдем в наш отель, детка, — бормочет Джулиан рядом со мной, пока мы идем. Он продолжает нести наши сумки и идет по той стороне улицы, где есть движение. Он достает свой телефон, чтобы воспользоваться навигацией, и говорит мне, что нашел самый красивый отель в Верхнем Ист-Сайде, а я вытаращиваю глаза, удивляясь, как, черт возьми, он нашел его и смог себе позволить. Хотя моя мама была очень разборчива в выборе мест для проживания, когда я была маленьким, она никогда не выбирала этот район. Она предпочитала Челси или даже Вест-Виллидж. Но это было много лет назад.

— Тебе и не нужно было, — напоминаю я ему, когда мы приближаемся к отелю, согласно его карте.

Он улыбается, продолжая нести мой и свой чемоданы. Я все время говорила ему, что могу нести свой собственный, но он настаивал. — Когда ты со мной, милая, ты никогда не будешь беспокоиться о таких вещах.

— Джулиан, — начинаю я, но он качает головой.

— Серьезно, Элиана. И даже не моргни глазом, когда я вручу тебе свою визитку. Просто попроси, и ты получишь.

Это вызывает на моих губах самую большую улыбку, когда мы, наконец, поворачиваем за угол и видим отель, который он для нас приготовил. Это небоскреб с огромными окнами, и я знаю, что он выполнит свою часть сделки, трахая меня, прижатую к разным поверхностям, и это вызывает трепет в моей душе.

— Мы на месте, — объявляет он, когда мы входим в вестибюль и направляемся к стойке регистрации. Я всё время осматривала красивые скульптуры и декоративные элементы в холле, пока он говорил с работником и наконец получил наши ключи.

Лифт был ещё красивее, когда мы добрались до 25-го этажа, и он поднес карту к двери, придерживая её, чтобы я могла пройти. Гостиничный номер огромен, и я чуть не вскрикиваю от его красоты. В нем есть прихожая, хорошая кухня, гостиная с диваном, кровать king-size в спальне с ванной комнатой. Два огромных окна выходят на Центральный парк. Сбросив с себя все слои куртки и свитера, я замираю, глядя вниз на людей муравьиного размера, пока Джулиан опускает наши сумки на землю позади меня.

Я чувствую, как сильные руки обхватывают меня, а его лицо прижимается к моей шее. Я хихикаю и хватаю его за руки, прижимая к себе.

— Спасибо, что поехала со мной, — говорит он мне в шею. Я киваю и провожу рукой по его руке.

— Спасибо тебе за это. Мне это было очень нужно.

— Для тебя все, что угодно, — говорит он, целуя меня в шею. Его борода щекочет меня самым приятным образом, и я поворачиваюсь в его объятиях, на этот раз обхватывая его шею руками.

Его карие глаза яркие, и я замечаю в них несколько крупинок золота. Я перекладываю руки на щеки и скольжу пальцами по его чертам. Его виски, брови, скулы, а затем губы.

— Я рада, что я здесь, — наконец говорю я, видя, как его глаза загораются еще больше от моих слов. И я говорю серьезно.

— Да?

Я киваю, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его. Его руки обхватывают меня за талию, и мы теряем себя в поцелуе. Он просовывает свой язык в мой рот, и я с жаром целую его.

Он стонет в поцелуе, и от этого по моему позвоночнику пробегают мурашки. Его рука медленно движется вниз, пока не нащупывает мою попку и сильно сжимает. Я задыхаюсь, и наши губы расходятся, но не раньше, чем он снова наклоняется и прикусывает мою нижнюю губу.

— Джулиан, не делай этого, — хнычу я. Он прижимает меня к себе еще сильнее, если это возможно, и я чувствую, как его эрекция упирается мне в живот.

— Как насчет того, чтобы окрестить это место? — шепчет он, наклоняясь, чтобы покрыть поцелуями мою шею.

Я стону, затем киваю и толкаю его назад к кровати. Он без колебаний падает на нее, и я забираюсь на него, как в седло. Он облизывает губы, наблюдая за тем, как я снимаю с себя кофту, а затем лифчик. Его большие руки сразу же переходят к моим грудям, и он щиплет каждый сосок.

— Черт, — стону я, пока он продолжает, и кручу бедрами, надавливая своей одетой киской на его эрекцию.

— Сними это, — говорит он, кивая в сторону моих штанов для йоги. Я киваю, прежде чем соскользнуть с кровати и снять штаны и трусики. Он не торопится расстегивать ремень и спускать штаны вместе с боксерами, а затем бросает их на пол. Я хихикаю, запрыгивая обратно на кровать и не сводя с него глаз, пока ползу к нему. Я быстро замечаю, какой у него эрегированный член, уже блестящий от спермы, и облизываю губы.

Его карие глаза скользят по моей груди, а затем по моему лицу, когда я устраиваюсь на нем сверху. Его член упирается мне в задницу, и я снова кручу бедрами, заставляя нас обоих задыхаться. Мой клитор трется о его растущие волосы прямо на тазовой кости.

