Только дождись меня (ЛП)

ГЛАВА 1

Я с криком проснулась.

Или с чем-то похожим на крик, учитывая то, что я все еще выздоравливала после простуды, которую подхватила у Джоша две недели назад и из-за которой хрипела как заядлый курильщик в период половой зрелости.

В какой-то момент я открыла глаза и обнаружила в нескольких сантиметрах от своего лица маленького демона. Я резко подпрыгнула и вздрогнула. Клянусь, на одну миллионную секунду, у меня душа ушла в пятки, когда два глаза, пристально смотрящих на меня, неожиданно моргнули.

— Черт! — выкрикнула я, ударившись о спинку кровати и сделала, возможно, последний вдох перед тем, как мне перережут горло.

Вот только...

Когда я потянулась, чтобы схватить лежащую рядом подушку, — не знаю, что я, черт возьми, собиралась с ней делать: отбиваться от злобного Умпа Лумпы Вилли Вонка или что-то в этом роде? — то поняла, что передо мной была не мини версия адепта Сатаны, которая намеревалась принести меня в жертву Темному лорду. Маленькое лицо, которое находилось в нескольких сантиметрах от меня и было скрыто темнотой, не принадлежало дьявольскому миньону. Потому что это было лицо пятилетнего ребенка. Лицо моего пятилетнего мальчика.

Луи.

— О боже, Лу, — прохрипела я, узнав того, кто пытался убить меня до достижения тридцатилетия. Я моргнула и схватилась за сердце так, будто оно вот-вот выпрыгнет из груди.

Наверное, мне не стоило удивляться, обнаружив Луи у своей постели. Сколько раз он пугал меня до смерти таким же образом за последнюю пару лет? Сто? Пора было привыкнуть к этому. Луи был самым очаровательным малышом из всех, что я видела — при дневном свете — но он почему-то не понимал, что пялиться на людей, когда они спят, чертовски странно. Чертовски.

— Господи И-и... — начала я и замолчала. Мне до сих пор слышался голос мамы, которая год назад чуть не разорвала меня на части за то, что я учу мальчиков понапрасну произносить имя Господа. — Ты напугал меня, черт... — Я застонала, осознав, что снова все испортила. Я очень старалась не употреблять плохих слов хотя бы перед Луи, потому что Джош был уже безнадежным случаем, но старые привычки умирают с трудом. — Сильно напугал меня, — исправилась я, хотя он знал словечки похуже, чем «черт» и «Господи».

— Прости, tia Диана (исп. тетя), — сладким голоском прошептал Луи, отчего я моментально простила его за все, что он сделал и когда-нибудь сделает.

— Лу. — У меня до сих пор колотилось сердце. Боже. Разве я не слишком молода для сердечного приступа? Я откинула одеяло. — Ты в порядке? — тихо поинтересовалась я, продолжая потирать грудь в попытке привести пульс в норму.

Он кивнул.

У Луи не часто бывали кошмары, но когда все-таки случались, он всегда приходил ко мне, невзирая на то, сплю я или бодрствую. Судя по тому, насколько слабой я чувствовала себя, мне удалось подремать не больше пары часов. Да еще и новый дом... Сегодня была наша третья ночь в нем. Мое тело еще не привыкло к тому, что кровать стоит по-другому, а в воздухе витают незнакомые запахи и звуки. Мне с трудом удавалось расслабиться и в старой квартире, ничего удивительно, что последние два дня я проводила в кровати с телефоном в руках, пока не роняла его от усталости на лицо.

Маленькая ручка опустилась на мою ногу, накрытую простыней.

— Я не могу спать, — прошептал малыш, будто стараясь не разбудить меня, хотя уже напугал так, что я чуть концы не отдала. Темнота скрывала светлые волосы Луи и голубые глаза, глядя на которые у меня столь часто болело сердце. — На улице очень шумно. Можно я посплю с тобой?

Я так широко зевнула, что у меня на глаза навернулись слезы.

— Какой шум?

— Кажется, кто-то дерется возле моего окна, — сгорбившись произнес он и погладил мою ногу.

Я резко села. У Луи было хорошее воображение, но не настолько. Слава богу, у него не было воображаемых друзей, зато он представлял туалет купальней для птиц, а себя попугаем в три года.

Драка? Здесь?

Я посмотрела по крайней мере пятьдесят предложений перед тем, как остановиться на этом. Пятьдесят выставленных на продажу домов, которые не подошли мне по той или иной причине. Они либо находились слишком далеко от школ, либо район был ненадежный, либо двор недостаточно большой. Некоторые дома нуждались в хорошем ремонте или просто были мне не по карману.

