Тайный ребенок для безжалостного дона

Глава 23

Елена.

Весь мир замирает, когда я смотрю, как мой брат выходит из машины. Он подходит к Роману, и я не понимаю, что он говорит, потому что паника охватывает каждый мускул моего тела. Как будто меня вот-вот собьет поезд, и все, что я могу сделать, это упасть на месте. Я не могу двигаться.

Когда выражение лица Тони становится угрожающим, я вырываюсь из этого состояния. Я бросаюсь к другой стороне своей машины, стоя между братом и Романом.

— Тони, что ты здесь делаешь? — спрашиваю я с колотящимся сердцем. Надеюсь разрядить ситуацию.

— Я поехал за тобой, — отвечает он, не сводя глаз ни с Романа, ни с ребенка на руках. — Видел, как ты выходил из квартиры. Чей это ребенок?

Его глаза наконец встречаются с моими, и я вижу, насколько он сбит с толку. Он ждет, что я скажу ему правду. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но не могу найти слов. Я понятия не имею, как объяснить. Несмотря на все наши планы, мой мозг превращается в кашу в тот момент, когда мне это нужно больше всего.

К счастью, Роман, кажется, контролирует ситуацию лучше, чем я.

— Все в порядке, Елена. Возьми Кэсси, — шепчет он позади меня.

Я поворачиваюсь и принимаю ребенка, держа ее так, чтобы она не смотрела на своего дядю, который быстро приходит в ярость.

— Кто-нибудь объяснит, что, черт возьми, происходит? Я еще раз спрошу, чей это ребенок? — Тони огрызается.

Роман делает глубокий вдох. Видимое напряжение пронизывает каждую мышцу его плеч.

— Это моя дочь, — наконец говорит он. Глаза Тони расширяются от шока. — Не только мой. Наш, — добавляет Роман.

Я провожу свободной рукой по лицу и тихо стону. Нежно, Роман. Действительно нежно.

— О чем ты, черт возьми, говоришь? — рычит Тони.

— Мне нужно, чтобы ты успокоился, Тони. Успокойся и позволь мне объяснить.

Как ни странно, он это делает. Он прислоняется к своей машине и скрещивает руки.

— Я слушаю, — подсказывает он.

Роман делает глубокий вдох. Я прекрасно осознаю, что мы находимся на публике, и если Тони нанесет удар, мы привлечем внимание, которое нам определенно не нужно. Я зажимаю нижнюю губу зубами и нервно жую.

— Год назад, когда Елена уехала в Лондон, она была беременна…

Я должна была знать, что Тони на самом деле не умеет слушать. Он прерывает Романа, посмеиваясь.

— Ты хочешь сказать, что у моей сестры родился ребенок, а я не знал?

— Да, — прямо говорит Роман.

Он действительно плохо с этим справляется.

— Это Кэсси», — говорит он. — Она родилась около трех месяцев назад.

— Хорошо, стоп. Допустим, эта безумная история на самом деле правдива. Скажи, что она забеременела. При чем здесь ты? — требует Тони.

Выражение его лица можно точно назвать затишьем перед бурей.

— Ребёнок мой, — заявляет Роман.

Тони переводит взгляд с Романа на меня позади него, затем снова на Романа. Я вижу, как его глаза темнеют, и он отталкивает Романа назад.

— Ты, черт возьми, шутишь? Ты хочешь сказать мне, что трахнул мою сестру? — кричит он.

Я вздрагиваю, замечая количество людей, которые смотрят сюда. Да, эта ситуация требует деэскалации. И быстро. Видя, как кулак Тони сжимается, как будто он собирается нанести удар, я немедленно встаю между ними. Я смотрю на брата.

— Мы здесь этим не занимаемся, — огрызаюсь я.

— Отвали, Елена. Прочь с дороги! — рычит он.

— Нет. Ты собираешься сесть в машину, прямо сейчас. И я собираюсь поехать с тобой, чтобы объяснить ситуацию. Роман встретит нас дома после того, как отвезёт Кэсси ко мне с Киарой.

Роман наклоняется позади меня.

— Не уверен, что это хорошая идея, волчонок.

— Заткнись! — злится Тони. — И держись от нее подальше.

Прямо сейчас Роман не его дон и не лучший друг уже более десяти лет. Когда Тони приближается, как будто собирается ударить его снова, я делаю шаг вперед. Кэсси все еще у меня на руках и, к счастью, не плачет. Она находится в блаженном неведении, ее глаза осматривают окрестности.

— Тони, пожалуйста, — умоляю я брата. — Мне нужно, чтобы ты не делал этого прямо сейчас.

