Тень амёбы

28. Калимодерн: когда ощущение времени разбивается вдребезги.

Беппе Ломеллини — управляющий совладелец телефорума Infernollam — будучи немного перфекцонистом, любил когда участники эфира сбалансированы. Так, он сам в смысле комплекции, некрупный и кругленький дядька средних лет уравновешивал умеренно-спортивно сложенного Гастона Перрена — председателя 7-го Комитета ООН (Главного Комитета по Контактизации интерстелларных культур, ГККИК). Дальше за студийным столом: Кветка Млинарж, напоминающая фотогеничную пловчиху из университетской сборной и Ленка Смолик, которая могла танцевать в хип-хоп клубе этого университета. Опять взаимное уравновешивание. Беппе энергично потер руки и поправил микрофон.

— Привет, Италия! Привет, Еврафрика! Привет галактика! Сегодня на нашей студийной адской сковородке будет не брейн-баттл, а брейн-штурм. Поскольку, во-первых, как вы заметили, я сегодня заменяю нашу очаровательную ведущую Габи Витали. Во-вторых, совершилась позитивная и давно ожидаемая перемена в верхушке 7-го Комитета ООН. Теперь там дирижирует доктор Перрен. Кстати как насчет: отбросить формальности?

— Да, давай, Беппе, — тут Перрен дружелюбно улыбнулся.

— Отлично, Гастон! А что скажут две прекрасные леди-фриланс из MOXXI?

Кветка и Ленка не выглядели персонажами, которым придет в голову возражать против отбрасывания формальностей. Обе в джинсовых шортах и ярких кроп-топах. На Кветке кроп-топ огненной расцветки с изображением бульдозера Химейера. На Ленке — черно-желто-красно-зеленый с портретом Боба Марли. Так что жанр был согласован и Беппе перешел к сути брейн-штурма.

— Друзья! Перед нами эпический челлендж! Как навести мост через каньон между ясно выраженным желанием миллионов людей лично участвовать в 3-й Космической эре — и научной сложностью астронавтики? Сверхбогатые индивиды, от которых пошла такая, скажем прямо: мода, могут нанять консультантов, но как поступить простым ребятам с пустыми карманами? Второй вопрос: как участвовать, если карманы пустые? И третий вопрос: как противостоять контрмоде, построенной на тезисе, будто модное увлечение космосом и вертикальным прогрессом губительно для человечества? Что возразить тем философам, которые ввели в оборот словечко «Кали-модерн», от термина Кали-Юга из ведической религии? Как победить страх, толкающий людей в якобы уютный регресс?

Ответом ему была тишина. Никто из участников не вызвался ответить первым. Беппе с немалой выразительностью изобразил глубочайшее изумление. …Ого! Похоже, мои вопросы оказались круче, чем у сфинкса на Фиванской дороге. Ну, значит, включаем нашу машинку судьбы… Ломеллини нажал большую красную кнопку (как в мультиках про атомную войну) и на огромном студийном мониторе появилась заставка в виде тасуемых фото. Выпало фото Кветки Млинарж. Та хмыкнула, хищно улыбнулась, резко поднялась из-за стола, слегка поправила свои пшеничные волосы (в чем вообще не было смысла при ее стрижке «под горшочек») и шагнула к микрофону в центре студии. В этом перемещении тоже не было смысла – такие же микрофоны стояли на столе, но кому-то удобнее выступать вот так.

— Судьба значит судьба, — сказала она, и энергично потянулась, — получив приглашение сюда, мы с Ленкой так составили маршрут, чтобы посетить ряд друзей и коллег, заодно посмотрев, чем старушка Европа. Из Южной Моравии мы покатили через Германию и Францию. Крюк изрядный, зато познавательный. Мы не торопились, у нас была целая неделя на тысячу миль, и потому не стало сложностью заметить кое-что из того, о чем спросил тут Беппе, изображая фиванского сфинкса. Главное что мы увидели везде или почти везде по дороге: война с феями.

— С кем — с кем война? – изумился Ломеллини.

Кветка снова изобразила дружелюбно-хищную улыбку.

— С феями. Это почти невидимые тетки с волшебными палочками, которые производят товары народного потребления вне официального финансово-экономического цикла. В сказках это даром, в жизни — по демпинговой цене, но так или иначе выходит война.

