Тайный ребенок для безжалостного дона

Глава 15

Елена.

ГОД СПУСТЯ

Перед отъездом запустите двигатель автомобиля один, два, три раза.

Дорога свободна, ни одной машины в поле зрения, что дает мне возможность ехать так, как мне хочется. Ветер кружит вокруг меня, и я делаю глубокий вдох, когда чистый воздух попадает в мои ноздри. Каким-то образом мне даже удается улыбнуться. Я продолжаю ехать по прямой узкой дороге и останавливаюсь только тогда, когда мой телефон начинает звонить.

— Привет, — отвечаю я, немного запыхавшись, останавливая машину.

— Где ты?

— Я поехала кататься, а что? Как дела?

Киара вздыхает. Я отсчитываю три секунды, прежде чем она заговорит.

— Они знают.

И вот так у меня останавливается сердце.

— Кто знает что? — спрашиваю я, хотя догадываюсь, о чем она говорит.

— Они знают, что мы вернулись, Елена. Я только что получила сообщение от Майкла, в котором он спрашивал, почему мы вернулись в Нью-Йорк, никому не сказав. Я думаю, что у него есть устройство слежения на наших телефонах, или он взломал нас, или у него есть программа, которая сообщает ему, как только мы въезжаем в страну. В любом случае, он уже рассказал твоему брату. И если я почти уверена, что он скоро тебе позвонит.

Мои глаза закрываются.

— Дерьмо.

— Ага. Я просто хотела тебя об этом предупредить. Мне очень жаль, Елена, — тихо говорит она. — Но не похоже, что ты могла бы избегать их вечно.

Я запускаю пальцы в волосы, ненавижу то, как дрожат мои руки.

— Я надеялась провести хотя бы пару дней, — стону я. — Проклятый Майкл и его дурацкие хакерские навыки. Я не готова, Ки.

Мы пробыли в Нью-Йорке пять часов. Я думала, у меня будет больше времени.

— Я знаю, сладкая. Но мы уже говорили об этом. Тебе нужно, чтобы я была там?

— Нет. Нет, я им пока не говорю, — говорю я, внезапно приняв решение.

Киара на мгновение замолкает.

— Елена, что ты говоришь?

— Я говорю, что мне нужно больше времени. По крайней мере, дай мне почувствовать ситуацию. Мне нужно знать, как у всех дела, прежде чем сбрасывать на них бомбу. Сначала я поеду домой, чтобы увидеть их.

— Хорошо, — вздыхает Киара. — У тебя есть пункт. Мы будем здесь ждать тебя.

— Ага. Благодаря любви. Пока.

Она была права. Почти как только я вешаю трубку, на экране моего телефона вспыхивает имя Тони. Прежде чем ответить, я делаю еще один глубокий вдох.

— Привет, старший брат, — приветствую я, вызывая как можно больше радости.

— Во-первых, ты не позволяешь мне приехать к тебе в Великобританию. А теперь ты возвращаешься домой, не сказав ни слова. Что, черт возьми, происходит, Елена?

Ну, он звучит безумно. Хорошо.

— Я хотела, чтобы это было сюрпризом, — говорю я тихим голосом. — И благодаря Майклу все разрушено. Я приехала домой, потому что скучала по всем. Почему? Это преступление?

— Нет, но было бы здорово узнать, что ты садишься в чертов самолет и летишь через Атлантику.

— Знаю, знаю, прости. Это больше не повторится.

— Да, черт возьми, не будет. Ты вернешься домой, да?

Я смотрю на небо, рассматривая вид.

— Да, — говорю я тихо. — Я еду домой.

— Хорошо, принцесса. До скорой встречи.

Он кладет трубку, и я снова завожу машину, на этот раз направляясь домой. Я не солгала, когда сказала, что пропустила это. Прошедший год в моей жизни был одним из самых сложных. Я не осознавала, насколько важна моя семья, пока мне не пришлось пройти через одну из самых тяжелых вещей без них.

Роману будет приятно узнать, что он был прав. Они мне нужны. И мне никогда не следовало тратить все эти годы, пытаясь игнорировать этот факт. Однако сейчас я могу только надеяться, что он не убьет меня первой.