Поэтому, когда агент по недвижимости упомянула об еще одном, я была не слишком оптимистична настроена. Но она все равно потащила меня смотреть его; дом являлся заложенным имуществом, лишенным права выкупа, и был выставлен на продажу всего пару дней назад. Он располагался в районе, где проживал рабочий класс, и у меня не было особых надежд на него. Но то, что в нем было три спальни и огромный двор и требовался лишь косметический ремонт, убедило меня купить его.

Диана Касильяс, домовладелица. Самое время. Я была более чем готова перебраться из двухкомнатной квартиры, в которой мы с мальчиками ютились последние два года.

После всех невзгод, которые я пережила, это место стало лучом света в конце тоннеля. Оно не было идеальным, но все же. Несмотря на то, что это был отнюдь не модный район, где обитали состоятельные люди, школы тут был отличные. Ну а самое удивительное то, что дом располагался недалеко от того места, куда переехала моя работа, поэтому мне больше не придется тратить часы своей жизни на дорогу туда и обратно.

Вообще, за полтора месяца оформления сделки я успела познакомиться с несколькими соседями. Со стороны комнаты Луи проживали пенсионеры. Сложно представить, что они устроят драку посреди ночи. Остальные соседи была милыми семейными парами с маленькими детьми. Я старалась избегать районов с повышенной криминальной активностью.

Никто не должен был драться, и уж тем более посреди ночи.

— Можешь остаться со мной. Только не пинай меня снова в живот. В прошлый раз ты чуть не сломал мне ребро, — напомнила я ему на случай, если он забыл об огромном синяке, который мне поставил и который заставлял меня стонать от боли каждый раз, когда приходилось нагибаться. Я протянула руку и включила прикроватную лампу, чуть не свалив ее на пол. После чего села, подтянула пижамные штаны Луи и встала с кровати.

— Это было случайно! — рассмеялся он так, будто и не использовал мой живот в качестве мяча. Кажется, кто-то может сделать футбольную карьеру, если захочет. Вот только в нашей большой семье уже есть два игрока и еще одного нам не нужно. При свете озорная улыбка на маленьком личике произвела на меня такой же эффект, как и всегда: она сделала все в этом мире более терпимым.

— Конечно. — Я подмигнула, а потом снова зевнула и потянулась, чтоб разогнать кровь. — Вернусь через минуту, а ты пока постарайся заснуть. Завтра с утра за тобой приедет бабушка.

— А ты куда?

Каждый раз, когда я куда-нибудь уходила, Луи волновался, как будто боялся, что я не вернусь.

— Проверить, что за шум. Я быстро, — спокойно произнесла я, пытаясь дать ему понять, что лишь оружие массового поражения способно воспрепятствовать моему возвращению к нему. Но я не стала обещать этого вслух. Он должен сам знать это, без моих напоминаний.

Луи кивнул и забрался под одеяло. Он был такой нескладный, с гладкой персиковой кожей, которая досталась ему от мамы-датчанки и папы-мексиканца. Не было такого солярия или автозагара, который мог бы повторить подобный золотистый оттенок.

— Спокойной ночи.

Я выключила лампу и вышла из комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой. Хорошо, что я надела шорты перед тем, как пойти спать. Мне пришлось положить руку на стену, чтобы лучше ориентироваться: я пока была мало знакома с планировкой дома. Хорошо, что на стенах еще ничего не висело, значит, обойдемся без лишнего шума. Мальчики не боялись темноты, поэтому мы выключали свет на ночь. Нам с братом удалось убедить их в том, что это Бугимен должен бояться их, а не они его. (Примеч. Бугимен — персонаж устрашения в сказках и притчах).

Когда дети только начали жить со мной, я просыпалась по меньшей мере один раз за ночь и проверяла, чтобы они не исчезли загадочным образом. Сейчас я делаю это только когда меня будит Луи.

Первым делом я заметила длинное волосатое тело, которое заняло половину кровати Джоша. Это Мак — член семьи и по совместительству худший охранник в мире весом в семьдесят килограммов. Он спал, даже не подозревая о том, что я зашла в комнату, и явно не слышал моих недавних криков. Из-под простого голубого одеяла, которое Джош выбрал две недели назад, торчала коричневая макушка, так похожая на наши с Родриго. Не знаю, как мне удалось не разреветься посреди магазина. Я предложила ему спальный набор с черепашками-ниндзя, а он выбрал обыкновенный голубой. Ему лишь несколько недель назад исполнилось одиннадцать, но он уже считает себя слишком большим для героев мультфильмов. А ведь я помню, как Джош бегал в ползунках так, словно это было лишь вчера.