Грудь моего брата вздымается, когда он смотрит на меня. Затем его взгляд остановился на ребенке у меня на руках, и я увидела, как на его лице промелькнула боль. Он еще раз оглядывается на Романа и направляется к водительскому сиденью своей машины.

Я поворачиваюсь к Роману, чувствуя некоторое облегчение. Он не смотрит на меня. Его взгляд прикован к Тони, который сейчас сжимает руль своей машины.

— Ты уверена, что поехать с ним — хорошая идея? Тони — бомба замедленного действия. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Я качаю головой.

— Мы оба знаем, что мой брат никогда бы не причинил мне вреда. Поезжай и встретишь нас у себя дома. Думаю, сегодня мы говорим правду.

— Бля, — выдыхает Роман.

Он берет Кэсси из моих рук и бережно держит ее. Я чувствую укол вины, когда смотрю на них обоих.

— Роман, — говорю я тихо. — Прости. Этого бы не произошло, если бы я так долго не скрывала правду.

Он качает головой.

— Ты сделала то, что считала правильным, беда. Я буду там, как только смогу.

Я слегка улыбаюсь ему, прежде чем сесть на пассажирское сиденье машины брата. Он даже не смотрит на меня, прежде чем завести двигатель и уехать.

— Ты собираешься меня слушать? — спрашиваю я, через несколько минут после начала поездки.

— Нет, — отвечает он, напрягая мышцы. Его глаза устремлены на дорогу. — Я отвезу тебя к твоему отцу. Тогда ты можешь сказать ему все, что, черт возьми, ты хочешь сказать.

Я делаю глубокий вдох.

— Тони, мне чертовски жаль. Ты понятия не имеешь…

— Нет! Заткнись. Я не могу поверить, что ты действительно это сделала. Ты трахнула моего лучшего друга! — кричит он.

Я делаю паузу, глядя на него.

— Ты странно зациклен на неправильных вещах. Да, я спала с Романом. Но я также скрыла свою беременность и родила, не сказав вам.

Он смотрит на меня глазами, полными гнева.

— Это то, чем можно чертовски гордиться? Ты просто умоляешь меня возненавидеть тебя, не так ли, сестра?

С этими словами мои губы сжимаются, и я отворачиваюсь, глядя в окно. Мои глаза наполняются слезами, но я моргаю. Я не могу с ним так разговаривать. Он не будет меня слушать.

Мы подъезжаем к дому Де Луки, и Тони захлопывает дверь, выходя из машины. Я следую за ним на равном расстоянии, когда он направляется в дом. Я вдруг пожалела, что пришла сюда без Романа.

К сожалению, Мария с моим отцом, как и Роза. Единственный человек, которого не хватает, это Майкл, но, конечно, он решает спуститься вниз по нашему приезду, вопросительно приподняв брови.

— Что происходит? — спрашивает мой отец, поднимаясь на ноги.

Майкл кивает Тони.

— Почему он выглядит таким рассерженным?

На челюсти моего брата дергается мышца, когда он поворачивается ко мне.

— Хорошо? Ты собираешься им рассказать или мне следует это сделать?

Ощущение утопления нахлынуло на меня, когда мое горло перехватило. Я совсем не хотела, чтобы это произошло.

— Тони…

Он пристально смотрит на моего отца.

— Твоя дочь спала с доном.

— О боже, — бормочу я.

Брови папы поднимаются, когда он переводит взгляд с меня на Тони. Все молчат, глядя на нас.

— И это еще не все, — продолжает Тони. — Она, очевидно, забеременела, и у нее есть ребенок.

Если бы земля разверзлась и поглотила меня, сейчас было бы идеальное время. Мои руки вспотели, и я смотрю куда угодно, только не на лицо отца.

— О чем, черт возьми, ты говоришь, Энтони? — задает вопрос отец.

— Да, я тоже хотела бы знать, — говорит Мария. — Что там насчет Романа и Елены?

— Просто успокойся, мама, — тихо говорит Роза рядом с матерью, взяв ее за руку.

Я рада, что она хотя бы в курсе ситуации. Майкл прислонился к дверному проему с пустым выражением лица. Я снова смотрю на отца.

— Папа, я могу все объяснить, — говорю я тихо.

Он выгибает бровь, предлагая мне продолжить, что я и делаю. Я рассказываю им о том, как узнала, что беременна, и покинула страну, потому что не хотела дестабилизировать приход Романа к власти. Потом я рассказываю им о Кэсси. К тому времени, как я закончила, мой отец был бледен, а Мария была близка к потере сознания.

— О боже, — выдыхает она.

