Тень амёбы

7. Реальность и PR разграбления космических мумий

«…Маленький шаг для одного человека, но огромный скачок для всего человечества», произнес Нил Армстронг 20 июля 1969 года, ступив на поверхность Луны. И эти слова, услышанные в прямом эфире более чем миллиардом людей, вошли в историю. Возможно ли превзойти этот феерический успех фразы Армстронга в космосе? Такой вопрос весьма занимал Кевина МакЛарена — колоритного рыжего увальня, будто завсегдатая ролевой игры про античных кельтов или средневековых викингов. Хотя, на самом деле Кевин обладал изрядным талантом видеоинженера и IT-конструктора. Если предположить, что именно талант привел его на орбитальную промышленную станцию Бифрост, то получится неправда. Талант принес Кевину нечто иное: изрядную сумму на полностью земных съемках научпоп-сериала «Межзвездные расы» и с такой суммой он собирался побездельничать хотя бы несколько месяцев. Но два фактора переменили его планы: очень красивая женщина и шанс впечатать себя в историю освоения космоса.

…Кевин МакЛарен и та самая женщина, Хорти Арнесен, прибыли на Бифрост в июне, а наступил уже ноябрь. Время тут было насыщено событиями, и пролетало стремительно. Множество финтов тут проделаны впервые в истории экипажем 16 человек, из которых половина – любители, впервые на орбите. Сначала их и вовсе было 10, но когда дошло до практической ловли астероидов, состав вырос, а график замещений-ротаций поменялся. Большинство ловчих процедур выполнялось роботами (точнее, космическими дронами) автономно, либо под управлением земного ЦУП. Но все-таки…

…Все-таки, этот экипаж первым в истории смотрит сквозь иллюминатор на астероид, а точнее на километровую комету-мумию, пойманную в сети дронами — тагроботами и, в результате серии маневров, переведенную на околоземную орбиту. Вот она, висит в 20 километрах от Бифроста, Похоже на кошельковый невод, буксируемый сейнерами. Но вместо стаи селедок туда попало что-то…

Кевин МакЛарен, плавая в невесомости рядом с огромным обзорным иллюминатором, попытался придумать аналогию: что же попало в кошельковый невод? Но безуспешно. Тогда, сменив масштаб и сценарий, он вообразил, как два человека-невидимки тащат в обыкновенном мешке-сетке огромную тыкву, запеченную целиком в костре. Но выбор режима оказался выбран неудачно, поэтому тыква на значительную глубину приобрела консистенцию пористого угля с пятнами серого пепла. Кевину понравилась образность, поэтому он сделал заметку в палмтопе…

…А секундой позже получил дружеский шлепок по заднице, и вопрос, заданный чуть хрипловатым сопрано:

— Расшифровываешь узоры на поверхности Оромопото, а?

— Хорти, а вот так по жопе обязательно было? – поинтересовался он, развернувшись.

— Ну… — девушка изобразила задумчивость, — …Мне это показалось отличной идеей. А насчет моего вопроса что скажешь?

— Я изобретал мыслеобразы, — сообщил он, — у меня был творческий взлет. Но кое-кто в момент высочайшего подъема, одним шлепком по жопе сбросил моего пегаса…

— …Твоему пегасу обязательно летать посреди ночи? – поинтересовалась она.

— Пегас летает, когда хочет, — авторитетно заявил Кевин, — к тому же, на Бифросте части суток чистая условность.

— ОК, а твой пегас успел что-нибудь налетать?

— Успел. Но потребуется лопата.

— Лопата? — переспросила Хорти, — Штука с широким лезвием и длинной рукояткой, для взрыхления грунта и перевалки сыпучих материалов, ты об этом?

— Да! Видишь космическое тело за иллюминатором?

Хорти на всякий случай глянула на комету-мумию Оромопото, не пропала ли куда? Но Оромопото, пойманная в невод, оставалась на месте. Точнее, следовала орбите вместе с Бифростом.

— Да, я вижу. Но лопата при чем тут?

— Вот, представь, — продолжил Кевин, — мы пройдем последний протокол верификации, отправим туда роботов, или големов, или ксвергов… Короче, наших шримпоидов. Так начнется загрузка первых сигнальных партий материала для отправки на Землю. И что?

— Как – что? Внеземной минеральный бизнес. Хондритовые катализаторы для химии…

— …Первый внеземной минеральный бизнес, — уточнил Кевин, — Историческое событие! Супер-историческое! Но обычный зритель увидит лишь 3-минутный репортаж. Жуткая несправедливость, как, по-твоему?

— Фиг знает, — Хорти покрутила головой, — и все равно непонятно: лопата при чем тут?

— А ты представь. Прямой эфир. Первый кометный рудокоп с лопатой десантируется на поверхность Оромопото, извлекает первую порцию грунта, задерживается на несколько секунд и говорит: «маленькая лопата для одного человека, но огромное что-то для всего человечества».

— Хм… А огромное что-то для всего человечества, это что?

— Это я еще не придумал, что. Ты ведь шлепнула по жопе, пегас улетел…

— Хм… А кроме задачи, где взять лопату, все остальное ты продумал? Весь сценарий?

— Точно! Представь: прямой эфир! Фотогеничный астронавт с лопатой! Это живой мем с новизной, яркой, как сверхновая! У любого медиа-менеджера на это сработает реакция: транслировать. Не обещаю, что мы переплюнем Армстронга с Луной, но приблизимся.

— Хм… А как убедить капитана Йошиду тут и ЦУП на Земле ты тоже продумал?

— Да. Сначала мы убедим Чоэ Трэй, она поп-идолица, значит авторитет в таких делах. И первыми она убедит Юлиана Зайза и Аслауг Хоген. Дальше step-by-step.

— Практика покажет, — философским тоном прокомментировала Хорти, — по-любому, не раньше, чем утром. А сейчас ночь, которую боги создали для сна и любви. Кстати, по-моему, никто еще не тестировал новую оранжерею в этом плане.

— В плане сна или в плане любви? — спросил Кевин.

— Практика покажет, — невозмутимо повторила Хорти.

…

Бифрост висела на круговой наклонной орбите с периодом 5 часов и радиусом 15 тысяч километров, или примерно 9 тысяч километров от поверхности Земли. Первоначальная конструкция делалась с минимумом разнообразия элементов: как и на дальнем корабле Алкйона это были в основном 6-метровые сферы и соединительные трубы-лазы. Далее развитие этой станции шло несколько иначе, чем у других станций в космосе, включая реализованные, предполагавшиеся к реализации, и научно-фантастические. Вообще-то, изучив историю достройки станций Мир и МКС в конце XX-начале XXI века, простой экстраполяцией можно было предсказать, что Бифрост станет архитектурным сюром на орбите. Трехкратная смена главной миссии, функциональное расширение и добавление модулей, превратило исходно компактную платформу типа Gateway в нечто размером с авианосец. Хотя, по форме оно напоминало не авианосец, а кинетическую скульптуру с неподвижным каркасом и некоторым количеством подвижных частей: качающихся или вращающихся. Одним из недавних вращающихся модулей была «новая оранжерея».

Дизайн этой новой оранжереи был заимствован из кучи невостребованных проектных жемчужин времен ранней Космической эры. В начале 1950-х знаменитый Вернер фон Браун предложил строить обитаемые орбитальные станции, как вращающиеся бублики с центробежной гравитацией. Он проработал конкретное решение: кольцо диаметром 50 метров, собираемое на орбите из 20 секций-цилиндров. Раскрутка бублика до 1 оборота в минуту создает внутри гравитационные условия, как на карликовой планете Церера. Для растений такой гравитации достаточно для нормальной жизнедеятельности, так что разные овощи-фрукты быстро и пышно разрастались в новой оранжерее — при изобилии воды и постоянном потоке солнечного света (Бифрост никогда не заходил в тень Земли). Для людей такая слабая гравитация не очень комфортна, зато можно валяться на грядках без вреда для флоры (вес человека оказывался всего 2 килограмма).

