Товарищ «Чума» #2

Глава 18

Третий Рейх

Берлин

Рудольф Левин стоял у большого зеркала в приёмной собственного кабинета и нервно теребил руками черную повязку, за которой пряталась всё еще горящая огнём и зияющая пустотой глазница. Кто бы мог подумать, что ему, главному специалисту по ведическим знаниям и эзотерике РСХА[1], доктору наук и оберштурбанфюреру СС, являющегося, к тому же, еще и советником самого рейхсфюрера СС, будет угрожать опасность в самом сердце Германии — Берлине?

Мало того, что в Берлине, так еще в одном из самых секретных и защищенных научных центров «зондеркоманды 'Н», руководителем которой он являлся в данный момент! Даже во время его тайной миссии в Египте, закончившейся несколько месяцев назад, он не был так близок к смерти.

Хотя, нахождение его научной экспедиции в районе некрополя Саккары, было очень опасным. Чиновники, которые на тот момент прикрывали команду специалистов Рудольфа, выдавая их за норвежцев и датчан, а также английский консул, который за вознаграждение сделал им паспорта Британской Империи, как беженцам от нацизма, были арестованы.

Тогда им чудом удалось вырваться из засушливой пустыни, положив большую часть своей охраны. Но недавний случай напрочь перечеркнул уровень Египетской опасности — на этот раз Рудольф по-настоящему увидел смерть и рассчитался за это собственным глазом.

Ему просто повезло, что охрана за дверями вышедшего из комы майора Кранке оказалась весьма расторопной. Бравые ребята из СС, отобранные когда-то им самим в ряды «зондеркоманды», успели ворваться и заломить руки неожиданно обезумевшему пожилому бригадефюреру СС Вайстору. Но глаз уже было не вернуть.

Еще бы чуть-чуть, и его седовласый камрад, друг, наставник и учитель, ни с того ни с сего вонзивший ему в глаз золотое перо, пробил бы дорогой пишущей принадлежностью тонкую кость и повредил мозг. И тогда всё — усыпальница братьев по черному ордену СС стала бы его последним пристанищем.

И это в лучшем случае! В худшем, он бы остался либо никчёмным инвалидом, либо улыбающимся и пускающим слюни идиотом. Такой исход для Левина был бы куда страшнее смерти, хоть он и подсознательно страшился того, что ждёт его за последней чертой. Слишком много эзотерической «литературы» он прочел за последнее время.

И это, спустя всего лишь несколько дней, как они обрели настоящую магию! Война на тайном эзотерическом фронте, о котором и знать не знали непосвященные, оказалась не менее опасной, чем та, которую Германия в данный момент вела на Востоке с дикими русскими варварами.

Уже уничтожены две роты вермахта, и одна специальная ягдкоманда, предназначенная для борьбы с партизанами. Едва не погиб от колдовства Карл Вилигут — первый человек в Рейхе овладевший магическими силами. Благодаря ему чудом спасся от удара русского ведьмака рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, да и сам Рудольф едва уцелел. Старик Вилигут их тогда спас, приняв удар на себя. А после всего этого…

Вспоминать не хотелось, но полученная рана болезненно саднила, напоминая, как близко он прошелся по краю. Левин в очередной раз поправил повязку, желая, хотя бы, смотреться мужественнее. Ведь шрамы, особенно боевые, как известно всякому — только украшают мужчину.

И пусть кто-нибудь попробует только ему заявить, что свой глаз он потерял не в бою! Этот «шутник» очень сильно пожалеет, что не сумел держать язык за зубами! Да он теперь вообще, как великий бог Вотан[2] — отец боевых дружин, отдавший свой глаз великану Мимиру в обмен на безграничную мудрость…

— Но, чёрт подери, — недовольно произнес профессор, пристально вглядываясь в своё отражение, — я же сейчас вылитый оберштурмбаннфюрер СС Курт Айсман[3]! По РСХА точно поползут шепоточки и шуточки, что в команде одноглазых пиратов прибыло.

