Тайны Пантеона

Глава 17. Темные воды

Бернар еще долго ворчал на нас за разбитое стекло, но Август пообещал все исправить. К тому же он делал столько работы, на которую не хватало сил и времени у самого настоятеля, что тот решил закрыть глаза на подобную мелочь.

Когда старик остыл и подобрел, наевшись сладкой каши и пирогов, я решила потребовать доступ в архив монастыря.

Настоятель долго вздыхал, но испытывая вину за то, что растрепал мой секрет, доступ все-таки разрешил. Архив располагался на втором этаже, тщательно запечатанная комната хранила не только списки бывших учеников и преподавателей, священное писание и бытие святых, но и необходимый набор книг по истории создания нейропанелей и развития таланов. Такие наборы были во всех учебных заведениях, ведь никто не знает, где и в ком проявятся выдающиеся способности. Я отобрала все, что сочла нужным, и утащила в свою келью. Возвращенный ветродуй тихо и исправно шуршал в углу, иногда вскидывая лопасти. Очки блестели стеклами, а танцовщица делала па на крышке музыкальной шкатулки. Но я на нее уже не смотрела, при свете слегка мигающей лампы я погрузилась в чтение.

Если бы кто-то сказал мне, что Кассандра Вэйлинг с таким азартом будет учиться, я бы снова рассмеялась.

Но похоже, королева Кассандра за последнее время сильно изменилась. Увы, скромная монастырская библиотека не могла ответить на все мои вопросы.

Я уснула далеко за полночь, положив голову на раскрытую книгу.

А проснулась в своей кровати, заботливо укрытая одеялом.

Но грешные сны в эту ночь не мучили. Похоже, я все-таки нашла свой способ занять разум и душу.

Спустя три дня корзина с вещами отправилась к довольной госпоже Хафии. Я так и не смогла починить веер, но стекла и механизмы оказались подвластны моим способностям. В тот же день в соседней келье поселились еще несколько древностей, требующих починки. Бернар и Марта сияли как начищенные сковородки, радуясь рабочей силе в лице Августа и материалисту, благодаря которому население Орджу и Шанси начало снабжать настоятелей продуктами, вещами и даже купюрами.

Вечерами я изучала книги, но все равно не могла до конца разобраться в такой работе. Талмуды описывали Дух как нить, тянущуюся к механизму и вплетающуюся в его шестерёнки и валики. Мне же казалось, что в моих руках кувалда, которой я просто оглушаю технику.

Решив отдохнуть и размяться, я закрыла келью и вышла во двор монастыря. И сразу же наткнулась на того, кого так старательно избегала.

Август отшатнулся от меня как ошпаренный кот. Настроение испортилось.

– Привет, – буркнула я.

Он кивнул. Я глянула на его отросшие волосы, собранные сзади в хвост, на закатанные рукава рубашки и подвернутые штаны. Работа на свежем воздухе шла парню на пользу. Он выглядел… замечательно.

Я выпрямила спину, внезапно вспомнив, что одета в простое платье с открытыми плечами и тонким крученым пояском. Завтра же пойду в Шанси, наведаюсь в магазин одежды и куплю самое красивое платье этого захолустья! Денег у меня нет, но может, удастся договориться о сделке? «Заклинатели неживого» везде желанные гости!

Август посмотрел на мои плечи и отвел взгляд.

Я помрачнела и кивнула на ведро в руках парня.

– Это что?

– Рыба. За монастырём есть озеро, небольшое и в отличие от реки – теплое. Настоятель ставит там сети, а это улов. Выйдет неплохой обед. Сейчас почищу и отнесу Марте, она приготовит.

– Могу я почистить. – Губы произнесли слова прежде, чем я успела подумать.

– Ты умеешь чистить рыбу? – удивился Август, и я повыше вздернула подбородок.

– Конечно, нет, – огрызнулась я. Почему-то хотелось сказать грубость. – Я умею кое-что другое. Чинить рыбочистку, например! Вчера принесли сломанную, как раз надо опробовать. Давай ведро.

– Мм… ну ладно. Можешь расположиться вон там, – указал он на навес под деревьями.

