Тайны Пантеона

Глава 26. Скверна

До утра я почти не спала. Кровать оказалась узкой, постельное белье пахло хлоркой, но было чистым. На столике стояла бутылка с питьевой водой. Еды не было, и я пожалела, что не съела на приеме парочку бутербродов. Легла прямо в платье, опасаясь раздеваться. За стеной царила тишина, Бриггита то ли уснула, то ли больше не хотела общаться, хотя я ее звала.

Но и мне было о чем подумать.

В голове все еще танцевали Совершенные. Скользил по мрамору шелк и бархат, мягко стучали золотые каблуки, звенели украшения и зеркала. Лучшие из лучших, пантеон, частью которого желает стать каждый житель империи. Сбывшаяся мечта. И пугающие люди. Их красота завораживает, их величие ослепляет. Но что кроется за безупречными лицами и телами?

Странно, но сейчас принадлежность Пантеону вовсе не казалась мне столь желанной. Скорее подобная возможность отталкивала.

Хотя мне-то переживать не о чем. Я-то никогда не стану полноправным неофитом Пантеона, это попросту невозможно. Я передернула плечами, вспоминая холодное лицо советника Гафара. Советник – стар, он старше императора и служил еще прежнему монарху, отцу Константина. Но на моложавом лице почти нет примет возраста, он выглядит мужчиной сорока лет. И все же, глядя в пустые глаза Гафара, ощущаешь гнет времени и что-то холодное. Словно на тебя смотрит не живой человек, а бог. Вечный, суровый, безжалостный. Едва ли милосердный.

Я подтянула колени к груди, выбрасывая Совершенных из головы. Сосредоточилась, пытаясь увидеть внутри себя часть чужой души.

– Кассандра?

Призрачная тень Августа появилась не сразу, а лишь спустя пару часов.

– С тобой все в порядке?

Я вскочила и быстро кивнула.

– Ты можешь нас вытащить? – тихо спросила я. – Как тогда, в храме?

– Здесь какая-то защита, – поморщился Рэй. – Наверное, о ней говорил Юстис. Даже явиться к тебе получилось не сразу.

– Это миротворцы. Гармонизирующие высокие вибрации. Они подавляют тебя. Ослабляют. – Я прошлась по тесной комнате, Август застыл на месте. Его призрачный силуэт был едва различим. А когда я неловко дернула рукой, он и вовсе почти развеялся. —Где тебя держат?

– Где-то на нижнем этаже, – обвел он взглядом обстановку. – Кассандра…

Он тяжело сглотнул, и я напряглась. Рэю трудно говорить? Его тень размылась настолько, что я уже не видела лица, лишь силуэт. Но внутри возникло гадкое болезненное чувство. С Августом не все в порядке. Его… били?

– Кассандра, я постараюсь что-нибудь придумать. Не бойся.

– Рэй!

Но он уже исчез. Узкая камера показалась слишком пустой и неуютной.

Я схватила бутылку и швырнула ее в стену. Стекло разлетелось осколками, вода стекла, оставляя потоки на штукатурке.

– Кассандра, у тебя там все в порядке? – долетел из трещины встревоженный голос Бригггиты. – Ты с кем-то разговаривала?

– Сама с собой, – подняв кусок стекла, я посмотрела на острый край.

Когда в крохотном окошке забрезжил рассвет, за дверью послышались шаги. Я вскочила, пряча осколок в складках платья. Загрохотал засов, и дверь распахнулась. В коридоре вытянулись сразу несколько стражей.

– О, прислали почетный эскорт? А почему форма не парадная? – съязвила я.

– Госпожа, следуйте за мной, – сухо сказал мужчина, вчера спеленавший меня своим Духом.

Я пожала плечами, как могла высоко подняла голову и вышла из камеры. Снова коридоры, лестницы, переходы. И незнакомый зал. Мебели в нем не было, кроме столика и кресла, на котором восседал Юстис. Сегодня принц выглядел еще более бледным и уставшим, чем в нашу первую встречу. Словно и он провел эту ночь без сна. Хотя с чего бы наследнику терять покой?

За спиной принца как обычно стоял его телохранитель. Неподвижная, застывшая фигура в серой форме. Хотя страж ли он? Снова в памяти возникли зеркала и отражения…

Дверь открылась, впуская еще одну группу стражей, гораздо более многочисленную, чем моя. Солдат было так много, что они полностью закрывали фигуру Августа.

Я хотела броситься к Рэю, но заставила себя остаться на месте. Лишь окинула взглядом его тело. Но ран или следов пыток не заметила. Лишь железные наручники, стягивающие запястья парня.

– Уходите, – махнул рукой принц.

Командир слегка поклонился.

– Вы уверены, Ваше Высочество?

– Да, идите.

– Задержанный может быть опасен, несмотря на усиленную гармонизацию…

– Проваливайте!

Еще один поклон без доли злости – и солдаты ушли.

Юстис поднял на нас взгляд. За прошедшую ночь его глаза стали еще светлее. Принц словно выцветал.

– Ваш арест был ошибкой, – резко бросил он. – Я разозлился. А Гафар… Гафар сделал неверные выводы. Я…прошу прощения за эту ночь.

Мы переглянулись, и Рэй поднял скованные руки.

– Это тоже ошибка?

Принц с досадой поморщился. Его страж качнулся за спиной. А железные браслеты на руках Рэя развалились на куски и стукнулись об пол. Словно невидимая сила разорвала железо как бумажный лист. Я моргнула. Хотя чему удивляться? У Юстиса тоже есть нейробраслет и наверняка немалые таланы. Его отец император – один из сильнейших миротворцев земли, сын пошел в него.

Вот почему принц отослал солдат. Его сила Духа могла запросто оторвать наши головы. Или… сила Духа его стража, потому что неизвестно, кто именно это сделал.

– Жест моей доброй воли, – криво улыбнулся Юстис. – И знак моей дружбы.

– Дружбы, – с несвойственной ему усмешкой повторил Август.

– Не верите?

– С трудом.

Принц потер лоб, словно у него болела голова. Телохранитель за его спиной качнулся, но остался на месте.

