Темный грех

ГЛАВА 15

— Ради Бога, Нера. Почему ты весь вечер так волнуешься?

Я быстро поворачиваюсь к друзьям и беру со стола свой напиток.

— Просто так.

— Мы что, ждём кого-то ещё? — говорит Джайя. — Потому что с того момента, как мы вошли в клуб, ты безостановочно оглядываешься по сторонам.

— Нет, — бормочу я в свой бокал, украдкой бросая взгляд на вход прямо напротив меня.

Он не придет. Мы должны были встретиться в прошлую пятницу, но у Дании заболел желудок, и мы перенесли нашу клубную ночь на неделю позже. Поскольку мы с демоном не обменивались номерами, я не могла сообщить ему об изменении планов. Но я всё равно надеюсь, что он будет здесь сегодня вечером.

— Я слышала, как папа разговаривал со своими приятелями, которые зашли выпить вчера вечером. — Дания наклоняется к столу и шепчет: — Судя по всему, Альвино застал свою девушку за минетом одного из солдат Каморры. Он убил их обоих и выбросил их обнаженные тела перед торговым центром. Их гениталии были вырезаны.

Я вздрагиваю.

— Это определенно похоже на Альвино.

— Одна из подруг моей сестры встречалась с ним, когда еще училась в школе, — говорит Джайя. — Она рассталась с ним всего через две недели, и вскоре после этого она и ее семья покинули страну. Думаю, они боялись, что Альвино что-нибудь с ней сделает. Похоже, он не очень хорошо воспринимает отказы.

По мне снова пробегает дрожь, но, в отличие от прошлого раза, это ощущение не проходит. Это остается слабым покалыванием на моей шее. Я медленно опускаю бокал на столешницу. Разговор переходит на бывших парней, а затем на Данию, болтающую о своем последнем увлечении — каком-то парне, с которым она познакомилась в Интернете, — и я отключаюсь. Мой взгляд блуждает по клубу, окидывая взглядом случайных мужчин, окружающих нас, в поисках знакомой высокой фигуры. Но ничего не нахожу. Я смотрю дальше, вглядываясь в темные глубины, в надежде увидеть блеск глаз моего демона. По-прежнему ничего. Но я знаю, что он здесь.

— Я сейчас вернусь, — говорю я Дании и направляюсь в толпу.

В этом клубе сотни людей, они теснятся друг к другу, и мне приходится протискиваться между их телами, чтобы продолжать идти, продолжать искать. Покалывание стало сильнее, но в этой толпе я не могу смотреть дальше, чем на несколько футов перед собой. Я замечаю впереди небольшую приподнятую платформу, на которой установлен один из огромных динамиков, и спешу к ней, расталкивая всех локтями.

Высота платформы составляет несколько дюймов, и когда я поднимаюсь на него, мои глаза оглядывают массу посетителей клуба. Выискивая. Где он? Прошло уже две недели, но ощущение его руки, сжимающей мою, до сих пор не выходит у меня из головы. Его дыхание в моих волосах. Его щетина щекотала мне лицо, когда я прижималась к нему щекой. Необходимость снова увидеть его, почувствовать его тело, прижатое ко мне, — вот все, о чем я думаю уже несколько дней. Где же он?

Нежная ласка по моей обнаженной спине, а затем теплое дыхание на затылке.

— Ищешь кого-то, тигренок?

Я улыбаюсь и закрываю глаза, наслаждаясь его легкими прикосновениями.

— Уже нет.

— Мне нравится твое платье. — шепчет он рядом с моим ухом. Затем еще одно движение его пальцев от основания моей шеи до самой талии. — Мне снова пришлось прибегнуть к воровству.

— Я рада.

Его ладонь скользит по моей бедренной кости к животу, притягивая меня ближе, прижимая мою спину к его спине.

— Я надеялась, что ты навестишь меня раньше, — шепчу я.

— Я заходил к тебе дважды.

— Я тебя не видела.

— Я знаю. — Его вторая рука обхватывает мою, переплетая наши пальцы. — Я не могу позволить себе приходить к тебе слишком часто.

— Почему?

— Потому что тогда не смогу уйти.

Я медленно поворачиваюсь и встречаюсь с его глазами, от которых замирает сердце. Мои каблуки и приподнятая платформа значительно увеличивают мой рост, но моя макушка все равно едва достает ему до носа.

— Может быть, я не хочу, чтобы ты уходил. — касаюсь я его нижней губы.