Но Рудольфу, по большому счету, было на это плевать — его карьера в СС благодаря потерянному глазу, резко пошла в гору. Забыв о боли, он полюбовался на дополнительные ромбовидные звездочки, упавшие на плетеные погоны. Но и это было еще не всё — на петлицах вместо двойной руны «зиг» теперь красовалось по два дубовых листа!

Утраченный на службе глаз неожиданно «произвел» его в оберфюреры[4]! Рудольф резко перескочил через одну ступеньку иерархии СС, пропустив звание штандартенфюрера. Теперь он приблизился к «генеральским лампасам» настолько, насколько это было возможным.

Да он уже, практически, вошел в генералитет СС — звание оберфюрера уже выделяло его над старшими офицерами, хоть и погоны у Левина соответствовали полковничьим. И ещё — рейхсфюрер посулил Рудольфу «за заслуги перед фатерляндом» Рыцарский крест Железного креста с дубовыми листьями и мечами — одну из самых почетных и высших боевых наград Третьего Рейха.

При всём, при этом, Гиммлер даже наплевал на тот факт, что одним из условий награждения орденом было обладание низшей степенью награды — Рыцарским крестом Железного креста с дубовыми листьями. До этого случая профессор не удостаивался таких почестей.

Левин даже приосанился перед зеркалом, представив, как будет смотреться на его шее чёрно-бело-красная лента с орденом. Носители Рыцарского креста имели право не закрывать воротник шинели, чтобы награда была всем видна.

На «солдатском» жаргоне Рыцарский крест имел неофициальные названия «жестяной галстук» и «шейное железо». Да, уже скоро сослуживцы и подчиненные Рудольфа по РСХА будут говорить, что у него «болит шея», либо он «страдает ангиной» — такие плоские шуточки постоянно преследовали кавалеров высокого ордена. Но, такова жизнь — завистников во все времена и во всех структурах хватало с лихвой.

Не успел Рудольф вернуться в кабинет и усесться за свой стол, как к нему ворвался сам рейхсфюрер. Честно сказать, Левин не ожидал его сегодня увидеть у себя «в гостях». Профессор хотел, чтобы бы его «не трогали» еще какое-то время — с момента трагедии (а потерю глаза он считал едва ли не самой большой потерей в этой жизни) прошло совсем немного времени. Но рейхсфюреру же об этом не скажешь.

— Зиг хайль, майн рейхфюрер! — Подскочил с кресла Левин, резко выбросив правую руку в нацистском приветствии.

— Оставь это, Руди! — Поморщился Гиммлер, словно от зубной боли. — Садись! Ты и так до конца еще не восстановился. Я с неофициальным визитом… Да садись уже! — слегка повысил голос Генрих. — И прошу, Рудольф, держи себя в руках! Карл, заходи!

В принципе, профессор и так уже всё понял, еще до того, как рейхсфюрер позвал стоявшего за дверью пожилого «членовредителя». С момента происшествия Левин еще не встречался с Вилигутом — тот всё это время пребывал в беспамятстве. То ли охрана его сильно приложила, то ли старческий организм не справился с непомерной нагрузкой и отключился, то ли от открывшихся перспектив у отставного генерала просто поехала крыша.

Ведь напал же старик на профессора по какой-то неведомой причине? Да и сам Левин, переживший чудовищное потрясение, боль и операцию по удалению остатков глаза, который уже невозможно было спасти, даже не справлялся о здоровье наставника. Не до того было — самому бы пережить этот кошмар.

Дверь, легонько скрипнув, открылась. И в кабинет профессора, робко протиснулся старый генерал. Рудольф обратил внимание, как за очень короткий срок изменился Карл. Он похудел, обрюзг еще сильнее, чем во время их последней встречи. Даже руки у первого мага Третьего Рейха по-старчески тряслись.

Пятнистая кожа лица, с которой все еще не сошли следы магического ожога, было помято, а ввалившиеся глаза с набрякшими под ними мясистыми и багровыми мешками, казалось, потеряли свой живой блеск. Перед Левином стоял человек, потерявший всякий смысл в дальнейшей жизни. Таким Вилигута профессор еще не видел.

