Темная Корона (СИ)

Глава 25. Клан Алой Розы

Башня Королевы Ночи или некогда Шпиль Повелителя всегда был местом мрачным и неприветливым. Холодные стены, всегда раздающееся по коридорам эхо и темные тона делали его не самым приятным местом для проживания. Не удивительно, что Повелитель Берит не жил тут толком, а просто занимался всякими экспериментами подальше от города. Причина, по которой вампиры изначально её заняли, была донельзя прозаична — вокруг неё были одни из самых плодородных земель в Дункельхейде, и, в отличие от ферм на юго-востоке, они были куда более удобны для обороны. В иной местности, ценный человеческий скот было бы куда труднее прокормить или уберечь от хищников. Говорят даже, что первые года Шпиль стоял не тронутым, ибо даже Королева не осмеливалась посягнуть на собственность Берита… Но если так и было, это почтение к мертвому властителю давно угасло.

Некогда Башня была раза в два выше, но битва Избранного и Берита просто срезала треть верхушки, а потому она представляет собой лишь блеклую тень некогда былого величия.

Вообще все в Дункельхейде можно описать подобным образом, но Шпиль идеально отображает даже состояние целого вампирского клана.

Клан Алой Розы никогда не был монолитен. Образованный остатками многочисленных вампирских кланов, которым удалось пережить устроенную светлыми резню, он был скреплен исключительно совместной выгодой и волей своей Королевы. И неудивительно, что осколки разнородных кланов вскоре начали образовывать фракции и конфликтовать друг с другом.

Впрочем, за три сотни лет все мелкие группы или покинули Дункельхейд, или влились в одно их двух мощных течений — Придворные и Воины.

«Придворные» были абсолютным большинством. Недостаточно способные, чтобы покинуть Город, не нашедшие причин, чтобы прикладывать усилия к чему-то кроме поддержания собственного существования и внутренних дрязг, они посвящали свой досуг праздности, увеселениям и попыткам выслужиться перед вышестоящими. Подобная жизнь без страха и усилий порой даже привлекала уставших от борьбы вампиров из внешнего мира, что пополняли их ряды…

«Воины» же во главе с бывшим Рыцарем Драконьей Крови Артемием Гауруном старались придерживаться старых традиций и быть готовыми всегда к битве. Они изнуряли себя тренировками, проводили военные учения и всячески старались поддерживать себя в боевой форме. Не то, чтобы за триста лет это было особо нужно, но иной жизни никто из них не знал.

И мало того, что в их рядах практически не было Мастеров, способных обращать сразу множество Птенцов, так еще и армия, существующая без какой-либо цели, разваливалась сама по себе. Любой разумный вампир не мог не задавать себе вопрос: «Зачем столько усилий и риска собственной не-жизнью, без которого было невозможно продвинуть Хроники, чтобы получить силу, которую негде применить?». Поэтому большая часть молодежи просто не задерживалась в рядах Воинов, переходя в число Придворных, как только их сила позволяла им надеяться на положение выше простого слуги.

Воины считали Придворных ленивыми ничтожествами, осознанно закрывающими глаза на то, как жесток и опасен мир и как быстро может быть разрушен их маленький «Рай», если светлые перестанут закрывать глаза на существование Дункельхейда. Придворные считали Воинов напыщенными идиотами, отказывающими признавать, что их сила и традиции не нужны в мире, где нет Повелителя. Обе фракции находились в вялотекущем конфликте, который ничто не способно было прекратить.

И так в течение трехсот лет все и существовало.

Военные теряли свои позиции, и все больше уходили на второй план под насмешки и издевательский смех остальных, не в силах ничего сделать и никак изменить свое положение.

Казалось, рано или поздно, военной группы вообще не останется, и вся безопасность Алой Розы будет заключаться в армии тварей, подчиненных мастерам-вампирам. Однако все резко изменилось два года назад, из-за чего конфликт двух сторон начал по-настоящему набирать обороты.

Когда началась Война Паука, то двое молодых приближенных Нарциссы к всеобщему удивлению, решили вступить в войну ради славы и боевых заслуг. Большинство не догадывалось, что эти двое пали жертвой интриг кого-то из военной фракции, вероятно, самого Гауруна, что выставил их действия именно в таком свете, не позволяя им отступить, не потеряв лица, а, вместе с ним и своего положения. Те же, кто понимал ситуацию, радостно наслаждались зрелищем — одни из нелюбви к выскочкам, сделавшим себе имя за жалкие десятилетия, другие — из ненависти ко всем Придворным вообще.

Но этот, казалось бы, неважный эпизод, имел далеко идущие последствия. Видя такой пример, молодые вампиры, коим даже в мечтах не светило бы стать приближенными к Королеве, решили воспользоваться этим шансом для своего возвышения. Они наивно полагали, что пройдя войну, сумеют заработать почет и уважение, получить награды от Нарциссы и стать лучше остальных.