Я закрыла дверь в комнату Джоша и направилась в спальню Луи, самую маленькую из трех и ближайшую ко входу в дом. Едва я подошла к двери, как услышала крики. Ну, это точно не пожилые соседи. С другой стороны жила семейная пара моего возраста с ребенком.

Этот район показался мне безопасным. На подъездных дорожках стояли по большей части новые машины, лужайки были подстрижены, а дома — симпатичными и аккуратными, даже несмотря на то, что они были построены еще до моего рождения. Все указывало на то, что это отличное место для воспитания двоих детей. Оно напомнило мне район, в котором я выросла.

Родриго бы его одобрил.

Я как можно незаметнее отодвинула жалюзи в комнате Луи и, выглянув в окно, быстро поняла, откуда доносится шум. На другой стороне улицы, через два дома направо, перегородив дорогу, стояли две машины. Но мое внимание привлекли не они, а четверо мужчин под фонарем.

Они дрались, как и сказал Луи. Через секунду я поняла, что расклад — трое против одного. Я видела достаточно драк по телевизору и знала, что добром это не кончится.

Неужели это и правда происходило? Я могла только предполагать, что кто-то из участников потасовки мой сосед. Но кто? Тот, который одиночка? Или один из троицы?

Пока я пыталась предположить, что, черт возьми, происходит, мужчина, стоящий в центре круга, получил прямой удар в челюсть. Он покачнулся и упал на колени, а противники, воспользовавшись этим, набросились на него.

Господи, они собирались избить парня, а я стояла и наблюдала за этим. Наблюдала.

Но я не могла выйти на улицу.

Или могла?

У меня теперь есть Луи и Джош. Боже мой. Мне не нужно было оглядываться, чтобы знать, что в комнате полно коробок с игрушками и одежды. Я не понимала, как у такого маленького мальчика могло быть столько вещей. Хотя сама недавно купила ему постельное белье с изображением «Железного человека».

«Теперь я несу ответственность не только за себя», — подумала я, глядя на то, как парня пинают по ребрам. А что, если у этих мужчин есть оружие? Что, если...?

Я продолжала наблюдать из окна как Одиночку избивает один из мужчин. Очень скоро его сменил другой. Боже мой. Одиночка упал на бок, но пинки не прекратились. Нападающие были похожи на гиен, измывающихся над раненой газелью. Да они убьют его!

А я просто стояла и смотрела на это.

Я подумала о брате, и знакомое чувство боли пронзило мое сердце. Меня охватило горе, сожаление и злость одновременно. Моя нерешительность может стоить человеку жизни.

Если что-нибудь случится, разве я смогу жить в согласии с собой, зная, что не предотвратила это? Я уже не думала о том, что у них может быть оружие или что мне могут отомстить и точно не принимала во внимание, как родители и, более того, мальчики воспримут то, что я собираюсь совершить столь безрассудный поступок. Но что за человек я буду, если останусь в доме и не сделаю ничего, чтобы помочь человеку, который нуждается в этом?

Не раздумывая больше ни секунды, я выбежала из спальни и босиком помчалась к входной двери. Мне не хотелось терять время на то, чтобы возвращаться в свою комнату за телефоном или обувью, но я точно помнила, что Джош бросил свою спортивную сумку с бейсбольной битой на входе, чтобы не забыть ее, когда уедет завтра в гости к бабушке и дедушке. «Если я переживу сегодняшнюю ночь, то нужно будет начать искать ему новую бейсбольную команду», — напомнила я себе.

А пока я должна оказать помощь, потому что это правильно и потому что мне хотелось быть примером для мальчиков. Ответственность за то, какими они станут в будущем, лежит на Ларсенах, моих родителях и мне. Это было первым, что я поняла и приняла, когда стала их опекуном. Все зависит от меня. Если я подведу их... Я не могла позволить этому случится. Я хотела, чтобы они выросли хорошими, достойными людьми. Даже, если у меня есть целая вечность до того, как они станут кем-то большим, чем маленькими мальчиками, которые едва могут прицельно пописать в туалете. Я не желала, чтобы дети Родриго выросли другими только потому, что его не было рядом, чтобы воспитывать их. И я точно знала, кто будет виноват, если они превратятся в маленьких говнюков: я.

Я не хотела, чтобы это было на моей совести.

Сумка Джоша нашлась именно там, где он ее и оставил. Я схватила биту и взвесила ее в ладони. Как только за мной закрылась входная дверь, я отчаянно захотела вернуться в дом. Часть меня, которая понимала насколько глупо то, что я собиралась сделать, желала вернуться в комнату и залезть под одеяло. Она не хотела принимать решение: рисковать или не рисковать жизнью? Но я вспомнила о Родриго и начала спускаться по ступенькам на подъездную дорожку, надеясь, что это ничем не аукнется мне. Как только я ступила на асфальт, то сразу обратила внимание, что Одиночка все также находился в кольце и его все также избивали. Меня охватила паника. «Ну почему никто из соседей ничего не слышит?» — подумала я и тут же решила, что это неважно. Я должна была сделать то, что должна: помочь этому парню и вернуться домой в целости и сохранности.

