Темный грех

ГЛАВА 29

ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ

Блестящий черный седан, едущий по улице впереди меня, начинает замедлять ход и останавливается на красный свет. Я сбрасываю газ, сохраняя безопасную дистанцию, и пропускаю вперед другой автомобиль, подъезжающий к перекрестку.

Сегодня она засиделась допоздна.

На всякий случай я установил на машину Неры GPS-трекер, но в вопросе ее безопасности я не полагаюсь на чертово устройство. Последние два месяца я присматривал за своей малышкой, следил за каждым ее шагом, когда она выходила из дома.

Я снова стал гребаным преследователем? Да, но это значит, что я смогу и дальше обеспечивать ее безопасность.

Она не так уж часто покидает особняк, обычно лишь раз или два в неделю. И она всегда возвращается домой до обеда. Сейчас уже почти полночь, значит, должно быть произошло что-то непредвиденное. Это как-то связано со смертью ее мужа?

Вчера я наблюдал за ней на похоронах, спрятавшись за кустами на возвышенной части кладбища. С этого места я мог спокойно наблюдать за всеми присутствующими. Из-за этого проклятого сборища я чуть не лишился чувств. Более сотни людей собрались вместе, и каждый из них представлял потенциальную угрозу для моего тигренка.

Больше часа прицел моего "МК 13" переходил от одного человека к другому, пока я оценивал язык их тела и искал любое резкое движение в сторону Неры. Толпа скорбящих, большинство из которых были вооружены, что было видно по выпуклостям под мужскими пиджаками. Только после того, как моя малышка, наконец, забралась в машину вместе со своей сестрой и покинула территорию кладбища, я снова смог нормально дышать.

Я даже не видел ее лица, пока она была там. Она спрятала его за черной вуалью. Плакала ли она из-за потери мужа? Возможно, так оно и было. Нера всегда очень заботилась о людях, которые ее окружали. Должно быть, сейчас ей больно. От осознания этого мне захотелось выкопать труп этого засранца и убить его самому. Не для того, чтобы причинить ей еще больше боли, а потому что у него было то, что мне нужно.

Я никогда не видел их вместе, и это в некотором смысле благословение. Если бы это было так, не уверен, что смог бы удержаться от того, чтобы послать пулю в голову этому человеку. Я рад, что этот засранец мертв, и от этого факта мне становится плохо. Нера вышла за него замуж, значит, она его любила. Несмотря на это, я не могу притворяться, что не рад тому, что этот ублюдок оказался под землей.

Свет светофора меняется на зеленый, и машина Неры поворачивает налево, направляясь на север. Я следую за ней полчаса, держась на расстоянии трех машин, пока ее седан не останавливается перед высоким железным забором. Ее новый дом. Я паркуюсь на соседней улице и жду, пока телохранитель откроет ворота. Мгновение спустя машина моего тигренка исчезает из виду.

Откинувшись на спинку сиденья, я наблюдаю, как железный барьер возвращается на место. Он хорошо смазан и не издает ни звука, когда закрывается, но я все равно слышу металлический лязг в своей голове. Каждый раз, когда она исчезает за толстыми железными воротами, я чувствую, как по моей груди режет нож.

Каждую ночь с момента приезда я представлял, как тараню эти чертовы ворота своей машиной, чтобы прорваться внутрь и вернуть себе то, что принадлежит мне. Глупое заблуждение отчаявшегося человека. Сегодня у меня нет сил даже на то, чтобы мечтать. И все же я не могу заставить себя развернуть машину и уехать. Сейчас я так близко к ней, как только могу, и я хочу остаться еще немного.