Роза сейчас поглаживает спину матери успокаивающими движениями. Мой папа ничего не говорит. Он пугающе молчалив. Кажется, все теряют дар речи. И тогда Роман решает войти в комнату.

Тони даже не колеблется. Он подходит к нему и бьет его кулаком в челюсть. Я задыхаюсь, наблюдая, как голова Романа поворачивается в сторону.

— Вы оба, — говорит Тони, указывая на меня. — Ты для меня мертва.

После этого заявления он выходит из гостиной. Майкл тихо следует за ним. Роман потирает челюсть, глаза ледяные, а мои руки дрожат, когда я поворачиваюсь к отцу.

— Папа, — мой голос звучит шепотом. На этот раз, когда слезы наполняют мои глаза, я не могу их сморгнуть. — Мне жаль. Мне очень жаль.

Выражение его лица бурное, наполненное недоверием. Не говоря ни слова, мой отец медленными шагами выходит из комнаты. Я собираюсь следовать за ним, но Роман хватает меня за запястье.

— Дай ему время, — говорит он тихо.

Я смотрю на него какое-то мгновение, чувствуя, как мое сердце болит с каждым ударом.

Голос Марии легкий, когда она говорит.

— Вы оба, идите сюда.

Выражение ее лица не оставляет места для споров. Роман держит меня за руку, пока мы приближаемся к его матери. Роза одаривает меня легкой ободряющей улыбкой.

— Я должна понимать, что у меня есть внучка? — спрашивает Мария.

Рядом со мной Роман кивает.

— Да. Ее зовут Кэсси.

— И вы двое сговорились прятать ее от семьи больше года?

— Нет, — я резко выдохнула. — Мария, Роман не имел никакого отношения к тому, чтобы я скрывала беременность. Лишь несколько недель назад он даже не знал, что я забеременела, — признаюсь я.

— Неправильно сказала, волчонок, — бормочет рядом со мной Роман.

Если бы взгляды могли убивать, я бы сейчас находилась на глубине шести футов. Мария пристально смотрит на меня и медленно поднимается на ноги.

— Значит, ты не только скрыла свою беременность от семьи, но и от отца твоего ребенка?

Я тихо сглатываю.

— Я не…

— Твое поведение меня не удивляет. Ты всегда была трудным ребенком, Елена. С тех пор, как твоя мать ушла, ты была незакрепленной пушкой, ожидающей момента, чтобы взорваться и уничтожить всех вокруг себя. Я старалась изо всех сил помочь тебе. Я взяла тебя и твоего брата к себе, и вот как ты мне отплатила? — сердито спрашивает она.

Ее слова ранили глубже, чем следовало бы.

— Хватит, мама, — гремит голос Романа.

— А ты? — говорит она, обращаясь к сыну. — Как ты мог быть таким безответственным? Так ты чтишь память своего отца? От тебя женщина забеременела, Роман, и теперь у тебя есть ребенок. Что ты собираешься делать с Занетти? Как ты собираешься об этом позаботиться?

— Я позабочусь об этом, как и обо всем остальном, мама, — ледяным тоном говорит Роман.

Глаза Марии закрываются, а затем открываются и обращают внимание на меня.

— Приведи сюда мою внучку как можно скорее, — приказывает она. — Ты достаточно долго держала ее вдали от семьи.

С этими словами она тоже уходит. Роза тянется к моей руке, и я падаю на диван рядом с ней, кладя голову ей на плечо.

— Все прошло… примерно так же хорошо, как и могло бы пройти, — мягко говорит Роза.

Я могу только стонать в ответ.

На следующий день Роман отвозит меня в дом моей семьи, где, я уверена, находится мой отец. Он паркует машину возле дома, прежде чем повернуться ко мне.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Я качаю головой.

— Нет, мне нужно поговорить с ним наедине.

— Они придут, — твердо говорит он.

— Роман, мой брат практически от меня отрекся. Мой отец отказывается со мной разговаривать. И я понятия не имею, что мне делать.

— Тони справится с этим, — говорит Роман, но его слова не имеют никакого веса.

После того, как мы вчера вышли из его дома, он высадил меня дома, прежде чем отправиться обратно к себе. Сейчас он выглядит измученным. Он сказал, что просматривал контракт с Занетти, пытаясь найти лазейку или что-нибудь, что могло бы помочь ему разорвать его.

Все это полный беспорядок, и я тону в чувстве вины, потому что не могу не чувствовать, что это моя вина.

— Перестань так выглядеть. Все будет хорошо.

Я смотрю на него:

— Правда? Потому что прямо сейчас я почти уверена, что все меня ненавидят.

— Нет, — говорит он, глядя вперед.