— Копы уже едут! — закричала я во все горло, поднимая над головой биту. — Оставьте его!

К моему большому удивлению, трое мужчин замерли и с явное нерешительностью посмотрели друг на друга. Это дало мне возможность рассмотреть их неброские, ничем непримечательные лица. В них не было ничего особенного: все трое были высокими и худощавыми.

— Отойдите! — закричала я срывающимся голосом, когда они так и не сдвинулись с места. Я очень надеялась, что на земле лежит мой сосед, а не кто-то другой, иначе мне долго будет неловко выходить из дома.

«Почему никто не спешит на помощь?» — еще раз подумала я. Не сказать, чтобы они вели себя тихо.

Я вспотела, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Несмотря на прилив адреналина, я была в ужасе. Что, черт возьми, мне теперь делать? Просто стоять?

— Отойдите! — чуть суровее закричала я, раздраженная тем, что подобное вообще происходило в моем районе.

Раздался хриплый шепот, а потом один из нападавших подошел к мужчине, лежащему на земле, и сильно пнул его.

— Мы еще не закончили с тобой, сукин сын, — прошипел он.

Может это было трусливо, но я очень обрадовалась, когда двое придурков, не глядя на меня, запрыгнули в одну машину, а третий в другую и, взвизгнув колесами, укатили прочь.

Мужчина на земле едва шевелился, когда я подошла к нему. Он лежал на спине и молча корчился от боли, прикрывая голову руками, покрытыми татуировками до самых запястий. Я как раз пересекала двор, когда он оторвал ее от земли и перевернулся на бок. А потом встал на четвереньки да так и замер.

Я бросила биту на лужайку.

— Эй, приятель, с тобой все в порядке? — спросила я, опускаясь на колени перед предполагаемым соседом.

Его взгляд продолжал упираться в землю. Дыхание было неровным и отрывистым; а изо рта на землю стекала слюна вперемешку с кровью. Он закашлял, и розовый ручеек стал сильнее.

Честно сказать, я была близка к панике, но обратила внимание на то, что костяшки его пальцев были сильно сбиты. По крайней мере, он пытался отбиваться. Может, этот парень и не умеет хорошо драться, но уж поставим ему тройку с минусом за старание.

— Эй, вы в порядке? — снова спросила я, внимательно осматривая его и пытаясь найти признаки утвердительного ответа на свой вопрос. Но шансы были маленькими. Я же видела, как его избивали те парни. С чего бы ему быть в порядке?

Его дыхание стало отрывистее, он выгнул спину и сплюнул, а потом с болью выдохнул.

В свете уличных фонарей его волосы казались русыми. Футболка была измазана кровью. Но именно босые ноги сказали мне все, что нужно — это был мой сосед. А иначе почему на нем не было обуви? Наверное, открыл дверь, не ожидая никакого подвоха, а его взяли и избили?

— Чем я могу вам помочь? — дрожащим хриплым голосом поинтересовалась я, когда он оторвал руки от земли и встал на колени. Может, он не понимал, что я рядом, или ему было наплевать на это? Я подошла ближе и неожиданно парень протянул мне руку.

Немного посомневавшись, я взяла его за запястье и, встав на колени, подставила свое плечо. Он обнял меня за шею и навалился всем весом. Я положила руку ему на поясницу и внезапно уловила запах алкоголя. Во мне поднялось беспокойство. Я не знала этого мужчину. Не знала, что он за человек и на что способен. Нет, ну разве нормального парня станут избивать перед собственным домом? Это не было случайной дракой типа «я оказался не в том месте не в тот час». Это было что-то личное.

Хотя, не важно. По крайней мере, какая-то часть меня, — совсем небольшая — думала именно так. Трое против одного — это неправильно, даже если он заслужил это.

Когда мужчина начал пытаться встать на ноги, мне с большим трудом удалось помочь ему.

— Дружище, мне нужно знать, в порядке ли вы, — произнесла я и с трудом сглотнула, представив, как он умирает у меня в руках от внутреннего кровотечения. Это просто сделает мою ночь. — Эй, вы слышите меня? Вы в порядке?

— Да, черт возьми, в порядке, — сплюнув, наконец, ответил он.

Ага, свежо предание, а верится с трудом. Его голос прозвучал так, будто он пытался пробежать марафон, к которому не был готов, и выдохся еще на пол пути. Но что я могла сделать? Назвать его лжецом, когда он навалился на меня почти всем своим весом?