Я сходила в келью за механическим ножом и вернулась, размышляя, что за черт дернул меня за язык. Зачем мне это? Чего я добиваюсь?

Ведро с пятью крупными рыбинами уже стояло под навесом. Я покосилась на блестящую в воде чешую.

– Ничего сложного, – прошептала я себе под нос. – Это всего лишь дохлая рыба. Не страшнее верзилы Лю.

Август, как назло, не ушел, а остался неподалёку, принявшись таскать бревна на колку – готовить запас на зиму. Я застыла, увидев, как молодой мужчина занес топор и одним точным движением расколол бревнышко. Рубашка обтянула его спину и плечи, обозначив рельеф. На руках выступили вены.

– Это просто невыносимо, – сказала я.

– Кассандра? – Август обернулся на меня. – У тебя все в порядке? Если не выходит, то я сделаю сам…

– Занимайся своими дровами и не мешай мне работать! – рявкнула я. – Это всего лишь чертова рыба!

Он внимательно посмотрел на меня, пожал плечами и отвернулся.

– Зануда, – сказала я пучеглазой рыбине в ведре. Схватила ее за хвост и шмякнула на стол. – Чертов невыносимый зануда! Мне никогда такие не нравились.

Примерившись, я ткнула в мертвую рыбину механическим ножом. Внезапно ожив, она трепыхнулась и забилась на столе. Я заорала так, что умолкли птицы.

– Кассандра?

Август стоял слишком близко. А я и не заметила, когда он подошёл! В темных глазах переливались солнечные блики, и я насупилась, поняв, что это смех. Да он же изо всех сил сдерживается, чтобы не расхохотаться!

– Все в порядке! – подняла я ладони. – Меня не надо спасать. Я просто…не ожидала.

Август снова ушел, а я приуныла. И зачем соврала? Зачем пытаюсь казаться лучше, чем есть на самом деле? Чего я хотела? Впечатлить мужчину, который умеет делать все на свете? И чем? Чисткой рыбы? Да я просто идиотка!

Раньше мне было наплевать на чужое мнение. Я смеялась над чужими ожиданиями. И точно не пыталась казаться хорошей! О, совсем нет! Так почему, когда рядом этот человек, я так отвратительно меняюсь? Боги, я становлюсь слабой! Моя пурпурная королевская мантия больше не защищает меня. Она оборачивается рыжим лисьим хвостом, готовым вилять из стороны в сторону при одном лишь взгляде на проклятого Августа!

И мне это совершенно не нравится.

Надо просто сказать ему, что передумала и ничего делать не буду. А можно и вовсе уйти, ничего не объясняя. Я королева, а не раздельщик рыбы!

С отвращением осмотрев затихшего на столе пучеглазого врага и смирившись с собственным падением, я снова ткнула рыбину тихо жужжащим ножом. А потом схватила за хвост и начала с остервенением ее кромсать. Стук топора затих, но я не обратила внимания, снова и снова бросаясь в сражение. Мелкая склизкая чешуя уже облепила весь стол и меня, но я лишь сжала зубы, не сдаваясь.

Когда я наконец очнулась и подняла голову, напротив стоял не только Август, но и супруга настоятеля. И оба смотрели на меня с непередаваемыми выражениями на лицах.

– Готово! – объявила я, поднимая за хвост жестоко искромсанную тушку.

Марта как-то несмело приблизилась и сгребла рыбину в ведро.

– Э-э-м, спасибо, милая, ты нам очень помогла, – пробормотала она, косясь на двигающееся лезвие в моей руке. – Бочки с водой пустые, что-то краны опять барахлят, но ты можешь смыть чешую в озере. Это совсем рядом. Возле бочек есть мыло и полотенце.

Я кивнула, довольно улыбаясь. И кто сказал, что чистить рыбу сложно? Плевое дело! Осмотрела впечатляющий результат своей работы – хвосты, головы, кровь и чешуя.

– Может, я сначала здесь уберу?

– Не надо, – живо возразила Марта. – Я сама! А ты иди, иди, милая. В озере прекрасная водичка!

Я кивнула с легким недоумением. Но смыть липкую гадость, покрывающую мои руки и даже лицо, хотелось невыносимо, так что, прихватив мыло и полотенце, я пошла искать озеро.