– Кажется, мне нужно загладить свою вину. – Наследник пытался говорить весело и беззаботно, но веселый тон резонировал с его глазами. Холодными и какими-то… отчаянными. – Скажите, чего вы хотите. Я приказал накрыть для вас завтрак в зимнем саду, это великолепное место. Экзотические растения, редкие птицы, фонтаны…. Свежие булочки, омлет с беконом и сыром, блины с икрой, пирожные… Чай – несколько сортов. Даже кофе, если пожелаете…

– Что вам нужно? – совершенно бесцветно спросил Рэй.

Принц осекся. В бледных глазах на миг показалась злость. Но так же быстро исчезла. Принц умел брать себя в руки. Он снова улыбнулся, видимо, собираясь перечислить остаток блюд, ожидающих нас. Но посмотрел в лицо Рэя и промолчал.

Снова потер лоб. А когда поднял голову, искусственная улыбка исчезла, а взгляд принца напомнил мне Гафара. Такой же холодный и безжалостный.

– Хорошо. Вы сами отказались от прекрасного завтрака под деревьями. Значит, по-дружески не хотите. – Юстис поднялся. – Заберите у Кассандры свой духовный цветок. Сейчас же.

Брови моего мужа удивленно поднялись.

– Какое вам дело до этого цветка?

– Просто сделай это! – почти выкрикнул Юстис, и я незаметно стиснула среди золотых складок осколок. – Сейчас же!

– Я не стану этого делать.

Юстис замер, словно споткнулся. Качнулся на носках. Его губы скривились.

– Жаль.

То ли он подал какой-то сигнал, то ли это планировалось с самого начала, но дверь открылась, впуская новых людей. Их тоже окружали люди в серой форме. Уже не охрана дворца, а личная гвардия принца, вооруженная до зубов. И я увидела, как вздрогнул Август, как исказилось его лицо. Среди бесстрастных стражей стояли пленники.

Прошло почти шесть лет с того дня, как я увидела в чайной «Клевер и роза» послушников семинарии и их наставника. Но сегодня сразу узнала старика. Все те же голубые, широко распахнутые глаза на круглом лице, мягкая улыбка и венчик пушистых волос вокруг лысины. Отец Доминик, ставший Рэю практически вторым родителем. Тот, кто вырастил его, обучил и вытащил из Песков. Стоящая рядом Зоя была выше старика почти на голову. На девушке было черное платье с длинными руками, подол касался носков таких же черных туфель. Распущенные волосы падали на белую маску, в прорезях которой лихорадочно и зло блестели глаза.

Ирма покачивалась чуть в стороне. Одетая в свой траурный наряд, без вуали, но с венком на спутанных седых волосах. На ее лице дрожала улыбка. Кажется, провидица не понимала, где находится.

А за ними я увидела Фиби, Мишель и Арчи-Вулкана – деструктов из дома на скале. Им тоже не удалось избежать ареста. С едва сдерживаемым страхом всмотрелась в остальных, почти ожидая увидеть Марту и Бернара, но четы Пейп здесь не было. Я понадеялась, что с ними все в порядке.

– Вы обещали, что моих близких отпустят. – Август повернулся к принцу.

– Просто сделай, что я велел, и они уйдут. Им не причинят вреда, – процедил Юстис. Телохранитель подобрался ближе и возвышался за спиной принца.

– Но зачем? – Я переводила взгляд с напряжённого наследника на Рэя. Смотреть на последнего было почти невозможно. Я видела в его глазах отчаянное желание помочь, спасти тех, кого он любит, освободить. Эти чувства ломали, причиняли парню боль. Разрывали его на куски.

– Не ваше дело! – огрызнулся наследник. – Делайте, что велено. Обещаю, что отпущу этих людей. Истинодух! Да я даже выделю им ежегодное содержание и подарю дома где-нибудь у моря, в западном экзархате. Я держу свое слово.

– Кассандру тоже отпустите?

– Конечно, – поморщился Юстис.

– Август, не верь ему, – быстро произнесла я.

– Мальчик мой, просто сделай это. – Дребезжащий старческий голос заставил Августа дернуться как от удара.

– Рэй? Это ты? – Фиби качнулась вперед, на некрасивом лице расцвела счастливая улыбка. Ее взгляд снова и снова скользил по лицу Августа, и столько невыразимого упоения было в этом любовании, что мне стало неуютно. Милая странная Фиби, готовая любоваться своим кумиром в любом из его обличий. Девушка качнулась вперед, безотчетно пытаясь приблизиться, но один из гвардейцев толкнул ее обратно. Фиби тихо охнула.

Август сжал кулаки.

– Рэй, прости нас, – виновато произнесла Мишель. – Мы не смогли убежать.

– Вы ни в чем не виноваты, – глухо уронил Август.

Зоя что-то простонала под маской, но слов было не разобрать. Она что же, говорить не может? Что с ней сделали?

Похоже, Август задался тем же вопросом.

Он шагнул к сестре, но гвардейцы вскинули оружие.

– Сделай, что я велю, и никто не пострадает! – выкрикнул принц. – Забери духовный цветок.

Рэй посмотрел на меня. Я медленно кивнула.

– Я не знаю как.

– Выпей это. – Юстис протянул темную склянку. – Выпей и пожелай забрать часть своего Духа. Сделать его цельным.

– Что это такое?

– Епитимья, – буркнул принц. – Темная.

Рэй хмуро повертел в пальцах пузырек.

– Ну? – выкрикнул принц, и пленников поставили на колени. Зоя дернулась, пытаясь сопротивляться, и снова застонала. Старик сложил ладони и начал молиться.

Под прицелом винтовок я медленно шагнула к Рэю и взяла его руки.

– Я буду твоим якорем, – тихо произнесла я. И добавила одними губами еще три слова. Они не прозвучали, но Август их увидел. Его зрачки расширились, словно он не верил в увиденное.

А потом Рэй сбил большим пальцем крышку склянки, опрокинул в себя жидкость и сжал мои ладони.

Дворцовый зал растворился вместе с пленными, гвардейцами, принцем и его стражем… Все исчезло. Мы стояли вдвоем среди пылающих звезд. Бесконечность звёздных огней стала нашим небом и нашей землей. Мы плыли в ней, оставляя за спинами горести, греясь в лучах внеземного вечного света. И в любви друг друга. Ведь именно она приближает к Истинодуху, к его сиянию во мраке.