С учетом всего этого, предложение Хорти насчет любви в новой оранжерее выглядело интригующим. Кстати (маленький нюанс) там, как везде на Бифросте, имелось немало видеокамер, связанных с пультом контрольного мостика. Дежурная вахта должна быть всевидящей – хотя бы потенциально. По регламенту Бифроста, ночную вахту нес один человек и один робот-шримпоид. В данном случае: Вэлент Флаудер и шримпоид Сэмти (тут сложился обычай: давать этим роботам, похожим на креветок-переростков, имена в честь древних фараонов). Что касается Вэлента, то в позапрошлой жизни его занесло на работу в спасательной службе Северной Атлантики, откуда он уплыл в аргонавты, а вот теперь стал полупрофессиональным астронавтом… Точнее, межпланетным рудокопом. Оnline отображение на мониторе чьих-либо занятий любовью не привлекли бы особого внимания Вэлента, но тут (в случае новой оранжерии) был нюанс, и потому…

— Сэмти!

— Я тут, Вэлент, — откликнулся шримпоид.

— Сэмти, выясни, кто из участников пари про новую оранжерею сейчас не спит.

— Вэлент, уточни: это пари, заключенное 10 октября в 17:10 по корабельному времени?

— Да, Сэмти, именно так.

Возникла пауза, робот-шримпоид анализировал видеопотоки с сетевых камер в разных модулях Бифроста, затем сообщил:

— Нойон Нэрт, Ритти Бауэр и Юнис Булут.

— Сэмти, чем они заняты?

— Они играют в преферанс на монтажном столе в лабораторном модуле-К.

— Ясно. Сэмти. Когда они доиграют текущий сет, пригласи их сюда по поводу пари.

…

Упомянутое пари было заключено при запуске новой оранжереи, когда в числе прочих сопутствующих шуток, Вэлент в компании пятерых коллег высказал мнение, что даже месяц не пройдет, как кто-нибудь попробует заняться любовью в этом модуле. Коллеги отреагировали скептически, и у них имелись для того основания. Наличие на Бифросте разных вращающихся модулей с разными уровнями центробежной гравитации, вполне естественно привело к сексуальным экспериментам, и итог получился следующий: …Комфортнее всего не земная гравитация, а примерно половина от нее. …Лунная гравитация (1/6 земной) это уже некоторые сложности, но решаемые. …При половина лунной гравитации требуются акробатическая подготовка …При технически нулевой гравитации секс в привычной форме почти невозможен. Отсюда, казалось бы, следовало, что никто не выберет для секса модуль с церерианской гравитацией (1/6 лунной).

Вэлент Флаудер рассуждал иначе. Да, секс при церерианской гравитации непривычен, и поэтому окажется манящим экспериментом для какой-нибудь парочки без комплексов. Сомнений, что такая парочка непременно найдется на Бифросте, у Вэлента не было, вот почему он решительно принял пари — и очевидно выиграл. Нойон, Ритти и Юнис скоро ввалившись на контрольный мостик через трубу-коридор (примерно как автоматически подаваемые шары в кегельбане), глянули на монитор и пообещали в соразмерное время сотворить проспоренный космический кальян, после чего уселись наблюдать.

Тут можно опять вспомнить об отсутствии приватности на орбитальной станции и даже посетовать про усугубление такого отсутствия – всякими пари подросткового уровня. С одной стороны, как бы так, но с другой… В исключительно служебном подглядывании угадывается априорная враждебность, как в любом целенаправленном контроле одного человека над жизнью и поведением другого. Между тем, обычай не исключительного, общедоступного эпизодического подглядывания из любопытства — представляется лишь этакой безвредной странностью. Например, европеец, прибывший в джунгли Конго или Папуа, окажется для туземцев диковинкой, за которой они будут подглядывать, не имея враждебных намерений. Кому-то из европейцев это все равно причинит дискомфорт, но кому-то — нет. Дело в разных установках у субкультур внутри европейской культуры, от буржуазно-реформатского «веберовского» состояния которой уже мало что осталось.

Все астронавты на Бифросте (как профессионалы, так и любители) принадлежали или к субкультурам астропанка, сложившимся 7 лет назад при Вандалическом кризисе, или к субкультуре аргонавтов, сложившейся на 2 года раньше — сразу после полумифических «даров Каимитиро». Они иронично относились к доктринам типа «крови и почвы» или «священного наследия» — ко всему сколь-нибудь консервативному даже внутри себя. В результате относительно легко преодолевался субъективный дискомфорт от нарушения приватности и прочих кульбитов орбитальной жизни. Некоторые психоаналитики даже считали это вхождение в новые схемы индивид-коммутация-социум более важным, чем закрывающие и подрывные технологии «3-й Космической эры». Эксперименты поиска ксенодоксальных приемов социальной жизни – так это назвали психоаналитики.

Закрывающие и подрывные технологии еще появится повод обсудить подробнее, а пока вернемся к наблюдателям финиша пари насчет секса в новой оранжерее-бублике. Ритти первой высказала свое мнение о происходящем там.

— Я как чувствовала, что они выберут грядки с капустой!

— Ты спорила, что никто ничего не выберет, — цинично напомнил Нойон

— Ну… Я думала, что не выберет, однако, если все-таки выберет, то капусту.

— Это почему? – спросил Юнис.

— Потому что Чубакка похож на капусту! – воскликнула она.

— Но Чубакка похож не цветную капусту, а тут обычная капуста, — снова возразил Нойон.

— А хоть брюссельская! Главное – капуста!

— Кстати! – Юнис звонко щелкнул пальцами, — Я внезапно сообразил, насчет капустного единства любых цивилизаций во Вселенной: космические корабли джамблей похожи на цветную капусту. Наши космические корабли и орбитальные станции на брюссельскую капусту. Но базовая форма по-любому капуста.

— Хм… — Ритти задумалась, — …Это чем же наши космические аппараты похожи на…

— …Тем, что осевой ствол и много маленьких кочанов-модулей! — отреагировал Юнис.

— Неужели? — отозвался Нойон, — А оранжерея-бублик как влезет в капустную теорию?

— Не придирайся! Никакая теория не может сразу при рождении объяснить все. Даже у Эйнштейна на заре теории относительности была куча белых пятен!..

Ритти опять скептически хмыкнула. Юнис, чувствуя шаткость своей позиции, перевел разговор на другой овощ: … — Хотя, по-моему, тема с тыквами прикольнее!

— Это намек на Хэллоуин? – предположил Вэлент Флаудер, оторвавшись от любования своим триумфом предсказателя и победителя в пари.

— Это намек на будущий Хэллоуин. К прошлому Хэллоуину ведь тыквы еще не успели,

— Разумеется, они не успели за 3 недели после посева, — Вэлент кивнул, — но до будущего Хэллоуина еще почти год.

— Так… — многозначительно произнес Юнис, оглядев компанию на мостике, — …Значит, похоже, я один тут в курсе про токены на аукцион космических светящихся тыкв.

— Это что, очередная афера твоего дяди на фьючерсной бирже? — спросила Ритти.

— Во-первых, это не афера! — Юнис изобразил возмущенно-обиженную гримасу, — А если даже афера, то почему непременно дядя Тургут?

— А кто? – поинтересовалась она.

— Идею вбросил Лацаро Талвиц.

— Ого! Лацаро Талвиц, гуру экономики смыслов! – прокомментировал Вэлент, иногда в порядке хобби читавший кое-какую популярную бизнес-периодику.

Юнис Булут утвердительно кивнул, и добавил:

— Кампанию размещения этих токенов организовал Оуэн Гилбен через свою веганскую торговую сеть. Так что мой дядя лишь договорился через родичей мужа своей дочки от первого брака, чтобы провести будущий аукцион на голландской цветочной бирже, это самая престижная площадка в европейской флористике.

— О-о… — протянул Нойон, — …Османская империя распалась более ста лет назад, но ее культура коррупции навсегда отпечаталась в интеллектуальном фонде человечества!

— Почему сразу культура коррупции? – начал снова возмущаться Юнис, но тут в новой оранжерее случилось нечто захватывающее.