Вот только реальность столкнула их с жестокими реалиями боевых действий, что за месяцы битв сумели сломать многих. Тяжелые условия, смерть товарищей, постоянная опасность — все это заставляло взглянуть на свое бытие с другой, непривычной стороны.

Надменные, самоуверенные и уверенные в превосходстве своего вида, молодые крылья осознали себя посреди хаоса, где их былые заслуги и ценности оказались бесполезны. Были те, кто сломались и трусливо сбежали, однако большая часть начала адаптироваться и подражать тем, кто был более приспособлен к данным испытаниям, а именно военной фракции. Пускай они и не вступали в их ряды, но начинали осознавать, как заблуждались на их счет, да и на счет других жителей Города тоже. Трудно презирать всех не-вампиров, когда простые зомби и скелеты прикрывают тебе спину и становятся твоими соратниками.

Так постепенно молодые вампиры, что по глупости своей вступили в этот конфликт и стали потихоньку меняться.

Однако будь все как они надеялись, то после войны, все бы вернулось почти к тому, что было.

И тут в дело вмешивается сама Нарцисса… и все покатилось в бездну…

Молодые вампиры просто хотели получить по окончании войны признание своих заслуг, заслуженные почет и уважение, после пережитых тяжелых испытаний. Они просто хотели быть теми, с кем считаются, ведь они прошли через многие испытания и обрели силу, превосходящую сверстников…

И тут все они осознали, что для Королевы все это абсолютно не важно…

Наивные, полные надежд и мечтаний, молодые парни и девушки осознали себя полностью проигнорированными.

Когда сама Королева вступила в войну, те, кто пришел на битву старались как могли, дабы впечатлить её и показать себя, но после битвы никто из них не получил ничего…

Их новообретенная сила стала их проклятием. Сравнявшись силой со старшими, они стали для них угрозой, и те не замедлили на нее отреагировать, атаковав на поле, на котором молодые ветераны войны не могли с ними сравниться, на поле интриг и наработанных столетиями личных связей. Заслуги прошедших Войну Паука преуменьшались и присваивались другими практически в открытую, а королева…. Королева не обращала на происходящее внимания.

Нарцисса была полностью поглощена своей местью и желанием добраться до убийцы своего мужа, а потому просто не заметила, как вокруг нее нарастает буря, а когда осознала, что к чему было уже поздно.

Униженные, осмеянные, вернувшиеся с войны вампиры стали объектом издевательств и насмешек тех, кто пересидел весь конфликт в комфорте и безопасности, а потом просто получил незаслуженную награду.

И с этого момента клан Алой Розы начал разваливаться.

Большая часть этих молодых крыльев, осознавая, что никто их не понимает и не принимает, столкнулись с тем, что военная фракция испытывает тоже самое, но они уже привыкли к подобному. Так что последователей Гауруна с каждым днем наоборот начало становиться все больше и больше, ведь выбора у тех не было. Живи как униженный дурак или вставай рядом с теми, кто понимает твои страдания.

И конфликт двух фракций разгорелся с новой силой, и только присутствие самой Королевы еще не перевело его в активную фазу, а потому и сама Нарцисса теперь старалась держать своих последователей подальше от очень озлобленных солдат. Пускай она терпеть не могла Артемия, но признавала его силу и влияние, а потому никогда не пыталась устраивать с ним конфликт. Нет, она в разы превосходила его в боевом плане, но просто не хотела лишаться столь грамотного полководца и командира, коих в её распоряжении практически не было.

А с тех пор как был убит Тревор, так среди её же подчиненных начался новый виток грызни за власть, так что ей приходилось унимать особо ретивых. В такое время она не могла позволить себе лишиться ни одного верного и сильного последователя.

Если бы кто-то сейчас решил погулять по зданию, то кожей бы ощутил мощнейшее напряжение от которого волосы встали дыбом.

Казалось, словно кто-то разлил по всей башне огромное количество горючей смеси и пороха, и не хватает только одной искры, чтобы все вокруг не начали резать друг друга.

Возрожденная и усиленная обиженными и униженными молодыми последователями военная фракция уже откровенно провоцировала своих оппонентов. Они продолжали исполнять свой долг и рутинные обязанности, но порой просто игнорировали приказы от вышестоящих Придворных, если те не обладали достаточной личной силой, чтобы поддержать свои требования. Особо настойчивые или горячие Придворные уже попадали в драки, не закончившиеся смертельным исходом лишь благодаря вмешательству фамильяров Королевы.

А с возвращением Буревестника на доску её внимание требовалось в других местах…

Нарцисса понимала, что ситуация может перерасти в открытый конфликт, но решения, кроме массовых казней, не находилось. Можно было, конечно, направить Воинов в долгий независимый поход, чтобы обе стороны конфликта охладились в отсутствии друг друга, но сейчас ей были нужны все бойцы на месте.

Все, что ей оставалось — пытаться поддерживать текущее хрупкое равновесие.

