Темный охотник #8

Глава 2 Лавры для героев

В одном из кремлёвских залов, оборудованных специально для экстренного совещания правительства, собрались главы всех ведомств. Даже министр культуры присутствовал — Его Величество выразился предельно ясно: «Быть всем».

Во главе стола восседал Голицын с приближёнными советниками, остальные расположились вокруг. Все, даже несмотря на тучность или преклонный возраст, сидели вполоборота, чтобы видеть большой экран на дальней стене зала.

Шёл выпуск новостей. На экране Чернов с улыбкой повторял:

— Да-да. Прямо в жопу, — после чего игриво подмигнул в камеру.

Помимо скрипа стула и глухого удара — это министр культуры экстренно покинул совещание прямиком в обморок — в зале стояла полнейшая тишина. Репортаж продолжился:

— Нам нечего добавить, — сказала принцесса Анна. — Ты командир группы, тебе и общаться с прессой.

А затем прозвучала фраза, которой суждено было облететь весь земной шар и стать мемом:

— Давайте жить дружно.

— Какой пи**ец, — одними губами прошептал министр иностранных дел, не отводя глаз от экрана. — Какой же пи**ец.

Фирсов и Разумовский обменялись тревожными взглядами. Оба уже мысленно подсчитывали, сколько дипломатических нот придётся написать, чтобы хоть как-то сгладить этот инцидент. Советники Императора тоже переглядывались с ужасом в глазах.

После просмотра новостей из Японии каждый человек в этом зале смотрел куда угодно, лишь бы только не на Императора. Положение было непростым. Шатким. Нужно было изобразить бурную деятельность — если случайно поймаешь взгляд Голицына, то именно за тебя он и зацепится. Но при этом бурная деятельность должна была оставаться молчаливой — кто скажет первое слово, тот ещё точнее попадёт под горячую руку Величества.

Случилось страшное и непоправимое: внук барона говорил от лица всей Империи. Говорил про жопу и — что куда хуже — про дружбу с Мусасимару.

Перекрёстная игра в гляделки в полной тишине продолжалась около половины минуты.

И зря…

Зря, потому как всё это время Его Величество едва удерживался от смеха. В конце концов он не выдержал.

— Ах-ха-ха-ха-ха-ха! — разорвал тишину его смех; звонкий, искренний, настоящий.

И, к слову, очень заразительный.

— Хы-хы, — первым улыбнулся Фирсов.

— Хы-хы-хы, — у Разумовского тоже немного отлегло от сердца.

— Ай да Артёмка! — кое-как выдавил из себя Величество, смахивая слезу. — Ай да сукин сын! — и упал головой на плечо моментально побледневшему советнику, который до сих пор не понял, настоящий ли это смех или предвестник истерики. — Давайте жить дружно! Ах-ха-ха-ха!

Примерно половина министров поддержала смех. Не так искренне и безудержно, как Император, скорее хихикая и посмеиваясь, но всё-таки.

Другая половина по-прежнему пребывала в шоке.

Например, тот же министр иностранных дел.

— Ваше Величество, — осторожно произнёс он. — Это может привести к очень серьёзному дипломатическому кризису…

— Слышал, чего Чернов сказал⁉ — перебил его Император.

— «Давайте жить дружно»?

— Не-не! Другое!

— «В жопу»?

— Да-да-да-да! — защёлкал пальцами Величество. — Вот туда свою дипломатию и засунь! У нас с Японией вообще-то война, если ты забыл. Вы… Вы… Вы, — снова начал задыхаться от смеха Голицын. — Вы видели лицо этой узкоглазой ведущей⁉ А представляете, какая у Мусасимару в этот момент физиономия была⁉ А-а-а-ай, твою мать. Я бы всё золото Империи отдал, лишь бы на это поглядеть…

Наконец-то вдоволь отсмеявшись, Его Величество встал.

— Господа! — произнёс он. — Вот так надо вести внешнюю политику! Прямо, честно и с юмором. Мусасимару, надеюсь, намёк уловил. Ну а теперь вперёд. Идите и разгребайте этот дипломатический кризис. И да! Как только моя дочь вернётся, я лично поздравлю её с успешной миссией. Всё! Все свободны!

Заскрипели стулья, и чиновники начали спешно расходиться, пока настроение самодержца не качнулось в другую сторону. Министра культуры уволокли за ноги.