– И я тебя, – сказал Август.

Звезды кружились в небесном хороводе. Такие яркие и чистые, такие бесконечные и совершенные. И мы кружились вместе с ними, становясь частью их, впуская звезды в свои души. Наполняясь их светом. Растворяясь в них и обретая их…

Капля света сгустилась между нами. Словно одна звезда сорвалась с бархата вечности и разгорелась у моей груди.

Я моргнула. Звезды исчезли.

А Август глухо застонал, на его лбу выступила испарина, лицо исказилось от невыносимой боли.

– Что вы ему дали? – закричала я. – Что он выпил?

– То, что нужно для завершения процесса. – Юстис дрожал так, что на него было страшно смотреть. – Наконец-то!

Его телохранитель скользко шагнул и положил ладони в перчатках на плечи наследника. И я вдруг подумала, что у принца и его тени одинаковые глаза. Светло-светло-серые.

– Август! – Я обняла трясущегося Рэя, пытаясь понять, что с ним происходит. Судя по его виду, это была не просто темная епитимья, это была какая-то отрава!

– Немедленно остановитесь! – Новый знакомый голос разорвал оцепенение. В распахнутые двери стремительно влился черный поток. Инквизиторы! Впереди чеканила шаг Аманда Вэйлинг. За ее спиной шел Дамир, а за десятком солдат в черной форме я, к своему удивлению, увидела Джему с клеткой в руках.

– Немедленно остановитесь! – повторила госпожа архиепископ. – Ваше Высочество, я требую…

– Убирайся! – яростно выкрикнул Юстис. – Да как ты смеешь мешать мне? Вторгаться в императорский дворец?

– Я требую передать этих людей во власть инквизиции. – Аманда – бледная, но решительная, со сверкающими глазами, – указала на нас.

– Я сказал – проваливай! Эти люди – не твое дело.

– Более чем мое! – упрямо возразила женщина.

И я даже восхитилась ее храбростью. Все же не всякий сможет так противостоять разозленному наследнику империи.

– Разрушительные вибрации, способные дестабилизировать и нанести вред империи – главное дело Святого Воинства. И носителей подобных вибраций либо их влияния следует незамедлительно передать инквизиции. Я их забираю.

– Попробуй, – прошипел принц. – Я накладываю вето на твое решение. Именем наследника престола.

Аманда вытянулась в струнку. И я отстраненно отметила, какая же она все-таки красивая. Строгая прическа, черная форма с красным аксельбантом. Блестящие сапоги. Никакого оружия, но я помнила секиру, которую Аманда была способна сотворить из своего Духа.

Несгибаемая.

– Прошу простить. – Она стояла все так же ровно. – Но ваше вето не имеет силы. У меня приказ императора.

Она не глядя протянула руку, и стоящий позади Дамир вложил бумагу с гербовой печатью.

– Что? Отец отказал? Он не имеет права… он не мог!

– Его Величество император Константин запрещает использование Духа разрушителя для вашего Возвышения. Это… опасно.

– Это единственный выход!

– Возвышение? – повторила я. – Использование Духа разрушителя? Какого черта?

Дамир тихо хмыкнул, словно удивляясь моей дерзости. Норингтон смотрел на меня, не отрываясь – с той минуты, как перешагнул порог зала. Я отвернулась от его глаз. Слишком много там было… всего. И слишком мало меня сейчас заботили чувства бывшего друга.

Август выпрямился, но его трясло, лицо побелело.

Страж за спиной принца вдруг задрожал, дергаясь подобно сломанной кукле. Неподвижные серые глаза смотрели на Аманду.

– Я отказываюсь. – Юстис со злостью швырнул бумагу на пол. – Отказываюсь подчиняться. И приказываю вам покинуть дворец, иначе все вы будете арестованы.

– Вы осознаете последствия, Ваше Высочество? – очень спокойно спросила Аманда.

– Последствия? – Юстис рассмеялся так, словно это была очень забавная шутка. Он наклонился, всматриваясь в лицо стоящей перед ним женщины. – Ну конечно, Аманда. Наш воинственный архиепископ. Осознаю ли я? А ты осознаешь? Ты ведь помнишь тот день так же хорошо, как и я, верно? Или даже лучше? Ведь я был лишь ребенком, а ты смотрела на мир взрослыми глазами. Что ты ощутила, когда поняла, что не успела? Что нож отщепенца вспорол шею наследника монархии? Что мальчик стал трупом? Ты видишь тот день в кошмарах? Снежный бунт, так его назвали люди. Я называю это днем своей смерти. И все еще чувствую ту рану. А ты? Именно ты зажала рукой мою шею, надеясь остановить кровь. Надеясь, что мальчика еще можно спасти.

Юстис вдруг дернул высокий воротник рубашки, и все увидели жуткий рубец.

Я обвела взглядом военных. Гвардия наследника напоминала статуи. Инквизиторы стояли с лицами восковых кукол – ни одной эмоции. Лишь у Дамира до предела расширились зрачки, все-таки он был не таким закаленным и понимал, чем грозит тайна, к которой мы все стали причастны. В лучшем случае – ментальной чисткой памяти.

В худшем…

За спинами солдат побледнела Джема. Она-то что здесь делает? Ее зеленая форма миротворца контрастировала с черной и серой.

– Но я спасла вас, – тихо сказала архиепископ, и я снова глянула на нее.

– Какой ценой? – рявкнул принц, и Аманда побледнела еще сильнее. – Мой Дух отделился от тела! Я умер, забери тебя бездна.

– Вы живы, Ваше высочество. Даже если ваш Дух отныне существует отдельно. Вы живы.

Я перевела потрясенный взгляд с принца на его телохранителя. Хотя какой он к черту телохранитель? Дух, отделенный от тела наследника в день, когда на дворец напали мятежники.

– Эта жизнь хуже смерти!

Юстис сорвал с рук перчатки и швырнул в Аманду. Та даже не вздрогнула. И я снова увидела пятна на руках парня. Это были не следы кофе, как мне показалось в день знакомства. Это были следы разложения. А еще… мои глаза удивленно расширились – на обоих запястьях наследника блестели золотые нейропанели. Два браслета! Я никогда такого не видела! Даже не знала, что это возможно…

– Это не спасение, это кандалы, ты что, не понимаешь? Я ни жив и ни мертв, я нечто… среднее! Мне необходимо это Возвышение!

