Товарищ «Чума» #2

Глава 15

Поскольку «перекидываться» с помощью заклинания в какую-либо тварь я пока, честно сказать, опасался (хрен его знает, вдруг обратно не смогу), то вначале решил освоить «дистанционное управление» живой силой. Давно уже хотел, но соответствующий раздел в моей книге заклинаний всё никак не открывался. И вот, наконец, сбылась моя заветная мечта.

Чем, скажите, какая-нибудь ворона отличается от того же БПЛА? Да ничем! Это, так сказать, настоящий «биодрон»! Это ведь какие перспективы открывает использование в боевых целях результатов такого полезного колдовства?

Разведка с воздуха — раз! Возможность управления огнём и целеуказания — два! Да никто из фрицев и подумать не сможет, что корректировщик — это какая-то безмозглая птаха. А вот вычислить такую птичку, скорее всего, только такой же ведьмак и сумеет.

Но не думаю, что у них колдуны в каждом подразделении имеются. Тот, который нас с лешим едва не размазал, возможно, и единственный на весь Рейх вот, что силищи этот упырь немеряной, забывать никак нельзя — в прямом столкновении я его не вывезу. Только хитростью пока одолеть могу.

И на самое сладкое — мои пернатые биодроны могут наносить удары и вести бомбардировку противника с воздуха! Сбрасывать на головы ублюдкам и непосредственно над заданными целями очень неприятные «сувениры и подарочки»: ручные гранаты — вообще легко; различные снаряды, типа минометных — тяжелее конечно, но можно выбрать птичку и посолиднее.

А боезаряды можно и отдельно начинять взрывчатыми веществами, острой осколочной начинкой, типа гвоздей — благо этого поражающего добра в любой деревне можно найти. Ну и до кучи, не будем забывать о химической и биологической начинке.

И главное, у моих птичек нет никаких заморочек с питанием и дополнительными приблудами, типа пульта дистанционного управления. Всё находится непосредственно у тебя в голове. И никакой тебе уязвимости систем дистанционного управления — нету против этого оружия у фрицев никакой защиты!

И это я только про птичек подумал, а ведь есть еще и другая весьма приятная живность: крысы, мыши, тараканы, вши, блохи… Да у меня пальцев не хватит, чтобы на всякую гадость один загибать. В общем, жопа вам фашисты! Натуральная жопа! Вы еще обдристанные штаны не кипятите? Тогда мы идем к вам!

Для управления тварями неразумными веда предлагала всего два способа: печать подчинения и непосредственное взятие живности под контроль, проецируя свое сознание прямо ему в голову. То есть, колдун по сути, сам частично становился этим животным: смотрел его глазами, ходил его ногами, ел его ртом — одним словом, полностью распоряжался его телом изнутри.

При активировании печати ведьмак просто-напросто навязывал свою волю любому животному, транслируя своё желание через сформированный с помощью магии конструкт. А уже само подконтрольное существо исполняло его в силу своих возможностей.

Каким образом вкладывалось это в мозг подконтрольному существу, в веде я ответа не нашел. Похоже, что печать каким-то образом трансформировала приказ колдуна в сигналы, понятные попавшему в его сети животному, выдавая его за свои собственные желания.

Понимает же как-то дрессированный пёс приказ своего хозяина принести тапки? Понимает, и точно исполняет его желание. А с печатью подчинения это получается легко и просто, как по щелчку пальцев. Главное, чтобы ты достиг определенного «уровня» и у тебя было достаточно колдовской энергии в резерве, чтобы запитать печать.

Честно говоря, очень удобный и быстрый способ заставить животное выполнить требуемое действие. За исключением одного «но» — полностью отсутствует обратная связь, как во втором случае, когда ты можешь сам, так сказать, непосредственно участвовать в процессе. А я с самого детства запомнил одну нехитрую истину: хочешь сделать всё хорошо — сделай всё сам!

Однако, и первый способ тоже хорош, если не требуется тотального контроля. Так что придётся осваивать оба. Я спустился с крыльца во двор и расположился под навесом, который стоял в том же самом месте, где и в моё время. Правда, я почти его не запомнил — был совсем плох в тот момент, но это было совсем другое строение, собранное из неошкуренных бревен и местами уже основательно подгнившее. Но этот момент меня совсем не волновал.