Оно оказалось действительно недалеко. Зеркальная гладь, круглая как монета, лежала недалеко от дома настоятеля. А на берегу нашелся и он сам – в рубашке и подвернутых штанах, на ветке висела аккуратно расправленная ряса.

А на берегу лежал ряд мелких рыбешек.

– Эсси! – обрадовался настоятель, увидев меня. – А я еще мелочи наловил, на закуску – самое то! А ты почему такая… грязная?

Я не ответила, рассматривая аккуратные идеальные тушки, лежащие на гальке. Их вид разительно отличался от той картины, что осталась после меня. Словно издеваясь, настоятель поднял самый обыкновенный нож и мягко срезал чешуйки, не повредив рыбину. Лезвие двигалось так, словно входило в масло. Чисто и плавно. На круглом лице Бернара, его одежде или руках не было ни одной чешуйки.

Хорошее настроение испортилось. Что-то буркнув в ответ, я торопливо пошла вдоль воды, стремясь уйти как можно дальше.

– Эсси, осторожнее в озере! – крикнул старик. – Там глубоко!

Я не обернулась. Шла и шла, пока не осталась наедине с деревьями, илом и водной гладью. Скинув сандалии, я присела на берегу и с ожесточением потерла лицо и руки, смывая налипшую чешую. Швырнула обмылок на гальку и пошла дальше. Вода обняла колени, потом бедра, потом достигла талии и поднялась выше. Я остановилась, делая глубокий вдох. И еще один шаг.

– Кассандра.

Я заскрежетала зубами, делая вид, что не слышу. Позади раздался всплеск. Темная фигура обогнула меня и преградила прогулку по воде.

– Кассандра, может, поговорим? Что с тобой происходит?

Август смотрел с таким вниманием, что я едва не заорала.

– Я не понимаю, почему ты злишься. Злишься на меня. Я тебя обидел?

– Ты меня не обидел.

– Но ты избегаешь меня. Даже не смотришь.

Я втянула воздух и вскинула голову, уставившись на Августа в упор.

– Ты на меня тоже!

– Я? Но я… смотрю, – и опровергая свои же слова, отвел глаза.

Я фыркнула и, снова разозлившись, плеснула на него водой.

– А знаешь, ты прав. Давай поговорим. Да, я злюсь на тебя. На твою чертову… идеальность!

– Идеальность? – Он выглядел по-настоящему изумленным.

– Да! Ты умеешь все на свете, встаёшь на заре, приносишь мне завтрак и эту чертову малину. Относишь в кровать, если я засыпаю за книгами. Заботишься. И в то же время… в то же время… Черт! Это невыносимо!

Я едва не зарычала.

– Я не понимаю, кто мы.

– Мы… друзья.

Я ткнула его пальцем в грудь, и Август попятился.

– Да никакие мы не друзья!

– Хорошо, я не буду приносить тебе завтрак.

– Дело не в завтраке! – Я снова ткнула, и он отступил. – Дело в… тебе! Ты… Ты…Ты невыносим! Невыносим, понимаешь?!

– Я?

– Невыносимый чертов святоша!

– Я?!

– Да! Нельзя быть таким идеальным! Это… Это подло!

– Да что я сделал?

– Ничего ты не сделал! – заорала я, снова пихнула его в грудь, и Август внезапно, взмахнув руками, ушел под воду. Целиком! С головой!

Я ощутила, как носки моих стоп зависли в воздухе. Обрыв! На дне был обрыв!

Барахтаясь и хватая ртом воздух, Август на миг показался на поверхности и снова исчез.

– Ой, перестань, – поморщилась я. – Еще скажи, что ты не умеешь плавать! Господин совершенство не умеет плавать, очень смешно, ха-ха.

С тяжелым рваным вздохом он снова вынырнул, и я увидела темные глаза, в которых плескалась паника.

– Не верю, – буркнула я.

Темная макушка исчезла на глубине. Я прищурилась. Что? Черт возьми! Да он и правда не умеет!

Не думая ни секунды, я нырнула. На дне озера темнела яма, вода в ней казалась чернильным пятном. Я рванула к барахтающемуся телу, схватила за руку и, дернув, потащила за собой. Ил скользил под ногами, но мы оба выползли туда, где можно было встать, и согнулись, тяжело дыша.