— Прости меня, мой мальчик… — тяжело выдохнул старик, с трудом подняв голову и встретившись взглядом с единственным глазом Левина. — Мне не место в ваших рядах… Мне пора на покой… Я… Я… Я не хотел причинять тебе боль…

— Так, камрады! — недовольно рявкнул рейхсфюрер, которого нисколько не разжалобил ни одноглазый вид профессора, ни чрезмерное самоедство старика-генерала. — Прекратить лить слезы и размазывать сопли по лицу! Вы, забыли кем являетесь? Вы — стержневая раса Великой Германии! Истинные арийцы с железным нордическим характером! Бесстрашные воины-рыцари, не знающие страха! Или унтерменши, недочеловеки, не стоящие даже грязи под нашими ногтями? А? Кто вы? Кто, я вас спрашиваю? — Гиммлер неожиданно вошел в раж, неосознанно копируя поведение и интонации Гитлера во время выступлений перед заведенной толпой. — А? — Гиммлер «грозно» свел к переносице жиденькие брови и сурово взглянул сначала в один глаз профессора, а затем в потухшие и лишённые жизни глаза старика Вайстора. — Как же быстро вас поимел этот русский ведьмак! Тьфу, слизняки! Да вы должны сейчас свои задницы на железный крест разорвать, чтобы отомстить этому красному колдуну!

— В смысле, ведьмак? — неожиданно встрепенулся профессор. — Вы думаете, что это всё он устроил?

— Вот я тебе удивляюсь, Руди, — поморщился, словно от дольки кислого лимона рейхсфюрер, — вроде и не дурак — целый профессор, почти генерал, а словно дитя малое, неразумное! Скажи мне, ну с какого черта старина Карл тебе бы глаз захотел высадить, или вообще убить? Назови мне хотя бы одну вескую причину?

— Да я… — Левин неожиданно стушевался под яростным напором Гиммлера. — Я как-то не задумывался… Не до того было, герр рейхсфюрер… — И профессор осторожно прикоснулся рукой к черной повязке, закрывающей зияющую «кровавым мясом» дыру в голове.

— А мы разве перешли к официозу, Руди? — не сбавляя напора, продолжал яриться Гиммлер уже совсем по другому поводу. — Или ты забыл, как меня зовут? Ты вообще что-нибудь помнишь? О долге каждого арийца перед фюрером и фателяндом? Или тебе вместе с глазом удалили все мозги?

— Виноват… Генрих… Был полностью деморализован случившимся… — попытался оправдываться профессор, но рейхсфюрер его уже не слушал, пробурчав только:

— Деморализован он…

— Исправлюсь, майн рехсфюрер! — отчеканил ему в спину Рудольф, кляня себя в душе за проявленное малодушие. После встряски, устроенной Гиммлером, даже боль в пустой глазнице утихла.

Повернувшись к престарелому генералу, Гиммлер пристально заглянул в его потухшие безжизненные глаза.

— И ты тоже деморализован, мой старый друг? — вкрадчиво поинтересовался рейхсфюрер.

Пожилой бригадефюрер печально качнул седовласой головой, отведя понурый взгляд в сторону.

— Вот от кого, от кого, а от тебя я такого не ожидал, Карл! Ладно Рудольф — он, всё-таки, больше ученый, чем солдат. А люди науки, как известно, существа с более тонкой «душевной организацией», чем военные. Им свойственны сомнения и колебания… Но ты-то, старый солдат, как можешь так падать духом? Забыл уже, как бил русских в Карпатах в пятнадцатом году[5]? Как спал на снегу, в окружении трупов своих боевых друзей, как отступал, сдавая города… Но ты хотя бы на миг усомнился в своём долге и в своем предназначении? Скажи мне, если я не прав!

— Никак нет, герр рейхсфюрер! — Генерал неожиданно подтянул отвисший живот, прилепил руки к бедрам и, задрав подбородок так, что натянулась дряблая кожа на шее, прищелкнул каблуками давно нечищеных сапог. — Ни на минуту не усомнился!