– Отец продлит ваши годы на…

– На сколько? – заорал принц, и несколько инквизиторов все-таки вздрогнули. Они держались, но я видела смятение в их бесстрастных глазах. Может, потому что выросла среди вояк. Конечно, не каждый день узнаешь, что надежда империи, достойный сын монарха и наследник – какое-то… чудовище. – Мне необходим ритуал, ты что, не понимаешь? И этот Дух! Такое слияние возможно лишь в низких вибрациях. Высокие делают только хуже, они убивают меня!

– Но и низкие могут не сработать! Юстис, послушай меня. – Архиепископ облизнула губы и внезапно перешла на неформальное обращение.

Я на миг ощутила горечь. Похоже, с наследником Аманда была гораздо ближе, чем со своей родной дочерью. Может, все что принц говорил о ней, – правда. Может, он действительно считает ее близким человеком. Когда-то она зажимала тонкими пальцами рану на его шее, пытаясь отогнать смерть.

Что ж, вероятно, это сближает.

– Ты веришь в теорию низкочастотного слияния, но она не доказана! Нет ни одного доказательства, что это сработает! Когда… когда все случилось, мы хватались за любые возможности в попытках сохранить вашу жизнь. Теория низкочастотной конъюгации казалась хорошим вариантом. Но новые данные доказывают, что это слишком опасно! Мы не знаем, что случится, если слияние произойдет. Маловероятно, что ваш Дух воссоединится с телом. Вы не деструкт. Вы…

– Монстр! Это сработает! Только разрушитель способен регенерировать с такой скоростью и силой! Он спасет меня!

– Ты веришь в невозможное!

– Позволю себе вмешаться. – Негромкий голос вызвал новое изумление, потому что заговорил не кто иной, как господин отец Доминик – наставник Августа. Он встал с колен, а гвардейцы отошли в сторону, словно никогда и не угрожали старику. Святой отец оправила рясу и улыбнулся Аманде. – Вы не правы. Исцеляющие способности разрушителя действительно потрясают. Мальчик умирал как минимум два раза, а после – снова открывал глаза. И это при незавершенной инициации, ведь он все еще не вошел в полную силу. Но тем не менее это удивительный случай. Я все еще настаиваю, что такой Дух действительно может спасти наследника.

– Наставник, о чем вы говорите? Что происходит? – в глазах Рэя не было обиды, лишь непонимание. Он все еще не осознал слова того, кого считал своей семьей. А вот я уже догадалась. И горечь предательства – чужого, но оттого еще более страшного, разлилась во рту словно кислота.

Шестнадцать лет назад мятежники пытались захватить императорскую семью и устроить переворот. Снежный бунт принес несколько смертей, но монарх и принц выжили. Так все думали… На самом деле юного Юстиса тоже убили. Нейробраслеты привязали его Дух к телу – странным, противоестественным, жутким образом. И все же этого оказалось недостаточно. Зато в это же время далеко в горах под завалами нашли юного Рэя Эттвуда. Мальчика, который очнулся после смерти. И кто-то во дворце решил, что это сможет спасти будущего императора.

Старик с наивными голубыми глазами и венчиком пушистых волос выступил вперед. И гвардейцы, которые якобы держали его в плену, послушно расступились.

Август моргнул. Мне стало так больно, что хотелось заорать. Хотелось ударить этого человека с добрым лицом и наивными голубыми глазами.

– Святой отец, ваши теории не имеют подтверждений, – скривилась Аманда.

– Но они дают мне надежду, – возразил принц. – Святой отец обещает успешное слияние и мое полное восстановление…

– Это разрушитель, Юстис! Я против. Твой отец против! Он осознал опасность, пойми же ее и ты! – не сдержалась Аманда. На ее бледном лице вспыхнул злой румянец.

Я сделала осторожный шаг назад. На грудь давило. В ушах нарастал звон. Оглянулась и увидела Джему – совсем рядом. С клеткой в руках она казалась чем-то чужеродным. Девушка открыла рот, и я прочитала по ее губам.

«Опасность! Низкие… частоты…»

Да, я тоже их ощущала. Агрессия. Злость. Обида. Ужас и страх. Нарастающая паника. Если бы в этом зале был низкочастотный датчик, он бы уже вопил во всю мощь. Но его здесь не было.

Джема указала глазами на двух мужчин в сером. Их напряженные лица заливал пот, тела дрожали, зрачки сошлись в точки.

«Миротворцы. Не справляются», – шепнула Джема.

«Подключайся», – ответила я, пользуясь тем, что на нас никто не смотрит. Рыжая кивнула, посмотрела на клетку. И сунула ее мне в руки. Ткань упала, и я увидела Опиума. Крысеныш заметался внутри. Я не придумала ничего лучше, как открыть дверцу и вытащить зверка. Опиум сгоряча цапнул меня за палец, словно мстил за то, что я его оставила. Я ахнула, выпустила крысеныша, и тот юркнул в сторону, ловко пробираясь между людьми. Но я успела увидеть то, что случилось, когда взяла его руки. Какой стала его шкурка…

– … конечно, взращивание регенерационного резерва его Духа пошло не по плану… К сожалению, я не в силах предусмотреть все. Например, рождение разрушителя должно было случиться под моим чутким присмотром, но вы же понимаете, насколько это удивительный случай? Я способствовал его усилению, читая ритуальные молитвы, они блокируют гармонизаторов.

Что?

Я вдруг вспомнила удивление Августа: «Мой наставник так испугался, что неправильно прочитал молитву, а ведь он знает ее лучше, чем свое имя». Но ошибся лишь Август. Ошибся, когда доверил свою жизнь проклятому церковнику. А вот отец Доминик знал, что делает. В Нью-Касле он не пытался спасти своего воспитанника. Он способствовал рождению разрушителя.

Не обращая внимания на наше изумление и горечь, отец Доминик продолжал:

– … непредсказуемо. Ведь передачу части Духа в виде духовного цветка не смогла увидеть даже Блаженная Анастасия! Кто мог подумать, что появится какая-то девушка и Август внезапно решит отдать ей часть своего Духа! Немыслимое совпадение!