– Ты что, плавать не умеешь?

– Я вырос в горах, – все еще тяжело дыша, пробормотал парень. Его темные ресницы слиплись. Это выглядело трогательно.

– Тогда зачем ты полез за мной в озеро?

– Настоятель сказал, что здесь двойное дно и глубокая яма. Я боялся, что ты… не знаешь.

– И конечно же, мигом отправился меня спасать! – снова разозлилась я. – Но в отличие от тебя, я росла на берегу моря и отлично плаваю!

– Ты тоже мигом бросилась меня спасать, – дрогнули в улыбке его губы, а в словах прозвучала странная, пугающая радость. Словно это было важно.

Я открыла рот, чтобы возмутиться. И не стала. Вместо этого не удержалась и фыркнула. А потом рассмеялась. Август хмыкнул, и его губы тоже расползлись в улыбке.

– В следующий раз не буду, – проворчала я.

– Нет?

– Клянусь.

– А я буду. Всегда.

Всегда?

Ярость, бурлящая во мне, испарилась, и без нее я ощутила себя странно беззащитной. Совершенно беззащитной. Перед ним.

– Просто…– начала я и осеклась.

Просто ты мне нравишься. Просто это гораздо больше, чем «нравишься». Просто я никогда такого не чувствовала. Просто я не понимаю, как избавиться от этих эмоций. Просто я боюсь того, что происходит.

Просто все это ни черта не просто.

Все эти «просто» пронеслись в голове, но произнести их я не смогла.

И решила, что надо просто увидеть неидеального Августа, рассмотреть все его недостатки, и мои странные, ужасные, пугающие чувства испарятся сами собой.

Я подняла взгляд на все еще улыбающегося парня. На обтянутые мокрой рубашкой плечи. На влажные волосы, прядями падающие на лоб. На посмуглевшие от солнца скулы. На губы, такие чувственные, словно их создавали исключительно для греха. Найти во всем этом недостатки катастрофически не получалось.

– Я, пожалуй…

«Пойду» утонуло в воде, когда моя нога скользнула по илу и уже я едва не ухнула на дно.

Сильные руки подхватили, вытаскивая, и я вцепилась в Августа с одержимостью утопающего. Обхватила руками его плечи, а ногами – бедра. Ладони Августа инстинктивно легли на мои ягодицы, удерживая на весу. Моя щека на миг прижалась к его, губы коснулись губ. Лишь на миг, и я отпрянула. Мы оба замерли. Взгляды встретились. Его лицо вытянулось, и в глазах появилось нечто новое. Всем своим телом я ощущала его. Весь его рельеф. И все его выпуклости. Особенно… одну.

Капля воды упала с волос на мои губы, и я слизала ее.

В лице Августа что-то изменилось. На его виске в бешеном ритме пульсировала вена. Вода пошла кругами, словно мы стали эпицентром начинающегося круговорота. Поток воздуха разошелся воронкой и пригнул к земле тростник на берегу. Смолкли птицы, затаились стрекозы. Но я этого не видела. Я смотрела в глаза Августа так же, как и он в мои. Неотрывно. Обреченно. Наши грешные сны, наши невысказанные желания, наши сомнения и страхи… Наши чувства. Это все читалось на наших лицах. То, о чем мы молчали, то, что пытались не замечать.

То, что тянуло друг к другу с невыносимой, жестокой силой.

– Кассандра, тебе лучше вернуться на берег. – Очень ровный и спокойный голос совершенно не сочетался с тьмой его взгляда. Жаркой и такой притягательной тьмой…

– А ты? – Мой голос прозвучал слишком хрипло.

– Мне надо немного… побыть одному, – по-прежнему ровно ответил Август.

Я скользнула вниз по его телу, и жара во тьме стало еще больше. Мне казалось, от нее может закипеть озеро.

Резко отвернувшись, я побрела к берегу, ощущая взгляд на своей спине. На бедрах. На ягодицах. Тянуло обернуться, но я не стала. Вода неожиданно закончилась, и, обессиленная, я упала на землю.

