Травля

ГЛАВА 15

НАСТОЯЩЕЕ

Хэйден всегда был хорошим манипулятором. Он был мастером своей собственной ментальной игры, пробуждая мой страх и питаясь им. Он всегда делал правильные ходы, которые вызывали мою неуверенность и ужас, даже не причиняя физической боли. Он оставил меня одну в том лесу ночью без возможности вернуться домой, и это был еще один шаг слишком далеко. Слишком много шагов слишком далеко. Как один человек мог делать такие вещи, даже не заботясь о последствиях?

Я была в ужасе, когда больше не слышала звук байка Хэйдена, оставшись наедине с собой посреди жуткой тишины. Небо стало почти полностью темным, и идти было трудно без фонарика. Поскольку не было света или присутствия других людей, я чувствовала, что за мной наблюдают, от чего у меня мурашки по коже, и я не могла побороть это чувство.

К счастью, у меня был интернет-сигнал, поэтому я изо всех сил старалась не психовать, сосредоточившись на том, чтобы выбраться из этого леса с помощью онлайн-карты. Я доехала на такси, чтобы вернуться домой, отказываясь думать о том, какую брешь в моем счете за колледж оставила плата за такси.

К моему огромному облегчению, Хейден не появился на сегодняшних занятиях, поэтому мне не пришлось беспокоиться о том, что увижу его после вчерашнего фиаско. Мне было трудно смириться с этим, отодвигая воспоминания в сторону, потому что я боялась, что могу развалиться, если буду вспоминать об этом еще больше. Я не хотела вспоминать, как он играл с моим разумом и эмоциями, обманывая меня своей ложной попыткой изнасилования. Это было совершенно уродливо.

Чего он от меня хотел?

Мой телефон запищал, вырывая меня из моих мрачных мыслей, уведомляя о новом сообщении Мелиссы.

«У тебя есть Snapchat?»

Я закатила глаза. Она была настойчива. Она начала писать мне сообщения около часа назад и с тех пор продолжает присылать мне сообщения. Я заканчивала свой последний рисунок, когда она прислала мне первое сообщение.

«ЭЙ! Я, Докучливая».

Серьёзно? Кто в последнее время употребляет слово «докучливый»? Существует ли это слово в словаре?

«Ты меня помнишь?»

«Эй, я знаю, что ты сейчас закатываешь глаза. НЕ ДЕЛАЙ ТАК. Ты ослепнешь».

Она продолжала спамить меня своими сообщениями, заставляя меня всё больше и больше беспокоиться. Я так тщательно обдумывала свой ответ, как будто пыталась написать научную исследовательскую работу о чёрных дырах, что выдала довольно жалкое сообщение:

«Привет! Как дела?»

Эта ситуация заслуживала не одного, а двух фиаско. Слава асоциальной мне.

«Ужасно и я убита горем».

Я нахмурилась. Что случилось?

«Почему? Что случилось?»

«Ты не писала мне целых 2 дня!»

Я почти слышала ее нытье. Я выдохнула, смущенная тем, что изначально пропустила ее шутку. Моя неопытность привела к неловкому социальному взаимодействию.

«Поэтому я терпеливо ждала, пока ты одумаешься и признаешь, что скучаешь по мне».

«Но мое назойливое желание заставило меня первой отправить тебе сообщение».

«Алло? Есть кто-нибудь?»

Я улыбнулась против своей воли. Ей, должно быть, действительно скучно.

«Да, я здесь. Читаю твой спам на своем телефоне».

«Саркастична, да? Это хорошо. Я слышала, ученые доказали, что у людей, которые саркастичны, на 97 % больше шансов прожить дольше, чем у остального мира».

Я рассмеялась. Каким-то образом мне стало приятно. Мне стало тепло внутри. Какой бы сумасшедшей она ни была, Мелисса на самом деле пыталась подружиться со мной.

Я восхищалась людьми, которые легко заводят друзей. Мелисса была всем, чем я не была. Она была легкой в общении, расслабленной и веселой, что заставило меня задуматься, почему она так со мной общается. В конце концов, я была сдержанной девочкой без социальных навыков.

Я ответила на ее последнее сообщение.

«Нет, у меня нет Snapchat. Это скучно».

Я не могла признаться ей, что причина отсутствия личных аккаунтов в соцсетях в том, что я хотела избежать кибербуллинга со стороны моих одноклассников. В моих аккаунтах Instagram и YouTube не было ни моих фотографий, ни моего настоящего имени, поэтому никто не знал, кто стоит за моими аккаунтами.

«Серьезно? Скучно? Ты, должно быть, с другой планеты».

Я едва успела прочитать ее сообщение, как она отправила еще одно.

«У тебя есть Instagram?»

Почему она была так настойчива?

«Нет».

«Почему?»

«Потому что».

«У тебя есть Facebook?»

О, Боже.

«Ты вообще знаешь, что такое Интернет?»

Я как раз собиралась отправить ей какое-нибудь оправдание, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Я вскочила на ноги, оставив телефон на кровати, и побежала вниз по лестнице. Я была удивлена, что мама пришла домой, потому что она должна была работать в ночную смену.

Как раз когда я спустилась по последней ступеньке, из кухни раздался громкий грохот, и все мои чувства напряглись. Испугавшись того, что я могла увидеть, я бросилась на кухню и обнаружила свою мать, окруженную осколками разбитой тарелки. У меня застыла кровь.

— Мама?

Ее тушь стекала по лицу, глаза налились кровью, когда она смотрела сквозь меня. Она покачивалась, стоя под довольно странным углом, что говорило о том, насколько она пьяна.

— Чего ты хочешь? — Усмехнулась она.