— Ты о нелегальных големах? – предположил Ломеллини, и тогда Ленка подала голос с места, не вставая:

— Феи, големы… Какая разница, Беппе? У нас что, диспут о фольклорном нейминге?

— По сути, — добавил Гастон Перрен, — речь идет о вертолетных товарах.

— О каких – каких товарах? – снова изумился ведущий.

— Это из троллинга гуру Талвица в отношении идеи вертолетных денег Фридмана, — не моргнув глазом, пояснил председатель 7-го Комитета.

— Ага! — Ломеллини щелкнул пальцами, — Это особый трюк монетаристов, когда деньги сыплются с вертолета, люди подбирают их, покупают товары и оживляют рынок.

— Примерно так, — Перрен улыбнулся, — хотя есть нюансы, на которые я сейчас не стану отвлекаться. Суть в том, что XXI век начался с вертолетных денежных экспериментов, которые вызвали тяжелейший ступенчатый кризис. И вот Талвиц пошутил, что теперь пришел черед вертолетных товаров – вдруг трюк сработает в обратную сторону. Хотя, смешного тут мало. Големы оказались для экономики G7 гораздо разрушительнее, чем демпинг с мировых окраин. Запретительные пошлины не спасают, ведь големы, будучи единожды ввезены, далее воспроизводят и бытовые машины, и самих себя, из дешевых деталей. Из гаек и шпилек, грубо говоря… О! Прошу прощения, что перебил.

Кветка махнула рукой в знак того, что ничуть не обижена.

— Все ОК, Гастон, это было толковое краткое объяснение причин войны с феями. Особо язвительные блогеры говорят, что раньше политики боролись с бедностью, а теперь, по заветам 1984 Оруэлла, борются с процветанием. Общий рост благосостояния угрожает иерархическому обществу гибелью. Это была цитата, если что.

— Расскажи про ленивца Сида и популярный мост через каньон, — предложила Ленка.

— Ладно, а ты потом расскажешь про Кали-модерн.

Ленка кивнула и Кветка начала рассказ про ленивца Сида прежде, чем Лолмеллини или Перрен успели спросить: при чем тут очаровашка из мультика «Ледниковый период»… …В данном случае это был небольшой голем, применявшийся в ремонтной мастерской фермерских и легковых машин. Он сильно износился за пару лет, заменять его узлы на новые — нецелесообразно, а выкинуть — жалко. Тогда кого-то посетила идея: сшить ему костюмчик ленивца Сида и сделать барменом в пивной «Щучий хвост» около причалов порта Ходонин на Мораве. Бармен Сид быстро стал любимцем посетителей, никому не мешал, но однажды явилась из Праги (!) опергруппа департамента полиции по борьбе с нелегальной робототехникой. За четверть часа до открытия пивной, копы сцапали Сида, выволокли на улицу и стали пихать в мешок для загрузки в минивэн. Сид лениво (как и положено ленивцу) сопротивлялся, поскольку схема поведения требовала вернуться за стойку в пивной. Это выглядело как жестокое насилие над дружелюбным существом и вызвало острую реакцию у детей на игровой площадке рядом. Кстати, этот мульт-эпос, похороненный в 2020-х, был воскрешен несколько лет назад научпоп-студией Xulysses, принадлежащей Оуэну Гилбену, под названием «Ледниковый пояс». Няшные существа путешествовали в Поясе астероидов, катались на кометах до Облака Оорта и — строили научно-популярный «мост через каньон» между бытом людей и астронавтикой…

…Так что публичная расправа над ленивцем Сидом была не лучшей идеей по борьбе с нелегальной робототехникой. Реакция детей мгновенно передалась взрослым (как это случается при общем культурном герое поколений). У копов был шанс избежать фейла (просто оформить протокол и оставить ленивца в покое), но по столичной манере копы повели себя агрессивно, угрожали разобраться с легальностью некоторых замеченных портовых роботов и (О, ужас!) некоторых анимированных игрушек. Ответом публики (среди которой уже преобладали докеры, пришедшие к открытию пивной) стали, как в дальнем сообщили СМИ «гражданские беспорядки в которых физически пострадали 4 сотрудника полиции и 1 служебный минивэн». С учетом резонанса, власти предпочли затем спустить дело на тормозах, – заключила Кветка.