Потому что я вернулась в Нью-Йорк. И я взяла с собой его ребенка.

Когда я приеду, там будет вся семья. Если бы я не знала ничего лучшего, я бы подумала, что они устраивают мне вечеринку в честь возвращения домой. Но я знаю лучше. Вокруг слоняются несколько мужчин. Охраняют семью, выполняют свою работу. Некоторые из них останавливаются, чтобы посмотреть на меня, но в остальном меня игнорируют. На подъездной дорожке стоит куча машин, и мое сердцебиение учащается, когда я замечаю «Ауди» Романа.

Отлично, он дома. Я надеялась, что мне еще не придется его видеть. Возможно, он не покажет своего лица.

Мой папа и Мария — первые люди, которых я вижу. Когда я вхожу, они находятся в гостиной. Папа встает на ноги, как только замечает меня. Через несколько секунд меня заключили в объятия.

— Моя дорогая, — выдыхает он. — Я больше не выпущу тебя из поля зрения.

Я улыбаюсь ему в грудь.

— Я тоже скучала по тебе, папа.

Он отпускает меня, и я встречаюсь с матриархом Де Лука.

— Привет Мария.

Ее критические голубые глаза скользят по моему лицу, а затем медленно опускают взгляд. Когда она снова смотрит мне в глаза, на ее лице появляется легкая хмурость.

— Привет, дорогая. Кажется, ты немного прибавила в весе.

Я сжимаю кулаки, надеясь, что выражение моего лица не выдает раздражения, охватившего меня.

— Совсем немного, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

— Тебе это идет, милая, — заявляет она. — Я рада видеть, что ты позаботилась о себе.

Ее тон светлый, но я чувствую, как неодобрение исходит от нее волнами. Да, я определенно не скучала по ней. Я поворачиваюсь к отцу и открываю рот, чтобы спросить о Тони, когда он входит в гостиную. Его глаза светлеют, когда он замечает меня.

— Привет, сестренка, — говорит он, подбегая и обнимая меня.

Я тихо вздохнула, радуясь, что он не так зол, как по телефону. Для этого мне нужно, чтобы они были в хорошем настроении.

— Привет. Где Майки? А Роза?

— Роза на каком-то арт-ретрите. Ее нет уже пару дней. Майки наверху с Романом, о котором ты не спрашивала.

Я пожимаю плечами.

— Я уверена, что с ним все в порядке.

— Хм, — бормочет Тони. Затем он пристально смотрит на меня. — Мы собираемся поговорить о том, почему ты вернулась домой, не сказав ни слова?

— Вообще-то, — говорю я тихо. — Я думаю, тебе следует сесть. Мне есть что сказать. Ты тоже, папочка.

Глаза моего отца сужаются, но он делает, как я прошу, садясь рядом с Марией, выражение лица которой заинтриговано. Я бы предпочла, чтобы ее здесь не было во время этого разговора, ну да ладно. Когда мы все сидим в гостиной, мои глаза закрываются, и я переплетаю пальцы, пока говорю.

— Я больше не буду жить дома. Мы с Ки купили квартиру, в которой будем жить вместе.

Я наблюдаю за лицами моего брата и отца, в которых проходят разные эмоции. Сначала растерянность, потом удивление. Выражение лица моего отца остается терпеливым, в то время как Тони, что неудивительно, переходит в гнев.

— Какого черт? — рявкает он. — Зачем тебе оставаться в квартире, если у нас вполне хороший дом?

Я делаю ровный вдох. Я провела часы в самолете, обдумывая свою аргументацию. Конечно, мне следовало подумать о том, как поговорить с ними о другом насущном вопросе, но сегодня определенно не тот день, не время и не место, чтобы мне об этом говорить. Черт, я пока даже ничего не могу им сказать. Сначала мне нужно поговорить с кем-то еще.

— Я хотела бы начать с того, что я — взрослая женщина, которая вполне способна принимать собственные решения.

— Конечно, да, — вмешивается мой отец. — Но мы твоя семья, и мы также имеем право участвовать в этих решениях.

Это заявление меня забавляет. Будет весело, когда они узнают, что я полностью вычеркнула их из самого важного решения в моей жизни. Конечно, я не буду смеяться, но будет смешно. Некоторым людям.