— Это ваш дом?

— М-м…хм-м, — невнятно пробурчал мужчина.

Я опустила взгляд, пытаясь не обращать внимания на девяностокилограммовое тело, которое использовало меня в качестве костыля. К входной двери дома, перед которым мы находились, — как и во всем остальным домам в районе — вели три ступеньки. Я подняла свободную руку и показала на них.

— Вы не могли бы на секунду присесть? — У меня ужасно болела спина.

Он вроде бы кивнул, но я лишь мельком увидела движение его головы с густой бородой, которая могла принадлежать хипстеру или дровосеку. Слава богу, он почувствовал, что у меня вот-вот переломится спина, потому что перестал опираться на меня. Десять шагов до крыльца показались мне практически милей. Мужчина немного горбился и продолжал отрывисто дышать. Когда мы подошли к ступенькам, я повернулась, чтобы помочь ему сесть и, наконец, смогла ближе рассмотреть его.

Он был старше меня. На десять, а, может, и двадцать лет. По некоторым мужчинам это сложно определить, а он был как раз из таких. Его щеки были покрыты нездоровым румянцем, вдоль брови тянулся длинный порез, а нижняя губа сильно кровоточила. Не могла с уверенностью сказать, какого цвета у него кожа, но даже при таком дерьмовом свете было видно, что он бледен. При других обстоятельствах мужчина был бы вполне привлекательным. Но меня пугали его глаза с красными прожилками, которые свидетельствовали о том, что он пьян.

А может, налитые кровью глаза означают что-то еще? Черт.

— Вы в порядке? — вновь поинтересовалась я. Я же не доктор, чтобы разбираться в различных симптомах.

Покрытое татуировками горло дернулось, словно он сглотнул, а потом мужчина медленно открыл глаза. Он смотрел на меня, но будто сквозь меня. Может, у него сотрясение мозга?

— Эй, мне вызвать копов или скорую помощь?

Его взгляд мгновенно стал осознанным, и он рявкнул:

— Нет.

— Но вы истекаете кровью. — По его виску из разбитой брови струилась кровь. Господи Иисусе.

— Нет, — нахмурившись, повторил незнакомец. Я мгновенно забыла о его привлекательности, потому что идиотизм никого не красит.

— Да. — Кажется, у меня округлились глаза. Он даже не подумал о том, чтобы стереть кровь, и она продолжала стекать уже по щеке.

— Я же, нахрен, сказал. Со мной все, черт возьми, в порядке.

Мне пришлось сильно постараться, чтобы сдержаться и не огрызнуться в ответ. Только мысль о том, как я чувствовала бы и вела себя на его месте, удержала меня от этого.

— Я просто пытаюсь помочь вам, — процедила я сквозь сжатые зубы. — Они пинали вас. Может, у вас сломано ребро... или сотрясение мозга.

Ручеек крови достиг уха. Как, черт возьми, он мог говорить, что в порядке?

— Вы истекаете кровью на моих глазах. Посмотрите. Дотроньтесь, если не верите мне, — сказала я, тыча указательным пальцем в то место на своем лице, на которое ему нужно было обратить внимание.

Мужчина покачал головой и, издав болезненный стон, наконец поднял руку и вытер кровь, размазывая ее еще больше. После чего посмотрел на свои пальцы и нахмурился, будто не в силах поверить в то, что получил повреждения.

— Никаких копов. Никакой больницы. Я в порядке, — грубо произнес он.

Господи Иисусе.

Ну что сказать? Мужик. Гребаный мужик.

На его месте я бы уже сидела в машине скорой помощи в ожидании осмотра. Но, судя по выражению лица, — а я за милю способна учуять упрямую задницу — мне не удастся заставить этого парня изменить решение.

Придурок.

— Вы уверены? — снова поинтересовалась я. Просто чтобы моя совесть была спокойна: я выполнила его просьбу, несмотря на то, что он гребаный идиот.

Мужчина посмотрел на меня еще раз и медленно моргнул. Его лицо исказила гримаса боли.

— Я же сказал «да».

Я же сказал «да».

Если он не сменит тон, еще пара секунд, и я сама закончу то, что начали те парни. Но его рубашка была вся в крови, поэтому я промолчала, наверное, в пятый раз за свою жизнь. Он был травмирован. Ему тяжело дышать. Что, если у него повреждено легкое? Что мне делать?

Ответ был очевиден: ничего. Я не могла ничего сделать против его воли.

Он был взрослым мужчиной.

Мне стоило вернуться домой. Я уже достаточно помогла ему. Но... Я знала, что не смогу вернуться, пока не удостоверюсь, что он не вырубился на газоне.

