Тайная уступчивость

Двадцать четыре

ДЖУЛИАН

После того как во вторник мы привели в порядок номер в отеле, мы решили отправиться в город. Мы прогулялись по Центральному парку и даже покатались на коньках. Я не делал этого уже много лет, так что было комично пробовать, пока Элиана каталась почти грациозно. Ее ноги отлично смотрелись в этих штанах для йоги и коньках. Мне хотелось затащить ее куда-нибудь и трахнуть, но не было достаточно уединенного места, чтобы сделать это.

Поэтому я сделал это, как только мы вернулись в номер. Затем мы прогулялись по окрестностям, Элиана отмечала все красивые здания, а потом мы нашли итальянский ресторан, чтобы попробовать.

В среду мы отправились на Таймс-сквер, чтобы осмотреть достопримечательности и сделать еще несколько снимков. Было приятно находиться с ней на публике и не беспокоиться о посторонних взглядах. Учитывая, как много людей в городе, было бы почти космическим, если бы нас кто-то увидел.

После Таймс-сквер мы даже заглянули в кассы бродвейских спектаклей и выбрали один из них для просмотра в тот же вечер.

Мы провели в городе уже два дня, и она уже просит еще нью-йоркской пиццы, которая стоит доллар. Я с удовольствием покупаю ей пиццу каждый раз, когда она просит, мне нравится, как светлеют ее зеленые глаза при виде этих пиццерий и этой чертовой вывески.

Сейчас четверг, и она ест пончики моти после того, как пообедала лучшими корейскими блюдами. Мы в К-тауне и наслаждаемся хорошей погодой, но не слишком холодной. Солнце ярко светит, пока мы идем по улицам и уворачиваемся от людей, идущих быстрее нас. Здесь шумно, и мне это очень нравится.

С ней рядом я мог бы посещать город чаще. С вершин зданий открываются невероятные виды, а еда просто восхитительна. Мы уже попробовали столько мест, которые она нашла в блоге, о котором прочитала. Мы даже попробовали некоторые места, где она уже бывала с родителями, когда была младше.

Больше всего мне нравится, когда она здесь, и я могу держать ее за руку, пока мы гуляем по улицам. Это приятно, и я никогда не хочу отказываться от этого ощущения. Ужасное чувство от осознания того, что завтра вечером мы вернемся в реальность, не помогает. У меня живот сводит при одной мысли об этом.

Элиана доедает пончик и вытирает пальцы, а затем смотрит на меня. Мы прошли несколько кварталов за пределами K-town, и вот уже виднеется Empire State Building. Ее зеленые глаза светятся, и я не могу понять, то ли это из-за еды, которой я угощаю ее всякий раз, когда она указывает на какое-нибудь место, то ли потому, что она смотрит на меня.

— Qué?²⁹ — спрашиваю я со смехом.

Она пожимает плечами и берет меня за руку, уводя с оживленного тротуара, пока мы не проходим по пешеходному переходу и не оказываемся в зоне, где стоят стулья и столы. Это огромное пространство для отдыха между двумя проезжими улицами, и кажется, что здесь люди могут просто пообедать, прежде чем вернуться на работу. Несколько голубей летают вокруг нас, пытаясь съесть брошенные людьми крошки.

— Ничего, я просто не хочу, чтобы эта неделя заканчивалась, — вздыхает она.

Я притягиваю ее к себе и трусь носом о ее нос. Мы оба делаем глубокий вдох, прежде чем я целую ее.

— Мы можем бежать в этот город, когда тебе покажется, что это слишком тяжело, малышка. Только скажи, и наши чемоданы будут собраны, а отель забронирован.

Она на мгновение задерживает на мне свой прекрасный взгляд, губы ее полу улыбаются. Я размышляю, о чем она может думать.

— Элиана, — говорю я.

Она смотрит на небо, а затем крепче сжимает воротник моего пальто. — Я просто не хочу возвращаться к секретности. Да, это весело, но в конце концов мы должны рассказать людям. Я хочу. А ты?

— Конечно, — говорю я, не пропуская ни одного удара. Ее глаза загораются от этого. — Но мы должны подумать о том, что будет после. Будет много вещей, которые нам придется обсуждать и маневрировать, когда все выйдет наружу.

— Я справлюсь с родителями, — уверенно заявляет она.

Я качаю головой.

— Нам придется с ними разбираться. Мы взрослые люди, Элиана. Если я собираюсь сделать это с тобой публичным, то мне придется поговорить с твоими родителями, как это сделал бы любой "парень". Ты не будешь делать это одна.

Ее губы искривились в широкой улыбке. — Ты сказал "парень".

— Да, — улыбаюсь я в ответ. Мое сердце учащенно бьется в груди, и я жду, что она еще скажет.