— Свет и тьма не смешиваются, тигренок. Они компенсируют друг друга. — Он наклоняет голову и целует кончик моего пальца. — А я бы никогда не посмел затушить твое пламя.

Я хватаю его рубашку, сжимая ее в крепком захвате, как будто это может удержать его здесь. Со мной. Я хочу большего. Больше, чем эти украденные мгновения. Мое тело жаждет быть рядом с ним, как и мой разум жаждет узнать о нем больше. Почему он не говорит мне свое имя? Куда он уходит, когда уезжает? Чем он занимается? Почему он все время отстраняется? Я боюсь спрашивать. И в то же время боюсь ответов.

Он напоминает мне бездомного котенка, которого принесли в клинику на прошлой неделе, едва живого, очевидно, подвергшегося серьезным пыткам. Он царапал и кусал всех, кто приближался к нему, даже если нужно было просто дать бедняжке немного еды. Однажды вечером, когда я была одна в клинике, я оставила дверцу клетки открытой и занялась своими ночными делами. Ничего не произошло. Я повторяла свои действия в течение трех дней. Котенок оставался в задней части своего вольера. На четвертый день маленький негодяй наконец покинул клетку, запрыгнул на прилавок и просто наблюдал за моей работой. На следующий день он позволил мне покормить его.

У меня такое чувство, что я нахожусь в похожей ситуации с моим незнакомцем. В его прошлом скрывается что-то ужасное. И в его настоящем, скорее всего, тоже. У меня есть подозрения, что это может быть. Он не причинит мне вреда, если я буду слишком настойчива, в этом я уверена. Он просто… исчезнет.

Но если я оставлю дверь открытой, позволю ему сделать этот шаг…

— Я не против разделить твою тьму. Тебе просто нужно впустить меня. — Я прислоняюсь к его груди и вдыхаю его запах. — Я никогда не боялась темноты, демон, потому что рано или поздно за ней всегда следует дневной свет.

— Не всегда, моя прекрасная сияющая звездочка. — Он целует меня в макушку. — Твои друзья направляются сюда.

Я смотрю в его глаза, пока он отходит.

— Не уходи.

— Не уйду. Пока ты окажешься в безопасности дома.

Еще один шаг. Потом еще два, пока он не исчезает в толпе.

— Нера! — Дания хватает меня за руку. — Мы думали, с тобой что-то случилось! Что ты здесь делаешь?

— Кто был тот парень, с которым ты разговаривала? — бросается Джайя.

— Никто, — шепчу я. — Просто темнота.

Телефон в моем кармане снова начинает вибрировать. Уже четвертый раз за последние десять минут. Я игнорирую его и не свожу глаз с моей девочки, пока она стоит со своими подругами за высоким столом на другом конце клуба. Абонент на другом конце входящего звонка настойчив, поэтому, проклиная этого придурка про себя, я достаю телефон и подношу его к уху.

— Твоя цель все еще жива, — кричит в трубку капитан Крюгер. — Объясни.

— В контракте указано, что есть шестидневный срок.

— Рекомендуемое оптимальное время для устранения цели было сегодня, пока он был занят в спа-салоне.

Парень передо мной двигается, отходя влево и загораживая мне обзор группы. Я хватаю его за волосы на затылке и пихаю на прежнее место. Зарычав, он разворачивается, чтобы наброситься на меня с поднятым кулаком.

— Твой совет был отвергнут, Крюгер, — говорю я и бью кулаком этого тупоголового придурка. Он опускается на пол. — Цель будет нейтрализована завтра вечером. Убедись, чтобы оплата была произведена.

На линии воцаряется недолгая тишина, но я все еще слышу его дыхание. Я знаю, что он зол. Он злился почти десять лет, с тех самых пор, как я потребовал 50 процентов гонорара за каждое убийство и настоял на том, чтобы я сам выбирал, на какой контракт соглашаться. После этой маленькой встречи тет-а-тет он кипел, как ядовитая жижа, пытаясь подчинить меня себе, но он не может позволить себе открыто выступать против меня или моих методов. У человека, которого нужно убрать Крюгеру, есть небольшая армия охраны, которая следует за ним повсюду, куда бы он ни пошел. Если я откажусь от этой работы, Крюгеру придется отправить одну из своих постоянных групп. А вероятность успеха их миссии составляет всего 63 процента.

— Где ты? Твой GPS-навигатор отключен, — ворчит он.