Послав чувственный воздушный поцелуй в центральную видеокамеру (для невидимых зрителей), она вернулась за стол. И в это же время Ленка вышла из-за стола, шагнула к микрофону в центре студии, но (в отличие от напарницы) не осталась стоять, а уселась прямо на пол перед микрофоном в позе индийского заклинателя кобр.

— В индуизме, — пояснила Ленка свои действия, — придумана Кали-юга: век демона Кали, эпоха огня и топора, распада и крушения мира. Все потому, что люди теряют мораль и забывают свои роли в социальной пирамиде. Нынешние философы не перетрудились с креативом, взяли ту же сказку и назвали ее: Кали-модерн. Разница в том, что исходная сказка фатальна, цикл веков нельзя изменить, а нынешняя сказка предлагает нажать на реверс. Якобы простым людям это надо для счастья, но големы отнимают их роль. Как обычно, философы не спросили мнение самих простых людей.

— Опросы проводились и результаты известны, — возразил Перрен, — большинство людей боятся потерять работу. Причем не только из-за дохода, но и из-за смысла жизни.

— О! — Ленка потерла руки, — Скажи, ты веришь, что кассир в супермаркете видит смысл жизни в том, чтобы переставлять товар с ленты и тыкать кнопки? Или уборщик там же. Скажи, ты веришь, что он видит смысл жизни в швабре и ведре? Или…

— …Я понял твое возражение, — перебил он, — однако опросы…

— …Проводятся методически некорректно, — в свою очередь перебила она, — и в 2010-х Бенджамин Ханникат и Дэвид Грэбер независимо показали итоги корректных опросов. Около 70% респондентов считают свой труд проклятием. Почти как в библии, кстати. Проклята за тебя земля: в тяжком труде ты будешь питаться от нее все дни. Те опросы, которые проводились ранее, показывают лишь, что люди ан-масс приучены стыдиться отвращения к своему труду. Нравоучительные детские книжки, затем школа…

— Стокгольмский синдром, — добавила Кветка, — запуганные заложники принимают цели террориста как свои. Эффект неосознанной психической компенсации страдания.

— Где вы всего этого нахватались? – со жгучим любопытством спросил Ломеллини.

— Такая штука, Беппе, — тут Кветка хихикнула, — мы полгода гостили в эмирате Умм-эль-Кювайн, занимались лунной программой, вернулись в марте. А там хорошая команда в аспекте вечерних тусовок с расширением эрудиции.

— Вот оно что! – спонтанно отреагировал Перрен, сразу уловив суть сообщения…

…Около 30 лет назад у кузена монарха Умм-эль-Кувайна случился в Лондоне роман с юной таксистской арабского происхождения. Постфактум этому был придан условно-формальный вид, в результате чего в правящей семье аль-Муали появилась принцесса Жасмин и новорожденный принц Самир. Никто не ждал от результата каких-то чудес, однако таковые случились: едва достигнув 20-летия, Самир создал стартап «Stellarex» (продажа рудных полей на астероидах) принесший доход, сопоставимый с нефтью для соседей. Умм-эль-Кювайн перестал быть «бедным родственником» в ОАЭ. И чудеса не иссякли на этом. Принцесса Жасмин в очередном амурном квесте сошлась с Филиппом Уэллвудом, разменявшим 11-й десяток лет — в университетской среде его даже в шутку называли новым Фаустом Гете (в каждой шутке есть доля шутки – порой очень малая). Именно этот полумифический персонаж (Филипп, а не Фауст) придумал относительно дешевую, простую и привлекательную лунную программу, адаптированную для слабой астронавтики Умм-эль-Кювайна. Ее фишкой стали т.н. облака Кордылевского…

…Прокрутив все это в голове, Перрен сказал ведущему:

— Тебе не кажется, Беппе, что мы ушли в политику вместо астронавтики? Но только что Кветка упомянула одну из самых странных пилотируемых космических программ.

— Что может быть странного в Лунной программе? — удивился Ломеллини, — Луну давно называют космическим Кергеленом, поскольку долететь туда — не проблема, но там нет никаких вещей, ради которых стоило бы лететь. Остается, впрочем, туризм.