"Ещё немного" превращаются в часы. Когда я вхожу в квартиру, которую снял в нескольких кварталах отсюда, уже пол второго ночи. Я бросаю куртку на спинку кухонного стула и направляюсь к холодильнику, чтобы разогреть остатки еды. Пока миска с макаронами и сыром крутится в микроволновке, я достаю телефон и перехожу на знакомый сайт, даркнет, и ввожу свои учетные данные. Нормальные люди просматривают социальные сети и новостные приложения, когда им нужно отвлечься; я же просматриваю объявления о работе по найму. Не то чтобы у меня сейчас было время на работу, учитывая, что моя единственная цель после возвращения в Штаты — присматривать за Нерой, но старые привычки не умирают, поэтому я все еще делаю это время от времени. Может быть, я просто сентиментален.

Я просматриваю объявления, проверяя местоположение и детали, когда одна конкретная запись привлекает мое внимание. Цель находится в Бостоне, а контракт был заключен ранее сегодня "Сицилийцами" — командой безжалостных киллеров, которые наносят сильные и быстрые удары, устраняя свою цель менее чем за двадцать четыре часа. Я нажимаю на запись, и начинает загружаться черно-белое изображение женщины.

Мое гребаное сердце останавливается.

Это Нера.

Земля уходит у меня из-под ног.

Какой-то неизвестный ублюдок заказал убийство моего тигренка.

Я не трачу ни секунды на то, чтобы сходить в спальню за дополнительным оружием, а просто выбегаю из квартиры. Паника захлестывает меня с головой, когда я, как сумасшедший, мчусь по нескольким улицам, отделяющим мое здание от района, где находится дом Неры. Если бы это был кто-то другой, кроме сицилийцев, у меня было бы больше времени, чтобы справиться с этой угрозой. Но чертов Рафаэль Де Санти гордится тем, что его организация выполняет любой контракт в кратчайшие сроки. Они планируют на убийство. Сегодня вечером.

Только не в мою гребаную смену!

У меня трясутся руки, когда я торможу перед грозными железными воротами, закрывающими въезд на территорию, и вылетаю из машины. Входная дверь, слава богу, еще закрыта, и я делаю первый полноценный вдох с тех пор, как увидел приказ об убийстве. Пока я не замечаю обрезанные провода, торчащие из блока питания, прикрепленного к боковой стенке сторожки. Охранников нигде не видно.

Ужас охватывает меня с новой силой, когда я хватаюсь за металлический стержень откатных ворот и толкаю их настежь. Преграда легко сдвигается вправо. Несомненно, замки и сигнализация, входящие в цепь ворот, нейтрализованы. Чертовы ублюдки уже внутри. Я проскальзываю через проем и бегу вдоль южной стороны ограды, прямо к особняку.

В окнах восточного крыла первого этажа горит свет. Портьеры распахнуты, и я вижу женскую фигуру, сидящую за большим письменным столом в просторной комнате. Должно быть, это домашний офис Неры. Воздух с шумом покидает мои легкие, и меня охватывает облегчение. Она жива. Я позволяю себе лишь секунду полюбоваться на своего тигренка, а затем продолжаю свою миссию.

Сицилийцы всегда работают в командах по четыре человека: двое на выходах следят за обстановкой и направляют движение внутри периметра, один прикрывает огнем или подстраховывает, если нужно, а главный идет за целью. Их типичный способ казни — удушение, пока жертва спит, так что наемный убийца может уже прятаться в спальне Неры и ждать, пока она не заснет.

Знание их действий дает мне преимущество, но только в том случае, если наемный убийца не пронюхает о моем присутствии здесь. Если он или его приятели заметят меня, они изменят тактику. Я ни за что не стану рисковать жизнью Неры. Если ублюдок уже на месте, Нера в безопасности, пока остается в кабинете. Это значит, что я могу оставить главного убийцу напоследок, после того как избавлюсь от трех других.

Я замечаю одного из парней, ведущих наблюдение, возле толстого дуба, стоящего на страже недалеко от главного входа. Используя тени как прикрытие, я крадусь вдоль стены особняка, пока не оказываюсь прямо за ним, быстро настигаю мужчину и обхватываю его за шею. Мгновение спустя над безмолвной борьбой раздается крошечный хруст, подтверждающий, что я сломал ему шейные позвонки. Я опускаю тело на землю и направляюсь к задней части дома, снова скрываясь в темноте.

