Трагикомедия в пяти актах

10. Крохотный импульс

Проблема прыжка с троса существенно облегчилась тем, что мы находились у противоположной стены.

Илайя, как профессиональная гимнастка, уперлась ногами в стену, «присела» и, резко оттолкнувшись, влетела в проём. Там она приземлилась на землю, беззвучно перекатилась и вышла на ноги.

— Охренительно, — прокомментировал вполголоса Хирург. — Хотел бы я узнать, что она в постели вытворяет.

— Это будет последнее, что ты узнаешь в жизни, — пообещал я и, как смог, повторил финт Илайи.

Мне показалось, что я приземлился с грохотом, перекат вовсе вышел неконтролируемым. Встать мне помогла Илайя, однако тут же пришлось отскакивать, потому что из лифтовой двери вылетел Хирург.

Этот приземлился на руки, прошёлся колесом и встал рядом со мной, как ни в чём не бывало.

— Неплохо, — прокомментировал он.

Явно не свои способности к эквилибристике.

Я огляделся и шёпотом выругался.

Трупы лежали повсюду. Частично сожранные, выпотрошенные, переломанные и разрубленные.

Они не спешили разлагаться, ведь это были настоящие тела, а не модификации, которыми изначально наводнялось Место Силы.

Впрочем, это была не бойня, а битва. Убитых монстров было ещё больше, к тому же некоторые из них уже превратились в кучи праха.

Мы молча двинулись вокруг ствола шахты.

Сверху послышался грохот. Как будто бы кто-то колотил по двери кулаками и взрыкивал на каждый удар.

Я поднял голову, прищурился.

— Эй! — крикнул я. — Голодный?

Удары прекратились. На четвёртом ярусе появился шатун. Увидев меня, он издал победоносный рык и прыгнул.

Я проследил его полёт взглядом.

Шатун приземлился на ноги, и они сломались. Левая вообще отломилась, правая просто смялась под весом гниющей души.

— Красиво, — похвалил Хирург вопящую тварь. — Слабо повторить?

Шатун пополз к нему. Хирург достал моргенштерн и одним взмахом оборвал его мучения.

Слышался шум, топот. Оставшиеся твари торопились на звук и запах. Я по этому поводу не чувствовал вообще ничего. Ясно было, что их там — раз-два и обчёлся. Одному с закрытыми глазами размяться.

Я шагал по полю боя и вглядывался в трупы, как будто искал что-то.

И вдруг почудилось движение. Я заспешил туда.

Отшвырнул в сторону убитого крикуна, отбросил ошмётки ёжика и встретил её взгляд.

— Крейз… — прошептал безгубый рот.

— Хранительница…

Я вдруг ощутил страшную усталость. Сел рядом с ней, не разбирая, на что именно.

— Они… разбили…

— Да, я понял. Могу как-нибудь помочь?

Она молчала, глядя в далёкий потолок, откуда скоро хлынет Чёрная Гниль. Она, думавшая, будто что-то знает о мире, умирала даже не на пороге истинного знания.

— Кто… ты?.. — спросила она.

— Такой же, как ты.

— П-правда?

— Ага. Я был таким, как ты. И умер, как и ты.

— А что будет со мной, когда умру я?

— Ты станешь энергией.

— Моя энергия послужит Месту Силы?

Я задумался.

Технически — да, раньше всё именно так бы и случилось. Однако теперь Место Силы работало, задействуя едва ли треть изначальных контуров. Я не мог бы поручиться за то, что энергия Хранительницы вольётся именно туда. Но я мог направить её сам.

— Я могу её забрать, если ты не возражаешь.

Ещё несколько секунд тишины, нарушаемой тяжёлым дыханием и топотом и лязгом приближающихся чудовищ.

— Для чего ты её используешь?

— Для борьбы, — не задумываясь, ответил я.

— А будет ли финал этой борьбы?

— Конечно. Он уже близок.

— Каким же он будет?

Я улыбнулся:

— Огромным. И красивым.

— Он будет счастливым?

— Вряд ли те, кто выживут, будут чувствовать себя именно счастливыми после всего. И уж подавно не будут счастливы те, кто не доживёт.

Она попыталась улыбнуться. И как бы больно мне ни было смотреть на эту гримасу, я заставлял себя смотреть.

— Однажды ты пришёл ко мне за ответами, Крейз. И я казалась мудрой. А ты был птенцом, которого я по капле кормила мудростью из своего клюва. Но теперь ты знаешь в тысячу раз больше меня, а я — птенец, который уже не может глотать. Скажи лишь — там, куда ты ушёл… что там было? Что ты видел?

Дрожь прошла по её телу, я подался вперёд и взял её длиннопалую руку, осторожно сжал.

— Войну, — коротко сказал я.

Её пальцы сжались вокруг моих.

— Победи… — выдохнула Хранительница и замерла.

Что-то перетекло из неё в меня, и я вздохнул с облегчением.

У людей принято думать о душе с благоговением. Принято считать, что душа — это энергия, которая заставляет двигаться и жить тело, что она сильная и могущественная.

На самом деле душа — это крохотный импульс энергии, на пару-тройку минут работы смартфона. Откуда же берётся энергия?

Из борьбы. Из непрестанной борьбы с самим собой и с обстоятельствами.

Каждый человек — своё собственное Место Силы, со своей невероятно сложной системой энергетических контуров.

И не только человек.

Я встал и повернулся с топором в одной руке.

Хирург размахивал моргенштерном, и вокруг него валились шатуны с разбитыми головами, нюхачи, сбитые в прыжке, сирины, погибшие прежде, чем их тела коснулись пола.

Илайя держалась за Хирургом, на всякий случай приготовив когти, но пока ей работы не доставалось.

Как я и предчувствовал — монстров было немного. С основной массой Хирург уже покончил. Но вот заплутавшая стая из десятка сиринов налетела слишком быстро. Хирург успел свалить троих, остальные — прорвались.

Илайя прыгнула, попыталась зацепить когтями хотя бы одного — промахнулась. Стая устремилась ко мне.

Я завертел топором примерно так же, как после своего Испытания. Тогда я выбрал оружием ловкость и свободу воли. С тех пор они мне ни разу не изменили.

Первый сирин лишился морды, второй — половины крыла, остальных потрепало незначительно, и остатки стаи ушли в петлю, чтобы вернуться и погибнуть окончательно.

И тут раздался чей-то крик. Слов я не разобрал, но с верхних ярусов полетели светящиеся стрелы.

Стая смешалась, сирины с криками рванули в разные стороны, однако мешались друг другу, сталкиваясь в воздухе.

Спустя пару секунд всё было кончено. Светящиеся стрелы победили.

Я поднял голову.

— Так-так-так, — не скрывая удовольствия, произнёс Ликрам. — Кого я вижу. Крейз, собственной персоной. Великий герой, лишивший Место Силы защиты. А с ним — Хирург, который убивал моих людей наверху. Прекрасная парочка. Вскипячу чай.