Я положил раскрытую веду на стол и сосредоточился на печати. Через пару минут она четко запечатлелась в моей памяти, и я попробовал её воспроизвести, «рисуя» в воздухе не очень сложный конструкт указательным пальцем. Своим измененным зрением я видел, как струится из резерва сила и расходится по меридианам, ведущим именно к этому месту.

Основная сложность — это с точностью повторить все фигурные завитки и странные символы, из которых и состояла, собственно печать. После моего первого знакомства с подобными колдовскими конструктами, у меня возник вопрос: а по какому принципу «собраны» эти заклинания?

За что отвечает, допустим, вот эта загогулина, похожая на свернувшуюся змею, готовящуюся к прыжку? Или вот эта «галочка», поставленная «на попа» и так похожая на закрывающую кавычку? Ведь не просто же так от балды они распложены внутри этого сложносоставного знака.

Возможно, что когда я еще подрасту в чинах, мне откроются и эти фундаментальные знания, и сам смогу конструировать заклинания, а не тупо повторять то, что придумали другие. И кто вообще, всё это первым придумал? Все эти колдунские штуки? Тот, «который наверху», или «тот, который, как баба-яга, всегда против»? Надеюсь, что когда-нибудь я окончательно разберусь с этим вопросом.

Печать наконец, заполнилась силой и оторвалась от моего пальца, зависнув передо мною в воздухе. Нужно было срочно найти объект, на котором и испытать работоспособность активированного заклинания. Никакой живности, кроме пары важно вышагивающих куриц мне на глаза не попалось. Ладно, хоть курица и не птица, но для моих нужд вполне себе сгодится.

Я мысленно направил печать в сторону ближайшей ко мне пеструшки и с удовлетворением наблюдал за полетом «сгустка» структурированной силы до объекта, и его скорого внедрения в плоть ничего не подозревающей курицы. И в тот момент, когда печать полностью поглотилась, я ощутил, как между мной и курицей образовалась какая-то связь.

Курица неожиданно замерла на месте с поднятой лапой, а затем резко повернулась ко мне и послушно уставилась в глаза. Типа, слушаю и повинуюсь, хозяин! И что же мне такое для пробы учинить? Начнем, пожалуй, с самого простого:

— А ну-ка, Пеструшка, равняйсь! Смирно!

Я едва чуть от смеха не задохнулся, когда курица повернула голову направо, а при команде «смирно» подтянулась, став даже выше ростом, выпятила грудь колесом и вернула голову в прежнее положение.

— Шагом марш! — не переставая смеяться, отдал я следующее приказание.

И курица, как заправский солдат на плацу, принялась чеканить шаг, только пыль из-под лап полетела. Ха! Да я с такой фигнёй в цирке могу работать. И никакие Дуровы, Багдасаровы или Запашные со мной не сравнятся! А я влегкую народного артиста СССР получу. Ну это всё, конечно, шуточки, ни в какой цирк я устраиваться не пойду.

Вторая печать у меня вышла куда быстрее, и через минуту в затылок первой пеструшки пристроилась вторая курица, а затем третья и четвертая. А вот когда мне на глаза попался и петушок, я просто не удержался, и пристроил его первым номером — командиром над своим хохлатым воинством.

Теперь куры вышагивали по двору настоящим слаженным отрядом, только пыль во все стороны летела. Ну а я, веселился от души, перестраивая их то в колонну по два, а после отрабатывая четкий разворот «левое плечо вперед», то «на месте раз-два», то «на первый-второй рассчитайсь».

— Забавляешься, товарищ Чума? — Увлёкшись, я и не заметил, как ко мне со спины подобралась мамашка.

— Отрабатываю навыки использования «печати подчинения», — ни разу не смутившись (не то что давеча в кровати) спокойно ответил я. — На первый взгляд, всё отлично работает! — Указал я на идущий в ногу отряд куриц.

— Вижу, что работает, — согласилась со мной Глафира Митрофановна, как-то ехидно улыбнувшись. — Я уже успела убедиться, что у тебя всегда всё отлично работает, Рома… — добавила мамаша и, словно бы незаметно (но я всё отлично подметил), облизнула губы алым языком.

