Темный охотник #8

Глава 16 В разъездах

От Читы до Благовещенска мы тащились почти сутки. За руль я сразу сел сам — хотелось почувствовать, как поведёт себя Хулиганка на зимней дороге. Оказалось, что как дорога, федералка так себе — асфальт местами разбит до такой степени, что напоминает стиральную доску, а там где цел — покрыт замёрзшей слякотью. Первый снег уже выпал, и хоть днём подтаивал, к ночи всё превращалось в каток.

И ладно бы только это. Поднялся ветер, погнал позёмку. Под двадцать метров в секунду, не меньше. Снежная пыль неслась по дороге почти параллельно земле, превращая и без того скудное освещение в сплошную белую муть.

Из-за этого вести машину приходилось мне и только мне — другие в этих условиях практически ничего не видели.

Чтобы передохнуть, мы остановились у придорожного кафе, видимо для дальнобойщиков, судя по размерам парковки. Внутри оказалось неожиданно уютно. Натопили, — настоящую печь, на секундочку! — так, что даже куртки пришлось снять.

— Вы бы поосторожнее, — предупредила нас пожилая хозяйка, когда принесла заказ. — Дальше по трассе, говорят, японцы лютуют.

— А что такое? — поинтересовалась Аня.

— Да усадьбы грабят, — вздохнула женщина. — На простых людей не наезжают, но вот аристократов… Кто с новой властью не согласен — тех в застенки, а имущество конфискуют.

— Так а мы-то им зачем сдались? — спросил я, немного напрягшись.

— Вы на простых людей похожи, как я — на Василису Прекрасную, — усмехнулась хозяйка, не растерявшая, несмотря на возраст, природной красоты, — разве что вот она.

Тут женщина кивком головы безошибочно указала на Нагу. Я посмотрел на нас как бы со стороны и улыбнулся. Аристократические манеры из нас так и пёрли. Стулья дамам мы с принцем пододвинули совершенно машинально, вилки с ножами держали как полагается, спины у всех прямые. И только Нага, развалившись на спинке стула, без всякого зазрения совести колотила ложкой по стенкам кружки, размешивая сахар.

Да уж, конспирация у нас так себе. И это ещё не считая ауры, которую в принципе любой сканер при желании сможет засечь. Правда, настоящих сканеров я пока не встречал.

Чип всю дорогу дрых на заднем сиденье, просыпаясь только для расклейки листовок в очередном городишке.

Разграбленные усадьбы нам и правда несколько раз встретились. Внешне здания оставались целыми, даже стёкла пока не побиты, но сорванные с петель ворота, не расчищенный снег, отсутствие света в окнах и другие детали говорили о произошедшем достаточно красноречиво.

Выехав из Читы в пятом часу утра, к Благовещенску мы подъехали уже ближе к полуночи. В сам город решили не соваться — остановились в лесочке неподалёку, поставили палатку. Внутри быстро стало тепло — спасибо хорошей экипировке.

Бодрый и выспавшийся за дорогу Чип отправился, как обычно, клеить листовки и разнюхивать обстановку, а мы остались ужинать и готовиться к ночёвке. Несколько разломных тварей попушистей отправились сторожить периметр, так что можно было полностью расслабиться.

Но, конечно, не прошло и часа, как зазвонил телефон.

— Вы где? — голос Фирсова звучал напряжённо.

— В палатке греемся, — ответил я. — А что такое?

— Ха-ха, Чернов, очень смешно, — похоже, смешно графу как раз не было. — Тебе бы консультантом работать. Ответ точный, но при этом абсолютно бесполезный. Палатка эта, в которой вы греетесь, где? Координаты, ориентир, город?

— Да понял я, понял. К северу от Благовещенска несколько километров.

— Фуф! — Василий Фёдорович натурально выдохнул. — Дальше на восток не суйтесь. Там вас конкретно ждут, где-то на полпути к Хабаровску. Японцы стянули туда целую армию с единственной целью перехватить вас.

— Ого! — я переключился на громкую связь, чтобы дважды не повторять. — Прямо целую армию? Кажется, японцы наконец восприняли нас всерьёз!

