Тихоня с искорками в глазах (СИ)

Ч. 4 Гл. 4

Глава 4

Дома Полина никак не могла успокоится: «Да что он о себе возомнил? Да как он вообще посмел со мной так разговаривать? — тихо и возмущенно бормотала она, бегая по комнате от дивана к креслу, от кресла к креслу-качалке, и снова к дивану. — Да если я только пожалуюсь на него отцу… — Полина замерла недоговорив, она вдруг неожиданно придумала, как она может расспросить отца о Тимуре, не вызвал, при этом, никаких подозрений. Не теряя времени, она помчалась на половину дома, на которой жил отец с Кристиной и сыном.

— Пап, — немного капризным голосом начала она, — когда мой водитель вернется? Долго он еще будет болеть? — отец сразу же насторожился.

— Ты не нашла с Тимуром общего языка? — забеспокоился он. — Он тебе грубит?

— Нет, что ты! Попробовал бы он грубить… просто ты же знаешь, как тяжело я привыкаю к новым людям. Понимаешь, я не знаю, что он за человек, и в его присутствии боюсь сказать лишнее слово. — По лицу отца было видно, что он сразу успокоился.

— Об этом не переживай. Конечно, о своих тайнах и секретах не стоит болтать во всеуслышание, но уж слишком бояться тоже не нужно. Тимура мне рекомендовал начальник нашей охраны, а ему я доверяю очень сильно.

— И чем это ему Тимур так приглянулся? — с легкой насмешкой спросила Полина, стараясь как можно дольше затянуть этот разговор. — Тимур служил под его началом в спецвойсках? В каком звании? — Полина старалась говорить равнодушным тоном, параллельно разглядывая страницы журнала, что попал под руку, она делала все, чтобы замаскировать свой интерес и ей это хорошо удалось.

— Нет, не служил, — отец задумался, припоминая, что ему говорил начальник охраны о Тимуре. — А! Вспомнил. Эдуард Захарович говорил, что у Тимура закрытое досье, но, когда он позвонил кому-то из своих друзей и спросил их о Тимуре, характеристики были самые положительные.

— Закрытое досье, — как бы между прочим удивленно спросила Полина, не переставая листать страницы, — и что это значит?

— Похоже он служил или работал в таком месте, информация о котором закрыта. — Полина замерла и уже не скрывая ни удивления, ни интереса, спросила:

— Он служил в разведке?

— Не знаю. Может просто работал под прикрытием. Не бойся. — поспешно сказал отец, заметив, как побледнела Полина, но истолковав это по-своему. — Если бы он представлял опасность, например, за ним охотились те, кто хотели бы ему отомстить, то его нам бы не порекомендовали!

Полина шла в свою комнату, отчетливо понимая, что она запуталась еще больше. Во-первых, ни о какой работе под прикрытием не может быть и речи, это с такими-то ушами… Она вспомнила о его ушах и задумалась. Почему он не исправит этот недостаток? Ведь это так легко и просто, были бы деньги. А может, все наоборот, и эти уши ему оттопырили специально, чтобы они отвлекали внимание от его внешности? А может он вообще был другим человеком, но ему изменили лицо? — Эти мысли так ее увлекли, что она захотела рассмотреть Тимура поближе. Взяв театральный бинокль, она выждала момент, когда он не мог ее видеть и стала рассматривать его кожу на лице, стараясь найти незаметные швы. Конечно у нее ничего не получилось. Тимур стоял спиной или вполоборота, а ей нужно было его видеть в фас. Полина не сдавалась, она перебралась в другую комнату и выбрав место поудобнее, снова стал рассматривать Тимура… и ничего необычного не увидела. Тогда она решила посмотреть на него «вживую», когда выпадет случай. Случай выпал через пару часов, ей срочно понадобилось ехать на деловую встречу. Она вышла из дома и села в машину, случайно глянула на Тимура и увидела, что он улыбается. Нет, у него не было улыбки, что называется «до ушей», и все же его глаза весело блестели.

— А чему это вы улыбаетесь? — подозрительно спросила она.

— Я не улыбаюсь, — совершенно неулыбчивым голосом, но при этом со все также, смеющимися глазами ответил Тимур.

— Улыбаетесь! — не сказала, а припечатала Полина. — И я хочу знать, почему? — Тимур поерзал немного на сидении, а потом сказал вопросительным тоном, глядя в окно:

— Вы обо мне наводили справки?

— Вы подслушиваете мои разговоры?! — ахнула Полина, не заметив, что тем самым она положительно ответила на его вопрос.