…

Секс – занятие увлекательное и в некоторые моменты приводящее к потере разумного контроля над некоторыми движениями тела. В обычной физической обстановке в этом свойстве секса можно найти особый шарм (который пытаются с переменным успехом передать продюсеры эротических фильмов). Но в физически необычной обстановке тут возможны нюансы. Если перейти от общей теории к конкретной практике, то события развивались следующим образом:

В камасутре известна поза «паук»: пара ложится валетом, затем леди, раздвинув ноги, укладывает свои бедра поверх бедер джентльмена. Дальше коитус достигается легким прогибом тел вверх, как если бы оба начали вставать на гимнастический мостик. Если вокруг есть подходящие фиксированные предметы, то можно руками упираться в них, усиливая фрикции просто отталкиваясь. В конкретном случае, Хорти и Кевин удачно использовали бортики, разделявшие грядки в трехметровой трубе оранжереи-бублика. Встречные упоры отлично фиксировали тела, невзирая на малую гравитацию. Но, при нарастающем возбуждении, Хорти спонтанно решила поменять позу «паук» — на позу «водопад». Для этого ей требовалось лишь одно движение: встать на полный мостик и, крепче обхватив партнера ногами, потянуть к себе, так что он встанет на колени. Хотя, требуется изрядная силовая подготовка, чтобы таким движением приподнять и себя, и мужчину, который в данном случае весил 90 килограммов. Но у Хорти сил хватило бы, чтобы так приподнять ногами даже среднего медведя — при генной модификации типа «метаморф» повысились возможности ее опорно-двигательной системы…

…В общем, при земной гравитации перемена «паук» — «водопад» прошла бы запросто, однако здесь гравитация была в 36 раз меньше. Поэтому изящное и сильное движение, достаточное для быстрого подъема в сумме более полутора центнеров, приложилось к одному скромному фунту веса…

…Пока два массивных человеческих тела, кувыркаясь, летят по трубе оранжереи, есть время поблагодарить физику вселенной за то, что масса тел не зависит от их веса. Вот почему скорость полета и частота вращения получились малыми — как у неторопливого пешехода приблизительно. Зато время их полета до потолка оранжереи (или точнее: от внешнего до внутреннего радиуса бублика) заняло около четырех секунд. Этого вполне хватило, чтобы расцепиться друг с другом, и прицелиться к кольцам пластиковых труб импульсно-капельного полива, достаточно прочным, чтобы воспользоваться ими, как в классическом игровом кино «Тарзан» герои пользуются лианами. В этом смысле можно считать все это неудачно сыгранным дублем в неудачной франшизе Тарзана. Лианам не следует быть прозрачными, Тарзан не должен выглядеть как пузатый викинг-фермер, а сюжетно-хрупкому образу Джейн точно не подходит фигура профи боксерского ринга.

Хотя, если не придираться с позиции киноискусства, то получилось вполне удачно для первого дубля. Никто из актеров не пострадал, и даже ни один из растущих капустных кочанов не получил повреждений. В финале, когда все приземлились, вдруг произошло включение капельного полива. Может, совпало, а может, система так отреагировала на странные движения внутри оранжереи.

— Хорошо, что у человеческих мужчин нет бакулюма, — объявил Кевин, отряхиваясь от множества капель, которые при такой гравитации, едва-едва стекали с тела.

— А что такое бакулюм? – поинтересовалась Хорти.

— Это, выражаясь научно, внутрихуевая кость, она есть у большинства млекопитающих.

…

История не знает сослагательного наклонения, и нет шансов выяснить, оказался бы при наличии бакулюма Кевин иллюстрацией к чешской пословице: idiot i chuj zlomi. Так или иначе, сексуальный дебют новой оранжереи состоялся не без происшествий, а станция Бифрост фиксировала все происшествия, уведомляя капитана. Поэтому через несколько минут на контрольном мостике возник Фред Йошида (он же – капитан Йода).

Фред Йошида представлял собой дважды легендарную персону. Во-первых, он действительно напоминал магистра Йоду учителя джедаев из «Звездных войн» Лукаса. Он не был настолько маленький, большеухий и зеленый как в оригинале, однако его рост соответствовал типу пигмеев или андаманцев, уши были относительно крупные, а в темной коже то ли присутствовал, то ли мерещился зеленоватый оттенок. Манера Фреда говорить в стиле Йоды значительно влияла на воображение его визави. Во-вторых, он появился вскоре после «даров Каимитиро», как результат нелегальных биопанковских экспериментов с трансплантационными материалами, полученными по дешевке из какой-то бенгальской клиники. Эксперимент состоял не в клонировании, а в выращивании полного организма из одного кусочка. Ведь не только растения способны размножаться ломтиками клубней. Такой путь открыт и для некоторых животных. Если отрубить у морской звезды-акантастера любой из ее многочисленных лучей, то он, при удачном стечении обстоятельств, восстановит себе весь остальной организм. В случае Фреда Йошиды базовым было иное существо: ктенофора, более известное, как морской крыжовник (за сходство размеров и формы). Это маленькое хищное животное способно регенерировать любые утраченные части тела менее чем за 100 часов. Хотя в намного более сложном случае с человеком, регенерация заняла около года. По слухам, Фред тогда стал единственной удачей из десятков тестов: ведь технология почкования хомосапиенса (как ее позже назвали) еще не была отработана до устойчивости…

…Как Фред за 6 лет с момента регенерации превратился в квалифицированного пилота-инженера — осталось загадкой. Некоторые утверждали, будто вся эта история выдумана, чтобы утаить реальную хронику технологии почкования, а Фред появился совсем иначе. Другие говорили: нет, дело не в тайнах вокруг технологии (о ней все опубликовано) а в тайне реального происхождения Фреда (и намекали на нечто в стиле Франкенштейна).

Но вернемся на контрольный мостик Бифроста, куда вошел разбуженный Фред.

— Парасексуальными экспериментами, рискованными здесь, от сна не следует капитана отвлекать! — строго заявил он, окидывая взглядом Будды компанию из шести персон (к четырем участникам пари успели присоединиться оба объекта пари: Хорти и Кевин).

— Приносим наши извинения кэп! — ответил Вэлент (как вахтенный) и кое-как изобразил поклон в японском стиле.

— Между прочим, кэп, — добавила Ритти, — эксперимент был не парасексуальным, а лишь экзотически сексуальным. Некоторые предвзятые медики говорят «парасексуальный», имея в виду необычную практику коитуса. Но вообще-то, парасексуальный процесс это слияние вегетативных клеток с возникновение генных диплоидов. Так бывает у грибов.

— Знать буду это я теперь, — отреагировал Фред, — а какая причина этих действий была?

— Кевин придумал, как копать комету-мумию лопатой для PR, — ответила Хорти.

— Охереть… — не выдержал Нойон.

— Что курили? – практично полюбопытствовал Юнис.

— Запись с обзорного модуля левого борта посмотри, — спокойно предложила она.

Вот в чем удобство отсутствия приватности: вместо того, чтобы пересказывать диалог, рискуя упустить что-либо, можно просто сослаться на запись. Пока капитан и четверка любителей пари знакомились в записи с PR-концепцией космической лопаты, Хорти со свойственной ей экспрессией, убедила Кевина нарисовать эскиз к лопата-шоу. Обладая профессиональной сноровкой и при помощи файнарт-приложения в компьютере, он за несколько минут создал нечто, похожее на плакат о труде шахтеров в КНР эпохи Мао.

— Круто, — оценила Хорти, — но где же скафандр?

— Я не могу вообще все сразу, — проворчал Кевин и начал подбирать шахтеру-ударнику коммунистического труда стильный космический гардероб.

Он еще не успел завершить эту тонкую процедуру, когда остальные, ознакомившись по видео с концептуальным диалогом, обратили взоры на его творчество.

— Офигеть, ретро! — восхитилась Ритти.

— Каменоломни ужаса! – высказался Нойон

— Кажется, — произнес Вэлент, — я знаю лучшего кандидата на эту роль.

— Я тоже! – заявил Юнис.

— Напишите на бумажках и сравним, — приложила Ритти. Они синхронно кивнули, затем черкнули нечто на листках для заметок, и отдали Фреду Йошиде, спонтанно решив, что функция арбитра принадлежит капитану.

— Одно имя вижу тут я, — произнес он, — это Ларс Моллен.

— Реально! – поддержала Хорти, — Ларсу и Инге по 85 примерно, они еще могут помнить времена, когда требовалось вручную лопатой бросать уголь в топку парового котла.

Кевин поскреб обеими пятернями жесткую рыжую шевелюру и с сомнением произнес:

— Не факт, что они помнят. У них эйдж-реверс сделан векториком sizif. Биологический возраст откатился более-менее корректно, но в глубине мозгов как блендер поработал.