— Мне это нравится, — признается она.

— Мне тоже.

Она встает на носочки и снова целует меня. Я слышу стаю голубей вокруг нас, и мне приходится вспомнить, что мы находимся в центре города на случайной улице. Я не могу удержаться от смеха во время поцелуя.

— Что смешного, парень? — спрашивает она, отстраняясь. Она берет меня за руку и продолжает тащить нас ближе к Эмпайр-стейт-билдинг.

— Ничего, просто ты делаешь меня счастливым. Очень счастливым, детка.

— Хорошо, потому что ты можешь меня возненавидеть. Я хочу снова увидеть Empire State Building. Давненько я там не была!

Она продолжает тащить нас сквозь толпу, и я позволяю ей. Если моя малышка хочет увидеть Empire State Building, значит, она его увидит.

Я подарю ей весь мир, если она попросит.

Мы провели утро в постели до отъезда и сделали все, что могли. Я уже с нетерпением ждал следующей поездки в город. Думаю, это станет нашей новой "фишкой". Сбегать в город, когда нам это нужно или просто хочется. Я даже предложил это Элиане, и она согласилась. На этой неделе ей понравилось гораздо больше, чем в прошлые разы, и это меня порадовало.

Поездка на поезде домой была быстрой, и большую часть пути мы оба дремали. Бывало, что я проверял свой телефон на наличие сообщений и замечал, что Элиана уже сидит на своем телефоне, переписываясь, как сумасшедшая. Я не хотел отходить и спрашивать, кто это, но стоило мне наклониться к ней, как она тут же отворачивалась в другую сторону.

Если бы она хотела, чтобы я знал, с кем она переписывается, она бы мне сказала. Мы все заслуживаем личного пространства, но я не мог забыть, как она нахмурила брови, пожевала щеку и начала ковыряться в ногтях.

Когда мы вышли и направились ко мне, на улице уже стемнело. Я предложил ей остаться со мной до конца выходных, и она согласилась. Всю дорогу домой она вела себя тихо, и я понял, что это из-за того, кто писал ей смс. Я не хотел лезть не в свое дело и не буду, пока не возникнет острая необходимость.

— Хочешь, я приготовлю ванну? — спрашиваю я, занося наши сумки в спальню. Она замирает и не идет за мной. Однако я слышу, как она снимает туфли и вздыхает в другой комнате.

Я направляюсь в ванную, поднимаю ручку на пробке слива, а затем включаю воду и убеждаюсь, что она не слишком горячая. Когда ванна наполняется, я поворачиваюсь и смотрю в коридор, ожидая, не пройдет ли она рядом. Через несколько секунд я встаю и направляюсь в гостиную.

Элиана сидит на диване, уткнувшись лицом в руки и скрючившись. Я направляюсь к ней и осторожно сажусь, кладу руку ей на спину и поглаживаю плавными кругами.

— Малышка? Все в порядке?

На мгновение она замолкает, а затем качает головой и фыркает, поднимая голову. Когда она наконец смотрит на меня, ее зеленые глаза блестят. Я поджимаю брови и продолжаю растирать круги на ее спине.

— Она знает.

— Кто знает?

Она снова качает головой, затем делает глубокий вдох и шумно выдыхает. — Лена. Она знает о нас.

Моя рука останавливается на ее спине, и я убираю ее обратно на колени. — О. Как?

Она кивает на свой телефон, лежащий на журнальном столике. Экран лежит лицевой стороной вниз. Я снова смотрю на нее, и ее губы дрожат. Я кладу руки по обе стороны от ее челюсти и поднимаю ее голову, чтобы она посмотрела на меня.

— Элиана. Что она сказала? Это с ней ты переписывалась в поезде?

Она пытается отвернуться, но моя хватка на ее челюсти не дает ей этого сделать. Она вынуждена смотреть на меня и моргает, из ее красивых глаз вытекает несколько слезинок. Я вытираю их большими пальцами.

— Она не сказала мне, но хочет поговорить со мной завтра. Она злится, Джулиан. Я знаю это.

— Ты уверена?

Она кивает.

— Да, я уверена. Она знает и теперь ненавидит меня. Я не могу увидеть ее завтра. Я не хочу.

Я опускаю руки, и она делает еще один глубокий вдох.

— Почему бы тебе не принять ванну и не попытаться не думать об этом слишком много? Она не может тебя ненавидеть. Она твоя лучшая подруга. Лена заботится о тебе. Она также очень умна, так что я не удивлюсь, если она догадалась.

На ее лице появляется небольшая улыбка, и это заставляет меня тоже улыбнуться. Вот она. Я встаю и протягиваю ей руку, шевеля пальцами. Она колеблется мгновение, миллион мыслей проносится в ее голове, прежде чем она кивает и берет мою руку. Ее прикосновение легкое, но оно все равно посылает искры по всему моему телу.