— На данный момент нет никакой вероятности, что я погибну. Если это изменится, я обязательно включу его обратно, чтобы вы могли найти мое тело в случае провала миссии.

Крюгер продолжает болтать бог знает о чем, но я прерываю разговор и крадусь вдоль стены, приближаясь к Нере и ее друзьям. Я выбираю место в углу и прислоняюсь плечом к стене, чтобы наблюдать за своей девочкой.

Длинное фиолетовое платье, в которое она одета, облегает ее изгибы, словно вторая кожа. Это платье привезла ее сестра несколько месяцев назад, и я чуть язык не проглотил, увидев ее в нем. А потом — без него. У платья нет спины, оно просто завязывается вокруг стройной шеи, оставляя обнаженной ее великолепную плоть. Я не мог удержаться — мне хотелось почувствовать ее гладкую кожу. Не удержался и провел рукой по ее спине, вдыхая ее пьянящий аромат. Расставаться с ней снова было настоящей пыткой. Моя единственное спасение — продолжать наблюдать за ней, пока она веселится.

Одна из девушек за столом Неры что-то говорит, и остальные члены группы разражаются смехом. Мой тигренок тоже смеется, в уголках ее глаз появляются морщинки, и я наклоняюсь вперед, словно меня тянет к ней невидимая нить. Я хочу почувствовать немного того теплого света, который она излучает. Чтобы впитать ее и скрасить мою несчастную душу. Она тянется за своим напитком, широко улыбаясь, но вдруг поднимает глаза, и ее взгляд сужается прямо на том месте, где я стою. Я быстро делаю шаг назад. Отступаю в тень, где мне самое место, где я могу просто наблюдать за ней.

Это было ошибкой — позволить себе подойти к ней ближе. Если посмотреть на Неру сейчас, когда она смеется со своими друзьями, все становится намного понятнее. Я должен держаться от нее подальше. Ради нее.

Музыка сменяется медленной мелодией, и верхний свет приглушается. Несколько парней подходят к столику друзей Неры, разговаривают с девушками и заставляют их хихикать. Один из новичков — парень лет двадцати пяти, одетый в белую рубашку и брюки цвета хаки, — протягивает Нере руку. Она качает головой, но женщина справа от нее, кажется, подбадривает ее, шепча на ухо моей девочке. Рука парня обхватывает нежные пальцы Неры, а затем он тянет ее к танцполу.

Ярость разгорается в моей груди, когда я вижу, как он обхватывает ее за спину, притягивая ближе.

Моя! Голос в моей голове ревет, призывая покончить с ублюдком, посмевшим прикоснуться к ней.

Я нахожусь на полпути к ним, на танцполе, и даже не успеваю осознать, что переместился. Увидев их так близко, я внезапно замираю. Я не могу смириться с тем, что они, кажется, подходят друг другу. Обе молодые. Блондин. Одежда парня кажется качественной и дорогой. Возможно, он, как и она, студент, который собирается стать кем-то великим в жизни. Адвокатом. Или, может быть, врачом.

Он явно не из тех, кто убивает людей ради денег, потому что это единственное, что я умею.

Мои глаза остаются прикованы к ним, когда я делаю шаг назад.

Я не подхожу. Нет.

Он не ничтожный подонок, который едва умеет читать словно школьник с начальной школы.

Еще один шаг, потом еще несколько, пока я не возвращаюсь на свое место в углу, наблюдая за своим тигренком в объятиях другого мужчины. Огонь внутри меня все еще пылает, прямо в груди, испепеляя все на своем пути. И я позволил этому. Я позволил сжечь глупую надежду, которая пустила там корни, которая росла каждый раз, когда я приходил посмотреть на свою девочку, питая себя ложью о том, что у меня есть шанс на что-то хорошее в жизни. Наверное, я забыл, что надежда — это роскошь, на которую обреченные души вроде меня не имеют права.

Музыка продолжается, а я продолжаю смотреть, представляя себя на месте того блондина.

— Как насчет еще одного танца? — спрашивает меня парень после окончания песни.

Он кажется милым и довольно симпатичным. Наверное, он бы меня привлек. Раньше. Сейчас? Я даже не помню, как его звали, когда он представлялся.

— Спасибо, но я, пожалуй, пойду к своим подругам.

— Почему? У тебя есть кто-то?

Да. Нет. Я вздыхаю. Хотела бы я знать ответ на этот вопрос.

— Возможно.