— Нет, что вы? — искренне ответил он. — Просто вы сегодня посмотрели на меня три раза, при чем, смотрели долго и внимательно, да еще и в бинокль. — Полина, не ожидавшая таких слов, густо покраснела, но Тимур смотрел на дорогу и продолжал рассказывать: — Первый раз из окна своей комнаты, когда я разговаривал с садовником…

— Но вы же стояли спиной к дому! — поразилась Полина. Тимур тяжело вздохнул, видимо ему не хотелось выдавать свои секреты, но выбора не было. — Я же стоял около машины, и в зеркало я вас видел. Потом вы долго смотрели на меня, когда я мыл машину. Ну и еще раз, когда я ждал, когда вы выйдете. Вы смотрели на меня из окна спальни вашего отца, — услышав слова Тимура Полина только и смогла, что вздохнуть с досадой, еще более обидной от того, что в тот момент очень гордилась тем, что она так все хорошо придумала и считала себя крутой шпионкой. Отца не было дома, значит, никто не стал бы приглядываться к окнам его спальни, которые к тому же были прикрыты шторами, и вот на тебе!

А Тимур, между тем продолжал: — Поскольку я понимаю, что с моей внешностью нечего и рассчитывать, что мной заинтересуется такая девушка, как вы, то такое необычное внимание к себе я объяснил тем, что вы получили обо мне какую-то информацию. То есть вы либо расспрашивали обо мне, либо что-то случайно услышали. Но теперь, из ваших слов я точно знаю, что расспрашивали. И мне это очень приятно, — весело закончил он. Полина сжала зубы (поскольку сказать ей было нечего), и как обычно молчала всю дорогу по очереди злясь то на Тимура (за то, что он такой наблюдательный), то на себя (за то, что она такая растяпа).

Но с этого дня что-то в жизни Полины изменилось. Сначала она этого не заметила, проснувшись на следующее утро подумала: «Какое хорошее утро!», — не обращая внимания на то, что за окном накрапывал противный затяжной дождь. Потом она с удовольствием стала выбирать себе наряд, и вот тут-то в ее голове впервые зазвенели тревожные колокольчики. Дело в том, что всю одежды Полине подбирал опытный дизайнер, хорошо знающий не только слабые и сильные стороны ее внешности, но и характер Полины и ее предпочтение в одежде. Чтобы облегчить себе выбор костюма, дизайнер сразу подобрала ей несколько комплектов, вплоть до аксессуаров обуви и сумочек. Полина экономила массу времени, поскольку ей не приходилось думать, что надеть и какие украшения выбрать, и так было всегда… вплоть до этого утра. Осознав эту странность своего поведения, Полина, будучи умным человеком, сразу поняла, что все это из-за Тимура, вернее из-за того, что у нее изменилось к нему отношение. Теперь это был не безликий временный водитель, а… кто? Полина с бешенством толкнула движущуюся дверь гардероба, и та с треском ударилась о стену.

Полина села на кровать, с ужасом понимая, что она не знает, что делать, поскольку еще ни разу не была в ситуации, когда за ней начинает ухаживать (а в том, что Тимур за ней ухаживает, она была точно уверена), мужчина, который ей по-настоящему нравится! Все ее подруги пережили подобное состояние еще подростками, а у нее такое случилось в первый раз, когда ей уже стало под тридцать. Полина шмякнулась на кровать раскинув руки в стороны, бездумно глядя в потолок. «Что делать? Что делать?», — мучительно думала она, и это был далеко не праздный вопрос. Полина знала себя, если она влюбится, то на всю жизнь и сила ее чувства будет такова, что, если любимый ее предаст, она просто не сможет больше жить. И вот сейчас Полина остро ощущала, что стоит на грани, еще один шаг и возврата не будет. В ней боролось дикое желание бросится в эту пучину, и пусть будет то что будет, и здравый смысл, который говорил ей, что этого человека она не знает, что глупо бросать ему под ноги свою жизнь, не узнав о нем, хотя бы самые общие сведения, а может он женат и у него двое или трое детей?

Полина была сильным и здравомыслящим человеком, когда первые волнения (от своего открытия, что ей понравился мужчина, которому и она, судя по всему, нравится), улеглись, она, приказала себе успокоиться, а потом трезво и непредвзято рассмотрела эту ситуацию. Она подумала, что в ее возрасте не пристало кокетничать и жеманиться, как восемнадцатилетней барышне, в то же время, Полина считала, что бросаться на шею первому встречному, только потому, что он обратил на тебя крошечку внимания — это значит не уважать себя. Что же делать? И снова встал вопрос, насколько мало она знает об этом человеке, чтобы строить хоть какие-то планы, и делать, хоть какие-то выводы. И тогда решение пришло само-собою. В первую очередь она должна узнать о нем как можно больше, причем ни от кого-то постороннего, а от самого Тимура. Полина внутренне ощутила, насколько это правильно. Разговаривая с ним, она будет видеть искренен он или нет, и тогда уже она поймет, как что ей делать дальше.

И вот на другой день она попросила отвезти ее в парк, который постепенно переходил в лес. Там находилось уединенное кафе, столики которого располагались под деревьями, создавая уют и некоторую романтичность. Это было спокойное, тихое место, там Полина решила и поговорить с мужчиной. Тимур, возможно и удивился такой ее просьбе, но выполнил распоряжение, не задавая никаких вопросов.