– Чудовище приближается, – с безумной улыбкой внезапно пропела Ирма. – Чудовище скоро будет здесь.

Один из гвардейцев оттолкнул девушку, и Зоя замычала, затрясла головой. Маска слетела с ее лица – и оказалось, что ее рот заклеен липкой лентой. Сестра Рэя яростно дернулась, а в ее несвязном стоне ясно прозвучало: «Ублюдок!»

Похоже, Зоя узнала о предательстве раньше нас.

Фиби, Мишель и Арчи сбились в кучу и казались перепуганными цыплятами среди ворон.

– Но я настаиваю, что теория работает, а мой подопечный может служить донорным Духом для излечения Вашего Высочества…

– Наставник, о чем вы говорите? – повторил Август. Так мягко. Так доброжелательно. Мне захотелось подойти к его наставнику и воткнуть нож в сердце. В подлое, мерзкое сердце!

– Вы играли с огнем! – вскричала Аманда. – Вы не имели права скрывать подобные факты от инквизиции. От меня, в конце концов!

– Ты слишком консервативна, Аманда, – оборвал принц. – Как и мой отец.

– Он осознал, что этот путь приведет к краху! Послушай же…

– Анастасия видела, что все получится! Она предсказала удачное слияние!

– Но появился Рубеж, – тоненьким и каким-то отстранённым голосом снова сказала Ирма и захихикала. – Рубеж – та, кто меняет полотно судьбы. Та, кто приняла решение, и все пошло совсем не так. Привет, Рубеж. Ты принесла мне яблоко?

Я неловко улыбнулась девушке. Ирма существовала сразу в двух мирах – реальном и выдуманном. Я не знала, видит ли она меня на самом деле.

– Прости, нет.

– Наставник, – Август выглядел по-настоящему плохо: лицо посерело, белки глаз покраснели, обозначились морщины, которых раньше не было. То, что выпил Август, убивало его. Но голос звучал по-прежнему уважительно. – Вы знали, кто я? Когда пришли к моим родителям и велели им отдать воскресшего мальчика в семинарию Духа, вы знали, что я будущий разрушитель? Вы растили меня с целью… с какой, наставник?

– Август, помолчи. – Священник с досадой поморщился. – Есть вещи гораздо более важные, чем жизнь одного человека. Ты получил должное воспитание и должен понимать, что твой путь – служение. Служение высшим целям.

– Служение высшим целям?

Август медленно перевел взгляд на принца. В нем что-то менялось. Я чувствовала это. Кажется, Аманда тоже, все же она была талантливым миротворцем.

– Повышение низкочастотного фона, – выпалила она. – Ваше высочество, надо…

– Не переживайте, – с видимым превосходством сказал священник. – Нейропанель Августа видоизменена. Антиматерия внутри разрушителя поддается контролю. А епитимья, которую он принял, временно заблокирует его способности. Ближайшие часы Август совершенно не опасен.

– Видоизменена? – Август поднял руку и смотал бинты, закрывающие запястье. Я увидела, как поморщился Юстис, глядя на черный разомкнутый браслет. Август поднял голову и посмотрел на человека, которого любил всем сердцем. – Из какого плена вы спасли меня, наставник? Где я был? В Песках?

Аманда вздохнула. Ее взгляд на миг задержался на мне, но тут же скользнул дальше.

– Вы никогда не были в Песках, Август Рэй Эттвуд. Клянусь вам как архиепископ инквизиции. После Нью-Касла мы потеряли вас. А вот Его Высочество, похоже, знает больше, но решил не делиться этими сведениями с инквизицией.

– Его высочество больше не уверен в твоей лояльности и верности, Аманда, – высокомерно произнес принц. – Ты должна защищать меня.

– Я должна защищать империю, – с безмерной усталостью ответила она.

– Этот спор не имеет смысла, – отрезал Юстис. – Я приказываю арестовать архиепископа и ее солдат и проводить в заключение. До дальнейших распоряжений.

– Все, кто это сделают, нарушат прямой приказ императора Константина, – быстро отбила женщина. – Действующего монарха.

– Моя гвардия подчиняется лично мне, Аманда, – усмехнулся наследник.

Военные переглянулись. Серые вскинули оружие. Инквизиторы тоже.

В глазах миротворцев появилось отчаяние. Их гармонизирующие волны катились по залу, но разбивались о камни возрастающей агрессии. И чего-то еще. Чего-то гораздо более страшного. Того, что еще не осознал Юстис. Но того, что ощущала я, Джема, моя мать и миротворцы…

– Бездна, да арестуйте же их! – вскричал принц.

Серое и черное смешалось. Зал наполнился криками, руганью, пыхтением и звоном стали. Применять рядом с его высочеством огнестрельное оружие было слишком опасно, и гвардия пыталась справиться с помощью холодного. Кто-то пихнул меня в спину, оттеснил от Августа, кто-то оттащил в сторону и заслонил собой… Дамир возвышался рядом, прикрывая меня своей спиной.

– Кассандра, – рядом возникла дрожащая фигура Аманды, и я удивилась, увидев ее глаза. В них был ужас.

Несравненная Аманда чего-то боится? Разве это возможно?

– Кассандра! Сдержи его! Умоляю! Сдержи. Я уведу вас… уведу!

Что?

Я проследила за взглядом и увидела Августа. Поток дерущихся обтекал его, как вода бетонную стену. Ни одна рука не коснулась Рэя. Ни одно оружие. Воздух вокруг него дрожал, словно вокруг пылающей звезды.

– Он усиливает низкие частоты. И усиливается сам, – торопливо выдохнула моя мать. – Сдержи это. Иначе…

Иначе…

Жуткое дежа вю пронзило ударом по дых. Уши начало закладывать. Так уже было когда-то, в чайной «Клевер и роза».

Расталкивая военных и пытаясь не попасть под чей-то нож или меч, я начала пробиваться к Августу.

– Наставник, где вы держали меня? – Его негромкий задумчивый голос разлетелся по залу. – Это ведь были вы, не так ли? Вы заточили меня в камере, выкрав из морга Нью-Касла. И потом якобы спасли… Не спрашиваю зачем. Суть мне ясна. Я стал вспоминать и усиливаться. Вы боялись, что не сумеете контролировать процесс и дальше. Пришлось разыграть мое спасение. Но я хочу знать, где именно меня содержали.