— Хорошо. Если вы собираетесь обманывать и говорить, что в порядке, позвольте мне хотя бы завести вас в дом, — пробурчала я, раздраженная тем, что не ушла и не оставила его самого разбираться со своими проблемами. Но еще больше меня бесило то, что мужчина вел себя так, будто ничего особенного не произошло.

Он на секунду закрыл глаза, а потом кивнул и вновь прерывисто вздохнул.

Я протянула руку, чтобы помочь ему подняться, но этот придурок проигнорировал мой жест и встал сам. Моя рука так и висела в воздухе на случай, если он передумает. Но этого не произошло. Мужчина медленно взбирался по лестнице, а я следом за ним, чтобы удержать от падения. Глядя на его спину, я поняла, что он был довольно здоровым парнем. Даже в сгорбленном состоянии в нем было где-то метр восемьдесят роста и уж точно намного больше веса, чем во мне. Бурча себе под нос, он преодолевал ступеньку за ступенькой, а мне приходилось напоминать себе, что если он не хочет видеть копов, то я должна уважать его желание.

Вот только я не смогла промолчать.

— Вам и правда стоит провериться.

— Мне не нужно проверяться, — ответил мужчина. Со мной еще никто не говорил столь грубо.

Ты пыталась, Ди. Пыталась.

Сосед протянул руку и открыл сначала железную дверь, а потом деревянную. Я прошла следом за ним в темноту дома. Он споткнулся по дороге и что-то пробурчал. Мне совсем ничего не было видно, а пьяный и избитый парень рванул вперед. Я стояла босыми ногами на ковре и молилась, чтобы вокруг не были разбросаны иглы. Вскоре раздался глухой стук и включилась настольная лампа.

Это был один из моих худших кошмаров.

В доме был полный бардак.

На диване и креслах в гостиной была разбросана одежда, возможно, грязная. На стене висел огромный телевизор с кучей проводов, которые вели к двум игровым приставкам. Стол был завален банками из-под газировки и пива, а на полу валялись скатанные в шарики салфетки, чеки, носки, упаковка из-под фастфуда и черт знает что еще.

Пока мужчина стонал от боли, я продолжала осматриваться. На столике слева от меня стояла пыльная стеклянная коробка с бейсбольным мячом и грязный трофей. Это место напоминало нашу первую с Родриго квартиру. Съехав от родителей, мы жили как свиньи, но только потому, что наша мама была помешана на чистоте и впервые в жизни нам не нужно было постоянно убирать за собой. Имея двух детей и работу со сверхурочными, я довольно снисходительно относилась к беспорядку.

Но в этом месте мне хотелось закрыть глаза и поджать пальцы ног.

Мужчина снова застонал и медленно опустился в кресло, одной рукой вцепившись в подлокотник.

— Вы уверены, что не стоит вызывать неотложку?

Он издал еще один стон и сглотнул.

— Уверены?

Парень даже не потрудился ответить.

Я с сомнением осмотрела красные пятна на его одежде и синяки на опухшем лице, и снова напомнила себе о том, что он избит.

— Я могу отвезти вас в больницу. Но мне нужно будет уйти на несколько минут. — Мысль о том, что придется разбудить Джоша и Луи навевала на меня ужас, но, если понадобится, я это сделаю.

— Никакой больницы, — пробормотал мужчина, снова тяжело сглатывая. Его глаза были закрыты.

Я пристально смотрела на него около минуты, изучая резкие линии лица. Мне очень не нравилось чувствовать себя беспомощной и бесполезной.

— Может, кому-нибудь позвонить?

Сосед, судя по всему, покачал головой, но я не была в этом уверена.

— Нет, я в порядке.

На моя взгляд, это было совсем не так.

— А теперь можете уходить, — пробурчал он, с такой силой сжимая колени, что у него побелели костяшки пальцев.

У меня не было никакого желания находиться с ним в одном доме, но я знала, что не смогу оставить его. В голове раздались тысячи тревожных звоночков, когда я представила себе, что провожу ночь наедине с незнакомым мужчиной в его доме. Только дуры из фильмов делают подобное, а потом оказываются в заднице, запертые в подвале какого-нибудь сумасшедшего. Но бросать его тоже не вариант. Да и в Техас-Хилл-Кантри не было в домах подвалов. Я снова осмотрелась и решила, что не стоит задавать вопрос есть ли у него аптечка. (Примеч. Техас-Хилл-Кантри — просторечное название района Центрального Техаса, известного своими холмами, состоящими из тонкого слоя почв поверх массивов известняка).

— У вас есть что-нибудь, чем можно обработать раны?

Не открывая глаз, мужчина оторвал от левого колена пару пальцев и пренебрежительно пошевелил ими.