— Спросим-узнаем! — бодро, но не совсем уверенно отреагировала Хорти. Она знала, что парочка Моллен, датчане, в конце прошлого века работавшие морскими спасателями в Гренландии, плохо ориентируются в событиях, предшествовавших воздействию sizif. С недавними событиями — никаких проблем, но старая часть памяти стала кашей.

— Уиджи, разбуди Молленов и пригласи их сюда, — скомандовал Фред второму роботу-шримпоиду, кстати оказавшемуся на мостике.

— Выполняю, — ответил робот и прыжком исчез в трубе-коридоре.

Кевин снова поскреб шевелюру и вздохнул.

— Кэп, а обязательно было сразу будить? Мы ведь не прямо сейчас копаем комету. У нас даже еще лопата годная не сделана. — Не ради лопаты разбудил их я, — ответил капитан Йода, — но по просьбе личной их. До конференции-телемоста с Алкйоной за четверть часа.

— Сейчас уже 5 ноября, ровно год полета Алкйоны, — добавил Нойон.

— А почему в такую рань? – удивилась Ритти.

— У нас рань по Гринвичу, а конференция назначена по Шри-Ланке, это +5 часов.

— Э-э… Это зачем по Шри-Ланке?

— Это в память Артура Кларка, он жил на Шри-Ланке и придумал «Свидание с Рамой».

…

8. Внезапное сходство плазменного звездолета и пароходофрегата.

По успевшей сложиться схеме конференций-телемостов, Ликэ Рэм и Зенон Пекош для оптимизации видеосъемки разместились на подковообразном диване в медиатеке. Но в отличие от предыдущих случаев, они оделись экзотично: попытавшись воспроизвести ланкийское сари и саронг соответственно. Казалось бы, несложно обернуть вокруг себя прямоугольный кусок яркой разноцветной ткани. Но добиться изящества не удалось. С другой стороны, главное не изящество, а ощущение этнического колорита. Ради этого экипаж дополнительно украсил медиатеку — оригами-слоном, сложенным из огромного листа упаковочной бумаги (несколько таких листов остались в грузовых контейнерах). Слон получился тоже не очень изящный, но более-менее узнаваемый. …Итак: корабельные часы Алкйоны, временно переведенные на часовой пояс Коломбо, показали 5 утра. Это значило, что видеоряд и ответы, транслируемые в эфир, достигнут Земли примерно в 9 утра (также по Коломбо). Первый пакет вопросов был отправлен с Земли сразу после полуночи и соответственно получен около часа назад. У экипажа было некоторое время, чтобы скомпоновать их и распределить между собой… Теперь — поехали!

КАКОЕ СХОДСТВО МЕЖДУ «РАМОЙ» (ИЗ НФ-КНИГ КЛАРКА) И ЧУБАККОЙ? КАК ПРОДВИГАЕТСЯ КОММУНИКАЦИЯ С ДЖАМБЛЯМИ? ЧТО ВЫ СМОГЛИ УЗНАТЬ О НИХ И СООБЩИТЬ ИМ О НАС, ЛЮДЯХ?

Зенон Пекош предусмотрительно поставил на журнальный столик перед видеокамерой цилиндрический стаканчик и мини-кочан брюссельской капусты, затем пояснил.

— Перед вами приблизительные модели Рамы и Чубакки. Как вы видите, диаметр у них одинаков (для наглядности он положил мини-кочан на горловину стаканчика), но Рама больше по высоте в два с половиной раза, а по объему в три с лишним раза. Перейдем к конструкции. О Раме нам все известно со слов Артура Кларка…

Зенон отложил мини-кочан, взял стаканчик и покрутил перед глазком видеокамеры.

… — Это идеальный цилиндр, диаметром 20 и высотой 50 километров. Он пустотелый и вращается, за счет чего на внутренней стенке действует центробежная гравитация. Там создан угловатый искусственный ландшафт, который частично заливается водой, когда внутренний светильник вроде синтетического мини-солнышка прогревает поверхность. Тогда просыпается местная живность. После выключения светильника все замерзает. А детали лучше прочесть в книге. Теперь Чубакка…

Сказав это, Зенон поставил стаканчик и взял в руку мини-кочан.

… — Модель немного отличается, лучше по фактуре подошла бы цветная капуста, зато у брюссельской общий вид ближе к сфере. Так вот: ключевое отличие Чубакки это метод изготовления. Если Рама у Кларка явно сделан привычным нам путем строительства из механически обработанного металла, то Чубакка выращен из силикатного композита с разнородными вкраплениями. Именно выращен, как циклопический овощ. Наше первое впечатление было, что это астероид Маленького Принца, захваченный баобабами. Эту очаровательную сказку Экзюпери большинство из вас, вероятно, помнят… Разумеется, Чубакка образовался как-то иначе, но бесспорно он выращен. Те черты фрактальности, которые мы в нем наблюдаем, свойственны только самоорганизующимся объектам, как например, растущие кристаллы или живые существа… А о коммуникации с джамблями лучше расскажет Ликэ, — он сдвинул свои импровизированные модели в сторону.

Ликэ Рэм установила на их место широкоформатный планшет, взяла локальный пульт, выключила свет, и выключила воспроизведение некой записи на планшете.

— Внимание на экран, леди и джентльмены! Вы видите диалог негуманоидных существ, происходящий методом асинхронного обмена фигурными цветовыми пятнами. Как вы думаете, можно ли найти в этом диалоге что-то вроде слов, записанных алфавитом или слоговым письмом?.. – она сделала длинную паузу, и сообщила, — …Ответ негативный, поскольку это псевдо-хаотичная пиктографией, в ней нет привычного нам порядка или последовательности, выраженной в строчках или столбцах…

Она сделала паузу, включила свет, и продолжила. … — То, что вы видели, не имеет прямого отношения к джамблям. Это диалог кальмаров Гумбольдта, стайных океанских хищников средних глубин. Я выбрала их для примера, чтобы показать, какого рода задачу мы решаем. Замечу: кальмары Гумбольдта живут на одной планете с нами, так что сходства с нами у них намного больше, чем у джамблей. Однако, есть нюанс: джамбли, как и мы, это существа, владеющие технологиями…

Ликэ снова сделала паузу, после которой повторила: … — Джамбли, как и мы, это существа, владеющие технологиями. Создание технологий требует математики, а некоторые разделы математики, например двоичная арифметика, являются единственными. Они одинаковы для всех существ во всех вселенных. Менее универсальные разделы: формальная логика, теория множеств, теория топосов, теория графов, алгебраическая геометрия в каком-то виде точно есть у джамблей, но разница в формалистике может стать серьезной проблемой. Пока мы синхронизировались с ними только по двоичной арифметике, по естественно связанной с ней булевой алгебре, и по практической навигации. Еще раньше мы синхронизировались по кодировке картинок, получив возможность согласовать относительное маневрирование. Важная деталь: нам удалось синхронизировать вопросительную конструкцию. Пусть не универсальную, но позволяющую сообщить, что мы просим заполнить пустое поле в формуле или выбрать какую-либо из нескольких предложенных альтернатив. И, пожалуй, последнее…

После еще одно паузы, она добавила: … — По рекомендации ЦУП MOXXI мы передали джамблям серию картинок, которые придуманы в 7-м комитете ООН. Синхронизация по этим картинкам не состоялась, что нетрудно было предвидеть. Картинки 7-го комитета ориентированы на инопланетян из ненаучного фэнтези, вроде эльфов Толкиена. Так или иначе, мы получили от джамблей графическую схему — допустимое продолжение нашего маневра до абордажа. Попросту говоря: они пригласили нас в гости. Примерно через три года с четвертью, если маневр пройдет по плану, мы воспользуемся этим приглашением. Пока больше ничего.

…

ГОД У ВАС НЕТ ПРИВАТНОСТИ, ВСЕ ВИДНО. НАСКОЛЬКО ЭТО ТЯЖЕЛО? ЧТО ЗАМЕНЯЕТ (ЕСЛИ ЗАМЕНЯЕТ) ВАМ СОЦИАЛЬНУЮ ЖИЗНЬ? НЕ НАДОЕЛИ ЛИ ВЫ ДРУГ ДРУГУ?