— Вот именно, Чернов, — граф сегодня был сама серьёзность. — Ты ведь не попрёшь сражаться с целой армией?

— Хм… армию мы, наверное, перемололи бы, — прикинул я. — Армия это сколько? Обычных солдат не считаем, а серьёзных магов — ну тысяча, может две тысячи. Верно?

Володя с Аней, переглянувшись, кивнули.

— Даже если допустить… — начал Фирсов.

— Василий Фёдорович, не трудитесь, — остановил я его. — Перемолоть мы можем, но это нанесёт ущерб нашему имиджу. Так что делать мы этого не будем. Что вы предлагаете?

— Вы в двух шагах от китайской границы, — напомнил граф. — Уходите через Китай. Вас там встретят как героев, проводят. К утру будете в Москве. Вы и так немало сделали.

Оглядел своих. Все дружно покачали головами.

Тогда я открыл на своём егерском телефоне карту. Связи не было, но спутники-то он ловил.

— Что ж… — я покрутил масштаб туда-сюда. — Они, значит, ждут нас на востоке… А мы пойдём на север!

— Нахрена? — опешил Фирсов. — И главное, зачем?

— Так пройдёмся по северным городам, — пожал я плечами. — Якутск, Магадан вот, на Камчатку заглянем. Там-то они нас точно не ждут!

— Да потому что там сейчас и дорог-то нет! — хмыкнул граф. — Одни направления! И твари разломные местных волков и медведей по тайге гоняют.

— Ха! Ещё бы нам разломных тварей опасаться!

— Артём, — в голосе Фирсова звучали беспокойство пополам с усталостью, — ты хоть представляешь, какие там дороги? Местами грязь по колено, а то и глубже.

— Справимся, — усмехнулся я. — У нас машинка с характером.

Утром четвёртого дня, считая от высадки в Улан-Удэ, мы выехали в обратном направлении. Погода смилостивилась, даже показалось солнце, и за руль снова села Аня. Хватило её километров на триста, после чего её сменил Володя. И уже к обеду мы благополучно свернули на трассу «Лена».

— Продолжайте движение прямо 1000 километров, — обрадовал нас навигатор.

— По крайней мере, не заблудимся, — пошутил Володя.

Где-то через час нас нагнал здоровенный внедорожник с правым рулём. Помигал фарами, просигналил. Водитель, бородатый мужик в камуфляже, опустил стекло:

— Эй, ребята! Вы часом не того? На этой табуретке по этой дороге? Я на своём танке и то очкую!

— Нормально доедем, — улыбнулась Аня, снова севшая за руль. — Не впервой.

Мужик покрутил пальцем у виска и пошёл в отрыв.

Заблудиться нам действительно не грозило. А вот утонуть — запросто. Здесь, ближе к Транссибу, зимник ещё не встал, а твёрдое покрытие имелось не везде. Видимо, это водитель внедорожника и имел в виду.

Что ж, надо признать, на обычной машине мы действительно сели бы на брюхо на первом же грунтовом участке. Подозреваю, что у дальнобойщиков, которые рискуют здесь ездить, девиз — «слабоумие и отвага». Потому что местами дорога напоминала танкодром после дождя.

Густая, жидкая, непролазная грязь, которая ещё и подмерзает ночами. Стоит остановиться — и рискуешь не стронуться. И не объехать — кругом вековые деревья. А до ближайшего жилья — сотня километров.

Но «Хулиганка» — не простая машина. Стоило съехать на грунтовку, как наша красавица нарастила колёса, увеличив их и в диаметре, и в ширину, да ещё и шипы отрастила, подозрительно похожие на когти. И попёрла через грязь не хуже багги на гоночной трассе.

И через пару часов мы уже вытаскивали из подмерзающей к вечеру грязи тот самый внедорожник. В попытках самостоятельно выбраться мужик закопался по самые двери и чуть не сжёг сцепление. «Хулиганка» только фыркнула презрительно и одним рывком выдернула тяжёлую машину.

— Ну вы это… — бородач явно чувствовал себя неловко. — Извините за табуретку.