— Черт возьми, детка, ты уже заставляешь меня мокнуть, просто потираясь об меня своей киской, — пробормотал он сквозь дрожащее дыхание. Его руки переходят к моим бедрам, и пальцы впиваются в них, наверняка оставляя синяки, но мне все равно.

— Ты принес наручники?

Я дразню его, снова трусь о его клитор и стону от удовольствия. Я не могу не закрыть глаза, и тогда он хихикает.

— Нет, но теперь я жалею, что не сделал этого.

Я смотрю на него сверху вниз, прежде чем у меня появляется идея. Но не для меня. Я ухмыляюсь. Джулиан поднимает бровь и смотрит, как я наклоняюсь над кроватью к его брюкам и вынимаю ремень из петель, в которых он их держал. С его помощью я забираюсь обратно на кровать, а затем показываю ему ремень.

— Так ты хочешь, чтобы я связал тебе запястья этим ремнем? Я могу это сделать, детка, — улыбается он.

Я качаю головой, и он снова поднимает бровь.

— Сначала сними рубашку. Затем дай мне свои запястья, Джулиан.

Он быстро снимает рубашку, которая бесшумно падает на кровать. Затем он молча протягивает мне свои запястья, и я обматываю вокруг них ремень и затягиваю его достаточно туго. Я перетягиваю их для надежности, и он хрипит, двигая бедрами, пока я не чувствую, как его член упирается мне в задницу.

— Черт, детка, — вздрагивает он, глядя на меня потемневшим взглядом. Я беру его за запястья и закидываю их ему за голову. Я наклоняю свое тело так, чтобы мои груди свисали ему в лицо, и у него не остается выбора, кроме как перетерпеть этот момент. — Черт побери, Элиана. Какая чертова дразнилка.

— Я знаю, — хихикаю я, откидываясь назад в свое обычное положение и кладя руки ему на грудь. Его дыхание становится рваным, пока он держит руки над собой, а глаза загораются огнем от того, как отчаянно он хочет прикоснуться ко мне. Я еще раз кручу бедрами, позволяя своему клитору прижиматься к нему, и, клянусь, вижу, как мурашки бегут по его груди, животу и рукам.

— Пожалуйста, детка, — простонал он, двигая бедрами, чтобы его член продолжал касаться задней части моей попки. Я тихонько вздыхаю и качаю головой, наклоняясь ближе к нему, чтобы его член не касался меня. Он стонет и закатывает глаза, сжимая челюсть.

— Попроси меня еще раз, хорошо, — призываю я его.

Я кладу палец ему на шею, скользя им ниже. Он сглотнул и попытался опустить руки вниз, но я покачала головой. — Если ты опустишь руки, то нарушишь правила. Я могу оставить тебя здесь вот так…

— Элиана, — предупреждает он, его глаза становятся все темнее, а дыхание — еще более учащенным. Я знаю, что он предупреждает, что если я не позволю ему трахнуть меня в ближайшее время, он заставит меня заплатить за это. В голове всплывают воспоминания о всех тех случаях, когда он меня одергивал.

— Скажи это, — нажимаю я, скользя пальцем по его животу, когда двигаю бедрами назад, поднимая себя так, чтобы его член оказался перед моей киской. Он шипит сквозь зубы, прежде чем подчиниться.

— Хорошо, детка. Я буду умолять, но знай, что в тот момент, когда ты позволишь мне переключиться и взять контроль в свои руки, я не буду так легко с тобой обращаться. Ты будешь умолять меня о пощаде, которую я не дам. Ты готова к этому?

На мгновение я умолкаю. Моя рука перемещается к его члену, и я наклоняюсь, сохраняя с ним зрительный контакт, прежде чем поджать губы и набрать в рот достаточное количество слюны. Слюна, как в замедленной съемке, падает на его пульсирующий, вытекающий член, и он стонет. Мои пальцы медленно обхватывают его член и двигаются вверх-вниз. Его бедра вздымаются, и я хихикаю, наблюдая за тем, как этот доминирующий мужчина становится податливым в моих руках.

Но я знаю, что все изменится, как только я позволю ему овладеть собой, поэтому наслаждаюсь этим, пока могу.

— Ты не сможешь кончить, как только окажешься у меня во рту, — предупреждаю я, прежде чем наклониться еще дальше и обхватить губами его кончик.

Он ругается под нос, а я провожу по нему языком. Его бедра снова вздымаются, и его член на несколько дюймов входит в мой рот. Стон вырывается из моих губ, когда я наклоняюсь еще дальше, позволяя его члену глубоко проникнуть в мой рот и удариться о заднюю стенку горла. Другой рукой я обхватываю его толстое бедро, продолжая сосать.

— Черт, Элиана, пожалуйста, еще, — простонал он сверху. Я улыбаюсь, напевая "да" и давя слезы, выступившие на глазах от этого движения. Моя рука, которая все еще обхватывает его член, продолжает крутить и качать его быстрыми движениями, пока я двигаю ртом вверх и вниз по нему. Его член напрягается, и прежде чем он успевает кончить, я отнимаю от него руку и рот. Я сажусь и вижу, как темнеют его черты лица, а дыхание переходит в более отчаянное.