– Там, где антиматерия могла разрастись под моим присмотром и контролем.

– Но вы просчитались, – так же задумчиво, словно и не замечая творящегося вокруг хаоса, произнес Рэй. – Я оглушил охранника. И смог выбраться наружу. Я забыл… Но воспоминания возвращаются… я помню… черный песок.

Я вздрогнула. Перед глазами на миг встала синяя гостиная Аннонквирхе, веселящиеся под глинтвейн студенты, соединенные руки… Чья сила тогда повлияла на Бриггиту и позволила увидеть часть чужой жизни? Не моя ли? Или… это была сила осколка в моей груди? Сила разрушителя?

И воспоминание было его? То, которое он забыл?

«…Черный песок так мягок… Змеи тянутся по следу, стервятники ждут, когда я упаду… Огонь горит в башне, словно кровавый маяк. Уже рядом… Где трон, которым ты славен…»

Милостивые святые… помогите всем нам!

– Кто вы, наставник? – очень уважительно спросил Август.

– Когда-то меня звали отец Доминик, патриарх империи и настоятель самого большого в мире храма. Его купола сияли чистым золотом, а огромный лик Истинодуха над алтарем заставлял плакать тысячи прихожан, заходящих в наши двери. А потом этого храма не стало. Как и города, в котором я вырос. Все потому, что родился человек, подобный тебе. Разрушитель. Вся империя знает его имя, синоним зла. Эзра Кросман разрушил мой храм и город. Я один из немногих выживших. Человек, который сумел сжечь свой Дух, чтобы осветить путь тем, кто ищет дорогу к Истинодуху.

Благословенный Доминик. Так называли этого человека из погибшего Равилона. А потом его имя стерли, как и все упоминания проклятого города. Но Равилон пал десятилетия назад! А Доминик не выглядит развалиной. Хотя чему я удивляюсь… У патриарха есть нейропанель.

– …но святые направили меня, – снова услышала я голос старика. – Я узнал, как победить и выжить. За это Истинодух наградил меня силой менталиста, а Его Величество пожаловал сан.

– Значит, вы стерли мои воспоминания.

– Заблокировал. Антиматерия внутри тебя сопротивляется любым внушениям.

– Но они возвращаются. Воспоминания. Вероятно, после ритуала, который вы планируете, я не выживу?

– Твой путь – служить высшей цели, Август, – спокойно, с невероятной уверенностью произнес старик. – Я вложил в тебя осознание твоей незначительности перед лицом высшей справедливости. Я учил тебя послушанию и готовности жертвовать собой. Просто прими свою судьбу. Ты был рожден для хорошей цели – исцелить будущего монарха нашей империи. О тебе будут помнить.

– Благая цель, – без выражения сказал Август. Мне от его тона стало страшно. А вот наставник, похоже, не понял иронии.

– Прекрасная цель. Случай принца – особенный, здесь нужен осторожный подход… И желательно – добровольное участие донора… Так все пройдет гораздо легче…

– Понимаю. Благословенный Доминик. Тот, кто сжег свой Дух в проклятом городе. Но вы все еще живы. И выглядите вполне здоровым. Вероятно, поэтому вас выбрали в мои наставники. Вы тоже лишились Духа, но нашли способ жить без этого. Тот самый ритуал?

– Ты всегда был способным учеником, Август. А сейчас нам стоит покинуть это помещение и сопроводить принца к…

Меня кто-то толкнул в спину, я упала на колени. Вскочила, озираясь. Дамир – бледный, с расширенными зрачками, – указал на инквизитора, который едва не снес мне голову. Я уставилась на Норингтона, ожидая, что тот снова потащит меня к выходу, но он удивил.

– Двигаемся к разрушителю. Мы с архиепископом прикрываем. Джема обеспечивает гармонизирующую волну. Начали!

Удивляться было некогда, Дамир и Аманда закрыли меня с двух сторон, отбиваясь от атак и серых, и черных. Кажется, теперь все сражались со всеми, плохо понимая, что происходит.

– Они все сошли с ума?

– Да, – коротко ответила моя мать. – Превышен уровень… антиматерии. Общая агрессия достигла критической отметки, еще немного и все перебьют всех. Я едва сдерживаюсь, чтобы не напасть.

– Я… тоже, – прохрипел Дамир. Его глаза бешено блестели. Он сражался за нас. И с собой. Спокойнее всех выглядела Джема. Ее сосредоточенное лицо заострилось, волосы разметались, глаза сверкали. Гармонизирующие потоки, исходящие от девушки, катились волнами, перерастая в цунами.

– Умница, – выдохнула Аманда с восхищением. – Какая же ты умница, Джема!

Я ощутила укол ревности. Глупой, неуместной ревности… Просто я никогда не слышала от своей матери похвалы…

– Думайте о тех, кого любите, – выкрикнула Аманда. – Любовь – иррациональное чувство. Но это самая высокая и самая сильная вибрация! Думайте о тех, кого любите!

Джема посмотрела на Дамира. Дамир посмотрел на меня. Аманда не смотрела ни на кого. Я не отрывала глаз от Августа. Он наклонил голову, темные волосы упали, закрывая его глаза. что-то тихо сказал…

Скорее!

***

… Все эти годы. Проклятые годы, когда я верил, что у меня есть наставник – мудрый и любящий отец, ведущий меня к свету. Тот, самый, что забрал меня из семьи, тот, что приставил ко мне надсмотрщика, тот, что приказал избивать меня.

Ложь.

Слишком много лжи.

Можно выдержать тысячу ударов кнутом и стать сильнее. Можно выдержать голод, побои, заточение. Жестокость и злобу, даже вину. Но одно предательство все меняет. Понимание, что все было напрасно, было иллюзией. Нет и не было никакого наставника.

– Скажите, наставник, – поднял я голову, всматриваясь в знакомые глаза. – Когда вы отдавали приказ избивать меня, кого вы видели? Августа или того, кто погубил ваш город и вашу жизнь? Кого вы так ненавидите, меня или Эзру Кросмана, давно погибшего?

Наставник поджал губы. Такой знакомый жест недовольства. Ты недостаточно усерден, Август. Ты мало молился, Август. Ты задаешь вопросы, Август… Будь послушным, Август. Ты заслужил наказание, Август, ты виноват…

Виноват, виноват, виноват.