— Верно, и мне жаль, что я не рассказала тебе. И за то, что вернулась в страну, не предупредив тебя. Вы оба знаете, что я склонена принимать самостоятельные решения…

— Ты имеешь в виду рискованные, незрелые, ненужные решения.

Я смотрю на брата, и он закатывает глаза, прежде чем упасть обратно на диван.

— Мой переезд совершенно необходим, — констатирую я. Они понятия не имеют, сколько. — Нам с Киарой нужно личное пространство, и наша квартира — это такое пространство. У нее были контакты в Нью-Йорке, которые помогли нам купить квартиру и обустроить ее. Все, что нам нужно было сделать сегодня, это переехать, что мы и сделали. Это квартира в Бруклине, третий этаж очень красивого здания. Это в прекрасном районе…

Мой брат снова меня перебивает.

— Вся эта информация не имеет значения, сестренка. Ты возвращаешься домой.

Я сжимаю челюсти, сдерживая возражение. Этот разговор ни к чему не приведет, если я начну на него кричать. Я не могу позволить себе злиться. Вместо этого я обращаюсь к отцу, который в остальном молчал. Он вздыхает, когда замечает, что я смотрю на него.

— Дорогая, мы поговорили перед твоим уходом, и ты пообещала мне, что когда вернешься, будешь готова быть более послушной.

Мои кулаки сжимаются. Тогда я бы сказала что угодно, лишь бы они позволили мне уйти.

— Я готова, — говорю я, лгу сквозь зубы.

— Хорошо, потому что мы должны сосредоточиться на том, чтобы ты вышла замуж. Нет причин, по которым тебе следует уходить из дома. Я понимаю, что тебе нужно быть независимой, но ты не становишься моложе, моё дите. Тебе следует остепениться.

— И я планирую это сделать, — утверждаю я, прекрасно понимая, что через пару недель все это не будет иметь значения. — Я просто хочу получить этот шанс жить самостоятельно. Пройдет всего пара месяцев, прежде чем я найду надежную пару, как ты и хочешь, папочка. Пожалуйста.

Как и раньше, когда я уезжала в Лондон, я скажу что угодно, чтобы они отпустили это. Выражение лица моего отца становится задумчивым. Этот мужчина — юрист; его мозг запрограммирован на то, чтобы ориентироваться в разговорах в поисках лазеек и наилучших возможных результатов.

— Хорошо, — наконец говорит он.

Глаза Тони округляются. Иногда мне очень хочется его пнуть.

— Ты просто собираешься позволить ей жить где-нибудь в другом месте?

— Успокойся, Энтони. Она будет в Бруклине. Если ты так волнуешься, пойди с ней сегодня и осмотри квартиру.

Да, он не собирается приближаться к внутренней части дома. Однако я перейду этот мост, как только мы доберемся до него. Внезапно я вспоминаю, что в гостиной есть кто-то еще. За весь разговор Мария не произнесла ни слова, и я чувствую некоторую благодарность. Обычно она вносит свои два цента в этот вопрос, но я рада, что она остается в стороне. Она просто наблюдает за происходящим с тщательно пустым выражением лица.

Папа и брат спрашивают меня, как прошел год моего отсутствия, и напряжение в комнате немного спадает. Проходит час, и я готова вернуться домой. Тони тоже поднимается на ноги, готовый сопровождать меня. Мы выходим из гостиной, и в поле моего зрения появляется Роман Де Лука.

Мое сердце останавливается, мои ноги неподвижны, я почти уверена, что весь мир затаил дыхание. Прошел год, а он все еще выглядит так же. Мой разум кружится, а сердце переживает несколько эмоций, прежде чем наконец остановиться на самой сильной.

Вина.

Роман, со своей стороны, не проявляет никаких внешних эмоций при виде меня. Его глаза слегка темнеют, а на челюсти напрягаются мышцы, но это все. Это все, что я получаю.

— Елена, — говорит он в знак признания и коротко кивает.

Хотя я заметила в нем одно небольшое изменение. Думаю, его общая аура. Он уже не тот человек, которым был год назад. Он гораздо более уверен в себе. Сильнее. Теперь он дон, полностью контролирующий ситуацию. Я рада.

