Том 2. Муравьи, кто они?

Жилище и солнце

Жилище муравьев, по меньше мере в умеренном климате обязательно должно обогреваться солнечными лучами. Без них невозможна жизнь. В теплых камерах, согретых солнцем, отходят от длительного зимнего сна, возвращаясь к активной жизни, сами муравьи, скорее развиваются яички, личинки, куколки. Теплые камеры необходимы и тем, кто ведет жизнь затворниц, не выходя на поверхность земли — самкам, кладущим яйца, нянькам, ухаживающим за потомством...

Весной пустыня оживает пол солнечными лучами. Те же, кто боится дневного света, находят теплые местечки под широкими листьями трав, под камешками. Наступает пора прогрева и у муравьев. В это время все население муравейников забирается под свою теплую каменную крышу.

К вечеру, когда солнце склоняется к горизонту, смолкают жаворонки, красные тюльпаны складывают лепестки в горсточку, а воздух холодеет, камень все еще хранит животворную теплоту весеннего солнца. Но и он скоро остывает. Рано утром, когда сизый иней опускается на землю, камень холоден как лед. Поэтому на ночь из-под него все убираются в самые нижние этажи жилища. Эти перемещения согревшихся живых тел, способствуют повышению температуры жилища, живое тепло передается глубоким слоям земли.

У кого нет каменной крыши, строят плоские камеры под самой поверхностью земли. В них, правда, не нагреваются помещения так, как под камнями, тем более, что крышу приходится ради прочности устраивать толще и надежнее. Там, где весной растет трава, земля прогревается плохо, то муравьи Тапинома ерратика прибегает к особенному приему.

Чудесное росистое утро пустыни! Когда восходит солнце, повернитесь к нему лицом: вся пустыня горит огоньками маков. Обернитесь в другую сторону на запад, и вся земля засверкает капельками росы, переливающейся радужными тонами. В безводной пустыне роса поит многих ее обитателей. Но чуть потеплеет, раскроются цветы, запоют жаворонки, бисеринки воды исчезают, влага растворяется в сухом воздухе и он, нагретый, струится кверху, искажая очертания горизонта.

Весной в гнездах муравьев-тапином происходит оживленное строительство. Один за другим вереницею поспешно мчатся наверх черные труженики, и каждый в челюстях несет комочек земли. Выскочит наверх, бросит ношу и опять исчезнет под землей. И так без передышки весь день с утра до вечера. Вскоре над входом в муравейник, обычно у основания густого кустика серой полыни, вырастает земляной холмик.

Наступает вечер. Работа прекращается. В холодную ночь муравейник погружается в сон. Утром на земляной холмик падает роса, и его поверхность становится чуточку влажной. А когда солнце высушивает холмик, на нем образуется корочка твердой подсохшей земли и — крыша прогревочной камеры готова. Тогда снова выскакивают из-под земли юркие муравьи и опять начинают насыпать сверху землю на вновь образовавшуюся крышу, выбирая ее из холмика. Так за несколько дней образуется многоэтажный домик, поддерживаемый множеством колонн из стеблей растений.

Попробуйте разломать такой небоскреб. Сколько там яичек, личинок и куколок! Только не стоит слишком усердствовать. Уж очень жаль разрушать постройку, с таким трудом возведенную маленькими строителями.

Счастлив тот муравейник, который обрел каменную крышу. Как всегда случайно, я открыл еще одно преимущество каменной крыши очень важное для муравьев обитателей жаркой пустыни. Рано утром в одном из ущелий гор пустыни Турайгыр когда заалел восток но солнце еще не показалось над угрюмыми скалами ущелья пока ми спутники еще сладко спали, я отправился побродить по ущелью, перевертывая на ходу камни. Под одним из них среди вялых от утренней прохлады черных бегунков — этих самых деятельных и непоседливых созданий пустыни, находилось несколько так сильно наполнивших свое брюшко чем-то прозрачным, что оно насквозь просвечивало. Обычно такое брюшко у тех, кто занимается доением тлей. Но сейчас в пустыне сухой и жаркой — какие тли! Еще полнобрюхие муравьи появляются осенью перед уходом на зимовку. Они как бы хранители пищевых запасов, что-то вроде бочек. Но сейчас до осени было далеко.

Под другим камнем с бегунками я застал ту же картину. И под третьим, под всеми!

Загадка полнобрюхих муравьев заинтересовала. И тогда, каким надо быть натуралисту внимательным! Я чуть было не прозевал ответ на загадку. Нижняя поверхность камней была влажной, а у одного на ней даже сверкали крошечные капельки воды. Эту воду и пили муравьи, страдающие от жажды.