Не знаю, сколько времени я так сидела, щурясь на солнце и бросая в волну камушки, пока Август не опустился рядом. Я молчала, совершенно потерянная. И это тоже было на меня не похоже.

– Не замерз? – хмыкнула я.

– Нет. К сожалению.

– К сожалению?

– В семинарии мы практиковали обливания ледяной водой, – не глядя на меня, произнес Август. – Наставник говорил, что это помогает усмирять мятежный Дух. И бунтующую плоть.

– Сегодня не помогло?

– Вода недостаточно ледяная.

Ну да. Или плоть слишком бунтующая…

Я покачала головой, тоже опасаясь смотреть в его глаза. И ощущая плечом его тепло.

– На самом деле я искал тебя, чтобы поговорить, – по-прежнему ровно произнес Август.

Я обхватила колени в прилипшем к телу платье.

– О чем?

– Я думал о том, что ты сказала, когда кромсала на куски свое свадебное платье. Думал с того дня, как мы поселились здесь. Что твой жених снова найдет тебя и заставит сказать «да». Мне кажется… есть один выход.

Я повернула голову, но Август упрямо рассматривал блики на воде.

– Мы можем пожениться.

– Что? – Я поперхнулась от удивления.

– Пожениться. Настоятель может обвенчать нас. И тогда никто не сможет тебя заставить. В империи до сих работает приоритет родителей, они могут настоять на женитьбе. Традиция глупая и устаревшая, но она все еще существует. Но никто не может заставить девушку, которая уже замужем. Или вдову. Такой статус дает полноценное право на самостоятельные решения.

Я во все глаза уставилась на идеальный бледный профиль.

– Ты делаешь мне предложение?

– Фиктивный брак. – Он все-таки посмотрел на меня. – Я дам тебе свою фамилию и защиту. Насколько смогу. Тебя больше не смогут заставить, Кассандра.

Я молчала, слишком пораженная, чтобы говорить.

– Конечно, я не стану претендовать… ни на что. Ты не должна думать, что я… захочу большего. Я никогда… Истинный Дух… – Он потер глаза. – Наверное, я тебя испугал.

– Зачем? Зачем тебе это?

Он подобрал гальку, взвесил на руке, словно собираясь кинуть в водную гладь. Но так и не сделав этого, стиснул камень в кулаке.

– Я… – Август нахмурился, пытаясь подобрать слова. – Я хочу защитить тебя. Понимаю, это все звучит странно.

Я тоже подобрала камушек, но в отличие от Августа, со всей силы швырнула его в воду. Галька шлепнулась о гладь, подпрыгнула и шлепнулась снова.

Выйти замуж за этого мужчину? За самого неподходящего мне человека? За разрушителя, беглеца, преступника? Того, на кого охотится вся инквизиция и чей путь точно закончится плохо? За парня с молитвенником и грешными глазами, который хранит слишком много тайн?

Каменный кругляш проскакал по глади в последний раз и исчез в глубине. И на миг показалось, что я тоже. Утонула в пучине. Безвозвратно.

– Я согласна.

Слова вырвались, как птицы из клетки.

– Согласна? – Похоже, он не ожидал такого ответа.

– Да.

– Может, тебе надо подумать?

– Нет.

– Не надо думать?

– Август, – сделала я глубокий вдох, и голова закружилась. – Я согласна выйти за тебя замуж.

– Хорошо. – Он смотрел без улыбки и так внимательно, словно не верил ушам. – Тогда я скажу настоятелю. Когда ты хочешь… это сделать?

– Мм, на днях?

– Да. На днях. Сегодня?

– Завтра.

– Отлично.

– Да.

Легко поднявшись, Август постоял рядом, словно хотел сказать что-то еще. С его одежды капала вода, в руке он сжимал гальку, но кажется, не понимал этого. Снова повторив «завтра» и развернувшись, он торопливо пошел к монастырю. Я посмотрела ему вслед, потом на свои слегка дрожащие руки.

– Кажется, ты все-таки выйдешь замуж, Кассандра, – задумчиво пробормотала я. – Хотя это было самое странное предложение, какое только можно придумать.

И непонятно, почему внутри меня все бурлит и кружится. Словно я лечу на сверкающей карусели прямиком к звездам.