Зенон Пекош положил ладонь на плечо Ликэ и чуть ироничным тоном произнес:

— Учитывая наш телесно-эмоциональный стиль поведения в быту, это очень тяжело для наблюдателей с твердыми моральными устоями — кажется так их принято называть. Что касается нашего отношения к нулевой приватности: порой мы делаем что-то не так, как хотелось бы — тогда неприятно, что у этого куча посторонних свидетелей. Но подобные эпизоды случаются не очень часто, и это не проблема. Что касается социальной жизни: конечно, общение друг с другом и с тремя дюжинами роботов, не заменяют таковую. И поэтому мы просто участвуем в земной социальной жизни через инфосеть. При чтении ленты новостей дистанция не ощущается. При обратной связи все сложнее. Несколько часов между вопросом и ответом — это дискомфортно. Однако, не настолько, чтобы мы делали из этого трагедию. При общем позитивном настрое, к таким вещам можно даже относиться с юмором.

— С готичным юмором в стиле «Бала вампиров» Романа Полански, — добавила Ликэ.

— О! Поскольку ты взяла слово, ответь: насколько в баллах от 0 до 10 тебе надоел некий Зенон Пекош? 0 — совсем не надоел, 10 — ужас, как надоел, прочие баллы переходные.

Ликэ Рэм сделала задумчивое лицо и драматическим тоном продекламировала:

— Ты оставался бы собой, не будь ты Пекош! Что Пекош? Разве так зовут На шее голову со стрижкой «ежик»? Что имя? Спирт по вкусу спирт, Хоть спиртом назови, хоть этанолом. Ты под любым никнеймом был бы Тем долбоящером, какой ты есть. И назовись хоть капибарой-водосвикой, Ответ, короче: минус 30 баллов!

Зенон почти мгновенно отреагировал экспромтом по мотивам того же шекспировского диалога Ромео и Джульетты на балконе:

— Минус 30 баллов! Звездный демон, Во мраке межпланетной пустоты Ты светишь, как учебник камасутры Партнера вдохновляя мастерством Как инкарнация богини Лакшми!

После этого они весело фыркнули, давая понять, что переходят к следующему блоку вопросов.

СКУЧАЕТЕ ЛИ ВЫ ПО ЗЕМЛЕ? КАК ВАМ ВИДИТСЯ ЗЕМНАЯ ПОЛИТИКА ТАК ИЗДАЛЕКА? КАКОЙ ВЫ ПРЕДПОЛАГАЕТЕ УВИДЕТЬ ЗЕМЛЮ, КОГДА ВЕРНЕТЕСЬ?

Ликэ Рэм на полминуты вышла из обзорного поля камеры телемоста, затем вернулась с маленьким глобусом. Покрутила его и произнесла, будто рассуждая вслух:

— Казалось бы, скучать по Земле, как планете вообще — невозможно. Люди скучают по конкретным местам. Саванна Танзании, ледники Непала, кафе Делириум в Брюсселе с розовым слоником на вывеске, лабиринты тростника на рукотворном ливийском озере Феззан в тумане… Но перед стартом мы крутились на околоземной орбите и картинки Земли отчасти смешались в воспоминаниях. И теперь мы скучаем уже не конкретно по каждому симпатичному месту, а по всему этому бело-голубому шарику…

Она сделала паузу и сова покрутила маленький глобус. …Политика издалека видится специфически. Нелепая мышиная возня, раздувшаяся до деструктивного культа. Затянувшаяся игра в воображаемый бисер. Как там наставник брокеров объяснял в фильме «Волк с Уолл-стрит»: Это все химера, хумера, хумер его поймет, что это! Пыль в глаза! Этого ничего нет ни в природе и нигде! Это не материя, этого нет в таблице Менделеева! Это все гребаные сказки. Мы ни хрена не создаем, мы ничего не строим… Я цитировала по памяти. Такое объяснение пригодно не только для фондовой биржи, но и для большой политики.

Ликэ замолчала и посмотрела на Зенона. Он кивнул:

— С политикой понятно. Теперь о том, какой мы предполагаем увидеть Землю через…

— …Много-много лет, — договорила Ликэ, — да, перейдем к этому.

— О политике, — продолжил он, — уже сказано. Мы предполагаем НЕ увидеть этого, когда вернемся. Мы не предполагаем, что политика и фондовая биржа вовсе исчезнут, однако надеемся, что все эти… Гм… Хумеры будут сконцентрированы в квартале бутиков, где модные кутюрье рекламируют для альтернативно одаренных персон бальные платья из золотой фольги с алмазной инкрустацией на заднице, и прочее в таком роде. Там это не причинит никому серьезного вреда. И с другой стороны: мы НЕ предполагаем увидеть осуществленную утопию по схеме неооптимизма доктора Опира из книги Стругацких «Хищные вещи века» или по схеме бетризации из книги Лема «Возвращение со звезд». Короче: мы не определили, что предполагаем увидеть, и пока говорим лишь о том, что предполагаем НЕ увидеть. Как-то так.

ПРАВДА ЛИ ЧТО ВАШ ПОЛЕТ МОЖЕТ ПРДЛИТСЯ МНОГО ДЕСЯТИЛЕТИЙ? СТРАШНО ЛИ ВАМ, ЧТО ВЫ ТАК ДАЛЕКО И НЕКОМУ ПОМОЧЬ? ЕСТЬ ЛИ У ВАС «ПЛАН-Б» ДЛЯ ПРОБЛЕМНЫХ СЛУЧАЕВ?

Зенон нарисовал пальцем в воздухе длинный-длинный эллипс.

— Это правда. Есть несколько возможных сценариев возвращения, и какой из них будет реализован, зависит от динамической структуры гелиосферы за орбитой Нептуна. Наш двигатель, выбрасывая плазму, создает сильное магнитное поле. Оно взаимодействует с ионным ветром гелиосферы, и это стало главным фактором нашего быстрого разгона в начале полета. Теперь тот же ветер мешает нам тормозить. В некотором смысле мы как пароходофрегат. Были такие корабли в середине XIX века. Кроме парусов фрегата, они имели паровой двигатель, на котором шли при неблагоприятном ветре. Но здесь ветер — ионный, и нельзя убрать паруса, они возникают сами собой при включении плазменно-фюзорного двигателя…

Тут Зенон поставил на столик в фокусе видеокамеры — маленькую пластиковую модель античного парусника с исторически абсурдной дымовой трубой и гребными колесами. … — Так мы выглядим: наши гребные колеса со слабой машиной работает против ветра. Получается очень медленно. Хотя, когда мы уйдем вдвое дальше орбиты Нептуна, есть вариант оседлать ионные мега-вихри. Где-то там солнечный ветер сталкивается с иным ветром: межзвездным. В энциклопедии есть картинки-схемы этого феномена по весьма отрывочным данным, полученным от зондов серии Voyager и New Horizons. С чем мы встретимся на самом деле — вопрос открытый, и ответ определит время возвращения. А сейчас я попрошу Ликэ ответить на второй вопрос, пока я хожу за ответом на третий.

Он исчез из поля видеокамеры, а Ликэ, устроившись на диване поудобнее, сообщила:

— Страх, вообще-то, спутник любой жизни… Кроме жизни джамблей, быть может, но в данный момент речь о людях. Человек, даже фанатик ЗОЖ и ОБЖ, может умереть по совершенно посторонним причинам в любую минуту. 11 сентября 2001 примерно две с половиной тысяч клерков погибли в башнях WTC при теракте. Менее массовые случаи считаются банальностью. ДТП, электро-аварии и все такое. Рискуем ли мы с Зеноном в большей мере, чем клерки в NY-city? Неизвестно. Считать космические миссии чем-то чудовищно опасным это реликт 1-й Космической эры, когда жизни миллионов людей с легкостью приносились в жертву дурным амбициям лидеров доминирующих империй. Сейчас 3-я Космическая эра. Иная. Без патологического героизма… Вот, кстати, Зенон принес планы-Б.