— Я отчетливо помню, как ты произнес эти слова, — бормочу я сухо.

Он вздыхает.

— К сожалению, я не обладаю способностью активно ненавидеть тебя, Елена.

Это заставляет меня улыбаться.

— Ну и что? Мы теперь друзья?

Его взгляд пронзительно врезается в меня.

— Ты целуешь всех своих друзей?

Мои глаза расширяются, а рот открывается. Я ищу способ ответить на этот вопрос.

— Все в порядке, беда, — Роман усмехается. — Нам придется поговорить об этом. Но не сейчас.

Мое сердце ускоряется.

— Я сейчас пойду, — объявляю я, открывая дверцу машины.

— Я приеду за тобой. Просто дай мне знать, когда закончишь.

Я киваю и выхожу из машины. Он уехал за считанные секунды. Я качаю головой, пытаясь сосредоточиться на поставленной задаче. Прежде всего, мне нужно поговорить с отцом.

Неудивительно, что я нахожу его в обсерватории. Сейчас день, и на небе нет ни одной звезды, и все же сюда приходит мой отец за утешением.

Сделав глубокий вдох, я подхожу к нему. Мое сердце сжимается, когда я вижу на столе бутылку бурбона. Мой отец пьет только в тех редких случаях, когда он невероятно расстроен.

— Елена, — говорит он, не глядя на меня. Его глаза прикованы к большому телескопу в центре комнаты. — Знаешь, почему мы назвали тебя Андромедой?

— Потому что маме нравилась греческая мифология и созвездия.

— Да, — кивает он. — Но еще и потому, что в греческих мифах Андромеда — одна из немногих женщин, у которых был счастливый конец. После того, как ее спас Персей, она влюбилась и вышла замуж. А когда она умерла, ее увековечили в виде созвездия на небе. Мы с твоей матерью желали тебе того же. Мы хотели, чтобы у тебя была долгая и счастливая жизнь. Мы хотели, чтобы ты вышла замуж, создала семью. Она хотела больше всего на свете, чтобы у тебя был счастливый конец.

Мои руки сжимаются в кулаки.

— Моя жизнь еще не окончена, папочка.

— Нет, — заявляет он. — Но сейчас там довольно большой беспорядок, не так ли?

В рейтинге того, что человек сказал, что причинило мне боль, мой отец, говорящий мне, что моя жизнь — это беспорядок, был бы на вершине.

Мое горло сжимается.

— Я могу изменить это. Я изменю это.

— После того, как твоя мать ушла от нас, я хотел для тебя лучшего. Я хотел, чтобы ты вырастила из себя удивительную женщину, но ты боролась со мной на каждом шагу. Поэтому я позволяю тебе быть. Я не знал, как с тобой связаться, поэтому решил сделать шаг назад. Это была ошибка.

— Я училась в Гарварде. Я получила степень по бизнесу. Я закончила с отличием! Я старалась изо всех сил, чтобы ты гордился мной!

— Да, это достижения, но когда я говорил тебе, что мне нужно, чтобы ты делал все это? Я просил тебя поступить в колледж в Нью-Йорке, чтобы ты была ближе к нашей семье, но ты отказалась. Я хотел, чтобы ты изучала право, но ты не проявила никакого интереса. Ты всегда делала только то, что хотела, Елена. Я думал, что защищаю тебя, но теперь вижу, что все, что я сделал, это заставил тебя разочароваться.

Я чувствую, как мое сердце разрывается.

— Я скрыла беременность и родила ребенка без твоего ведома. Это не значит, что я совершил убийство.

— В нашем мире, Елена, мы оба знаем, что то, что ты сделала, было намного хуже.

Вот в чем особенность нас, Леганцев: когда мы злимся, мы говорим вещи, которые наверняка причинят боль другому человеку. Мы также можем быть довольно упрямыми. Но наступает определенный момент, когда мы пересекаем этот порог. Где мы просто сдаёмся. Я сейчас нахожусь на этом этапе.

Мой отец ни разу не посмотрел мне в глаза, но я обязательно смотрю ему в лицо, когда говорю следующие слова.

— Если я такое разочарование, то ты, возможно, никогда больше меня не увидишь. До свидания, папа.

Когда текут слезы, я их не останавливаю. Я хватаю телефон, чтобы позвонить Роману. По иронии судьбы, человек, который, как мне казалось, так долго меня ненавидел, — единственный, к кому я могу сейчас обратиться за помощью.

Мы с Романом допустили ошибку, но я уже устала извиняться за случившееся. Я устала извиняться за то, что привела в этот мир свою малышку и любила ее. И я устала извиняться за то, что испытываю к нему чувства.