— Вы в курсе сколько микробов скапливается на руках? — прищурившись, медленно произнесла я.

Мне точно не понравился тот взгляд, которым он окинул меня одним глазом.

А ему определенно не нравилась моя настойчивость.

— Я не шучу. Вы в курсе?

Он снов закрыла глаз и еще раз пренебрежительно пошевелил пальцами.

— Я же сказал, черт возьми, что…

Неожиданно, словно из ниоткуда, раздался незнакомый голос. Я до смерти испугалась.

— Что, черт возьми, здесь происходит?

На границе между гостиной и то ли коридором, то ли кухней, стоял полуодетый мужчина, который хмурился и потирал сонные глаза.

— Ничего. Возвращайся в постель. — Ворчливый идиот в кресле даже говорить не мог без стонов.

Сонный мужчина моргнул, все еще ничего не понимая. А потом протянул руку к стене и включил свет.

О боже.

Господи, помоги мне.

Парень, тот, который не Избитый придурок, был в одних черных боксерах. С расстояния в десять шагов мне было видно, что он высокий. Может, даже выше, чем знакомый мне идиот. У него были коротко подстриженные волосы, щетина на лице и фигура, как у моделей: с мускулистой грудью, кубиками пресса и накачанным ногами. Огромная черно-коричневая татуировка покрывала, казалось, все тело: начиналась выше локтей, тянулась вдоль груди к горлу и исчезала за спиной.

Он был похож на порноактера. Привлекательного, мускулистого порноактера.

Или модель из мужского календаря.

Очевидно, в последнее время я слишком часто смотрела порно с геями, если это первое, что пришло мне на ум при виде его тела.

Я точно уловила тот момент, когда его усталые глаза заметили меня, потому что он выпрямился и напрягся.

— Ты кто? — медленно и хрипло поинтересовался мужчина.

Я оторвала руку от сердца, — даже не помню, чтобы клала ее туда — сделала вдох и подняла руки вверх, будто сдаваясь. И стала рассматривать черты, которые находились выше его шеи. Лицо незнакомца было слеплено из углов и резких линий, как у бандитов из русских фильмов про мафию. Не сказать, что симпатичное, но что-то в нем было такое… Я откашлялась. Сосредоточься.

— Я просто помогла ему на улице, — объяснила я, чувствуя себя оленихой в свете фар.

Разве это не очевидно? Избитый парень был весь в крови. По какой еще причине мне стоять тут?

Полуобнаженный незнакомец, не мигая и не шевелясь, пялился на меня несколько секунд, после чего перевел взгляд обратно на мужчину в кресле.

— Что произошло?

Избитый придурок покачал головой и пренебрежительно пошевелил пальцами.

— Ничего. Не лезь не в свое гребаное дело и вали спать.

Я?.. Мне?.. Мне пора. Наверное, мне пора идти. Я прочистила горло и, к счастью, ни один из мужчин даже не посмотрел на меня.

— Ладно, я пошла…

— Что произошло? — повторил вопрос полуобнаженный парень. Не нужно быть гением, чтобы понять, что этот вопрос был адресован мне… потому что незнакомец перевел свой хмурый взгляд на меня.

— Я же сказал, что, черт возьми, ничего! — прошипел Избитый придурок, прикрывая глаза ладонью.

Второй мужчина даже не соизволил посмотреть на него. От злости у него раздулись ноздри, и я ясно видела, как он начал сжимать и разжимать кулаки.

— Не могли бы вы сказать мне, черт возьми, почему он выглядит так, будто ему надрали задницу? — низким, практически хриплым голосом произнес он.

Потому что именно это и произошло?

— Его избили, а я помогла ему. Не хотела оставлять лежать на улице. — Мой взгляд метался между креслом и мышцами — вернее, парнем в боксерах, которые прикрывали лишь треть бедер.

— Избили? — Мужчина приподнял густую бровь. Клянусь, у него даже выдался вперед подбородок. Я хорошо умею раздражать людей, особенно маму, поэтому знала, что это происходит, когда человек очень раздражен и пытается не показывать этого, но у него плохо получается.

Наверное, я только все ухудшила, когда добавила:

— На газоне.

Плечи мужчины, казалось, увеличились в размере, а руки снова начали сжиматься в кулаки, привлекая внимание к солидным бицепсам. Интересно, сколько ему лет… хотя это, в принципе, не важно.

— Его избили на газоне? — сухо переспросил незнакомец, и его подбородок еще чуть-чуть выдался вперед.

Почему у меня такое ощущение, что я объясняюсь перед папой?

— Угу.

Мужчина в кресле что-то в отчаянии простонал.