Откуда же она появилась? За ночь камень охлаждается значительно сильнее, чем земля и на нем конденсируется влага, которую источает даже, казалось бы, совсем сухая и нагретая за день почва. С помощью камня муравьи добывают себе воду в жарком и сухом климате пустыни. Какая замечательная каменная крыша!

Необычна весна 1969 года: холода, дожди, непогода — и зеленая, как степь, пустыня. Давно пора наступить испепеляющей жаре. Я жду горячего солнца и насекомых, сейчас таких инертных от прохлады.

Среди травы — небольшая полянка. Тут гнездо кроваво-красного муравья Формика сангвинеа, Каким-то путем заботливые хозяева ухитрились защитить площадку гнезда от наступления растений. На ней я вижу необыкновенное: прямо на земле лежит кучка довольно крупных личинок. Их вынесли сюда рачительные няньки, очевидно, чтобы погреть на столь редком ныне солнышке.

Мое появление вызывает переполох. За каких-нибудь четверть минуты все личинки схвачены, спрятаны и поток спасателей уже толпится во входе. Еще минута — и будто не было никаких личинок наверху, все спрятаны до единой. Уж не вели ли за ними неусыпное наблюдение особые сторожа?

Обычно муравьи, к какому бы виду они не принадлежали, никогда не выносят на поверхность земли свое потомство, и я за всю свою долгую жизнь, увидел такое впервые. Наверху ведь их могут поклевать птицы, коварные наездники отложить в них свои яички. Да и кожа личинок не для солнца — нежна и прозрачна. Их полагается воспитывать в темноте. Но что поделаешь, когда солнца нет!

Быть может, личинок вынесли наверх ради солнечной ванны, целительного ее действия для изгнания недуга? Очень вероятно.

Нашлось в ущелье еще гнездо кроваво-красного муравья. Тоже старое и без помощников (обычно молодые семьи этого вида ведут себя как настоящие «рабовладельцы», впоследствии освобождаясь от помощников). Густая трава совсем закрыла его от солнца. Отопительная система жилища оказалась испорченной. Что делать? В поверхностных камерах не согреешь потомство: земля в тени. Здесь муравьи вышли из затруднения обычным путем. Из соринок, палочек, соломинок возвели над травой два небольших и полых холмика и сложили в них молодь. Вышли из затруднения!

Потом мне довелось увидеть точно такой же полый внутри земляной холмик, напичканный молодью у муравьев тетрамориумов. Смелые крошки оказали отчаянное сопротивление моему вмешательству и лавиной пошли в атаку на мои ноги и руки.

Может быть, в борьбе за тепло и у других муравьев появились такие же холмики. Только разыскать их в густой траве трудно.

Донные осадки древнего моря: голые глиняные горы, изрезанные дождями, ветрами, морозами и жарой. Растительности почти никакой. Но в глубоких ущельях кое-где пробиваются из-под земли крошечные родники в обрамлении трав, кустарничков и деревьев пустыни. Это так называемые горные тугаи. Я забрался в такой тугай. Он жалок, почти истреблен, здесь несколько лет подряд была зимовка скота.

Ранняя весна. Жизнь только что пробуждается, сегодня средина апреля, первый настоящий теплый день.

Вот и несколько рыжих степных муравьев Формика пратензис ползут среди общипанных скотом кустов злака чия. Где-то здесь должно быть их жилище. Искать приходится недолго. Оно совсем на открытом месте без тени, муравьям летом достается от жаркого солнца, поэтому они такие темные.

Муравейник, волею судеб оказавшийся фактически в пустыне, совершенно плоский, ничего общего с теми, которые в народе называют муравьиными кучами. Впрочем, заметен едва различимый и очень ровный холмик. Сейчас пора оживленного строительства. Муравьи натаскали на возвышение своего жилища мелкие обломки стеблей чия, густо переслоили их с пушинками от семян пустынного полукустарничка терескена. Получилась неплохая нашлепка с чудесными теплоизоляционными свойствами. Под ней не так страшны лучи жаркого солнца пустыни.

Жилища этого вида в горных лесах Тянь-Шаня совсем другие. Там ради солнца приходится строить большую кучу из палочек и хвоинок. Везде по-разному: где тепло излишне, а где его не хватает.

В елово-пихтовом лесу Западной Сибири царит сумрак и тишина, и внизу растут только хвощи да папоротники. Наверху над вершинами хвойных деревьев гуляет ветер, светит солнце, жужжат насекомые. Здесь большому старому муравейнику рыжего лесного муравья давно не хватает солнечного тепла, и поэтому от него тянется торная тропинка в сторону мохового болота. На самом его краю между пахучими кустами багульника, у засохшей сосенки, построен неряшливый высокий конус из хвоинок. Он на свету, в нем тепло. Где же, как не тут прогревать куколок и личинок! Сейчас по торной тропинке тянется вереница муравьев, и многие несут куколок от этого «детского садика» к старому родительскому дому. Хватит прогреваться, взрослому муравью полагается появиться на свет в настоящем жилище.