Еще один сицилиец присел у какого-то садового сооружения, недалеко от задней двери дома, его голова наклонена вверх. Проследив за его взглядом, я замечаю третьего члена команды, который взбирается по водосточной трубе на крышу. Как только скалолаз исчезает из виду, я бросаюсь на лежащего на земле человека. От силы моего натиска мы оба оказываемся в фонтане воды. Я зажимаю ему рот ладонью и всаживаю нож в кишки до самой рукояти. Мужчина продолжает бороться, его рука тянется к моему горлу. Я всаживаю клинок в его плоть и кручу рукоятку своего Ka-Bar, когда в левом боку вспыхивает боль.

— Сдохни, гребаная тварь, — рычу я, вынимая нож и всаживая его через подбородок в череп парня. Я не проверяю рану на торсе, которую нанес мне этот ублюдок, а просто бегу за человеком, который выбрался на крышу.

Кожа на ладонях горит, когда я хватаюсь за ледяной металлический водосточную трубу, пристроенную в углу особняка. На то, чтобы добраться до вершины, у меня уходит меньше минуты, но это кажется часами драгоценного времени. Время, которое я не должен терять. Болезненная пульсация чуть выше бедра говорит о том, что чертов сицилиец хорошо меня отделал, но рана не имеет для меня никакого значения. Я буду ползти, если понадобится. Никто не причинит вреда моему тигренку сегодня. Никогда. Пока я жив. Ухватившись за край, я переваливаюсь через выступ и вылезаю на крышу.

Луна скрыта за облаками, но несколько случайных лучей пробиваются сквозь них, освещая фигуру в черном, сидящую на корточках в дальнем конце, все внимание сосредоточено на лужайке внизу. Если раньше я благодарил свою счастливую звезду за плоскую крышу, то теперь проклинаю эту чертову штуку. Для меня нет никаких препятствий, чтобы подкрасться к этому сукиному сыну. Не имея выбора, я достаю свой пистолет и навинчиваю на него глушитель. Когда мужчина поднимает руку к наушнику, вероятно, чтобы связаться с остальными членами своей команды, я целюсь ему в затылок и выпускаю пулю. Парень дергается вперед и растягивается лицом вниз на поверхности крыши, наполовину свешиваясь с края.

Я чувствую, как кровь просачивается сквозь рубашку, когда подхожу к телу, чтобы проверить пульс. Острая боль в боку усиливается, когда я спрыгиваю на балкон внизу. Не слишком широкая веранда находится прямо над кабинетом, где я недавно видел Неру. Свет, льющийся из комнаты на первом этаже, гаснет как раз в тот момент, когда я бросаю взгляд через перила. Мое время вышло, а я все еще не избавился от последнего киллера. Блядь. С пистолетом в руке я открываю балконную дверь и проскальзываю в комнату.

Мне требуется мгновение, чтобы сориентироваться, ведь я никогда не был внутри дома Неры. Однако я обследовал территорию и изучил чертежи здания в ночь моего возвращения в Бостон, так что общее представление о планировке у меня есть. Ее комнаты находятся на этом же верхнем этаже, но выходят на другую сторону дома. Не теряя времени, я бегом пересекаю гостиную, захламленную кусками ткани и еще какой-то дрянью, и выхожу в коридор. Есть только одна дверь, прямо передо мной.

— Да, на сегодня я закончила, Тимотео. — Из нижнего коридора до меня доносятся голос Неры, отдаваясь эхом в тишине. — Капо будут здесь завтра в десять. Пожалуйста, убедись, что конференц-зал готов.