Ночевали опять в палатке, зато поутру грязи как не бывало. Проснулись — и глазам не поверили: дорога ровная, белая от свежевыпавшего снега, загляденье. И только где-то под этим снегом колдоёбины замёрзшие. Веселуха!

После звонка Фирсова в Благовещенске мы затихли. Никаких листовок, никаких диверсий — просто пёрли на север, сменяя друг друга за рулём. И, судя по тому, как лихо мы обгоняли редкие попутные машины, двигались мы просто с космической скоростью. Хотя путь, который по нормальной дороге занял бы максимум день, растянулся на два.

ㅤ

Слухи о нас гуляли не только среди японцев, а потому с каждым новым городком, с каждым новым посёлком выходить на местное подполье становилось всё легче. Да и доверялись они нам куда решительней. В Якутске так вообще сами нас нашли.

Как? Поди знай. У меня на этот счёт мысль только одна. Члены сопротивления в разных городах передают друг другу весть о Баклажановой Хулиганке, что несёт в себе негласных лидеров сопротивления. И, похоже, пока мы мотались до Благовещенска и обратно, слухи успели долететь аж до Якутска. Похоже, Хулиганке предстоит стать частью легенды об освобождении Дальнего Востока. Историю творим, аднака!

А пока дальнобойщики разносили по региону новости, мы километр за километром въезжали в самую что ни на есть зимнюю зиму. Тут было уже без полумер. Никаких снегодождей и температурных качелей. Минус двадцать, снег, сугробы. Сурово и по-северному.

Якутск встретил нас тридцатиградусными морозами, ледяным ветром и позёмкой, больше похожей на пескоструйку. На улицы города вышла снегоуборочная техника, а на обочинах выросли грязно-белые горки из неудачно припаркованных машин.

Первое, что мы сделали в городе — это заехали на рынок, за нормальной тёплой одеждой. Повседневной. То, чем снабдили нас что мой дед, что сотрудники Его Величества, походило на одежду для… ну да, правильно, для экспедиции. Всё новенькое, чистенькое, дорого-богатое. С подкладками внутри и мембраной кислотных оттенков снаружи. Кислотных — это чтобы тебя с вертолёта если что высмотрели.

Даже несмотря на затрапезный вид Хулиганки, от нас за версту пахло столицей. И то, что нас до сих пор не спалили японцы, объяснялось лишь тем, что в придорожных кафе, где мы останавливались, работали исключительно достаточно лояльные местные жители.

Нам сейчас требовалось выглядеть как местные. А потому — пуховики, тёплые штаны и шапки. Чем чудней — тем лучше. Нага вот, например, напялила на себя явно детскую шапчонку в виде акулы и мерить другое наотрез отказалась.

На рынке мы провели около часа, а когда выходили, к машине подбежал пацанчик лет десяти.

То ли от стеснения, то ли чётко выполняя инструкции старших, разговаривать он с нами не стал. Просто сунул записку — листочек из школьной тетради в клеточку, дважды сложенный напополам, а в записке печатными буквами от руки: «В 16:00 в музее мамонтов».

Ну да… Тундра, мамонты, олени, собачьи упряжки, золото и алмазы. Именно этого от Якутии и ожидаешь, так что пока всё очень аутентично.

Правда, пришлось долго объяснять инфернам, кто такие мамонты. Ответ «большой волосатый слон» их не устроил — очень уж, по их словам, получалось похоже на разломную тварь. Слово за слово, пришлось коротко рассказать всю историю планеты вплоть до неразумных родичей Ярозавра. Хотя… родичей ли? Я бы себя родичем разломным макакам ни в жизнь не признал.

На место мы явились на полчаса раньше оговоренного срока — проверить, нет ли засады, да и в целом осмотреться. Хотя… проблем я не ждал. Японцы могли бы придумать что-то поизящней, как с тем же Гордеевым.

Шли в тенях. Ненадолго задержались у входа. Прямо перед белым трёхэтажным зданием музея находилась статуя мамонта. Так я подумал сперва. А потом присмотрелся и понял, что это вообще-то фонтан, и летом, когда есть такая возможность, из мамонтячьего хобота должна лупить струя воды.