Тьфу, чёрт! Вот о чём это она сейчас? Едва я отвлекся, одна из куриц сбилась с шага, наступив на лапу впереди идущей хохлатке. В результате чего всё построение смешалось и рассыпалось. Куры продолжали идти туда, куда я им приказал, но уже не в строю и совершенно не в ногу.

Вот ведь, пойми этих женщин… Чего им от меня надо? Хоть атмосфера в семье моих хозяек и наладилась — больше мама с дочкой не ругались, да и относились друг к другу с должной любовью, почтением и уважением, но всё-таки чувствовалась какая-то недосказанность.

О том случае в постели никто больше не упоминал, однако Акулина старалась как можно реже попадаться мне на глаза, постоянно находя повод куда-нибудь улизнуть. Но я не настаивал на обязательном общении со мной. Понимал, что тот пикантный случай основательно пошатнул принципы и шаблоны девушки.

К тому же, до сих пор никто точно не знал, чем мы все занимались (или нет) в том «сумеречном» состоянии под действием «печати вожделения». Нужно было дать Акулине немного времени, чтобы всё это осознать и уложить в голове. Думаю, что она и с этим справится — она сильная девчонка.

А вот Глафира Митрофановна, наоборот, чувствовала себя со мной вполне нормально и комфортно. Она как будто расцвела, стала еще краше, и даже шутить и ёрничать по поводу нашего совместного времяпрепровождения в одной постели пыталась время от времени. Ну, так-то у неё вообще нервы стальные — лагеря и зоны бесследно не проходят.

— Надеюсь, что и дальше все будет работать, как часы. — Я отпустил кур на свободу, развеяв печати и поглотив остатки выделившейся энергии. — Вот хочу попробовать разобраться с перекидыванием, — сообщил я мамаше, — может, подскажете чего? А то немного не по себе — вдруг, обратно в себя вернуться не смогу…

— Перекидывание в иную сущность дело действительно сложное и опасное, — согласилась Глафира Мирофановна. — Если, допустим, через ножи перекидываться надумаешь, то место такое особо тайное у тебя быть должно, чтобы ни одна тварь до инструментов не добралась! Ну или помощник верный, которому ты всецело доверять сможешь… Но лучше всего, чтобы магической клятвой верности связан был.

— Как Лихорук? — уточнил я.

— Лихорук для тебя вообще идеальный вариант! Абсолютная клятва верности дорогого стоит — он за тебя и в огонь, и в воду без раздумий пойдет, и как черт драться будет — до самой своей смерти! Ведь стоит только тот нож, через который ведьма перекувыркнулась, вынуть, так и бегать тебе в зверином обличье до скончания своих дней!

— Как-то совсем не радостная перспективка… — задумчиво протянул я. — Даже при наличии тайного места и злыдня-охранника, существует, пусть и небольшая, но всё-таки вероятность провести остаток дней в звериной шкуре. Как-то ссыкотно Глафира Митрофановна, — положа руку на сердце, честно признался я мамашке.

— А вот это молодец, что в ненужный героизм играться перестал! — искренне похвалила меня «тёщенька». — Настоящий ведьмак осторожным должен быть, как настоящий дикий зверь! Мне когда мать части из леты зачитывала…

Ага, я всё-таки, прав оказался — читала старая карга дочери дневник прародителя.

— Афанасий, — продолжила она, — тоже старался все сомнительные способы отметать. Он для перекидывания всегда только мазью собственного приготовления пользовался — а у нее срок действия ограниченный. Как только положенное время выйдет — так сразу обратно в человеческое обличье возвращается.

— Не-е-е, отпадает этот способ, — обреченно вздохнул я, — видел я в веде тот рецепт. Там одних ингредиентов до хрена, да и сам процесс приготовления весьма и весьма непрост. Чуть не полгода его варить при особых условиях, а потом еще пару десятилетий настаивать…

— Вот же нашел проблему? — пожала плечами Глафира Митрофановна. — Да прародитель наш этого рецепта в своё время столько приготовил, что до сих пор часть полок в лаборатории от него ломятся.