— Речь не о туризме. Что ты слышал про облака Кордылевского?

— Ничего, — признался ведущий.

— А зря. Ведь облака Кордылевского несут миллионы странных вещей, накопленных за четыре с половиной миллиарда лет.

— Э-э… Гастон, я пока не понял: что такое эти облака?

— Это, — пояснил председатель 7-го Комитета, — пылевые массивы в форме бананов. Они сформировались вокруг троянских точек гравитационной системы Земля-Луна. Если не углубляться в детали, то: первое облако опережает Луну в ее орбитальном движении, а второе отстает от нее. Там еще вращаются обломки, выбитые 4 миллиарда лет назад из поверхностей Марса, Земли и Венеры при тяжелой метеоритной бомбардировке. Пыль может сохранять следы протобионтов из Архейской эры Земли и Нойской эры Марса.

— Протобионты? — переспросил Ломеллини, — Нечто среднее между живым и неживым?

— Да, если не придираться к словам.

— Что ж, тогда это круче, чем собирать кости динозавров в пустыне Гоби

— Да, — снова сказал Перрен и добавил, — хотя, есть дела еще круче. Например, собирать артефакты, поглощенные великим ледником на Церере.

Ведущий задумался на несколько секунд и предположил:

— Это ведь намек на экспедицию Нерревик, точно?.. Дождавшись утвердительного кивка Перрена, он повернулся к девушкам … — Кто из вас, прекрасные леди, расскажет про Цереру?

— Твоя очередь, — сказала Ленка и плечом слегка пихнула напарницу.

— Ладно, — отреагировала Кветка, снова вышла к микрофону и спросила, — Беппе, как ты думаешь, надо ли для начала в общих чертах рассказать, что такое Церера?

— Непременно надо, ведь аудитория в основном не астрономы, — ответил тот.

— Ладно, — повторила она, — поехали! Церера это малая планета, ее орбита лежит в Поясе астероидов, ее диаметр более 900 километров, а ускорение свободного падения в 35 раз меньше, чем на Земле. На поверхности Цереры лежит тонкий слой глины, насыщенной замерзшей водой, а ниже около 100 километров ледяной мантии, до каменного ядра. Из глубины часто изливается криовулканическая лава. Это обычная вода, и она замерзает, формируя ледяные долины, в которых консервируются всякие странные штуки, ранее упавшие на поверхность. Есть гипотеза, что Церера часто перехватывает тела, которые движутся из дальнего космоса через нашу планетную систему, но попадают в ловушку гравитационных полей Солнца и Юпитера. Из подсказки Джил Мба следует, что самое перспективное место на Церере для поиска странных штук это долина Вендимия. Хотя странные штуки это не обязательно артефакты, они могут быть и естественными.

— А что кроме артефактов? Протобионты? – спросил Ломеллини.

— Да. Хотя, не только. Может быть что-то еще, о чем мы пока не догадываемся.

— Ладно! — он кивнул, — А давай попробуем быть проще и понятнее. На какую находку в облаках Кордылевского или во льдах Цереры можно надеяться? Что-то такое, ради чего стоило бы в практическом аспекте затевать подобные экспедиции?

Теперь задумалась Кветка, но тоже ненадолго.

— Пожалуй, супер-призом стал бы протобионт из какой-либо третьей среды. Комплекс альтернативного устройства генов, ферментов, мембран и каркасов. Мы уже обладаем технологией молекулярного дизассемблера, но нам не хватает примеров того, как этим пользоваться. Чем больше примеров — тем быстрее мы сможем продвинуться от наших нынешних големов к настоящим ксвергам.

— Подожди! — тут ведущий поднял развернутые ладони, выражая удивление, — Ты сейчас сказала: третьей среды? Первая – земная, а вторая?..

— Титан, — ответила она, — судя по первичным данным, там существует что-то такое.

— Ладно, — сказал он, — допустим, ты права, однако это шаг в космической экспансии, а я спросил о практическом аспекте в смысле решения проблем тут, на планете Земля.

— Тут нет проблем кроме политических, — отреагировала Кветка, — причем политические проблемы скорее надуманные, чем реальные.