— Пойдемте в кафе, — предложила она, однако тон ее голоса был таков, что ослушаться он не мог. Они сели за столик, Полина заказала кофе, Тимур, чувствуя себя несколько неловко, повторил заказ Полины. Когда им принесли кофе, Полина, спокойно и уверенно, без иносказаний или других каких уверток прямо сказала:

— Вы правы, я наводила о вас справки, — Тимур взглянул на нее, видимо, несколько удивленный такой прямотой, но не издал ни одного звука, ожидая, что будет дальше. — Я не могла сказать, что меня интересуют сведения о вас, — продолжала она, — поэтому мои осторожные расспросы не дали мне тех ответов, которые мне были нужны. Я решила, что это очень глупо ходить вокруг до около, в то время, когда я могу получить все ответы, на интересующие меня вопросы, непосредственно от вас. Тем более, — добавила она, — что этот разговор останется между нами… во всяком случае, я надеюсь на это, — с нажимом сказала она и Тимур поспешно кивнул головой, а потом тихо спросил:

— И что вы хотите узнать? — Полина едва сдержалась, чтобы не сказать: «Все!», но понимая, что такой ответ невозможен, немного подумав спросила:

— Кто ваши родители?

— Понятия не имею, — широко улыбнулся он, но глаза его при этом стали такими холодными и беспощадными, что она растеряно спросила:

— Как это?

— Детдом, — коротко ответил он, и Полине стало так неуютно рядом с ним, что она едва сдержалась, чтобы сразу не ехать домой. Ее остановило только то, что она вдруг с удивлением ощутила, что не испытывает к нему этакой «бабьей» жалости. Тимур говорил и вел себя так, что к нему можно было испытывать все что угодно, только не жалость. Полина задумалась, чтобы еще такого спросить.

— Жена, дети? — она чуть замялась, спрашивая об этом. Он, разумеется, это заметил, но ничего не сказал и чуть улыбнувшись ответил вполне серьезно:

— Нет и нет.

— Вы уверены? — не сдержалась от иронии Полина, намекая на громкие скандалы звезд экрана, у которых обнаружилось огромное количество неофициальных отпрысков.

— Я уверен, — очень серьезно ответил Тимур, потом хотел что-то добавить, но потом передумал и поперхнувшись, закашлялся. Полина кожей почувствовала, что он хотел также иронично спросить у нее: «А у вас есть дети?», — но потом понял, что для нее такой вопрос будет очень болезненным, поэтому вовремя замолчал. Полине вдруг стало смешно. Разумеется, она не стала улыбаться, или хихикать, просто стало легко и просто, и она с большей уверенностью, что имеет на это право, продолжила «допрос» Тимура.

— Образование? — строго спросила она.

— ПТУ и командирские курсы, — коротко по-военному ответил он. Сочетание этих слов было настолько несуразное и несовместимое, что Полина искренне удивилась, но потом сообразила.

— А! — догадалась она. — ПТУ до армии, а в армии командирские курсы, — но Тимур отрицательно покачал головой.

— Сидевших в колонии для несовершеннолетних в армию не берут, — спокойно сказал он, не желая больше продолжать.

— Колония для несовершеннолетних… преступников? — неуверенно уточнила Полина. Тимур коротко кивнул, потом неохотно объяснил.

— Я с двумя друзьями сбежал из детдома, потом мы колесили по стране, потом осели и сколотили банду… — Полина вздрогнула, но Тимур смотрел в сторону и кажется этого не заметил. — Хорошо, что нас взяли пока мы ничего непоправимого не совершили, — глухо сказал он, и снова замолчал. Полина пораженно смотрела на его, чувствуя, что сейчас, в данный момент, она не имеет права спрашивать у него подробности жизни… пока не имеет. Поэтому она вздохнула и сказала с усмешкой:

— Внешность обманчива… вы больше похожи на плюшевого Чебу… — Полина запнулась, — похожи на плюшевого мишку, — продолжила она. — А на самом деле вон как все обстоит. — Полина замолчала. Молчал и Тимур, ожидая, что она скажет дальше, а Полина просто не знала, что делать, и как себя дальше вести. Тимур ни о чем не просил, ничего не предлагал, ничего не обещал, ни в чем не клялся, он лишь только смотрел на нее и ждал. И снова Полина растерялась, она понимала, что все зависит от нее, только ее решение и ее поступки будут иметь значение… для них обоих. Она не знала, она сомневалась, она попросту боялась. Этот разговор ничего не прояснил, а лишь еще сильнее все запутал. — Пора ехать домой, — сказала она, а про себя подумала, что теперь на плюнет на свое, и как следует возьмется на Тимура, разузнав о нем все, что только возможно, подключив (если понадобится отца и начальника их охраны). Из рассказа Тимура она поняла, что он способен на поступки, и теперь она хотела знать на какие.