Его Величество Император Голицын взялся за пульт, перемотал выпуск новостей на несколько секунд назад, на кадр с ухмыляющимся Черновым, стёр улыбку с лица и тихо произнёс:

— Удружил, Чернов, ничего не скажешь…

А затем набрал номер непосредственного виновника события…

ㅤ

ㅤ

Голос у Величества был с хрипотцой, как будто он его где-то сорвал. Да и тон загадочный.

Разговаривал со мной Голицын недолго, подробности не обсасывал. Спросил, всё ли у нас схвачено в плане возвращения домой, а потом на обед пригласил. Меня, Ариэль и Патриарха Черновых. Поздравил ещё. Сказал, мол, молодец, Чернов, да вот и всё.

Стоило положить трубку, как раздался следующий звонок:

— Хера ты выдал! — а потом задорный смех. — Слушай, у меня тут Линда лопается от гордости на предмет того, что с тобой знакома!

— И тебе не хворать, Евгеныч, — признаться, от звонка Жихарева на душе стало теплее, чем от победы над вормиксом, а от улыбки аж скулы свело. — Линде привет. И Веневитину привет. И Мие. И Нецали. И немцам обязательно. Всем, короче говоря, привет. Как вы там?

— Да нормально, — Евгений Евгеньевич как будто бы ушёл от разговора. — Всё по-старому. Вот буквально только что новости всей толпой смотрели, в главном корпусе. И знаешь, что? Тебя показывали!

— Правда?

— Ага! И про Линду я тебе серьёзно говорю! Ребёнка в твою честь назвать хочет.

— А что, ребёнок уже в планах?

— Пока нет, но к чему зарекаться?

— Тоже верно, — я улыбнулся. — Артёмом, значит, назовёте? А если девочка? Артемида?

— Не-не-не-не, ты не понял. Чернов.

— Что «Чернов»?

— Линда хочет наше бедное дитя Чернов назвать. Ирландка, что с неё взять? Для них вроде как даже благозвучно. И родится у нас, стало быть, Чернов Евгеньевич Жихарев.

— Евгеныч, ты ирландские имена-то видал? — заржал я. — Троллит тебя жена, а ты ведёшься!

Ещё пару минут мы с Жихаревым поболтали ни о чём, после чего у меня загудела вторая линия. И вновь абонент из-за океана.

— Евгеныч, сорян, мне тут звонят.

— Поздравления от всего мира принимаешь?

— Типа того.

— Ладно, давай, — и Жихарев отключился.

— Алло?

— Артём! — закричала Габи. — Поздравляю тебя с победой!

И так далее, и тому подобное до тех самых пор, пока ацтечка вдруг не замолчала в трубку. Как будто на вопрос какой-то нарывалась. И тут-то я вспомнил.

— А как твои выборы?

— Победила! — от ликований на том конце провода аж связь зарябила, а на заднем фоне раздался гудок вувузелы. — Изель, заткнись! Хватит гудеть, я разговариваю!

— Ах-ха-ха-ха! — прозвучал чуть пьяненький хохот подруги госпожи мэра.

— Победила, — ещё раз повторила Габи чуть потише. — В том числе благодаря кампании по запрету человеческих жертвоприношений, которую внезапно поддержал новый жрец Арапахо.

— Во дела, — ухмыльнулся я. — С чего бы ему вдруг тебя поддерживать?

— Не знаю! Но факт есть факт!

— Что ж, — улыбнулся я.

Одна приятная новость сыпалась за другой. Лут ко мне сегодня прилип не только в привычном его понимании, но и… душевный, что ли? Метафизический. Как будто сама карма мне улыбается и шлёт воздушные поцелуйчики.

— Поздравляю вас, госпожа мэр.

— Спасибо!

Под конец, правда, Габи призналась, что радость её немножечко омрачена увеличившейся разломной активностью. Но, вроде как, не критично. И егеря, вроде как, пока что вывозят. Но вот эта формулировка «пока что».

Хм-м-м…

Надо бы ещё раз потом с Жихаревым переговорить на этот счёт. Ему-то, как егерю, видней что оно и как.

Бз-з-з! Бз-з-з-з! — и снова звонок.

— Артём! Во-первых, поздравляю! Во-вторых, «Четыре Егеря»!

И тишина.

— Что «Четыре Егеря»?

— Ну лагер, само собой! Простенький, лёгенький, возможно с нотками цитрусов, чтобы полегче и всем нравилось! Такой, знаешь, casual! — затараторил Киллпатрик. — Ну и ты с принцессами на этикетке! Плюс ваши росписи! Ты представляешь, какая это реклама⁉ Ты представляешь, сколько денег можно заработать⁉ Это не частная маленькая пивоваренка, это настоящий концерн! Лицензии на производство продавать будем!