— Так что, камрады, отставить нытьё и забыть про собственные беды! Рейх и победа — вот за что нам нужно сражаться! И попомните мои слова: фатерлянд вас не забудет! Всё понятно? И, надеюсь, что у вас не осталось друг к другу никаких претензий?

— Так точно, герр рейхсфюрер! — в унисон отчеканили Левин и Вилигут.

— Тогда присаживайтесь, господа, — Гиммлер первым уселся в услужливо предоставленное Левиным кресло, — устроим разбор полётов. Нам нужно разобраться, как такое вообще могло произойти? И что нужно сделать, чтобы такие «казусы» больше не повторялись. А то так никаких глаз не напасёшься! Карл, кроме тебя некому пролить свет на случившееся, можешь что-то нам с Рудольфом пояснить?

— Да, Генрих, пожалуй, смогу… — после небольшой паузы, ответил явно повеселевший Вилигут.

Это было видно по его коже, сменившей оттенок с серого на розоватый, и заблестевшим глазам, возвращающим свою прежнюю «глубину».

— Как можно подробнее, старина, — попросил Гиммлер, — я тоже хочу разобраться.

— Конечно, — кивнул старик. — Тогда начну издалека… Зачастую сверхъестественная сила шамана покоится не в нем самом, а в тех духах-помощниках, которые находятся в его распоряжении, — словно читая лекцию за кафедрой, произнес Вилигут. — Без этих духов шаман бессилен. Шаман, потерявший своих духов, перестает быть шаманом, иногда даже умирает…

— Подожди, — перебил Гиммлер старого генерала, — причем здесь шаманы? Мне известно, что сила шамана заключается в подчиненных ему духах. Но мы же сейчас говорим о колдунах, или ведьмаках.

— Я поясню, — ответил Карл, — магическая сила колдуна также может материализоваться в его помощниках. Только малефики, подобно языческим шаманам, вместо духов используют различных представителей так называемой «нечистой силы». Чем больше таких помощников у колдуна, тем более сильным «ритуальным специалистом» он считается. Слабый колдун может отдавать приказания одному-двум «чертям», а сильный — словно генерал, может командовать их легионами! Даже в Библии существует персонаж — святой Киприан. Он был могучим языческим колдуном, которому «князья тьмы» отдали в услужение целый полк бесов!

— И его еще считают святым? — Удивленно приподнял брови Гиммлер.

— Он искупил свои грехи истовой верой, принял сан, и после вел такую праведную жизнь, что сравнялся со многими великими святыми. Ну, а мученическая смерть во имя веры, поставила Киприана с ними в один ряд. По крайней мере, так утверждает Библия…

— Хватит про него! — распорядился рейхсфюрер. — Время дорого, чтобы его тратить на каких-то еврейских святых!

[1]Главное управление имперской безопасности (нем. Reichssicherheitshauptamt, сокр. RSHA, РСХА) — руководящий орган политической разведки и полиции безопасности нацистской Германии, входил в состав СС.

[2]Скандинавский верховный бог Один (Вотан в мифологии древних германцев) — верховное божество, бог Неба, творец мира и бог войны.

[3] Оберштурмбаннфюрер СС Курт Айсман (IV отдел РСХА), — выдуманный второстепенный персонаж романов о Максиме Исаеве (Штирлице), написанных Юлианом Семёновым был одноглазым. В телевизионном фильме «17 мгновений весны» сыгран актером Л. Куравлевым.

[4]Оберфюрер (нем. Oberführer, сок. Oberf) — изначально должность, введённая в нацистской партии ещё в 1921 году. С 1925 г. — звание в СА. Соответствия в вермахте нет. В войсках СС и полицейских структурах оберфюреры СС на всех видах формы, кроме партийной, носили погоны оберста (нем. Oberst, полковника) так же, как и штандартенфюреры СС, но, вопреки распространенному заблуждению, это звание не могло быть условно сопоставлено воинскому званию полковник. В действительности это звание было промежуточным между званиями старших офицеров и генералов и, теоретически, отвечало должности командира бригады СС.

[5]Карпатская операция, называемая также Зимнее сражение в Карпатах — крупное сражение на Восточном фронте Первой мировой войны.