— Ну, его ведь здесь нет, верно? — Он перекладывает руку на поясницу, опускаясь ниже.

— Убери руку с моей задницы, пожалуйста.

— А если нет?

— Если ты этого не сделаешь, я ударю тебя прямо по лицу. Уверена, твои друзья сочтут это забавным.

— Хорошо. — Он отпускает меня, а на его губах появляется злая ухмылка. — Непослушная сучка.

Я поворачиваюсь на пятках и направляюсь обратно к столу, где девушки истерически хихикают.

— Что? Всего лишь один танец? — Дания спрашивает.

— Ага. И этого было достаточно, — говорю я, хватая свою сумочку. — Я иду в туалет.

Я пробираюсь сквозь толпу за нашим столиком, идя длинным путем, в поисках своего демона. Он все это время наблюдал за мной из темноты, но больше не показывался. Танец с этим идиотом был моей последней попыткой, отчаянной попыткой выманить моего темного защитника. Я представила, как он бросается ко мне и к тому рукастому уроду на танцполе, отрывает парня и занимает его место. Трудно представить моего преследователя в роли танцора, но у меня такое чувство, что он был бы хорош.

Когда я сворачиваю за угол короткого коридора, в очереди в туалет унисекс на одну кабинку стоит только одна девушка. В помещении у входа в клуб гораздо больше народу, но там и кабинок больше, поэтому люди предпочитают занимать их.

Дверь открывается, и предыдущий посетитель уходит, а девушка передо мной, спотыкаясь, входит внутрь. Я поднимаюсь и тянусь к сумочке за телефоном, чтобы проверить время, как вдруг чьи-то руки хватают меня сзади. Телефон выскальзывает у меня из рук и падает на пол, а нападавший впечатывает меня лицом в стену. У меня в горле поднимается крик, но большая ладонь закрывает мне рот, прежде чем я успеваю его произнести.

— Теперь ты не такая смелая, да? — раздается голос моего партнера по танцам позади меня.

Я мечусь из стороны в сторону, пытаясь освободиться от его хватки, но он всем своим весом прижимает меня к стене, и у меня не хватает сил, чтобы оттолкнуть его.

— Я собираюсь показать тебе, как хорошая девочка должна обращаться с мужчиной. — Его рука проникает между нашими телами, и он расстегивает молнию на брюках. Желчь поднимается у меня в горле, когда я чувствую, как его твердый член упирается мне в задницу. Он хватает мою юбку, задирая подол платья вверх, а затем лапает мои трусики. Потянувшись к нему сзади, я хватаю его за яйца и со всей силы выкручиваю.

За моей спиной раздается хищный вой, но он длится меньше секунды. Рука, закрывающая мне рот, отдергивается, и внезапно давление на мой позвоночник исчезает. К приглушенным ударам клубной музыки добавился новый странный булькающий звук. Сердцебиение подскакивает, когда я оборачиваюсь. Широкая мужская спина заполняет все поле моего зрения, длинная толстая коса слегка покачивается между лопатками. Я поднимаю глаза все выше и выше, пока мой взгляд не останавливается на красном лице нападавшего. Мой демон обхватил шею парня своей огромной рукой, прижав его к противоположной стене.

Я делаю шаг в сторону, неподвижно глядя на нападающего. Он цепляется за пальцы, сжимающие его горло, пытаясь выдавить из себя слова, но с его губ слетает только сдавленный хрип. Его ноги болтаются почти в футе от земли.

Не отрывая взгляда от ублюдка, мой демон спрашивает:

— Он причинил тебе боль, тигренок?

На мгновение меня поражает тон его голоса. Он, как обычно, тверд, но в его голосе столько грубой силы, что он звучит как воплощение смерти.

— Нет, — задыхаюсь я. — Но он пытался.

— Возвращайся к своим друзьям.

Я не могу заставить свои ноги двигаться.

— Делай, что я говорю, — рычит он и поворачивается ко мне. — Сейчас же.

Весь воздух покидает мои легкие. Не могу поверить, что когда-то его глаза казались мне пустыми. Сейчас мне кажется, что я смотрю в магматические жерла двух вулканов — чистая ярость, которая только и ждет, чтобы извергнуться.

— Почему? — спрашиваю я.

— Потому что я не хочу, чтобы ты видела то, что будет дальше.

Я снова бросаю взгляд на нападавшего. Он собирался изнасиловать меня. Возможно, я смогла бы отбиться от него и убежать, прежде чем ему это удалось, но я не совсем уверена. Если бы на моем месте была другая девушка, она могла бы замереть, и тогда этот ублюдок совершил бы свой поступок.