ㅤ

До дома добрались быстро, примерно тем же маршрутом. Вот только без кукования в Сяожепайгуе, что даже немного жаль. Всё-таки девяносто девять процентов винотеки Люберецких ещё в сохранности, а парочка принцесс — при всём уважении к Василию Фёдоровичу — лучшая компания для посиделок у костра, нежели сотрудник Тайной Канцелярии.

Спасибо китайцам, на военной базе нас ждал душ и смена одежды — совершенно обычные, гражданские штаны, футболки и утеплённые куртки. Анин доспех я убрал в криптор, сохраннее будет.

Поздравления начались уже в Иркутске.

Не очень организованные, само собой — всё-таки на подготовку времени было мало — и потому местный градоначальник изгалялся как только мог. Анне медаль непонятного значения вручил, а нас с Ариэль провозгласил почётными жителями и даже бумажку выдал, где это было зафиксировано.

Хотя… я в Иркутске второй раз, и только проездом. А рогатая так вообще впервые.

Но и это было ещё не всё. Связка омуля холодного копчения, ключ от города, голубое ядро в ювелирной коробочке, кремовый торт «на дорожку» и детёныш росомахи для Московского зоопарка, причём разломной, о чём сам мэр даже не подозревал. Короче… у меня сложилось такое ощущение, что мэр в поисках подарка как будто бы в спешке шарился по карманам. Типа… вот тебе полупустая пачка жвачки, пуговица, десять рублей и презерватив. С днём рождения!

Хотя я его не виню.

И прекрасно понимаю.

Всё-таки мы к Императору прямо сейчас летим, и наверняка расскажем о том, как щедро нас тут одарили и как замечательно встретили. Так что пускай не переживает, словечко обязательно замолвим.

Дальше — Москва.

И здесь приём был максимально тёплым. Без всенародных гуляний, без салютов и без пирамид игристого — опять-таки времени не хватило. Но чисто по-человечески — очень тёплый. И приятный.

От трапа самолёта и до машины выставили почётный караул из заслуженных егерей. Свист, аплодисменты, радостные возгласы. Должно быть, особенно приятно было Ариэль. Когда я привёз инферн в Россию, встречали нас совершенно по-другому…

Ну да чёрт с ним.

Кто старое помянет, тому глаз вон. Зная менталитет инферн, в их языке должна быть схожая пословица. И да, она обязательно будет так или иначе связана с рогами.

— Слышишь, принцесса? — улыбнулся я и подлил масла в этот приятный огонёк. — Это тебя встречают.

Ариэль не сразу нашлась что ответить.

— Хфатит, — шутливо стукнула она меня по плечу. — И так уши горят.

Вспоминает кто, что ли? И кстати! Наверняка нам ещё и инферны какой-нибудь ништяк заготовят! Вот на это я бы посмотрел! Они же не государство, у них бюджета нет. Будут своими силами выкручиваться, а самодельные подарки — они же… ну… самодельные!

— Ваше Высочество, — у машины нас встретил одноглазый друган Фирсова. — Ваше Высочество. Ваше Благородие…

Он так нам всем по очереди покивал, а затем, пока девчонки залезли в машину, задержался взглядом на мне.

— Ваше Благородие, император велел доставить вас на званый ужин прямо из аэропорта.

— Но…

— Специально для вас и Её Высочества Ариэль будут выделены комнаты со всеми удобствами, в которых вы сможете привести себя в порядок и переодеться.

— Но…

— Наши люди уже связались с портными вашего рода и узнали всё что нужно. Размеры и предпочтения в ткани.

— Но…

— Машина за Михаилом Александровичем выехала час назад, так что он, должно быть, прибудет вперёд вас.

— Да блин! — я аж нахмурился. — А что, насчёт…

— Курьер с гостинцами из Иркутска уже едет к вам домой, а росомаху забрали сотрудники зоопарка.

— Вот ведь… всё предусмотрели, да⁉

— Да, Ваше Благородие, — улыбнулся одноглазый. — Работа такая.

И что характерно, отвечая на мои вопросы, он ни разу даже попытки не сделал залезть мне в голову. Я бы почувствовал.

Событий в сегодняшнем дне было на целый год. Они неслись вскачь. А мы без пробок донеслись до Кремля, ненадолго распрощались с Аней, и после нас с Ариэль действительно проводили в роскошные апартаменты.