Я коротко киваю ему, прежде чем мой взгляд перемещается на человека рядом с ним.

Майкл широко улыбается и делает шаг вперед, чтобы обнять меня.

— Привет, — говорит он, взъерошивая мои волосы. — Как ты?

— Хорошо, — говорю я, закатывая глаза и протягивая руку, чтобы исправить устроенный им беспорядок. — Спасибо, что арестовал нас, придурок.

Мой тон легкий и добродушный. Карие глаза Майкла сужаются.

— Зачем ты вообще пробралась в страну?

— Хороший вопрос, Майки, — говорит рядом со мной мой брат.

Мой рот слегка приоткрывается.

— Мы не пробирались. Мы купили билеты на самолет и сели в самолет. Юридически.

Он качает головой, явно не убежденный моей некачественной попыткой отвлечься.

— Где Киара? — спрашивает он, и я замечаю легкую резкость в его голосе.

— Она в нашей квартире.

При этом его брови поднимаются вверх.

— Тони объяснит, — говорю я в ответ на его незаданный вопрос. — На данный момент мы собираемся уйти. Увидимся.

Он пожимает плечами и идет дальше в гостиную. Роман остается. Я ловлю его взгляд, задаваясь вопросом, почему он все еще ждет. Кажется, ему есть что сказать, но он, кажется, пересматривает это и сжимает челюсти.

Потом он тоже идет. У меня перехватывает дыхание, когда он на своем пути касается меня.

— Добро пожаловать домой, беда.

Его голос — глубокий, низкий рокот, который производит с моим сердцем те же странные вещи, что и год назад. Я мягко улыбаюсь, хотя он меня не видит. Когда я поднимаю глаза, мой брат странно смотрит на меня.

— Что?

— Ничего, — говорит он, качая головой. — Пойдем.

Как только мы выходим из квартиры, следующие пять минут я убеждаю его не подходить.

— Киара спит. Она серьезно отстала от смены часовых поясов. Плюс в доме беспорядок. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь это увидел, пока мы не приведем все в порядок, — говорю я, повторяя оправдания, которые приносила последние несколько минут.

Они просто не проникнут в его толстую, упрямую голову. Тони выглядит чертовски подозрительно, и это достаточное доказательство того, что я не смогу долго скрывать свою тайну. Я внутренне вздыхаю, чувствуя, как мое сердце падает.

— Чувак, какого черта меня это должно волновать?

— Чувак, — говорю я раздраженным тоном. — Пожалуйста, позволь мне войти и отдохнуть. Я измождена. Я приду к тебе завтра.

Он должен увидеть по моему лицу, что я закончила разговор.

— Отлично. Иди. Однако я помещаю одного из мужчин перед зданием. Чтобы следить и обеспечивать вашу безопасность обоих.

Я улыбаюсь. Его покровительство может быть сладким. В основном чертовски раздражает, но все равно мило.

— Хорошо, брателло. До свидания.

Я выхожу из машины на обочину, махая ему рукой, пока он уезжает. У меня перехватывает дыхание, и я чувствую себя опустошенной, пока бреду в вестибюль квартиры и захожу в лифт. Меня доставили в нашу квартиру на третьем этаже. Киара открывает дверь, как только я звоню в звонок, на ее лице появляется обеспокоенное выражение.

— Эй, как все прошло?

— Я сказала им, что мы останемся здесь вместе, — говорю я, заходя внутрь. — И нет, я не сказала им правды.

Она хмурится.

— В конце концов, ты должна им рассказать, Елена.

— И я сделаю, — говорю я. — Как только скажу Роману.

Киара следует за мной, пока я иду в спальню. Рядом с кроватью стоит кроватка, и мое сердце сжимается, когда я подхожу к ней и смотрю вниз на крошечного ребенка внутри. Она крепко спит. Кассиопея Де Лука родилась три месяца назад. Счастливая, здоровая малышка. Она самое красивое и драгоценное существо, которое я когда-либо видела. И она моя. И Романа тоже.

Будущее никогда не казалось более неопределенным, чем сейчас, но я сделаю все, чтобы исправить его.

Для моей маленькой девочки.