Я верил в это. Как же я верил в это!

– Это неважно, – отрезал отец Доминик. – Все, что я делал, было необходимостью, дабы взрастить твой Дух. Твоя плоть не имеет значения, а физическая боль ускоряет регенерацию. Чем она выше, чем больше шансов у наследника. Сегодня ты исполнишь свой долг. Ты готов.

– Довольно слов, – оборвал принц.

– Даже такой, как он, имеет право узнать правду, – выпрямился наставник.

– Такой, как я. – Глухой смешок застыл на губах.

– Хватит. – Юстис с тревогой оглянулся на сражение в зале.

Я тоже, пытаясь рассмотреть среди черных и серых фигур Кассандру. Зою. Ирму, остальных. Тьма была повсюду: затягивала глаза пленкой, застилала разум, наполняла тело. Я пытался сбросить ее, но она лишь ширилась. Тьма и боль от выпитой епитимьи. Рука под нейропанелью горела, словно ее снова сдирали заживо…

– Отлично, настой действует, – донесся довольный голос наставника. – Еще немного, и он отключится.

– Ведите его в лаваторий, – приказал Юстис. – Скорее!

Кто-то схватил меня, потянул, вздернули. Неужели я упал? Надо встать. Надо спасти… Спасти…

Я качнулся, ощущая тупую боль в теле и голове. Внутри что-то рвалось и ломалось, хрустели кости.

Ноги подкосились, и я снова едва не упал.

– Эй, он что, не сможет идти? Его нести придется…

– Одну минуту, наставник. – Я облизал сухие губы, заморгал, снова всматриваясь в расплывающиеся силуэты. Почему так больно. Так плохо. Я почти ничего не вижу… – Я еще не дал своего согласия.

– Милый мальчик… согласие – приятный дар… Но не обязательный… Главное, что ты вернул часть своего Духа. Ах, этот духовный цветок, сколько проблем из-за него… Глупый мальчишеский порыв…

– Вы правы, наставник. Я был очень глуп, – с мягким, вежливым сожалением произнёс я, и отец Доминик кивнул, довольный. И даже поднял пухлую ладонь, останавливая гвардейцев и давая мне договорить. Какая щедрость… – Я верил вам. Любил вас. Высшая цель… конечно. В это я тоже верил. В то, что добро обязательно побеждает. Странно, что тот, кто учил меня этим истинам, сам оказался злом. Это так… странно. И я мог бы простить вас, если бы дело было лишь во мне. Но Зоя и Ирма. Их вы тоже держали в заточении, пусть не в камере, как меня, но в заточении. Держали как страховку, если однажды придется на меня повлиять. Не так ли?

– Всего лишь два деструкта.

– Кассандра имела все шансы присоединиться к ним, если бы не оказалась дочерью архиепископа. Вероятно, ее даже убили бы, чтобы вернуть часть Духа, который я ей подарил. Но у Кассандры оказалась слишком влиятельная родственница. И вы пошли другим путем…

– Это уже неважно…

– Я вспомнил, наставник. Инквизиция ошиблась. Они думали, что я буду искать яму скверны, чтобы завершить свою инициацию. Что скверна будет звать меня. Но мне это уже не было нужно. Ведь я уже был в яме скверны. Там, где когда-то вы сожгли свой Дух, наставник. Или свою душу? Ту, что отвечала за любовь и милосердие.

– Перестань…

– И это очень большая яма, ведь так? Самая большая из существующих. Вы хотели сделать меня очень сильным? Вырастить подконтрольную послушную антиматерию. Мое тело и мой разум всего лишь незначительная помеха. Сосуд, не имеющий значения.

Очень медленно, шатаясь, я выпрямился…

– Довольно слов. Просто прими свою судьбу, Август.

***

На нас снова напали. Аманда и Норингтон сражались с такой силой и яростью, что я успела ими восхититься. Прежде чем выхватила у кого-то клинок и тоже бросилась в бой.

– Я… больше… не могу… – прошептала Джема. – Он… усиливается…

Август стоял возле окна и потоки света омывали его фигуру. Слишком много света… Слишком много… а еще – пепла? Откуда он взялся в этом зале?

Меня снова сбили с ног. Я покатилась по полу, загребла в ладонь песок. И с ужасом уставилась на крупинки. Черный песок, которого не могло здесь быть. Но он появился. Как и пепел. Как и невозможный безжалостный свет.

Черный песок проклятого Равилона. Самая большая яма скверны…

– Вы правы, – ровный голос Августа внезапно пролетел над залом. Словно жаркий ветер, рассыпающий пепел… По лицу Дамира текли капли пота. С вытаращенными глазами на нас напал очередной сошедший с ума инквизитор, его кулаки светились от сконцентрированного Духа и один удар мог проломить череп как скорлупку. Белый меч Норингтона описал широкую дугу, и отрубленная рука солдата упала на пол.

Меня затошнило.

– Вы правы, наставник. Надо просто принять свою судьбу. Перестать ей сопротивляться. Я был рожден не для служения Истинодуху. Не для семинарии. Не для добра. Иногда чтобы победить зло, надо стать еще большим злом, верно? Я был рожден разрушителем. И я принимаю эту роль. Благодарю за науку, учитель.

Август поклонился. Низко. Как кланяются ученики духовной семинарии своим добрым и мудрым учителям.

Отец Доминик неуверенно улыбнулся. Открыл рот, чтобы что-то сказать. Юстис закричал. Гвардейцы окружили Августа. И разлетелись, словно изнутри их отшвырнула противоестественная, невозможная сила.

– Я скверна, – очень спокойно и ровно сказал Август. – И скверна взывает к скверне.

А потом черный песок и серый пепел стали заворачиваться в воронки. Одна, вторая, третья… Тайфуны, сотканные из чужой боли и мучительно разорванного Духа.

– Блуждающие вихри, – выдохнул кто-то. И заорал, уже на все мощь легких. – Блуждающие вихри!

Изумленные и шокированные люди шарахнулись в стороны, пытаясь убежать от того, что вызывало глубинный, инстинктивный ужас.

– Прекрати! – заорал отец Доминик. – Немедленно остановись! Я тебе приказываю!