На дверях музея висела большая табличка с надписью «ЗАКРЫТО». Свет не горел ни в одном окне. Сквозь закрытые двери мы вошли внутрь и по пустым тёмным коридорам прошли в главный зал. И тут же всё стало понятно.

Никакого подвоха, реально сопротивление. Элементы экспозиции — скелеты, кости, бивни и прочая ископаемая древность — аккуратно сдвинуты к стене, а на освободившемся пространстве разбит лагерь.

Раскладушки, ворох вещей и склад не ахти какого оружия. А в дальнем углу кухня: огромная поварская кастрюля на сорок литров бурлила, стоя сразу же на четырёх конфорках обычной бытовой электрической плиты. Ну и люди, собственно говоря.

В том числе и пацанёнок, который доставил нам послание. Сидел рядом с окаменелым мамонтёнком, пил горячий чай и в телефон играл.

— Кхм-кхм, — я первым вышел из теней. — День добрый. Кто тут главный?

Что характерно, никакого испуга и паники, а совсем наоборот. Кто-то даже не удержался и захлопал в ладоши, но довольно быстро осёкся. Большинство не поддержало его оптимизм, мол, рано радоваться.

Короче говоря, нас ждали.

Лидером сопротивления, как нетрудно догадаться, оказался смотритель музея. Старый морщинистый якут по имени Иван Хоютанов — старый, но очень даже крепкий. Сбитый и коренастый, будто гном.

Иван, судя по беглому осмотру астральным зрением, был одарённым магом-стихийником, вот только… уж не знаю, как так получилось, но у меня сложилось ощущение, что он вообще никогда свой дар не развивал. То есть простор для роста есть, а самого роста нет.

Правой рукой сурового деда оказалась симпатичная девушка Акулина, и вот она-то, что называется, могла. До высшего мага ей ещё далеко, и с «детками императора» ей раз на раз не потягаться, но обычным регулярным войскам японцев она вполне могла бы устроить жгучую жопаболь.

А вторым помощником оказался парнишка примерно моего возраста. Что удивительно — японец.

— Возможно, это не моё дело, — обратился я к нему, — но как так вышло-то?

— В том, сто делает Мусасимару, нет тсести, — с сильным акцентом ответил парень. — Это недостойно. Поэтому я с вами.

— Мы хорошо знаем его мать, — вклинился в разговор Иван. — Она урождённая японка и дочь самурая. Тоже с нами, в подполье, причём с самых первых дней. Когда началась оккупация, охреневала от происходящего похлеще нашего. Если бы все наши ребята настолько же идейными были, мы бы японцев уже давно ссаной тряпкой из города погнали. Стыдно им, понимаешь? Из-за того, что Мусасимару делает…

— Воспитание важнее происхождения, — как будто бы с вызовом японец, и, гордо вздёрнув подбородок, продолжил: — Не гербите сех… не гребите вех… не гербер… бер… гер… хер… херёнка…

— Я понял-понял, — уверил я его.

— Пад адну гребёнку! — собрался с мыслями японец. — У нас на родине тоже пално недавольных. Только они молсят.

— Хм-м-м…

Полно недовольных, говоришь? Молчат, говоришь? У меня даже мысль одна интересная в голове закрутилась.

Фурор произвели Володя с Аней, которые, сняв вуали, толкнули очередную патриотическую речь. Всё как обычно.

А потом, за кружкой чая, пришла пора серьёзных разговоров.

— Рассказывайте, — попросил я Хоютанова, и старый якут вывалил на нас просто-таки драгоценную информацию.

Где, что, сколько и чего. Итого: три склада с оружием, две казармы в черте города и гостинично-банный комплекс посреди лесного массива, который японцы отжали у владельцев и разместили там свой офицерский состав. Да плюс ещё бывшая штрафстоянка, на которой Хоютанов наблюдал лёгкую бронетехнику. Что, мягко говоря, странно. Даже не то, зачем — скорее, как. Как она сюда попала по этой дороге? Ответ только один — заранее и уже давно.

Короче, мотаться нам по всему городу до следующего утра.