Так было всегда.

Я провожу нас в ванную и помогаю ей раздеться, следя за тем, чтобы мы делали все в ее темпе. Она осторожно опускается в воду, которая все еще течет. Я добавляю немного мыла и бомбочку для ванны, чтобы сделать воду красивой. Она молчит все это время, погрузившись в свои мысли, пока я вовремя выключаю воду, чтобы она не перелилась через бортик ванны.

Она откидывает голову назад и закрывает глаза. Несколько слезинок все еще капают и стекают по ее щекам. Она такая красивая, что мне больно видеть ее такой. Я вспоминаю, как в прошлый раз она приехала ко мне, и я набрал для нее ванну. Я старался изо всех сил, чтобы она чувствовала себя лучше.

Я наклоняюсь и зачесываю прядь волос за ухо, и ее глаза распахиваются, а на лице появляется небольшая улыбка.

— Спасибо, — шепчет она.

Я киваю, не желая ничего говорить, чтобы не испортить момент. Кажется, ей больше всего нравится, когда она может побыть одна в своей голове и обдумать все таким образом. Я больше склонен к тому, чтобы все обсудить и найти решение, но я знаю, что все мы разные. Ей нравится, когда она находится в гармонии со своими эмоциями, прежде чем принять решение.

Это то, что меня в ней восхищает. Ей нравится тратить время на размышления, прежде чем действовать. У меня сердце замирает при мысли о том, что она хочет найти выход из этой ситуации. Это не проблема, которую можно решить, но мы должны пройти через это.

Вместе.

И тогда я понимаю, что эта женщина вызывает у меня желание сделать все возможное, чтобы ей было лучше. Если ей нужно подумать в одиночестве, я оставлю ее в покое. Если она хочет поговорить об этом, я буду ее слушать. Если она захочет покончить с этим, я с болью уйду. Даже если в итоге мне будет больно, мне все равно. Лишь бы она получила то, чего хочет и в чем, в конечном счете, нуждается. А если я не тот, кто ей нужен, то я не стану стоять у нее на пути. Я не стану разрушать ее. Она заслуживает большего.

— Эй, — бормочет она, отрывая меня от моих мыслей. Некоторое время я смотрел на стены ванной комнаты, погрузившись в свои мысли. Я ловлю ее взгляд.

— Все в порядке?

Я киваю, проводя рукой по бороде.

— Да, детка. Все в порядке. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Я не буду стоять у тебя на пути, хорошо?

— Ты… — начала она, но потом покачала головой. — Ты ничему не мешаешь. Почему ты так думаешь?

Она приподнимается в ванне, принимая более удобное сидячее положение: вода плещется вокруг нее, а волосы скользят по мокрому телу. Ее грудь лишь наполовину прикрыта водой, и я снова перевожу взгляд на нее.

— Элиана, наш пузырь вот-вот лопнет. Похоже, это уже произошло с Леной. Она знает, и пройдет совсем немного времени, прежде чем она кому-то расскажет. Или кто-то еще узнает.

Она покачала головой. — Со мной она бы так не поступила.

— Так почему же ты тогда не рассказала ей о нас? Должна же быть причина.

Между нами повисает тишина. Я хочу, чтобы она сказала что-нибудь, что угодно, но вместо этого она смотрит куда угодно, только не на меня. Она поднимает руки из воды и ковыряется в ногтях. Я протягиваю руку и нажимаю ладонью на ее руки, и она замирает. Я смотрю на нее с еще большей свирепостью, и она глотает воздух. Ее глаза наполняются слезами, и у меня щемит в груди.

— Я доверяю ей, но на карту поставлено так много. Моя жизненная ситуация, тот факт, что ты старше меня почти на два десятка лет, мои отношения с отцом, мои оценки с Лорой и твоя работа.

Она обязательно указывает на последний факт.

Я ухмыляюсь.

— Мне нравится, что ты сделала самый заметный акцент на моей работе, а не на том, что я старше тебя почти на два десятка лет.

Она хмыкает и вздыхает, но я не упускаю намека на улыбку, которая загибается на кончиках ее губ. Я сжимаю ее руки под своими, и она делает несколько глубоких вдохов.

— Встреться с ней завтра и выясни, что произошло. Как она узнала, а потом поговори с ней. Она поймет. Остальное мы выясним вместе.

Она долго смотрит на меня, прежде чем кивнуть. — Хорошо, вместе.

— Juntos³⁰, — повторяю я, трижды сжимая ее руки.

Не знаю, зачем я это делаю, но, возможно, это мой собственный способ сказать ей, что я всегда буду рядом с ней.

Три раза.

Три слова.

Но я их не скажу. Пока не скажу.