Рано утром наш бивак как копошащийся муравейник: все заняты, сворачивают палатки, укладывают на машину вещи. Несколько часов пути и мы оказываемся на другой стороне озера Иссык-Куль, в глубоком лесистом ущелье. Рядом шумит ручей, высокие стройные, как пирамидки, тянь-шаньские ели чередуются с зелеными полянками, украшенными цветами. По другую сторону ущелья — безлесные склоны, покрытые степными травами, низкие можжевельники едва прикрыли наверху голые скалы. На самую вершинку высокой ели уселся черный дрозд и запел мелодичную песню. На склоне поросшей лесом горы, зачуяв людей, громко рявкнула косуля. По сухой ветке ели дятел выбил клювом свадебную трель. Просвистели чечевицы, зазвенели синички... В этом ущелье нам предстоит прожить около месяца. Работы много. Будем заниматься изучением природы этого интересного горного края.

Тут же и колония лесного красноголового муравья Формика трункорум, всюду виднеются его муравейники. От них исходит крепкий запах муравьиной кислоты и сохнущей, нагретой солнцем хвои.

Красноголовый муравей — хозяин здешних еловых лесов. Ловкий и отчаянный охотник, он уничтожает множество различных насекомых-врагов леса.

Рядом с биваком стоит высокий пень. Его основание присыпано хвоею муравейника. На верхушке пня тоже набросаны хвоинки. Рано утром по пню снизу вверх уже тянется вереница муравьев-носильщиков. Каждый несет в челюстях чехольчик с куколкой и заботливо укладывает на верхушку пня под маленький холмик из палочек и хвоинок. Сюда попадают лучи солнца, и куколки греются почти весь день. Здесь настоящий муравьиный инкубатор.

К вечеру, когда мы собираемся на биваке и, поужинав, усаживаемся возле костра, по пню снова тянется вереница муравьев с куколками, но уже в обратном направлении вниз, к его основанию. Теперь носильщики заботливо прячут потомство поглубже в муравейник, спасая ее от прохладной ночи и холодного утра.

Это латинское слово, недавно вошедшее в русский язык, состоит из двух, «герба» — трава, и «цидо» — убиваю. Так называются химические вещества, предназначенные в сельском хозяйстве для борьбы с сорняками. Уничтожая сорную растительность, они щадят культурные растения. Гербициды стали применять сравнительно недавно. Но муравьи используют их испокон веков.

Весною палы сожгли несколько муравейников степного рыжего муравья. Но в большом муравейнике, к счастью уцелели жители; была холодная погода, и муравьи отсиделись в глубоких подземных галереях. Когда же пожар утих, и ветер унес запах гари, погорельцы проделали ходы через теплый пепел — все, что осталось от их отличного холмика — и выбрались наружу. Катастрофа разладила жизнь большой семьи. Муравьи разбились на несколько групп, и каждая стала строить собственное убежище. Одно из них выросло на склоне небольшого овражка среди зеленой травы, аккуратное, свежее, и муравьи на нем трудились без отдыха.

Пришла весна, ласково грело солнце, холмик муравейника рос, но вместе с ним росла и трава. Острые листочки ее пробирались через строительный материал конуса и, выглядывая наружу, заслоняли солнце. Тогда муравьи принялись старательно обрызгивать листья кислотой и там, куда попадали ее капельки, появлялись сперва коричневые, а потом и светло серые пятна. Листочек переставал расти, постепенно хирел, а муравьиный холмик увеличивался и вскоре весь покрылся палочками и соломинками.

Так муравьиные гербициды помогли справиться с травой, Теперь она не мешает и растет только по краям жилища. Здесь она, наоборот, необходима: скрывает муравейник от врагов, укрепляет корнями кольцевой вал, а в жаркую погоду дает тень, в которой можно спасаться от палящих лучей солнца.

Рыжему степному муравью немало хлопот приносят густые травы. Наступает время, когда заботливо вскармливаемые личинки этого муравья перестают расти, замирают, покрываются оболочкой и становятся куколками. Они неподвижны, не едят, не пьют. В это время в их теле происходят сложные процессы превращения во взрослого муравья. Для успеха этого ответственного дела необходимо тепло. Чем больше тепла, тем скорее происходит превращение. И муравьи греют куколок, но не прямо на солнце, а в укромном теплом месте.