Зенон Пекош триумфально водрузил на стол полторы дюжины увесистых книг в ярко-оранжевом пластиковом переплете, и пояснил:

— Это детальные планы-Б, поделенные по моделям экстремальных ситуаций. Их копии имеются в памяти бортового компьютера, а это твердые копии для случая, если память компьютера окажется недоступной. Это одна сторона ответа, а другая сторона, это мы. Наши биографии доступны в сети, так что напомню кратко: и у Ликэ и у меня в жизни произошло нечто, близкое к разрыву организма в клочья. Вот, чтобы не погибнуть, мы применили к себе глубокую генную модификацию: векторик Jefirra. Данные о нем тоже доступны в сети. Не обошлось без побочных эффектов, но ключевой момент: убить нас намного сложнее, чем природного хомосапиенса. Это позволило методистам MOXXI, создающим планы-Б, сосредоточиться на моделях ЧП, смертельных даже для нас. Так получилась высокая надежность проработки, — Зенон хлопнул ладонью по стопке книг, содержащих «планы-Б», дав понять, что вопрос исчерпан, и перешел к следующему.

ДУМАЕТЕ ЛИ ВЫ ОБ УСТРОЙСТВЕ ВСЕЛЕННОЙ (ЕСТЬ ЛИ МЫСЛИ О БОГЕ)? ЧТО ВЫ ДУМАЕТЕ О ДЖАМБЛЯХ (И ВООБЩЕ О СВЕРХЦИВИЛИЗАЦИЯХ)? ИСХОДИТ ЛИ ОТ ДЖАМБЛЕЙ УГОРОЗА ДЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА?

Прежде чем ответить, Зенон отодвинул в сторону маленький глобус и поставил в центр предмет, похожий на глобус, только прозрачный, в глубине которого виднелись всякие бесформенные полупрозрачные неоднородности, окрашенные в ярчайшие цвета.

— Вот модель астрономической вселенной. Его диаметр 18.6 сантиметров, а масштаб: в одном сантиметре 10 миллиардов световых лет. Вы напрасно будете искать здесь нашу галактику. Она слишком мала. Даже местная группа галактик слишком мала. Но, вот в центре показано алое пятнышко, полмиллиметра или 500 миллионов световых лет. Это сверхскопление Ланиакеи, оно объединяет около ста тысяч галактик, включая нашу. У зрителя, ранее не увлекавшегося астрономией, возможно, возник вопрос: почему мы в центре вселенной? Ответ такой: мы по определению в центре нашей астрономической вселенной, поскольку она ограничена теоретическим радиусом нашего наблюдения. По причине расширения Хаббла, мы не видим то, что лежит дальше, чем условная граница, которая начала удаляться от нас со скоростью света 13.7 миллиардов лет назад — когда расширение Хаббла только стартовало после события, условно называемого Большим взрывом. Неизвестно, как далеко простирается физическая вселенная, но за радиусом наверняка что-то существует, поскольку излучение нашей условной астрономической границы — неоднородно. Мысли о боге библейского типа выглядят неуместными, ведь наблюдаемая картина характерна не для какого-то целенаправленного творения, а для термодинамического хаоса с частичной самоорганизацией…

Зенон небрежно крутанул астрономическую вселенную на подставке-подшипнике. … — Исходит ли от джамблей угроза для человечества? Если коротко: нет. Рассуждения философов-алармистов в стиле «Темного леса» Ли Цысяня о том, что все цивилизации являются охотниками друг на друга, опровергается не только теорией летающих коров, изложенной Юлианом Зайзом почти 10 лет назад, но уже и практикой: фактом нашего длящегося контакта с Чубаккой. Хотя, есть нюанс… — он подмигнул Ликэ. Она улыбнулась и подхватила:

— Точно, есть нюанс. Сам факт существования джамблей и контакта с ними становится фатальным для той философии, которая много веков обосновывала нелепое социальное устройство практически во всех странах на Земле. Но крах такой философии ничуть не опасен для человечества. Скорее наоборот. Ладно, не будем о политике. Разве что если придут вопросы об этом ко второй части телемоста. Встретимся в эфире через 8 часов.

…

9. Эксцесс космического телемоста и полуразумное человечество.

Преподавательский угол кампуса EMU (Восточно-Средиземноморского университета), состоящий из нескольких таунхаусов, не являлся особо тихим местом. Тут происходили вечеринки, причем порой посреди ночи (хотя не особенно громкие, в отличие от пляжей Фамагусты и от звездного городка неподалеку). Так что Кристина Штеллен не слишком удивилась, проснувшись ночью от двух характерных факторов вечеринки: голосов под музыку (хотя не очень громких) и запаха, сопровождающего кулинарные процедуры с применением первобытного кухонного очага, оборудованного посреди бэкярда. Была, впрочем, странность: кто организовал это? Одни соседи — Ашока и Тилини Нарликар, в настоящее время находились в Коломбо, а другой сосед – профессор Филипп Уэллвуд, гостил в эмирате Умм-эль-Кювайн. Оставался вариант: дети. Хлоя и два ее бойфренда: Олли и Нигиг. Но они зашли бы в дом, чтобы пошакалить на предмет кухонной утвари, каких-нибудь специй и хорошей выпивки. Тогда кто же?

Аккуратно, чтобы не разбудить бывшего мужа (отлично спавшего при любом шуме, не связанном с угрозами), Кристина встала, накинула халат и вышла на балкон… У-упс!

— Дедушка Хлотар, как ты тут оказался?.. — удивленно спросила она у первого узнанного персонажа из четверых у очага, и тут узнала трех остальных, — …О, черт это же…

— Извини, детка, — откликнулся Хлотар Нарбо, — мы не хотели будить тебя и Вальтера…

— Тише, я сейчас спущусь, — перебила Кристина.

Она быстро сменила халат на спортивный костюм для пробежек, застегнула липучки на кроссовках и вышла в бэкярд.

— Ох, Кристина, извини нас за беспокойство… — начала Камилла Далансон, хотя одетая в стиле марсельских моряков, но все равно элегантная.

— Брось, все нормально, — перебила Кристина, обняв одновременно ее и дедушку, — а как Фанни и Вилли оказались в вашей компании, или вы в их?

— Видите ли, фрау Штеллен, — сказал Вилли Морлок (в прошлом юный террорист RAF, а последние 7 лет министр прогресса Ливии), — мы четверо рыбачили в заливе Сирт. Там недавно заработал первый фудотрон для средиземноморской акватории, что привлекло последовательно всю пищевую цепочку, до крупной хищной рыбы включительно. Что касается конкретно этого превосходного тунца, то его добыла Фанни.

— Я расскажу эту сагу, когда придет время! — торжественно добавила доктор Фанни Шо (научный сотрудник NASA эры первого марсохода, а ныне консультант MOXXI).

— Scheisse! — машинально воскликнула Кристина, только сейчас заметив, что жарится на металлической сетке над первобытным очагом, — Сколько весит этот тунец?!

— 38 фунтов минус голова и потроха, — сообщил Морлок.

— Мы решили, — продолжил Хлотар, — что вчетвером нам не сожрать, нужна компания, и удачно подвернулся грузовой борт из аль-Брикату в Фамагусту. Я вспомнил, что вы оба любите тунца, и Вилли, пользуясь служебным положением, устроил автостоп.

— Авиастоп, — пунктуально поправил ливийский министр.

— Это даже вшестером не сожрать, — заметила Кристина, — более двух кило на нос. Хотя, возможно, если вы останетесь до завтра…

Хлотар ласково похлопал внучку по попе.

— Конечно, мы останемся! Не для того ведь мы летели 700 миль из залива Сирт на Кипр, чтобы побыть тут всего несколько часов. И профессор Уэллвуд любезно разрешил нам пожить в его апартаментах. Он на некоторое время предпочел учить здешних студентов дистанционно, поскольку… Э-э…

— Поскольку, — подхватила Камилла, — его эпатажный и загадочный роман с принцессой Жасмин переходит на очередной новый уровень.

— Знаете, чего я не понимаю? — произнес Моррлок, — Я не понимаю: почему мы привезли образцы трех финиковых алкогольных напитков и все еще ни капли не выпили?

— Нетактично было бы начинать пить без генерала Штеллена, — ответила доктор Шо.

— ОК! — Морлок кивнул, — Тогда я предлагаю разбудить генерала. Лучше это сделает его любимая не жена, чем какой-нибудь имбецил из 7-го комитета ООН.