Это все понимал и Гаурун.

Открытого противостояние Нарциссе он хотел бы избежать, у него просто не было шансов. Женушка Загана слишком хорошо знала его стиль боя по событиям войны, и у него так и не получалось подготовить новый сюрприз, что мог бы поразить существо ранга Лорда. Оставался вариант «закидать трупами», но с Нарциссой он просто не работал. Даже ему будет не так просто преодолеть влияние её крови, а уж вампирам поменьше рангом…

Требовался совершенно другой подход.

«Уже скоро. Осталось немного…»

Собрав в своем кабинете своих самых верных боевых братьев и сестер, он изложил им предварительный план. Не все были рады такому, но понимали, что иначе просто никак. Жить еще триста лет в подобном ключе никто не хотел, а иного способа получить свободу никто не мог предложить.

— Вот так обстоят дела, — закончил свою речь Высший Атавист. — Вы все понимаете, что может случиться.

Его верные соратники нахмурились.

— Ты думаешь, он справится с ней? — спросила Жамин

— Не знаю, — покачал головой Артемий. — Однако он достаточно задержит её и ослабит, чтобы она не помешала уже нам. Они выиграют для нас время, и когда я стану Лордом, Нарциссе, если она выживет, придется отступить. Ведь по законам Империи приказывать Лордам в праве только Повелитель или уполномоченное им лицо, а значит мы сможем получить помощь старика Пролатуса… И с двумя Лордами сразу она точно не рискнет связываться. Так что я просто заберу своих людей, и мы уйдем. Новое место для себя найти не проблема, после войны его освободилось много.

— Не уверен, что вмешивать Пролатуса хорошая идея, — скривился Дахорг. — Он не преминет что-нибудь запросить за вмешательство, и длительное сотрудничество с Армией — не то, чего бы я хотел. Я ничего не имею против Генерала, но Архейн… Просто поменяем одного властолюбивого манипулятора на другого.

— Нам и не нужно с ним связываться… Достаточно будет, если Нарцисса будет принимать в расчет возможность его вмешательства.

— Но как мы можем вообще доверять тому, кто убил нашего господина? — посмотрел на своего лидера Рантир. Старый ветеран с испещренным шрамами лицом выглядел очень недовольным.

Этот вопрос заставил всех в кабинете замолкнуть и мрачно переглянуться.

— Мне самому это неприятно, — все нарушил тишину Гаурун. — Однако сейчас он загнан в угол, а его силы дают ему шанс если и не убить Нарциссу, но хотя бы ранить… Стоит того, чтобы его использовать. Я помню о своей боли, как и все мы, но не забывай, кто спас нас от Каэкуса.

На такие слова Рантир отвел взгляд.

Он сам был там в тот день и видел все своими глазами.

Если бы Орландо не применил ту ужасающую силу и не убил Каэкуса с Долорэ, то сейчас все бы они присоединись к павшим братьям, коих убил призрак. Рантир не мог простить себе потерю брата, и только Буревестник сумел отомстить за бесславную гибель товарищей.

— Орландо действительно фактически и начал все наши проблему, а потому будет символично, что он же их и закончит, — фыркнула Жамин. — Главное, чтобы время он выиграл нам достаточно.

— Ты уже знаешь, что стало с Тревором, а его силу даже нам приходилось признавать, — пожал плечами Дахорг. — Бездна его знает, может и правда победит.

— Но если он победит, то сам станет Лордом, — нахмурился Рантир. — Не станет ли он нашим конкурентом? Вдруг он сам захочет забрать себе власть или еще что.

— Нет, тут точно ничего не случится, — покачал головой Артемий. — Ор — это типичный герой, которого вообще не интересует власть. Он просто хочет вернуться домой.

— Но есть еще одна проблема, — напомнила вампирша. — Если остальной мир узнает, что сам Орландо Буревестник ожил и сейчас здесь, то Церковь может обратить на Дункельхейд внимание. Сам Сильвано потерял здесь боевого брата и его возвращение, может замотивировать Избранного прийти сюда. Пришествие такой мощи никто из нас не выдержит.

— Сам понимаю, — вынужден был согласиться атавист. — Однако думать об этом будем потом. Сейчас мы должны исполнить задуманное.

— Каковы приказы?

— Пока молодым ничего не говорите. Делайте вид, словно ничего не произошло, но никого не отпускайте. Когда придет время я дам сигнал, и мы уйдем. Мне неизвестно, сколько дней может понадобиться Ору на подготовку к атаке. Уже неделя прошла с наших переговоров, так что, думаю, уже скоро…

Неожиданно кабинет Гауруна затрясся и снаружи послышался грохот…

— Кажется, уже поздно…

— Думаешь, Гаурун успел подготовиться?

— Я дал ему неделю на все про все, так что если не успел, это уже не мои проблемы.

— Какой ты злопамятный.

— Врезать ему по роже не получилось, дай хоть поиздеваюсь над его нерасторопностью…