В горах немало хлопот с куколками. Здесь ночи холодные, в непогоду прибавляется еще и сырость. Греться куколкам приходится лишь, когда появляется солнце. А оно здесь не частый гость. Поэтому муравьи, жители горных лесов, стерегут тепло, а жилища строят так, чтобы на них падали солнечные лучи. Там, куда не заглядывает солнце, нет и муравейников.

Рыжие муравьи — хорошие строители. В том месте, где находится муравейник, собраны все соломинки и палочками и за ними в дальний поход отправляются носильщики. Один такой муравейник, сложенный из палочек, привлек мое внимание. Находился он на большой поляне. Вокруг было светло, светило солнце, росли высокие травы, лопухи, будто напоказ, выставили свои широченные листья, всю землю вокруг густо усыпали цветы. Несколько лопухов выросли рядом с муравейником и стали заслонять его от света. Слишком много тени бросали от себя лопухи, и с этим не могли мириться деятельные жители большого дома. Кроме того, после долгого дождливого июля, наконец, наступили теплые августовские дни, и муравьям, во что бы то ни стало, нужно было прогревать куколок.

Как же муравьи поступили с лопухами? И на этот случай нашлись навыки, унаследованные от далеких предков. Перекусить толстый черенок листа муравьи не могли. Да и какой в этом резон: большой и тяжелый лист не оттащишь в сторону даже силами всех обитателей семьи. Вот почему была применена муравьиная кислота. Муравьи — обладатели толстого брюшка, те самые, кто в случае опасности пускал вверх, будто из пожарной кишки, струйки едкой, с сильным запахом жидкости, стали поливать лопухи. Листья покрылись многочисленными коричневыми сухими пятнами. Только около муравейника и был такой лопух с ржавыми пятнами. Из-за муравьиных гербицидов рост листьев замедлялся. Доставалось и черенкам, они стали бугристыми и тоже в ржавых пятнах.

Но не только кислота помогала муравьям. К муравейнику прилегало два больших листа лопуха. Их обложили со всех сторон многочисленными палочками. Несколько других листьев были совсем погребены в толще муравьиного холмика. Когда я освободил листья от строительного материала муравьиного холмика, они слегка вздрогнули, выпрямились и приподнялись над палочками и соринками.

В муравейнике, как обычно в подобных случаях, поднялась тревога, нежных белых куколок, столь чувствительных к лучам солнца, в величайшей панике попрятали во все щели. Листья лопуха, отнимавшие у муравьев тепло, оказались полезными, раз под ними удобно прогревались куколки.

Но как большие широкие листья на толстом и упругом черешке были прижаты к муравейнику и крепко на нем держались, как муравьи смогли согнуть лист, прислонить его к поверхности своего жилища?

Предположим, муравьи могли все сразу вылезти на лист. Под их тяжестью он согнулся. А укрепить — дело несложное. Могли они натаскать на лист много строительного материала, под тяжестью которого он согнулся. Потом, укрепив его, они сняли палочки, чтобы удобнее прогревать потомство. Наконец, лист мог наклониться случайно сам от дождя, ветра или еще как-нибудь.

Четыре дня подряд я навещал муравейник. И за долгие часы наблюдений попутно разгадал много других маленьких секретов муравьиной жизни. Конечно, муравьи, как только я освободил лист лопуха, плененный муравьями, с первого же дня принялись наводить порядок. Но боролись с лопухами очень просто: маленькие строители стали без промедления натаскивать под листья строительный материал. В теплые часы дня дела шли быстро, в холодные — медленнее. Работа начиналась ранним утром, как только всходило солнце, и его лучи ложились на лесную поляну, и кончались поздно вечером. С каждым днем горка палочек росла и между муравейником, и листьями лопуха оставалось все меньше и меньше пространства. Кроме этого много палочек было уложено у черешка и основания листа.

Вечером четвертого дня оба листа уже лежали на поверхности сильно подросшего муравейника и с краев прикрыты палочками. Под листьями через дырочки в листовых пластинках удавалось разглядеть куколок. Порядок был наведен, и куколки вновь обрели теплое помещение.

Казалось бы, на этом можно было бы и закончить наблюдения. Но несложная работа, выполненная муравьями на моих глазах, не давала ответа на один вопрос: почему же освобожденные от палочек листья лопуха выпрямились и приподнялись над муравейником? Значит, раньше их как-то пригнули. Почему же не могли пригнуть их прежде?

Отгадка объяснилась просто. Листья лопуха, прикрепленные к муравейнику, оставаясь на солнце, продолжали расти, и давно бы поднялись выше, если бы не маленький груз, нанесенный на его края. Они находились как бы в плену, и вот почему, освобожденные, приподнялись и закачались над муравейником. Не потому ли, чтобы ослабить рост лопуха, его поливали кислотою!

И все же удивительно, как умело муравьи устранили непорядок, появившийся на их жилище!