— При чем тут 7-й комитет? – насторожилась Кристина

— Проблема в том, — вмешалась Фанни Шо, — что у вчерашнего феерического телемоста с Алкйоной было не две части, а три. Третья, неформальная, завершилась, когда мы, уже сообразив, к чему идет дело, полетели сюда. А сейчас на видеоблогах это чудо набирает миллион за миллионом просмотров.

Хлотар Нарбо отвлекся, чтобы перевернуть тунца на сетке, а Кристина успела первично обдумать услышанное. Чтобы разобраться требовалось знать больше, поэтому пока она задала самый общий вопрос:

— Слушайте, а насколько все плохо по шкале от «мелкая пакость» до «полная жопа»?

— Исходя из моего профессионального опыта в PR, — произнесла Камилла, — такая штука эквивалентна по твоей шкале примерно четвертинке полной жопы.

— Что ж, в таком случае, я иду будить Вальтера, — констатировала Кристина.

…По пути она успела почувствовать себя Алисой в Зазеркалье. В компании у очага все казались прочти ровесниками, где-то вокруг 50 лет, однако Кристина знала, что Вилли Морлоку и Фанни Шо по 80 с плюсом, а дедушке Хлотару 94. Упомянутый профессор Филипп Уэлвуд отметил 105-летие и возраст не мешает его чувственным отношениям с принцессой Жасмин бин’т Джуни аль-Муала, ровесницей Кристины. Некоторым людям кажутся ужасными этот и другие эффекты доступных генетических векториков. Среди верующих не редкость мнение, будто векторики это знак сатаны, а доля верующих еще велика даже в развитых странах. Поэтому в позапрошлом году с такой легкостью были начаты «войны крови» — акты о дискриминации тех, кто модифицирован векториками. Случились жесткие эксцессы, часть актов распалась, часть забылась, часть продолжала действовать, и никто не понимал, что дальше. Ситуация спонтанно расползалась…

…Тут поток мыслей Кристины прервался, поскольку она нос к носу столкнулась с уже проснувшимся и одевшимся бывшим мужем.

— Доброе не утро, — со слегка мрачной шутливостью приветствовал он, обнял ее, нежно чмокнул в нос, и спросил, — что за хрень случилась?

— Почему ты решил, что случилась хрень? — спросила она, встречно чмокнув его в нос.

— По ряду причин. Например, есть примета: если меня будит твой возглас: Scheisse!, то наверняка случилась хрень. А уж если ночью здесь нарисовался Вилли Морлок…

— В общем, да, хрень, — подтвердила Кристина, — доктор Шо сообщила, что у телемоста с Алкйоной получилось не две части, а три, так что 7-й комитет поднимет вой.

— Натурально, хрень, — заключил генерал, — надеюсь, я успею узнать детали раньше, чем какой-нибудь имбецил оттуда начнет трезвонить мне.

— Удивительно, Вальтер! Знаешь, ведь Морлок тоже применил слово «имбецил».

— Пф! – фыркнул он, снова обнял Кристину, и они двинулись к первобытному очагу.

Под жареного тунца и отличное финиковое вино, история телемоста покатилась, как по маслу. Вкратце: после первой части, аудитория не удовлетворилась ответами на ряд актуальных (по ее мнению) вопросов. Больше всего запросов на пояснения для второго круга телемоста пришло по трем пунктам: 1) Почему политика это «хумера» и что нелепого в социальном устройстве? 2) Что такое утопии по схеме неооптимизма и по схеме бетризации? 3) Чему человеческому все-таки угрожают джамбли?

Ликэ и Зенон доходчиво ответили:

1) Политика основана на макро-ценностях, неизменных со времен фараонов. Все макро-ценности это, по существу, культ иерархии, иногда называемый социал-дарвинизм. Это пирамидальная схема, в которой каждый вышестоящий ярус путем агрессии или угрозы голодом принуждает нижестоящих к какой-то форме труда. Копните любого политика, рассуждающего про «свободу, равенство, братство» — и увидите интерпретацию в стиле романов Оруэлла «Скотный двор» или «1984». Но модель Оруэлла придумана для очень условного мира, а на реальном субстрате такая конструкция стала рушиться, хотя на ее поддержание тратилась львиная доля производимых благ. Тогда оказалось, что социал-дарвинизм не нужен для реальной жизни. Бытовой обычай продолжил крутить колеса микроэкономики и кое-как производить сумму благ, которой кое-как хватает обычным жителям. Теперь вывод: человечество 40 веков зря кормило прожорливую «хумеру».

2) Неооптимизм и бетризация это мысленные эксперименты великих фантастов 1960-х, рисующие общества, свободные от социал-дарвинизма, где устранены агрессия и страх голода. Самое любопытное и парадоксальное это сомнения самих фантастов по поводу своих экспериментов. Агрессия и голод это социальное зло, но вдруг это меньшее зло в сравнении с безопасностью и благополучием? Что если общество деградирует без этих традиционных факторов зла? Сомнения оказались так сильны, что благополучные НФ-общества в новеллах-экспериментах показаны антиутопиями. Это можно считать очень хорошим тестом на шизоидную суть макро-ценностей и общества, основанного на них. Вспомним, что цивилизация строилась для защиты от агрессивных угроз и расширения доступа к ресурсам. Если эти цели объявлены гибельными, то весь смысл распадается.

3) Существование джамблей сломало философский миф о человечестве, как феномене вселенского значения. Человечество оказались лишь одной довольно слаборазвитой из множества цивилизаций, причем ошибочно выбравшей ориентиры (ясно, что джамбли достигли технологического могущества не на пути «устойчивого развития»). Вместе с мифом сломалось доверие массового человека к «ведущим мыслителям», ведь они, как оказалось, направляли человечество в тупик (смотрим выше о макро-ценностях).

Так завершился второй круг телемоста, вылезший за грань политкорректности, но не до громкого скандала. Кто мог предсказать, что последует третий (неформальный) круг, на котором астронавты, получив уже через эхо-конференцию новые вопросы, ответили так жестко, что многие комментаторы назвали это буллингом. Ликэ и Зенон рекомендовали публике новую книгу Эрика Лафита: «Покидая муравейник: разум и звезды». Прошлая книга Лафита: «Галактика как жемчужная ферма» вышла в позапрошлом году и, в силу стечения обстоятельств, за несколько месяцев предсказала открытие 9I/Чубакка. Таким образом, книга стала бестселлером, а 30-летний Лафит (в прошлом журналист и саунд-мастер рэп-команды) получил известность. Его «Покидая муравейник: разум и звезды» разошлась быстро и за счет известности автора, и за счет шокового содержания. Ликэ и Зенон (хорошо знакомые с Лафитом) щедро добавили тяги к продвижению этой книги, представив ее на третьем круге телемоста, и сообщив, что там доступно объяснено про неооптимизм, про бетризацию, и про человечество, как полуразумную расу…

…Сейчас, выслушав эту историю под (как уже отмечалось) жареного тунца и отличное финиковое вино, Вальтер Штеллен согласился с гипотезой Морлока, что какой-нибудь альтернативно-одаренный клерк из ГККИК ООН весьма вероятно позвонит. Подобные звонки — типовой продукт бюрократического зуда, составляющего основу деятельности каждого из семи Главных комитетов. И действительно: когда Штеллен, дожевав второй кусок тунца, нацелился на третий, послышалось тоскливое мычание. Такой сигнал был выбран для звонков из международных чернильниц высокого ранга.

— Штеллен слушает, — проворчал генерал в трубку, очень достоверно изобразив реакцию внепланово разбуженного человека.

— Мистер Штеллен, вас беспокоит 7-й Комитет по поводу ЧП, возникшем с телемостом Алкйоны, — произнес ровно такой голос, какого ожидал генерал (по опыту знавший, что подобные звонки чаще всего поручают мужским особям офисного планктона лет 40 без каких-либо талантов кроме обычной исполнительности), — моя фамилия Сервантес, я старший советник и руководство Комитета поручило мне разработать срочные меры.

— Сервантес? — переспросил генерал, заранее выбрав себе роль вульгарного солдафона, мозговую кору которого бороздит единственная извилина: след от фуражки, — А вы не родственник ли парня, который сочинил историю про рыцаря и ветряные мельницы?

— Нет, мистер Штеллен.