В душ мы с рогатой пошли вместе.

Мылись долго.

Ну… как сказать «мылись»?

Особой остроты этой помывке добавлял тот факт, что императорская семья учтиво ожидает нас, пока мы занимаемся всякими непотребствами. Собственно говоря, только потому и перестали.

Не было бы нужды прерываться — марафонили бы сутки, а то и больше. Всё-таки единовременный взрыв девяти радужных кристаллов — это как бы не шутки нихрена, даже с энергетической печатью.

И я от всей души благодарен Кодексу, что Чип остался дома. А иначе этот пушистый ублюдок по приезду домой довёл бы популяцию лис до краснокнижного состояния.

Надеюсь, Махиро там не охренела от побочки…

Н-да.

А потом собственно был сам ужин.

Его Величество на секундочку перехватил меня по пути к столу и сразу же задал тон всему вечеру:

— Сегодня празднуем, Чернов, — сказал, как отрезал. — Все разговоры о делах завтра.

— Как скажете, Ваше Величество, — кивнул я.

— Конечно, как скажу. Я же Величество, — хохотнул Голицын.

Настроение у государя явно сложилось игривое и торжественное.

— Дичь! — крикнул он на официанта. — Сразу! К чёрту перемену блюд! Несите всё, и сразу, и побольше!

За столом собралась почти вся монаршая семья. Тут я, кстати, впервые имел удовольствие пообщаться с Её Величеством Анастасией Борисовной, матерью Ани.

Очень красивая и породистая женщина, как мне кажется, чуть за сорок пять. Это если знать, сколько лет её старшему сыну. А если не знать, то я бы смело дал ей лет на десять меньше, уж до того ухожена и величава.

И кстати!

Сходство с Аней просто феноменальное. И лицо, и стать. А мимика настолько похожа, что меня аж серийное дежавю посетило. И да, это именно тот случай, когда стоит посмотреть на мать, чтобы понять, что будет с дочерью в её возрасте.

Из интересного — заметил, как императрица недовольно посматривает на Ариэль. А потом на меня. А потом снова на Ариэль. Короче говоря, смысл понятен… у неё в отношении доченьки немного другие настроения, нежели у Его Величества.

Дичь, которую провозгласил Голицын, на поверку оказалась оленем. По классике с брусничным соусом и вообще мимо классики с гарниром из забугорного киноа — чем оно от пшёнки кроме как названием отличается, хоть убей не понимаю.

И ещё к дичи можно было отнести тарелку холодных закусок. Реально диковинных, кое-что из этого пробовал впервые.

В нарезке была сырокопчёнка из тетерева, фазана, лося, кабана и медведя.

Прибухивать тоже прибухивали, но в меру. Его Величество сухой сидел, барышни прикололись по вину, ну а мы с дедом и Великим Князем и наследником престола, Дмитрием Дмитриевичем, сугубо по водке, нечасто и под хорошую закуску.

А вот с Дмитрием Дмитриевичем, кстати, нормально пообщался. Хороший мужик, чем-то на Володю похож, только повыше и поспокойней. И да, поскольку разговаривать о делах Император запретил, то довольно скоро разговор зашёл о Володе, которого я за сегодняшним столом не наблюдал.

— А где Его Высочество принц Владимир? — поинтересовался я.

— Вот, — Его Величество, переглянувшись с женой, назидательно поднял палец кверху. — Сам хотел у тебя об этом спросить. Раз уж все срочные и неотложные дела Империи пока закончились, то может быть как-то уже педалируешь всю эту историю с беглой инферной?

Император на секунду замолчал, стрельнул глазами в сторону Ариэль, сам догадался, что прозвучал не так, как того хотел бы — немного заносчиво — и добавил:

— С Нагой? — дескать, он прекрасно знает её имя.

— Может, не трогать её, пусть гуляет? — осторожно предположил я. — Нагуляется — сама вернётся. Или вы полагаете, надо её обязательно найти?

— Полагаю, — нахмурился Голицын. — А то она пока нагуляется, у меня Вовка совсем расклеится. Мы её и сами ищем, но всё безрезультатно. Зараза такая, как сквозь землю провалилась…

Само собой, что ужин императорской семьи не мог растягиваться на весь вечер, и потому мы вскорости закруглили это действо чаем с эклерами и собрались в путь до дома.

«Володя, — подумал я, залезая в машину. — И Нага. Ладно, это приключение хотя бы будет не таким мерзким, как проникновение внутрь вормикса…»

Ха, наивный!