— Это было сильное заявление! — Ломеллини артистично выпучил глаза и повернулся к председателю 7-го Комитета, — А что думают в ООН об этом?

Перрен с сомнением покачал головой.

— Прорывные инновации в энергетике, робототехнике и генной инженерии решили ряд проблем, еще недавно выглядевших почти фатальными. Но при этом ряд политических проблем обострился, выходя за рамки собственно политики. Подобные проблемы были заранее подняты наукой и в 2010-х получили в название парантропологических. Самой известной из них стали «Войны крови», связанные со свойствами ГМ-людей, однако не менее серьезны торговые войны из-за робототехники, точнее големотехники.

— Это то, что в бизнес-прессе называют «Войнами домино»? – спросил ведущий.

— Да. Войны домино, или Войны обреченных, или Войны с изобилием. Три названия по существу отражают три аспекта происходящих тектонических сдвигов в экономике. Но наиболее угрожающим выглядит даже не разрушение отраслей индустрии и сельского хозяйства, а вторичный эффект, известный у футурологов как «Возвращение со звезд».

— О! — Ломеллини щелкнул пальцами, — Вроде, так называется роман Станислава Лема о похождениях астронавта после 100-летней миссии где-то у черта на рогах.

— 127-летней миссии, — поправил Перрен, — за это время на Земле случилась реформа по вакцинации, подавляющей агрессию и авантюризм. Экономика роботизирована и роль людей в ней минимальна. Люди растеряли все серьезные цели, они живут по инерции в материальном благополучии и безопасности, как рыбки в аквариуме. Конец истории…

— …Который нам точно не грозит, — ввернула Ленка.

— Это как посмотреть, — спокойно ответил Перрен, — конец истории по Лему и тем более, конец истории по Фукуяме, нам не грозит. «Дары Каимитиро» катапультировали нас из подобных сценариев. Но вместо этого возник сценарий конца истории по Бромбергу…

…Далее, реагируя на вопросительный изыск мимики ведущего, Перрен процитировал: «человечество будет разделено на две неравные части по не известному нам параметру, меньшая часть его форсированно и навсегда обгонит большую, и свершится это волею и искусством сверхцивилизации, решительно человечеству чуждой», и пояснил: … — это из НФ-романа братьев Стругацких «Волны гасят ветер», 1984 год. А если более конкретно, то из вымышленного меморандума Бромберга, являющегося осью сюжета.

— О! Что, Гастон, вы намекаете на предсказание неких последствий Даров Каимитиро?

— Нет, я намекаю на спекуляции модных философов вокруг меморандума Бромберга. В методическом плане это как спекуляции вокруг катренов Нострадамуса, каковые столь туманны, что можно изобразить их точными предсказаниями, толкуя ПОСТФАКТУМ.

— Так, а где спекуляция в этом случае?

— Беппе, ты что, действительно не видишь?

— Я действительно не вижу. По-моему, меморандум Бромберга точен. Дары Каимитиро разделили человечество на две неравные части. Одни применили дары к своему телу и модифицировали свои организмы. Другие, более многочисленные, предпочли не делать этого. Форсированный обгон очевиден: экипажи 3-й Космической эры составляются из модифицированных людей. По-твоему, что не так?

Председатель 7-го комитета улыбнулся и сделал жест, будто обнимая пространство.

— Все не так, Беппе. Даже если не учитывать мнение экспертов, что у Даров Каимитиро вполне земное происхождение, и считать, что их источник — некая сверхцивилизация… Даже тогда ничего не сходится. Для начала, сверхцивилизация оказывается не очень-то чуждая, поскольку дары полностью соответствуют направлениям нашей земной науки. Кристадин-фюзор и молекулярные дизассемблер могли быть открыты в любой момент космической эры, на такой результат работали два междисциплинарных направления в квантовой механике: физика твердых растворов и термодинамика биополимеров.

— Ладно, Гастон, это два дара, а как же еще три: органические процессоры, аналоговый искусственный интеллект и големная робототехника?

— Никак. Они появились позже, как и та картинка в виде сатанинской пентаграммы, где каждая вершина соответствует одному дару. Научная дискуссия происхождения даров относится к двум пунктам, а у тех трех, что ты назвал, есть ясные земные источники.

