Тихоня с искорками в глазах (СИ)

Ч. 1 Гл. 8

Глава 8

Элида увидела его первой, и это было очень хорошо, поскольку у нее было время и пережить шок, и подумать, что делать дальше. Михаил Крозов, один из той троицы, с которыми Катя тогда выпила, которые потом воспользовались е беспомощным положением и которого она ударила ножом в живот, устроился работать на завод, на котором работала и она. У Элиды помутилось в глазах, она помнила ту ненависть Кати, которую та ощущала к этому парню, но Элида понимала, что ничего с этой ненавистью она не будет делать. Она хотела спокойно жить и учиться, напитываясь знаниями этого Мира, чтобы воспользоваться ими в своем. Эта встреча все изменила. Не было никакого сомнения, что рано или поздно, он ее тоже заметит, и что тогда? Элиду бы больше всего устроил вариант, если бы он сделал вид, что знать ее не знает — это было бы наилучшим решением проблемы, теперь все зависело от Михаила. Она осторожно следила за ним, наблюдая, как он осваивается на новом месте. К ее удивлению это произошло почти мгновенно, не прошло и пары дней, как он обзавелся дружками, глядящими ему в рот и смеющихся над каждой его шуткой. Это было и неудивительно. Элида рассмотрела его ауру — ауру лидера, но такого грязно серо-алого цвета она еще не видела никогда. Вот тогда она ясно поняла, что добром их встреча никогда не закончится. Следующие события это только подтвердили.

Она почувствовала ту минуту, когда он увидел ее в толпе и мгновенно узнал, ощущение этого взгляда было сродни уколу иглы, когда портниха бывало нечаянно колола ее булавкой во время примерки платья. Элида надеялась, что у парня хватит ума не трогать ее и не задевать, но он был не таким человеком, чтобы так поступить. С этого дня она почувствовала, что за ней наблюдают. Осторожно, внимательно и… враждебно. Она ощущала этот взгляд постоянно, она не то чтобы боялась парня (ее магические силы позволили бы с ним справиться запросто), но ее беспокоило это внимание, и она понимала, что, когда открыто покажет свои способности, ей придется уйти навсегда, а Элида хотела еще здесь побыть, возвращение к Лоуту ее пугало до ужаса. Лоут это не Михаил Крозов.

Раньше она спокойно ходила после работы в вечернюю школу, засиживалась допоздна в библиотеке, теперь она старалась не ходить одна, старалась всегда держаться на людях, и все равно он ее выследил и в один из вечером дорогу ей преградила тройка парней.

— Что ж ты, лярва ходишь, не здороваешься, словно мы не знакомы? — грубо и оскорбительно, не оставляя ни малейшей надежды на мирное решение конфликта, спросил Михаил, и сплюнул ей под ноги. — Ходишь, вся такая важная, недоступная, словно это не бы бухала с нами в общежитии и потом кувыркалась с нами троими?

— Вы напоили меня… — дрогнувшим голосом ответила Элида, она хотела добавить, что потом он с дружками воспользовались ее состоянием, но Михаил ее сразу перебил.

— Мы что насильно тащили тебя в свою комнату? Мы насильно вливали в тебя самогон? Нет! Та сама с радостью и к нам пришла, и пила наравне с нами! А потом что ты сделала? Ударила меня ножом в живот! — он с такой ненавистью посмотрел на нее, с ненавистью, что не исчезнет с годами, что будет только расти, наливаясь яростью и жаждой мщения.

— Что тебе от меня надо? — с дрожью в голосе спросила Элида, догадываясь, что сейчас последует целый список унизительных и оскорбительных требований, но все случилось не так.