— Вы сейчас серьёзно, Глафира Митрофановна? — Пристально посмотрел я в хитрющие глаза «тещеньки», которая опять меня явно поддразнивала. Или это у меня после «ночи любви», которую никто из нас не помнил, такой вот бзик развился. — И за столько лет не выдохлась эта мазь, а до сих пор работает?

— Не знаю, как сейчас, но мать моя несколько раз пользовалась, — усмехнулась Глафира Митрофановна. — Все работало. Можешь прямо сейчас и опробовать…

А тож! Расспросив «тёщеньку» где найти всё это богатство, оставленное кроме всего прочего могучим ведьмаком Афанасием Никитиным свои хилым потомкам, я, сломя голову кинулся в подвал. Уж очень мне захотелось опробовать вполне безопасный (по заверениям Глафиры Митрофановны) способ оборотничества.

Спустившись в «тайную комнату» мне без труда удалось обнаружить искомые складские полки — «подземное хозяйство» Глафира Митрофановна содержала в образцовом порядке. Все-то у неё подписано и пронумеровано. Весьма похвально. Хотя, настоящий хирург обязан быть педантом. Иначе пациенту точно придет каюк.

Я с изумлением оглядел ряды аккуратных глиняных горшочков, стоявших бок о бок и друг на друге. Запасов крема, действительно хватало. Даже с лихвой. Куда его, интересно, Афанасий столько заготовил? Он что, чуть не ежедневно какой-то тварью лесной оборачивался?

Взяв с полки один горшочек, я отошел в сторонку к большому прозекторскому столу, поблескивающему надраенным до блеска металлом. Сбросил с себя гимнастерку, стянул сапоги, а после избавился и от исподнего. Не одежду же мне этим кремом натирать?

Затем развязав тесемку на горлышке и сковырнув «крышечку» из слегка заскорузлой и немного потрескавшейся кожи, заглянул внутрь. На первый взгляд, крем оказался похож на жирный и черный сапожный крем. Я таким раньше берцы начищал до зеркального блеска. Понюхал. Пахло так себе, какой-то псиной, прогорклым жиром, плесенью и мышиными пометом. Но мы люди привычные, нас вонью не напугать.

Я зачерпнул полную горсть этой черной дряни и равномерно размазал по всему телу. Ничего так, словно в грязелечебнице на процедурах. Да и мазь так приятно охлаждает тело, словно с ментоловой добавкой…

Ох, ты ж! Я заметил, как мазь стремительно светлеет, постепенно впитываясь в кожу. Вскоре от неё практически ничего не осталось. Но никаких изменений с моим организмом так и не произошло. Только кожа слегка зазудила, да покрылась крупными мурашками от холода — похоже, что переборщил старый колдун с мятой. Я еще раз себя оглядел. Нет, каким я был, таким остался. Может, выдохлась вся волшба за несколько столетий?

Неожиданно свербеть стало куда основательнее, а по поверхности кожи начали пробегать какие-то «волны». Не знаю, как сказать, но вся поверхность моего тела словно мелко-мелко завибрировала, постепенно теряя четкость очертаний. Это что, уже началось? Блин, а я так и не решил в кого перекидываться буду!

Мысли в голове понеслись галопом. Я спешно вспоминал: чего там веде было понаписано?

Ага, вот: ведьма могла оборачиваться иглой, клубком, мешком, катящейся бочкой, копной сена. Однако чаще всего мои «товарки» принимали облик птицы: сороки или вороны, змеи, свиньи, лошади, кошки, собаки и стремительно катящегося колеса от телеги.

Может, колесом от телеги прикинуться? Ну его: как согнусь, потом не разогнусь вовсе! А то еще и под воз какой пристроят, и что — катать всякую ерунду на своем горбу остаток жизни пока совсем не рассохнусь? Хотя нет, действие мази закончится — вновь человеком стану. Только Глафира не сказала, сколько эта мазь действовать будет. Ну, ничего, узнаю опытным путем.

Я взглянул на часы, которые благоразумно снял с руки, и засек время. Вопросом, куда при трансформации девается лишняя масса я решил не задаваться. Недосуг сейчас. Оставлю этот вопрос на попозже. И тут «грянуло» — моё тело зарябило, задергалось и буквально рассыпалось на элементарные частицы…