— Ладно, пусть два пункта, но уже достаточно, чтобы человечество раскололось надвое.

— Да, — Перрен кивнул, — и такой раскол случается при каждой прорывной инновации. Я предлагаю вспомнить, что в XX века такой же раскол был вокруг АЭС и ГМО.

— Ладно, допустим, — согласился ведущий, — но сейчас все несопоставимо серьезнее!

— Да, все стало несопоставимо серьезнее, но не потому, что джамбли заслали сюда пару троянских коней, а потому, что человеческая цивилизация уткнулась в тупик. Причем в закономерный тупик, предсказанный в 1910-х и констатированный как факт в 2010-х. Я предлагаю вспомнить доклады всех авторитетных международных клубов за 2018 год, юбилейный 10-й год Великой рецессии. Великий цугцванг, как это сейчас называется в обзорах новейшей истории. Все ранее известные методы починки системы теперь лишь усугубляли безобразность ситуации. Выход из системы, так или иначе, был неизбежен.

— Ладно, допустим, — повторил Ломеллини, — но что с этим делать конкретно сейчас?

— Воронка Талвица, — коротко ответил Перрен.

Ведущий очередной раз задумался, затем объявил:

— Хотя я впервые слышу о такой воронке, мне интуитивно видится сходство с воронкой Таунсенда, придуманной в 1924-м. В маркетинге это называется воронкой конверсии.

— Интуиция тебя не обманула. Талвиц прямо говорит, что это развитие идей Шелдона и Таунсенда о конверсии полученного первого сообщения о продукте — в желание узнать больше об этом, а затем — в мотив к действию. Тут важно, чтобы каждое произведенное действие доставляло позитивные эмоции для совершающего. Принцип подкрепления.

— О! — Ломеллини потер руки, — Хвала интуиции! Но осталась недосказанность: воронка Таунсенда это воронка продаж в маркетинге. А воронка Талвица что-то продает или?..

— Ответ, — сказал Перрен, — зависит от нюансов слова «продает». В том смысле, в каком агрегаторы продают горожанам бюджетный каршеринг — нет. Но в том смысле, в каком Ганди продавал всему человечеству идею ненасильственной политической борьбы — да.

— О! Значит, гуру Талвицу не дают покоя лавры махатмы Ганди! И какую идею Талвиц намерен через свою воронку продать потенциально-благодарному человечеству?

— Ты удивишься, Беппе. Он намерен продать идею решения трех проблем, которые ты объявил в начале нашего студийного разговора. Я напомню: это проблема мостов через каньон науки, это проблема метода участия простых ребят в 3-й Космической эре, и это проблема разоблачения техно-алармистов, проповедников регресса.

— Ладно, я почти удивился, но не хватает примера. Допустим, обычный парень, который работал курьером и учился на риэлтора. Прогресс лишил его и сегодняшней и будущей работы. Теперь он хронически сидит на велфере. Что воронка Талвица предложит ему?

— Давай посмотрим, — предложил председатель 7-го Комитета, — для этого надо открыть виртуальный портал FunnelFun.UN7 и внести в анкету то, что ты начал рассказывать об обычном парне. Имя и прочие мелочи для анкеты выдумай любые.

— Вечер становится азартным! — произнес Ломеллини и последовал совету Перрена…

…

29. Вспоминая Саймака: кто там, в толще льда?

Церера с геостационарной орбиты выглядела очень похожей на Луну. Вся поверхность монохромная: серая со светлыми участками и узкими черными тенями. Весь ландшафт состоит из вариаций одной геологической формы: кольцевых кратеров. И над всей этой серой красотой каждые 9 часов восходит белое солнце — непривычно-маленькое, в два с половиной раза меньше земного. Никаких красот типа земного рассвета или заката. 270 минут день, 270 минут ночь. Как включение и выключение лампочки…

…Уточнение: орбиту корабля Нерривик следовало бы называть не геостационарной, а цереростационарной, однако исторически сложилось, что орбиту, на которой спутник постоянно висит над одной точкой планеты — всегда называют геостационарной. Лишь редкие снобы применяют корректное словосочетание: орбита, синхронизированная по угловой скорости спутника с собственным вращением планеты. Для Земли это орбита радиусом 42 тысячи километров, а для Цереры около полутора тысяч километров (или примерно тысяча километров над поверхностью). Таким образом, экипаж Нерривик (в данный момент расположившийся в прозрачном астрономическом модуле) мог видеть существенные детали поверхности Цереры без всякого телескопа.