— Ясно. Значит, нет. А что вы тут говорили про ЧП?

— Если вы еще не знаете, мистер Штеллен, то я сообщаю. После планового телемоста с Алкйоной, случилось несогласованное продолжение. Там экипаж позволил себе грубые заявления о политике, религии и человечности. Также, экипаж прорекламировал книгу некого Лафита, состоящую из антинаучных эпатажных домыслов. Все очень серьезно, поэтому меры требуются безотлагательно.

— Бывает, — невозмутимо отреагировал генерал, — Значит, я сейчас отправлю дежурному менеджеру колл-центра месседж, чтобы он разместил на сайте MOXXI текст о том, что сказанное на неофициальной части телемоста не отражает точку зрения дирекции.

— Извините, мистер Штеллен, но ситуация слишком серьезна. Так просто ее не решить.

— Ясно. Что вы предлагаете, мистер Сервантес?

— Необходимо чтобы астронавты Алкйоны принесли публичные извинения всем людям, которым причинили моральный вред, — веско произнес советник 7-го комитета.

— Ясно. У вас уже есть текст публичных извинений, мистер Сервантес?

— Мистер Штеллен, я полагал, что вы захотите участвовать в составлении этого текста.

— Извините, мистер Сервантес, однако я специалист в контрразведке и в менеджменте астронавтики. А такие тексты должны составляться специалистом в сфере социальной информационной политики, иначе говоря: специалистами вашего профиля. Поэтому я рассчитываю получить соответствующий текст от вас.

В телефонном разговоре возникла пауза: клерк 7-го комитета совсем не ожидал такого поворота. Он думал, что (вероятнее всего) генерал станет возражать против идеи таких извинений, или (что менее вероятно) согласиться, однако на условиях своего участия в составлении текста. Но генерал согласился заранее и безоговорочно на текст, который появится из 7-го комитета. Клерк (из-за типичного узкого кругозора) не понимал, что у опытных офицеров спецслужб есть профессиональный принцип: в сложных ситуациях никогда не делать то, чего от них ждет противник. Генерал со своей стороны уже заранее просчитал варианты действий клерка. «Попав в непонятное» — в ситуацию «вы и только вы тормозите срочный процесс», клерк решит обратиться к сертифицированному для интернациональных организаций офисному AI-приложению ALLAM (Advanced Large Language Analytic Model). И через минуту этот цифровой суррогат копирайтера, родит многословный тематический уродливый микс, синтезированный из многих тысяч политкорректных шаблонов. Так и случилось. Чуть позже, чем через минуту, Сервантес прислал следующий текст:

Дорогие жители Земли — все, кого задело наше выступление 5 – 6 ноября! Сегодня мы обращаемся к вам с тяжелым сердцем и удрученным умом. Вы справедливо привлекли наше внимание к тому, что многие заявления, сделанные нами в ходе телемоста, были нечувствительны к человеческой видовой принадлежности. Теперь, прислушавшись к голосам тех, кому мы причинил боль, и проведя внутреннюю переоценку смыслов, мы понимаем влияние наших слов. Мы хотим выразить искренние извинения всем людям, которым наши слова причинили моральные страдания. Мы признаем, что наши высказывания были оскорбительны для человечества, как цивилизации и как вида разумных существ, и что они продвигали ту линию недопустимого уничижения человечности, против которой мы готовы бороться.

В момент произнесения мы не осознавали серьезности того, что мы говорим и как это может усилить вредные тенденции или причинить боль обществу, которое вынуждено сталкивается уже с многими проблемами из-за тенденции постгуманизма. Но теперь мы понимаем, что наше невежество усугубило ситуацию, и нам очень жаль. Этот опыт стал для нас поучительным напоминанием о том, что намерение не отменяет воздействия. Теперь нам очевидно, что мы должны продолжать свое самообразование в гуманистической области, чтобы гарантировать, что наши действия и слова совпадают с продвижением инклюзивности и уважения ко всем людям.

Мы также хотим поблагодарить тех из вас, кто вышел вперед, чтобы поделиться своими чувствами. Ваш смелый шаг по привлечению нас к ответственности стал уроком силы общества и важности постоянного диалога о человечестве и человечности.

Мы полны решимости добиться большего. Мы обещаем использовать эту ситуацию не только для размышлений, но и для того, чтобы стать более осознанными и внимательными людьми. Мы приветствуем продолжение диалога, и заявляем о нашей открытости для предложений о том, как добиться значимого прогресса в этом важном аспекте социальной гармонии и уважения.

Мы сознаем, что наши извинения приобретают ценность лишь в аспекте тех изменений, которым они помогают осуществиться, и мы готовы участвовать в этих изменениях. Мы надеемся заслужить ваше прощение своими будущими действиями. Искренне ваши, Ликэ Рэм и Зенон Пекош — экипаж космического корабля «Алкйона».

…Генерал быстро прочел текст и отреагировал:

— Ясно. В случае вашего информированного согласия, мистер Сервантес, я немедленно перешлю ваш текстовой файл и пояснения к нему в ЦУП для, опять-таки, немедленной отправки экипажу Алкйоны.

— Информированного согласия? – удивленно переспросил клерк 7-го комитета.

— Да. Надо понимать, что экипаж Алкйоны, получив такой файл с пояснениями, начнет обсуждать и пояснения и текстовой файл и метаданные этого файла. Их диалог быстро распространится в соцсетях Земли, ведь Ликэ и Зенон это очень популярные фигуры…

— Подождите, мистер Штеллен! Это надо отметить, как конфиденциальную тему!

— Это не будет иметь значения, — спокойно сообщил генерал, — рекомендую вам глянуть первый круг телемоста. Все события на борту Алкйоны становятся публичными из-за сплошной аудио-видеосъемки, данные от которой ловятся несколькими околоземными спутниками, принадлежащими разным пользователям.

…Некоторое время генерал слышал в трубке лишь натужное дыхание собеседника. На минуту возникло беспокойство, что у клерка, шокированного перспективой публичного обсуждения данного образца борьбы за политкорректность, сломается какой-нибудь из жизненно-важных контуров организма. Но обошлось: дыхание старшего советника 7-го комитета обрело условно-безопасные параметры, и затем его уста извергли поток слов. Общий смысл этой лексической каши сводился к тому, что ситуация сложная, и лучше избегать резонансного возбуждения общества. Не надо никому передавать этот файл, а случившийся телефонный разговор пусть останется лишь конфиденциальным обменом мнениями. Генерал не стал возражать, и советник, со вздохом облегчения, попрощался.

…Вилли Морлок иронично хмыкнул и прокомментировал:

— Это только начало.

— Разумеется, — лаконично согласился генерал.

— Начало чего? — удивленно спросила Кристина.

— Хейта, — пояснил он

— ООНовцы будут искать слабое звено, — добавила Камилла Далансон.

— Они уже нашли, — поправила Фанни Шо.

— Ты так полагаешь? И кто же?

— Я полагаю, это Эрик Лафит и его юная подружка-крокоан, Ханка Качмарек.

— Гм… — Камилла задумалась на несколько секунд, — …Пожалуй, вполне возможно.

— Почему они? — спросил Хлотар.

— Потому… — тут Камилла сделала жест, будто обняв нечто большое и круглое, — …Что экипаж Алкйоны на телеконференции сослался на книгу Лафита. К тому же Лафит был среди журналистов, глумившихся на стартовой пресс-конференции 7-м комитетом. И в отличие от прочих, Лафит не входит в какую-либо влиятельную корпорацию.

— Вообще-то входит, — как бы невзначай, сообщил Морлок.

— Вы не корпорация, а мафия, — возразила Камилла и добавила, — в хорошем смысле. И я поучаствую, если ваша мафия в деле.

Морлок утвердительно кивнул, а Фанни констатировала:

— ООН так и не научилась учитывать ливийский фактор.

— Что-то я запуталась! — призналась Кристина, — При чем тут подружка-крокоан? Кстати, крокоан это что?

— Подружка при том, что она подружка, — сказал генерал, — а крокоан это сленговое. Так называют глубокую модификацию человека векториками генов полуводных рептилий, например крокодилов, или амфибий, например саламандр.

— Аббревиатура от крокодил и антропос, — внесла Камилла ясность в словообразование.

…