Либо же…

Да, план хорош. Клянусь, что замышляю только шалость.

«Эй, пушистый! — позвал я Чипа, который под восхищёнными взглядами детей подтягивался на бивнях мамонта. — С тебя должок, помнишь?»

«Помню, хайзяя», — Чип спрыгнул и в мгновение ока оказался у меня на плече.

«Поздравляю, у тебя повышение. Листовки на сегодня отменяются, вы теперь сапёры».

«Взрывчатку взрывать⁉ — не поверил своему счастью белкус. — Бальшой ба-бах⁉»

«Только лепить, — поспешил я огорчить пушного. — Не взрывать. Взрывать потом вот они будут, а мы уедем».

«Всё равно, хайзяя! Для меня большая честь быть причастным к взрывам!»

Были у меня, конечно, сомнения, что гоблины справятся. Но когда я погрузился в Океан Душ для инструктажа и продемонстрировал им, как выглядит пластит, и что с ним надо делать, гоблины аж просветлели лицами. Уж больно пластит напомнил им их любимый поделочный материал. И, должен признать, свёрнутая каралькой колбаска действительно смотрелась менее заметно, чем брусок прямоугольной формы.

Правда, гоблинов пришлось посадить на волков, да ещё и приодеть в тёплые вещи. Передвигаться им предстояло в любом случае в тенях, так что внешний вид роли не играл. Я только предупредил, чтобы сдали потом всё обратно.

Самым простым оказалось объяснить Чипу, где, что и как минировать. Профессиональный дипломированный разведчик-диверсант легко разобрался в карте, с одного взгляда запомнил расположение объектов, да и инструкции понял влёт. Тем более, что передал я ему их не словами, а образами.

И отряд гоблинов помчался по городу. Тем временем я выгрузил оружие, боеприпасы и сухпайки, добавил от себя очки, которые детекторы тенеходцев, продемонстрировал, что они дают.

А потом выдал Ивану пульт дистанционного подрыва, партию листовок и спутниковый телефон. Договорились с ним, что он будет ждать моего звонка и займётся диверсионной деятельностью строго когда я скажу.

— Новый план? — спросил Володя, наблюдая за всеми этими манипуляциями.

— Ага. Поиграем с японцами в «мафию»…

ㅤ

В Мирный я решил не заезжать — слишком далеко, два дня туда-обратно потеряем, а город хоть и стратегический, но небольшой. Вместо этого утром шестого дня рейда, считая от высадки в Улан-Удэ, мы выдвинулись на восток, к Магадану.

Трасса «Колыма» встретила нас двадцатиградусным морозом, который к ночи усилился до минус тридцати пяти. Снега навалило — местами по пояс, а ближе к побережью и того больше. Хулиганка, в которой проснулся дух шерстяной волчары, справлялась, хотя порой приходилось ехать практически вслепую — метель такая, что дальше капота ничего не видно. Дорога то промерзала до состояния бетонки, то вдруг под снегом обнаруживались коварные полыньи. В распадках снег лежал по самый капот, а на перевалах приходилось пробиваться через заносы.

За руль никто почему-то не рвался, и на следующие сутки эта почётная роль досталась мне. И только благодаря теневому зрению я, не зная дороги, ни разу с неё не съехал.

Особенно радовали дорожные указатели. Магадан 1500 километров прямо, Батагай 900 километров налево. Налево — это ещё дальше на север.

В Магадане действовали по отработанной в Якутске схеме — нашли местное подполье, снабдили оружием и листовками, оставили телефон и инструкцию ждать сигнала.

Там же Аня попросила достать из криптора спутниковое оборудование и принялась выкладывать в сеть старые записи — всё, что было до Благовещенска. Раз уж японцы знают о нас, почему бы не подбодрить подписчиков? А нас в блоге уже потеряли и гадали, куда мы запропастились. Версий было много, но основная оказалась недалека от истины.

От подпольщиков в Магадане, среди которых оказались и якобы сотрудничающие с оккупантами, узнали забавное — японцы в растерянности. Понимают, что мы что-то затеваем, не могли же мы просто исчезнуть! Но где нас искать — не знают. Поэтому шлют во все концы инструкции обращать особое внимание на приезжих.