— Хотите свежий прикол? — спросил Йорм, плавая в невесомости рядом с тоже свободно плавающим планшетником.

— Ну? – отозвалась Ханка.

— Слушайте: коллектив волонтеров FunnelFun.UN7 большинством голосов выбирал для будущей обитаемой станции на орбите Цереры поэтическое имя из множества названий популярных книг, фильмов, и вообще любых художеств.

— Художественных произведений, — поправил Эрик.

— Вот ты зануда! — отреагировала Наф.

— Так, что выиграло? – спросила Ханка.

— А вот, — Йорм ткнул пальцем в планшетник (едва коснувшись, чтобы тот не улетел от переданного импульса), — 3-е место: 50 оттенков серого. 2-е место: Гримгар фантазий и пепла. 1-е место: Далекая радуга. Прикиньте?

Ханка была искренне удивлена:

— Какая тут, на хрен, радуга?!

— FunnelFun.UN7 это порядка ста миллионов пар глаз, — напомнил Йорм, — причем почти миллион смотрят через наши видеокамеры. Кто-то зафиксировал на рассвете радугу от шлейфа водяного пара из криовулкана.

— Из криогейзера.

— Вот ты зануда! — весело повторила Наф, и поглядела условно вниз (там, посреди серо-пестрого диска Цереры, раскинулась долина Вендимия), — А интересно: сейчас только я думаю про нечто в толще скал из новеллы Саймака?

— Да ладно… — с заметным удивлением отозвалась Ханка и процитировала по памяти: «если бы я не обострил восприятие, слушая звезды, то не догадался бы о том, что оно погребено под слоями известняка».

— Ага, нас уже двое! — Наф похлопала в ладоши.

— Это стало бы невероятной удачей, — высказался Эрик.

— Но теоретически возможной, так? — отреагировала Наф.

— Ну, теоретически… — тут Эрик выразительно пожал плечами, наблюдая, как на долину Вендимия наползают черные зубчатые тени, рисуемые стремительным закатом.

Между тем, Йорм вывел на экран планшетника текст обсуждаемой новеллы Саймака и, продолжая висеть в воздухе посреди обсерватории, громко чуть нараспев прочел: «…в далекую эпоху, когда здесь плескалось мелководное море, из космических далей на Землю упал корабль. Упал и увяз в донной грязи, которую последующие миллионы лет уплотнили в известняк. Корабль оказался в ловушку и застрял в ней навечно. Дэниельс сам понимал, что в цепи его рассуждений есть слабые звенья. Например, давления, при которых только и возможно формирование горных пород, должны быть настолько велики, что сомнут и расплющат любой корабль, разве что он сделан из материалов, далеко опередившей лучшие достижения человеческой техники. Случайность (спрашивал он себя) или намеренный акт? Попало существо в ловушку или спряталось?.. Как ответить однозначно, если любые умозрительные рассуждения просто смешны: все они по необходимости построены на догадках, а те в свою очередь лишены оснований…».

— О догадках все так, — прокомментировал Эрик, — хотя, льды Цереры образовались без запредельных давлений. Этот контраргумент отпадает. Но все прочие остаются.

— Тогда вот банальный вопрос, Эрик! — сказала Наф, специально зависнув над ним вниз головой (как готовый кадр для игрового кино), — Совсем банальный вопрос: По-твоему, какова природа объекта в толще льда за юго-западным радиусом кратера Данту?

— Допустим, — сказал он, — это маленький металлический астероид, который столкнулся с Церерой четверть миллиарда лет назад. Затем его покрыли слои льда от многократных извержений криовулканов.

— Не годится! – припечатала она, — Этот астероид СЛИШКОМ металлический, и состав металла по сочетанным данным лидарного и терагерцевого сканирования очень сильно отличается от металлических астероидов. Совсем другие пропорции компонентов.