Меня пронзает боль, но на этот раз она не связана с раной в боку. Прошло более трех лет с тех пор, как я слышал ее голос. Или был так близко к ней. Нас разделяет не более десяти футов, но все равно кажется, что каждый дюйм этого расстояния — миля. Я зажмуриваю глаза на самое короткое мгновение — всего на мгновение, чтобы запомнить мелодичный звук, — затем готовлю пистолет и открываю дверь в ее личные покои.

В номере темно, но после всего того времени, что я провел в ямах мрачного ангара Мендозы, мои глаза привыкли к слабому освещению, поэтому мне требуется меньше десяти секунд, чтобы убедиться, что моей добычи нет в комнате. Мне даже не нужно тщательно осматривать окрестности. В моем деле охотник обычно развивает инстинкт, позволяющий ему чувствовать окружающую обстановку. С того момента, как я переступил порог комнаты, я понял, что нахожусь там один. Но не надолго.

Стеклянная дверь, ведущая на балкон, слегка приоткрыта. Я бы использовал именно эту точку входа. Раз я устранил человека на крыше, значит, потенциальный убийца попытается подняться с нижнего уровня. Я прохожу по ковровому покрытию и сажусь в кресло, стоящее у книжной полки. Через открытые шторы открывается прямой вид на веранду.

На минуту меня охватывает жуткая тишина. Затем по коридору, который я пересек несколько мгновений назад, раздается приглушенный стук каблуков по деревянному полу, который становится все ближе. Кожа скрипит, когда я сжимаю подлокотник свободной рукой, а внутри меня бушует буря. Встреча со своим тигреноком не входила в мои планы. Увидеть ненависть и осуждение в глазах Неры, когда она найдет меня здесь, будет пыткой, худшей, чем все, что я когда-либо испытывал. Мне все равно. Нет ничего, что я не перенес бы ради нее. Я выжил, отпустив ее. Я переживу и это. По крайней мере, достаточно долго, чтобы убедиться, что она цела и невредима.

Дверь открывается, и внутрь заходит Нера. На мгновение я забываю, как дышать, потрясенный ее видом. Ее близость. Моя сияющая звездочка, которая мерцает даже в самом темном мраке. Я наблюдаю за ней, пока она идет к центру комнаты и оглядывается по сторонам, словно пытаясь заглянуть в темные углы. Как будто она делала это много раз… раньше.

— Давно не виделись, тигренок, — прохрипел я.

Нера застывает в полной неподвижности.

Я делаю глубокий вдох и включаю лампу рядом с собой. Боже мой, она еще красивее, чем я помнил.

— Я думала, ты умер, — выдыхает она, на ее лице написаны шок и боль.

Я был. Все еще остаюсь. Мертвым. Я был мертв почти всю свою жизнь. Единственное время, когда я действительно чувствовал себя живым, — это тот короткий период, который я провел с ней. Все дни до и после — гребаная пустошь.

— Ты скучала по мне? — спрашиваю я и жалею об этом, как только слова покидают мой рот. Даже при слабом освещении я вижу, как напряглись ее мышцы. Я только усложняю ситуацию для нас обоих, но, похоже, не могу себя контролировать.

— Трудно скачать по человеку, чье имя я даже не знаю. — Голос Неры едва слышен, но я улавливаю в нем легкое дрожание. Теперь на ее лице отчетливо видна обида. Но я замечаю кое-что еще. В уголках ее глаз появился блеск. Должно быть, я самый эгоистичный сукин сын на земле, потому что при виде ее слез в моей груди разгорается огонь, и я чувствую, как крошечная искра жизни возвращается в мое мертвое существование. Может быть, она действительно скучала по мне. Немного.

Борясь с гравитационным притяжением звезды, я отвожу глаза от лица Неры и фиксирую внимание на движении позади нее. Рука в черной кожаной перчатке хватается за перила балкона рядом с крюком, закрепленным на краю. Наконец-то объявился последний из наемных убийц.

— Я тоже скучал по тебе, тигренок, — шепчу я. Подняв пистолет, я прицеливаюсь в мужчину, стоящего на балконе. — Не двигайся.