— Что мне от тебя надо? — мерзко ухмыльнулся парень. — Ты это сейчас узнаешь. Держите ее! — приказал он своим дружкам, а сам взялся рукой за пряжку ремня. Элида думала, что, когда ее схватят за руки, и будут держать, у нее будет немного времени, чтобы, заглянув в глаза этим троим, приказать им оставить ее в покое, но все случилось совсем не так. Вместо того, чтобы хватать ее за руки, ей на голову надели мешок, и стали обкручивать веревкой, не давая ей возможности отбиваться. Ярость затопила разум Элиды. Ледяные иглы, перерастающие в ледяные кинжалы, вспороли ткань мешка, пронзая все на своем пути, и руки, и плечи, и животы Мишкиных дружков, поскольку те крепко прижимали ее к себе. Парни заорали, выпустив Элиду из захвата и отпрыгнули в стороны. Она сорвала с головы мешок и уже не таясь, призвала магическую силу. Потом она догадалась насколько страшно выглядела в ту минуту, голубые и алые всполохи, мелькающие то тут, то там, горящие ненавистью глаза, и аура жажды мщения и угрозы смерти.

Дружки Михаила, взвыв от ужаса бросились прихрамывая прочь, зажимая раны и сочащуюся кровь, руками. Сам он так быстро сбежать не смог, поскольку приспущенные штаны, не давали ему такой возможности. Элида шагнула к нему и одним движением руки опрокинула его навзничь. Несколько пасов — и он лежит неподвижно, словно спеленатый тканью, не смея и пошевелится.

— Я знаю, что я сделаю, — медленно сказала Элида, подойдя к Михаилу вплотную. Она присела рядом с ним, упершись коленом в его грудь. На кончике ее указательного пальца появилось яркое свечение, и она каллиграфическим почерком стала выжигать на лбу парня слово «насильник». Ее ярость еще не утихла, поэтому она не обращала внимание ни на его вопли, ни на умоляющий взгляд… Элида не была военной, не слышала советы бывалых воинов, о том, что прежде, чем с кем-то вступать в бой, надо о своем противнике постараться узнать, как можно больше. Если бы Элида последовала этому правилу, то узнала бы, что в компании, которую собрал Михаил Крозов было не трое участников, а четверо. И этот четвертый, сильный, огромный и глуповатый парень, спешил со всех ног к месту проведения показательного наказания, для одной высокомерной выскочки, которую нужно было хорошо проучить и поставить на место.

Элида, увлеченная своей работой, не слышала и не видела, как этот четвертый парень появился на пустыре, как непонимающе огляделся по сторонам, как увидел Элиду и друга кричащего и о чем-то ее молящего, не видела, как этот парень подхватил булыжник, попавшийся ему под руку, и как он страшным ударом опустил камень на ее голову.

Элида почувствовала невыносимую боль. Потом была чернота, потом, пустота, потом она открыла глаза, оказавшись в замке герцога Лоута, в своей спальне. Ей хватило нескольких секунд, чтобы прийти в себя. Контраст между тем, что только что происходило в том Мире, и что она видела сейчас был настолько разительный, что, если бы Лоут посмотрел на нее… не с любовью, а хотя бы с толикой внимания и заботы во взгляде, она простила бы ему все, что было до этого, попытавшись как-то пристроиться с ним рядом. Но взгляд мужчины выражал только отвращение, презрение и раздражение. Было видно, что он очень устал, все то время, когда он возвращал Элиду к жизни он влил в нее уйму своих сил. Элида внимательно посмотрела на него. В другое время она, наверное, восхитилась его магической силе. Ведь в тот раз, когда она почувствовала, что покидает тело Кати, Лоут действительно едва не вырвал ее душу из другого Мира. Элида даже не представляла той мощи, которой надо обладать, чтобы такое сделать. В другой раз, она несомненно посмотрела бы на него с уважением… но только не сейчас!

Его отвращение к ней, его раздражение вызвали в ней такой гнев, что она резко села на кровати и коротко сказала:

— У вас есть время подумать до восьми часов утра, после этого уже ничего нельзя будет сделать. Письма попадут в руки тем, кому они отправлены! — поскольку Лоут никак не реагировал на ее слова, пораженный ее поведением, Элида добавила: — Пожалуйста, оставьте меня одну. Мне надо собрать вещи, для отъезда отсюда, поскольку, я нисколько не сомневаюсь в том, что вы согласитесь и на мой отъезд, и на выплату мне содержания. Я знаю, что вы умный, здравомыслящий человек, так не разочаруйте меня в этом убеждении. — Лоут встал со стула, несколько секунд всматривался в лицо Элиды, она почувствовала, что он сканирует ее лицо на предмет обнаружения иллюзий, поскольку в эту минуту ему показалось, что перед ним не его жена, а совсем другая девушка.