– Я больше не подчиняюсь вашим приказам.

– Да как ты смеешь? – Церковник вытаращил глаза и махнул рукой на девушек. – Убить деструктов! Сейчас же!

Гвардеец взмахнул мечом, целясь в Ирму, но с ревом его сбила невесть как освободившаяся от наручников Зоя. Сбила, запрыгнула на спину стража, вцепилась зубами в его ухо. Тот заверещал, кружась и пытаясь сбросить с себя разъярённую фурию.

Ирма не отреагировала. Она покачивалась в трансе, ее глаза побелели.

– Близко… – шептала девушка. – Уже близко… Оно идет…Чудовище.

– Подчинись! – орал отец Доминик. – Август, подчинись! Ты не сможешь… Ты совершенно безвреден…Ты…

Я прокатилась по полу, избегая лезвий и мечей, встала на колени. И увидела, что возле Августа стоит Фиби. В безумии битвы она как-то сумела приблизиться к своему кумиру. Август моргнул. Его неподвижное лицо дрогнуло. Он посмотрел на девушку, узнавая.

– Фиби? Уходи. Немедленно уходи!

– Рэй… – неуверенно улыбнулась та. – Какой же ты красивый. Я всегда это знала…

Она протянула ладонь, желая его коснуться. Несмело, робко.

Меч гвардейца понизил ее тело. Некрасивое лицо Фиби стало удивленным, она посмотрела вниз. Рука, так и не коснувшаяся Августа, повисла, девушка упала.

– Нам конец, – с убийственным спокойствием сказала Аманда.

На миг стало так тихо, что эта тишина звоном отозвалась в ушах.

Потом тоненько заверещала Мишель.

Август посмотрел на Фиби. Потом на отца Доминика. Тот попятился, все еще выкрикивая приказы и требования. Его бывший ученик сжал ладонь, в которой появилась черная глефа. Взмахнул ею. И голова церковника покатилась по полу. Рот был открыт, словно отец Доминик все еще пытался урезонить Августа.

Разрушительная, жестокая волна понеслась по залу, превращаясь в шторм. Вихри бушевали, хватая убегающих солдат, отрывая куски плоти, оставляя от людей лишь серые призраки, а то и не оставляя ничего.

Юстис и его оторванный Дух метнулись к книжным полкам, и те разошлись, повинуясь невидимому рычагу. Но не тут-то было. Танцующий вихрь подхватил принца за ноги и потащил по полу – к Августу.

Юстис тонко завизжал. Его стаж-телохранитель опал, оставшись кучей одежды на полу, и освобождённый взмыл в воздух. Словно призрак, размытый по краям, серый, белоглазый.

Солдаты кричали, валясь на колени. Из их глаз и ушей текла кровь.

Джема без звука повалилась на пол, и я едва успела схватить ее, чтобы девушка не приложилась головой об мрамор.

Август стоял у окна и белый свет омывал фигуру с черной глефой, сотканной из Духа разрушителя. На его руке чернел браслет – полностью сомкнувшийся. Разрушитель прошел свой путь и завершил инициацию.

На полу корчились и стонали солдаты, истекающие кровью. Сила давила нас всех, без разбора. Еще немного – и на мраморе останутся лишь трупы… или лишь пепел и песок?

Глефа взлетела над телом Юстиса.

– Отпусти его! – Жесткая рука, которая когда-то гладила меня – маленькую Кассандру – по голове, утешая, развернула и прижала к такому же жесткому телу. Аманда, ах нет – архиепископ Святой Инквизиции, – приставила к моей шее белый серп. – Отпусти наследника, Август. И я не трону Кассандру.

– Вы готовы убить свою дочь? – в голосе разрушителя не было ни удивления, ни сожаления, ни вопроса. Что-то в нем изменилось. И это причиняло мне почти физическую боль.

– Отпусти принца. Я сделаю то, что нужно. Это мой долг.

– Не удивлен, архиепископ. Мой наставник тоже верил в свой долг. Благими намерениями выложен путь в бездну. Я знаю это как никто.

– Я сказала: отпусти наследника. – Шее стало холодно. И мокро. Боли я не чувствовала – так странно. Лишь кровь, текущую на грудь.

Лицо Августа исказилось.

– Не смей. Ее. Трогать, – чужим голосом произнес Август.

Блуждающие вихри завертелись рядом, я видела внутри то, чем они когда-то были: раскрытые рты, глазницы и черепа, сливающиеся и перетекающие друг в друга. Тела, сцепленные в жутких объятиях, и души – сплавленные навечно и жаждущие новых душ.

– Отпусти Юстиса! – отчаянно закричала Аманда.

А сам принц, извернувшись на полу, швырнул в лицо Августа черный песок, ослепляя на миг, а потом следом – белое лезвие, размером с ладонь. Оно вошло в плечо разрушителя. Второе – в его грудь. Третье – в живот. Блуждающие вихри почернели, словно боль того, кто призвал их, увеличивала темную мощь. Юстис вскочил и замахнулся, белое лезвие вошло в сердце Августа.

Почти вошло.

Потому что за миг до этого черная глефа вонзилась в его тело.

Мне стало больно…

Дубовые двери слетели с петель и что-то мощное ворвалось в зал, отгоняя вихри. Моргая, я всмотрелась и увидела стоящего в дверях старика. Лысый череп в пигментных пятнах, сгорбленное тело, трость, на которую он опирался… Я помнила его. Старец из ложи в Люпьенском театре, которой смог сорвать покров, накинутый тогда Августом.

– Ваше Величество! – вскрикнул кто-то. – Хвала Святым!

Император Константин? Тот самый, которого во всех сводках показывают как статного и красивого синеглазого мужчину? Маска… Величественный образ – это всего лишь Маска, давно прикрывающая высохшее тело отца, который годами поддерживал связь сына с его оторванным Духом.

И все же император был по-настоящему силен. Его Дух прокатился по залу, не просто отгоняя силу разрушителя, а разрывая ее в клочья. Живая гармонизирующая волна.

Август упал на колени, закрываясь от белого света, глефа исчезла.

И тут накатила слабость и боль. Удивленно подняв руку, я тронула шею, посмотрела на пальцы. На Аманду. Она что-то сказала, но я ее уже не услышала, проваливаясь во тьму.