Эрик задумался, что ответить. Состав объекта Акиваша (получившего имя упырицы из фэнтези-эпоса) можно было объяснить некой экстремальной флуктуацией, однако, так можно объяснить ВООБЩЕ ВСЕ. Даже отклонения от Благочестивой Теории Плоской Земли. Акиваша была обнаружена волонтерами церерианского сектора FunnelFun.UN7 лишь благодаря странной пропорции в ее составе. На карте данных сканирования были тысячи так или иначе металлизированных объектов, разбросанных в ледниках Цереры, однако их состав не выделялся, и волонтеры, просматривая карту, отнесли их в каталог «естественные следы метеоритной бомбардировки». Иное дело – Акиваша. И не только состав Акиваши удивил волонтеров, но и стереометрия. Будто разбитая головоломка из множества октаэдров, частично деформированных, но довольно четко узнаваемых…

…Тем временем, совсем стемнело в полушарии Цереры, над которым висела Нерривик. Сейчас вокруг черного диска мини-планеты наблюдались звезды и созвездия, а посреди самого диска можно было (приглядевшись) различить огоньки геостанции, работающей непосредственно над криоископаемым объектом Акиваша. Пока — в безлюдном режиме.

— Коллеги! — воскликнула Ханка, — У меня удивительно конструктивная идея: поскольку стемнело и смотреть в ближайшие 4 часа нечего, давайте перестанем болтаться тут как одуванчики, и пойдем обедать или хотя бы ужинать.

— Более, чем конструктивная идея! – поддержал Йорм, — за обедом-ужином неплохо бы обсудить свежую рекомендацию ЦУП.

— Когда это появилось? – удивленно спросила Наф.

— Полминуты назад, — сказал он, продемонстрировав экран планшетника.

…

Внезапно вспомнился эпизод: гендиректор MOXXI Маркус Хейнхайм (получивший от журналистов прозвище «принц Флоризель») так ответил на вопрос о главных факторах мирового успеха MOXXI: ключ к успеху это соответствие интересам людей в команде. Причем надо принять как данность, что все люди — разные. Еще надо понимать, что это различие людей растет по мере развития успеха команды. Организуйте дело так, чтобы разные люди могли реализовать в команде свои разные интересы — и люди сделают все остальное. Такова вечная теорема, которую доказал великий Джон Нэш в 1950 году…

…На борту Нерривик эта тема вспомнилось, поскольку полученная рекомендация ЦУП MOXXI основывалась исключительно на разнице людей в данном экипаже. Здесь были представлены (Йорм и Наф) с глубокой модификацией по схеме рыбки-клоуна, дающей потенциал для регенерации органов и инверсии пола. Еще один (Эрик) с модификацией «xianzan», популярной у аргонавтов. И одна (Ханка) с экстремальной модификацией по схеме т.н. палеозойских крокодилов (строго говоря, не имеющих никакого отношения к современным крокодилам) — потенциал именно этой модификации доставлял максимум безопасности в условиях Цереры. Так что ЦУП рекомендовал для первой пилотируемой высадки на Цереру – только одного астронавта: Ханку.

Трое остальных попробовали возмущаться этим вариантом. Во-первых, отправка лишь одного астронавта – очевидный риск неоказания помощи, если что. Во-вторых, Ханка в экипаже самая молодая и с минимумом практических инженерно-пилотажных скиллов. Однако Ханка парировала такие доводы: «Ребята, поймите: моя специфика создавалась именно для этого: действия в глубоком холоде и вне атмосферы. Даже если произойдет критическое нарушение герметичности и терморегуляции скафандра – со мной ничего серьезного не случится. Мой биологический прототип пережил два таких оледенения и падения качества атмосферы, в которых исчезли почти 90% видов животных…». В качестве последней точки, она предложила смоделировать какой-либо сценарий, при котором ее жизнь в ходе высадки окажется под угрозой. Софтвер для быстрой обкатки виртуальных сценариев присутствовал в бортовом компьютере – так что за следующие несколько часов обкатка была проведена. Результат: опасные сценарии нашлись, но их вероятность получалось слишком низкой, чтобы фокусироваться на этом. Хотя, чтобы снизить вероятность еще сильнее, экипаж чуть дополнил протокол посадки. Теперь не оставалось никаких разумных возражений. Выполнение протокола стартовало.

…