Элида больше ничего не говорила, но смотрела на него с таким нетерпеливым ожиданием, что Лоут поднялся со стула и вышел из ее комнаты, так хлопнув дверью, что она чуть не слетела с петель. Элида медленно выдохнула: главные слова были сказаны, дороги назад не было. Она перебрала в памяти свои слова, которые она сказала Лоуту и вдруг улыбнулась, вспомнив фразу о восьми часах утра. «Представляю, как Лоут удивился!», — нервно хихикнула она. Но Элида и не могла сказать по-другому. Работая в цеху она уже крепко-накрепко привыкла ориентироваться по часам, которые висели и в ее цехе перед входом, висели в столовой и в других цехах завода. На часы постоянно поглядывала не только она, но и все рабочие. Сколько минут до обеда, сколько минут до окончания смены. А еще в нескольких фильмах Элида видела, как командир, давая какое-нибудь ответственное задание, или ставя ультиматум говорил:

У вас есть время до семнадцати ноль-ноль, или операция назначена на десять тридцать. Такие фразы (по мнению Элиды) звучали очень грозно, и отбивали любое желание ослушаться. Наверно поэтому она и сказала Лоуту о восьми часах утра. В любом случае следовало встать и начать собирать вещи. Выполнит Лоут ее требование или не выполнит, но она свою угрозу выполнить обязана. Элида встала с кровати и пошатнулась. Она была истощена магически, ей срочно нужно было что-то съесть.

Мысль о еде навела ее мысль о служанке и кухарке, но теперь их поведение вызывало не ужас, а гнев, наполовину связанный со смехом. «И чего я так испугалась? — думала про себя Элида. — Надо было вылить тот суп, в который эта дрянь плюнула, ей на голову — вот и все дела… А кто мне мешает это сделать сейчас? — вдруг со смехом подумала она. — К тому же в кухне я могу подкрепиться!». — Немного пошатываясь от слабости Элида двинулась по коридору. Голос кухарки и ее дочери Элида услышала задолго до того, как подошла к кухне. Обе громко обсуждали молодую хозяйку, причем, совсем не стесняясь в выражениях. И снова злость закипела в душе Элида. Эта злость придала силы, и она уверенным шагом преодолела последние метры и неожиданно появилась на пороге, заставив обеих женщин ойкнуть от неожиданности.

— Здравствуйте, мои милые, здравствуйте, мои хорошие, — елейным голосом, почти пропела она. — Я тут с вами решила поговорить, как хорошо, что вы обе здесь и мне не пришлось разыскивать вас по замку. — Элида широко улыбнулась, намеренно изобразив вместо улыбки злобный оскал. — Так что тут вы мне приготовили? — с наслаждением наблюдая за оторопью женщин, она приподняла крышку с супника, что стоял на разносе уже остывший. — Суп! — деланно обрадовалась она, а потом с ненавистью взглянув на обоих спросила: — Это в него вы плевали? — женщины вздрогнули, но промолчали. Элида подняла вторую крышку — в соуснике была какая-то бурая неприятная масса. Дальше она не помнила, как все случилось, но эта мерзкая противная бурда оказалась на голове у Дарии и Элида с наслаждением втерла ее ей в волосы, постаравшись размазать, как можно сильнее. Суп — достался поварихе, и теперь на ее голове лежала гуща, а жидкость стекала на платье. Но Элида этим не удовлетворилась. — Ваше счастье, что я ухожу из этого дома, — прошипела она, — а иначе, вы были бы обе бедными! — Элида обвела глазами кухню, и вдруг с яростью с сбросила с плиты горшок с каким-то варевом, потом смахнула со столов все ложки, тарелки, кастрюли, овощи, словом все, что там было. С удовольствием оглядев устроенный раскардаш, она подняла с пола кусок хлеба и небрежно дунув на него со всех сторон, вонзила в него зубы и гордо выплыла из кухни.