— Элиана, — предупреждает он, двигая бедрами, как бы помогая бороться с трением, которое он сейчас испытывает.

— Что?

Я приподнимаюсь на кровати так, что его член оказывается прямо над моим входом. Я поднимаю на него взгляд, а он медленно наблюдает за мной. Его руки покраснели от того, как сильно он пытался освободиться от ремня, но я знаю, что он не выскользнет из него без моей просьбы. Я верю, что он сделает это только тогда, когда я скажу.

— Пожалуйста, — хнычет он.

Это как музыка для моих ушей, и я сплевываю в руку, прежде чем потянуться вниз и потереть свою киску. Я стону от этих действий, а затем сажусь, держа его член так, чтобы он оказался на одной линии с моим входом. Его толстый член практически распирает меня, а я продолжаю опускаться на него дюйм за дюймом. Мы оба ругаемся от этого ощущения, и моя киска мгновенно сжимается вокруг него.

— Черт, черт, — ругается он, когда я полностью насаживаюсь.

— Да?

Я дразню его, крутя бедрами и прижимаясь клитором к его тазовой кости. Он что-то бормочет себе под нос, а его руки пытаются прорваться сквозь ремень.

— Двигайся быстрее, — приказывает он, но я не тороплюсь, хотя это убивает меня. Я так близка к к тому, чтобы кончить, что медлить сейчас — сущая пытка. Я немного ускоряюсь, чтобы получить удовольствие, но потом останавливаюсь и пытаюсь выровнять дыхание.

— Ты действительно хочешь кончить? — спрашиваю я его сквозь громкие вдохи. Он кивает, двигая бедрами вперед, отчего я падаю вперед и упираюсь ладонями в его грудь. Такой угол — настоящая пытка, ведь он лучше контролирует толчки, а его член идеально попадает в мою точку G. Но он не двигается. Он просто смотрит на меня.

— Если хочешь, чтобы я взял на себя ответственность, просто скажи.

Как бы мне ни нравилось быть "сверху", я люблю, когда он берет верх и уничтожает меня. Он точно знает, как разобрать меня на части и собрать снова.

— Да, Джулиан. Пожалуйста, — говорю я ему.

И без лишних слов он улыбается и опускает руки мне на шею, а его запястья остаются связанными. Быстро вздохнув, он поворачивает нас так, что оказывается сверху, а моя спина ударяется о матрас. Мои руки тут же тянутся к его спине. Мои ноги обхватывают его талию.

Он не двигается, просто смотрит на меня какое-то время, и я поднимаю бровь. Я сжимаю свою киску вокруг его члена, и он стонет, качая головой. — Милая, ты сводишь меня с ума. Я могу утонуть в том, что ты заставляешь меня чувствовать.

Прежде чем я успеваю ответить, он вынимает из меня свой член, а затем резко всаживает обратно, и я вскрикиваю от интенсивности. Он не останавливается, в результате чего изголовье кровати ударяется о стену. Мои ноги трясутся, а разум превращается в слизь.

Оргазм наступает мгновенно, и мое тело так хорошо отвечает ему. Он проклинает и выкрикивает мое имя, а я делаю то же самое, наши тела покрываются капельками пота. Он продолжает держать свои руки на моей шее. Его мышцы напрягаются, когда он продолжает входить в меня. Я двигаю рукой, прижимая пальцы к клитору, чтобы увеличить трение.

— Черт, Джулиан, я сейчас кончу, — стону я, потирая свой клитор в более быстром темпе. Он не ослабляет натиск, наклоняясь ближе, и его кудри щекочут мой лоб. Он целует меня, а затем перемещает свои губы к моему уху и покусывает мочку уха.

— Да, детка? Кончи для меня, подои мой гребаный член.

И я кончаю. Я снова выкрикиваю его имя, так громко, как только могу, ощущая прилив удовольствия в своей сердцевине, и кончаю. Его член застывает внутри меня, и я чувствую тепло, а его оргазм наступает сразу после моего.

Он продолжает входить в меня, пока я не умоляю его остановиться, и он наконец замедляет темп, чтобы выскользнуть из меня. Он падает на кровать, и я тянусь к его запястьям, разматывая ремень. Его кожа покраснела от тугого затягивания, но он без колебаний притягивает меня к себе.

— Черт возьми. Тебе понравилось? Быть моей прекрасной доминанткой?

Я смеюсь и зарываюсь головой в грудь.

— Нет! Я просто связала тебе запястья. Это было почти ничего. К тому же, мне больше нравилось, когда ты брал на себя ответственность.

— Да? Мне тоже нравится. Мне нравится, когда ты так выкрикиваешь мое имя. Как будто у тебя в голове нет других мыслей, кроме меня.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, а он смотрит на потолок, прежде чем опустить взгляд на меня. — Это потому, что так и есть.

Проходит мгновение, но его губы изгибаются в улыбке, прежде чем он притягивает меня к себе и целует.

Мы так и остаемся, слушая гудки и громкие звуки города за окном, обнимая друг друга.

Я бы ни за что на свете не променяла этот момент.