Я вспомнил, какое на нас обратили внимание. Окоченевшие патрульные на въезде удивились, как мы смогли добраться самостоятельно, а не в составе каравана, и пожелали хорошего дня. Похоже, даже сами японцы не верят, что мы можем забраться так далеко на север. Да и зачем?

Через залив Шелихова имелся только один путь — по воздуху, сто восемьдесят километров над штормовым морем. Но до залива ещё надо было добраться, дорог здесь не имелось, и перелёт в результате увеличился аж до четырёхсот километров.

Лава не роптала, и даже не язвила. Пройдя все стадии принятия ещё на Кубе, сейчас она только вздыхала, греясь в собственном пламени.

— Возьми меня с собой! — попросилась вдруг Аня.

— И меня! — поддержала её Ариэль, сверкнув глазками.

— Да я бы и сам предпочёл в крипторе, — вздохнул я, глядя на свинцовое от туч небо.

Но отказывать не стал. Хотят экстрима — пусть получат. Лава, к счастью, существенно прибавила в силе за последнее время.

От ледяного мокрого ветра на скорости не спасал даже доспех, так что обе красавицы уже через пять минут посиневшими губами попросились в криптор. Мол, на красоты насмотрелись, хватит, да и Лаве тяжело.

В этот день виверна превзошла саму себя. После короткого отдыха мы пролетели ещё двести пятьдесят километров до Ключевской Сопки, и только там она сдалась. И так вон рекорд поставила — шестьсот с лишним километров за четыре часа!

Последние пятьсот километров до Петропавловска мы доехали по более или менее сносной дороге.

Я отправил Чипа прошвырнуться по городу, поискать местное сопротивление или хотя бы парочку завалящих патриотов, а сам достал свой телефон с картой.

— Смотрите, — решил рассказать я свою задумку команде, — через Хоккайду-то ближе, чем обратно через Магадан. Да и между Магаданом и Приморьем дорог нет, там по сути обратно через «Колыму», «Лену» и «Амур», и мы возвращаемся к тому, от чего уехали — армии японцев между Благовещенском и Хабаровском… Можно, конечно, с Итурупа на Сахалин, но границы между российскими землями и дальним востоком сейчас один фиг нет.

— Предлагаешь, значит, к япошкам в гости? — оживился Володя.

— А что? Ни разу ж не были! — сходу поддержала меня Аня.

Идею встретили с энтузиазмом. Оставалось только согласовать с нашими кураторами одну идею. На этот раз я набрал напрямую Императора.

— О, какие люди! — приветствовал меня Голицын. — Ты-то ладно, мне и отчётов Фирсова хватает. С Вовкой тоже всё понятно. А вот Анютка могла бы отцу и позвонить.

Анютка от упрёка зарделась и нахмурилась, явно готовясь ляпнуть что-то язвительное в ответ. И пока разговор не перешёл на семейные разборки, я поспешил свернуть на интересующую меня тему.

— Ваше Величество, мы сейчас на Камчатке… и вот смотрим на карту… Напрямую через Охотское море лететь далеко, обратно ехать ещё дальше и совсем уж тупо. А в Японии, говорят, рыбу на суши прямо при тебе нарезают. Вот, хотим через Хоккайду срезать.

В трубке повисла тяжёлая пауза.

— За детей не беспокойтесь, — поспешил я добавить. — Жизнью клянусь — верну в целости-сохранности. Только нам нужны листовки на японском.

— Допустим, листовки сделаем, — медленно проговорил Император. — Но как мы их доставим?

— Деду моему отвезите, дальше мы с ним решим.

— Ага… — хмыкнул Его Величество. — А мне-то уже Разумовский всю плешь проел про Гордеева, чтобы я тебя запытал, как он в Коломне оказался. Хорошо, давай договоримся. Листовки сделаем, но про поездку в Японию Её Величеству ни слова!

И тут где-то на заднем плане раздалось отчётливое:

— Ну-ка, ну-ка, о чём там мне ни слова?

С тихим матерком Его Величество бросил трубку.