Элида прошла по коридору, завернула за угол и тут увидела кабинет управляющего домом и всем этим небольшим поместьем, господина Эрке. Элида остановилась возле двери. Именно господин Эрке являлся фактическим виновником всех ее бед. Горничной или камеристки, он ей не выделил, сам лично ни разу не зашел к ней, чтобы удостовериться, все ли у нее в порядке, чувствует ли она себя хорошо и комфортно. Теперь-то Элида понимала, что это был самый настоящий заговор, с целью сделать ее жизнь в этом доме невыносимой. С двумя участницами она разобралась, остался третий. С такими мыслями Элида решительно распахнула двери в кабинет, не удосужившись даже постучать. Господин Эрке сидел в удобном кресле у окна положив ноги на пуфик и… спал, похрапывая и посвистывая носом. Элида с минуту рассматривала мужчину, которого до этого видела лишь мельком, и не найдя ничего примечательного ни в толстом носе, ни в круглых щеках, ни в отвисшем подбородке, приступила к карательным действиям.

Для начала она воздушной волной ударила в спинку кресла, и оно опрокинулось навзничь вместе с сидящим в нем мужчиной. Элида медленно подошла к нему и присев около него на корточки посмотрела ему в глаза.

— За что вы так со мной, а? — с горечью в голосе спросила она.

— Я… я не понимаю, — испуганно залепетал мужчина, силясь подняться, но Элида ему не позволила.

— Вы представляете, господин Эрке, каково это зашнуровывать на спине корсет без чьей-либо помощи? Вы думаете горничные или камеристки должны быть у каждой знатной дамы просто для солидности? — поскольку мужчина молчал, только хлопая глазами, она сама за него ответила: — Нет! Общество навязало женщинам благородного происхождения необходимость носить такие туалеты, которые без помощи надеть невозможно! — Элида вдруг поняла, что говорит словами ораторши на митинге, призывающей женщин, бороться со стереотипами в одежде, быту, и поведении, навязанной им мужчинами. Это Элиду так рассмешило, что ее гнев заметно поутих. — И вот вы, господин Эрке, хорошо зная об этом, не удосужились выделить мне даже самую плохонькую помощницу…

— Вы… вы не просили, — несколько смущенно ответил лежащий.

— А сколько раз вы приходили ко мне, чтобы удостоверится все ли у меня в порядке? — со вновь закипающим гневом спросила Элида. — Скажите, почему вы так ко мне отнеслись? Что я вам сделала? Чем обидела вас или оскорбила? — мужчина молчал, только щеки из бледных стали пунцовыми. — Это герцог Лоут вам приказал так ко мне относится?

— Нет, нет, — испуганно запричитал Эрке.

— Значит, это ваша личная инициатива? — продолжала допрашивать его Элида. — Тогда я снова повторяю вопрос: за что? — но мужчина не отвечал. — Я же вижу по вашей ауре, что вы неплохой и добрый человек. Как вам не жалко было меня. Вы же должны были понимать, как мне трудно освоится в незнакомом доме, да еще когда я нежеланна! — Эрке судорожно вздохнул и отвел глаза. Элида резко поднялась. — Вы победили. Я ухожу из этого дома, но на прощание… — Она обвела комнату глазами. Ее взгляд остановился на чернильнице. Хрясь и темные брызги полетели по всей комнате, окропляя все предметы, кроме самой Элиды. Взмах рукой и все бумаги взлетели вверх, перемешиваясь между собой, потом упали на пол. Прощайте, господин Эрке, надеюсь я вас больше не увижу. — Элида сидела в своей комнате до ночи, но никто к ней больше не зашел, в том числе и Лоут. Элиде не сомневалась, что он видел все что она учинила и ждала от него каких-то слов, но — ничего. Не пришел он и в восемь утра. Элида несколько минут раздумывала, что делать с письмами, которыми она пугала Лоута. Она обещала их отправить утром адресатам, но сейчас она не решалась это сделать. Ее гнев улегся и теперь раздувание скандала не казалось ей такой уж хорошей идеей. Она отозвала письма назад, боясь, что их отсылка будет большой глупостью с ее стороны. «Посоветуюсь с мамой», — решила Элида и, убедившись, что время, указанное в ее ультиматуме, минуло, порталом перенеслась в дом матери вместе с кучей своих вещей.