Я бы побоялась раскрывать рот в присутствии Избитого придурка, если бы он не выглядел так, будто не сделает самостоятельно и пяти шагов.

Бицепс на руке полуобнаженного мужчины напрягся еще сильнее, когда он вцепился пальцами в короткие темные волосы.

— Кто? — произнес он скрежещущим и хриплым голосом, который не имел ничего общего с простудой, как у меня. Навряд ли это было вызвано и тем, что его внезапно вырвали из сна.

— Что «кто»? — поинтересовалась я, пытаясь сообразить, как побыстрее закончить этот разговор.

— Кто это сделал?

Мне что, нужно было спросить у них имена и адреса? Я пожала плечами, с каждой секундой чувствуя себя все неуютнее. «Пора валить, Диана», — убеждал тоненький голос у меня в голове.

— Это не твое гребаное дело, — зло пробурчал Избитый придурок, а я одновременно с ним ответила: «Три парня».

— На улице возле дома? —полуобнаженный парень ткнул пальцем в сторону двери.

Я кивнула.

Он помолчал, а потом посмотрел в сторону кресла и, сжав руку в кулак, прошипел:

— Я убью тебя.

Именно это заставило меня посмотреть в сторону двери и отступить назад.

— Ладно. Я пошла. На твоем месте я бы вызвала врача, приятель. Надеюсь, тебе станет лучше…

Неизбитый парень перевел взгляд на меня, после чего выдохнул, разжал кулак и моргнул.

— Ты кто?

Не в моих правилах сообщать незнакомцам место жительства. Не то чтобы я Бэтмен, который спасает людей в ночи, пытаясь очистить мир от преступлений. Я всего лишь дура, которая не может пройти мимо чужой беды, будучи в состоянии помочь. Черт возьми. К тому же, если один из них — или оба — жили в этом доме, то мы, в конце концов, все равно когда-нибудь столкнемся.

— Я недавно переехала в дом через дорогу.

Мужчина с суровым лицом и в маленьких боксерах пристально изучил меня с головы до ног, как будто проверяя, не обманываю ли я. Но единственное, что он мог разглядеть точно, — это чувство сожаления от того, что я поступила как хороший человек и, тем самым, вовлекла себя в эту поганую ситуацию.

Я перевела взгляд на парня в кресле, а потом снова на незнакомца и решила, что могу уйти. Об Избитом придурке теперь есть кому позаботиться. Может, второй мужчина и зол, но кто знает, какие отношения между ними. Никто не станет восклицать «я убью тебя», если этот человек не заслуживал этого. Может, он прав, что бесится. А может и нет. Однако, я уже сделала все, что могла, и настала пора убираться отсюда.

— Ну, ладно, до свидания и удачи, — произнесла я и, не дожидаясь ответа, вышла на улицу и пошла домой. И лишь тогда осознала, что так и не узнала, как их зовут. Да, не хотелось бы проходить через подобное еще раз. Надеюсь, мне это никак не аукнется.

Я медленно брела к дому. Адреналин в крови больше не бурлил, и теперь я чувствовала себя уставшей. Я подобрала биту Джоша с газона и перешла улицу, думая о том, что, черт возьми, все это было. И точно зная, что навряд ли узнаю ответ на этот вопрос.

Когда я подошла к дому, то увидела за дверью невысокую худую фигуру в короткой, не по размеру футболке и трусах, которая стояла, уперев руки в бока.

— Лу? Что ты, на хр… тут делаешь? — взмахнув руками, воскликнула я.

Судя по улыбке, которая расплылась на его лице, он был в курсе, что я собиралась сказать. Но это и не удивительно. Конечно же, он знал. Мой брат разбрасывался «хренами» так, будто это было имя его воображаемого третьего ребенка. Уже не в первый раз я подумала о том, что ему родители ни разу не говорили о том, что пора прекращать выражаться подобным образом в присутствии детей.

— Я не знал, куда ты ушла, Лютик, — простодушно ответил он, толкая дверь.

В этот момент мое раздражение прошло, как не бывало, и я, распахнув дверь, взяла его на руки. Лу с каждым днем становился тяжелее и совсем скоро будет считать себя слишком взрослым для подобных нежностей. Мне не хотелось даже думать об этом, иначе я закроюсь в ванной с бутылкой вина и буду плакать.

Я покачала его на руках и поцеловала в висок.

— Просто ходила посмотреть все ли в порядке с соседом. А теперь пошли спать.

Лу кивнул и уже практически сонным голосом поинтересовался:

— Он в порядке?

— Будет в порядке, — произнесла я, полностью осознавая, что говорю не совсем правду, но что еще мне было отвечать? Ой, надеюсь, что он не умрет от внутреннего кровотечения, Лу? Нет уж.

— Пошли спать, милый.