У меня не так много убеждений, которые я разделяю с Cosa Nostra, но есть одно, которое я целиком и полностью одобряю. Ни один мужчина не имеет права принуждать женщину. Так что, если мой демон хочет надрать задницу этому ублюдку, я с удовольствием посмотрела бы, как он это сделает.

— Я остаюсь, — говорю я.

Мой темный защитник поворачивается лицом к нападавшему. Сухожилия голого предплечья моего демона напрягаются, мышцы рук вздуваются и напрягаются, когда он усиливает захват. Глаза блондина закатываются, его конечности несколько раз дергаются, прежде чем ослабнуть. Мой демон отпускает свою хватку, позволяя телу потенциального насильника упасть на землю. Он убил человека менее чем за пять секунд, используя только одну свою руку.

Ради меня. Он убил его ради меня.

— Почему? — Я спрашиваю.

Легкое прикосновение пальца к моему подбородку, приподнимающее мою голову вверх.

— Я уничтожу любого, кто посмеет тронуть хоть один волос на твоей голове. — В его глубоком голосе столько угрозы. — Никто. Ничто и никогда не причинит тебе вреда. Я думал, ты это поняла.

Нет. Не совсем. Но теперь я понимаю.

И чувства, нахлынувшие после этого осознания, полностью заглушили ужас от того, что этот человек умер.

Жизнь за жизнь? Это справедливо? Разве это наша правда?

Каждый раз, когда я задумывалась о своем будущем, я всегда видела себя неким побочным персонажем. Человеком, которого швыряет то в одну, то в другую сторону, в зависимости от того, в какую сторону подует ветер. Не более чем средство для поддержания сюжета. Всегда объект, который только и ждет, чтобы его использовали по своему усмотрению. Я никогда не былп главным героем истории. Даже в своей собственной. Но возможно ли, что я стою большего, чем "превосходство" моего рождения, основанное на совпадении и обстоятельствах, большего, чем просто способ получить звание, большего, чем просто актив? Чтобы кто-то… он… покончил с жизнью человека только потому, что тот угрожал причинить вред мне?

— Тигренок. — Мой демон сжимает мою щеку в своей ладони. — Мне нужно избавиться от тела.

Я киваю. Эта девушка все еще в туалете, но она может выйти в любой момент. Когда она это сделает, то увидит мертвое тело. Осознание приходит, и я в бешенстве хватаюсь за ручку, не давая двери открыться.

— Кажется, в конце коридора есть лишняя комната. — Свободной рукой я указываю на неосвещенный проход в стороне. — Если перенесем его туда, никто не найдет его в течение нескольких часов.

Он прищуривает глаза, глядя на меня, как я почти уверена, в замешательстве. Может, я и не знаю его имени, но, кажется, начинаю понимать его довольно хорошо. За то время, что мы провели вместе, я поделилась с ним тем, чем никогда не делилась ни с кем другим. Теперь мне знакомы его едва уловимые реакции.

Его взгляд перемещается по моей руке и останавливается на моей крепкой хватке за ручку.

— Там кто-то есть?

— Да. Я прослежу, чтобы она не выходила, пока ты не уедешь.

Бледно-серые глаза снова встречаются с моими. Он делает шаг вперед, приближаясь так близко, что мне приходится откинуть голову назад, чтобы сохранить наш пристальный взгляд.

— Ты удивляешь меня, тигренок.

— Что ж, я рада, что хоть раз мы поменялись ролями.

Края его губ изгибаются вверх. Я всегда считала его красивым, но эта едва заметная улыбка делает его сногсшибательно красивым.

— Возвращайся к своим друзьям и наслаждайся остатком вечера.

— Значит, сегодня мы больше не увидимся?

— Нет.

Я пытаюсь подавить разочарование, наблюдая, как он хватает мертвого парня за рубашку и тащит его по коридору. Неужели это все, что я когда-либо от него получу? Короткие, внезапные визиты, прежде чем он снова исчезнет?

— А что, если кто-то еще побеспокоит меня сегодня, а тебя там не будет? — говорю я ему вслед. Это жалкая попытка заставить его остаться, но это все, что у меня есть.

— Я сказал, что ты меня не увидишь. Это не значит, что меня там не будет, — говорит он перед самым поворотом за угол. — Никто не тронет тебя в мою смену, тигренок.