Я ненавидела, когда она была такой. Я ненавидела, когда она становилась агрессивной и презирала всех и вся.

— Т-ты в порядке?

— Конечно, я не в порядке.

Что-то, должно быть, случилось у нее на работе.

— Почему ты не на работе?

Она повернулась и открыла верхний шкафчик, набитый ее спиртным. Она схватила бутылку бурбона, резко открыла ее и сделала глоток прямо из нее. Мне было противно видеть, как моя собственная мать делает это с собой. Ей даже было все равно, что ее дочь все это время наблюдает, как она идет на дно.

Я уже много раз выбрасывала ее спиртное, но это ничего не меняло. Мы всегда ссорились, но я никогда не могла донести свою точку зрения, и, несмотря на все мои мольбы, она продолжала покупать его, даже не пытаясь остановиться. Вот что ранило меня больше всего. Она никогда не пыталась бросить пить. Ее не волновало, что мне больно видеть ее такой. Мне нужна была мать, а не эта злая, безразличная незнакомка.

— У тебя все в порядке с работой? — Она не ответила и не повернулась ко мне, сделав еще один глоток из бутылки. — Мама, что-то случилось на работе?

Она хлопнула бутылкой по стойке и повернулась ко мне, ее глаза были полны жгучей злобы.

— Ты когда-нибудь заткнешься?! — Закричала она. — Я не могу выносить твой голос прямо сейчас!

— Как ты можешь ожидать, что я заткнусь?! Ты только что появилась здесь и ты пьяна! Перестань делать это с собой!

Я подошла и потянулась за бутылкой, но она одновременно схватила ее и выдернула. Я потянула ее назад, пытаясь вырвать у нее, но она была сильна.

— Дай мне бутылку!

— Нет! Отойди от меня!

Я выпустила бутылку, и она вырвала ее, с силой толкнув меня на стойку.

— То, что я делаю, не твое дело!

— Ты моя мать! — Заорала я. — Ты вечно напиваешься, и тебе наплевать на меня! Перестань это делать! Перестань губить нас обоих!

Она ударила меня, и боль затуманила мой разум. Я смотрела на нее, сжав руки в кулаки и оскалив зубы, мой гнев быстро рос. Мне хотелось ударить свою мать. Я хотела заставить ее почувствовать ту же боль, которую я чувствовала рядом с ней, как эмоциональную, так и физическую.

— Ты не будешь так со мной разговаривать! — Она снова попыталась оттолкнуть меня, но я схватила ее за запястье, защищаясь.

— Не трогай меня больше, мама! Хватит! — Я отпустила ее и сделала шаг назад. — Я устала от тебя! Мне стыдно говорить о тебе с кем-либо. Мне стыдно, что ты моя мать…

Она дважды ударила меня пощечиной, прервав меня. Я встретила ее яростные глаза, ужаснувшись интенсивности ее враждебности. Она не сдерживалась, когда била меня. Она заставила мою губу треснуть, когда она столкнулась с моими зубами, и я чувствовала вкус крови на своих губах, чувствуя себя разбитой.

Это никогда не закончится. Никогда.

— Убирайся! — Я отступила, ее крик пронзил мои уши. — Убирайся с глаз моих!

Я выскочила из кухни, спеша убежать от нее и этого гнетущего чувства. Оно распространялось внутри меня, эта чернота, эта тревога, и я больше не могла находиться с ней в одном доме. Мне нужно было бежать.

Я схватила свои кроссовки и куртку, но далеко уйти не успела, потому что как раз, когда я выбежала на крыльцо, она бросилась за мной.

— Куда ты? Возвращайся сюда, тупая пизда!

Я повернулась на каблуках, чтобы встретиться с ней, и увидела, как она бросилась на меня с бурбоном в руке. Я отшатнулась, испугавшись ее.

— Тебе нельзя выходить из дома так поздно! Ты пойдешь в свою комнату и будешь там сидеть. Ты меня слышишь?! — Она кричала так громко, что я была уверена, что все соседние дома вокруг нас могли ее услышать. Это был не первый раз, когда она устраивала сцену, но это не сделало ситуацию менее унизительной.

— Нет! Я не могу находиться в одном месте с тобой. Я ухожу!

Я обернулась и сделала несколько шагов, едва заметив, как Хейден и Блейк наблюдают за нами со своего двора, когда бутылка пролетела в нескольких дюймах от меня, рухнув рядом с моими ногами на землю. Я отскочила в сторону, вскрикнув, и в ужасе посмотрела на нее. Я не могла поверить, что моя собственная мать бросила в меня бутылку. Нет, нет, нет.

— Если ты уйдешь, ты больше не моя дочь, Сара! — Сказала она эти жестокие слова, определенно не в первый раз.

Это всегда было больно. Все так чертовски болело, когда у нее были эти агрессивно-пьяные эпизоды, и я не могла этого вынести. Я взглянула на Хейдена, который наблюдал за мной, и почувствовала себя еще более униженной, потому что он стал свидетелем этого. Он хотел этого. Он наслаждался этим. Я не могла вынести, что теперь у него было еще больше боеприпасов, чтобы напасть на меня.

Моя мать никогда не имела в виду эту угрозу, но это не имело значения. Пьяная или нет, она не имела права нападать на меня под предлогом того, что не может контролировать себя. Ничто не оправдывало оскорбительные речи и насилие.

— Мне все равно, — парировала я и убежала так быстро, как только могла.

Это не помогло. Как бы быстро я ни бежала, пытаясь освободиться от демонов, это было бесполезно. Они всегда были рядом со мной, сжимали меня, впивались в меня когтями, заставляя меня истекать кровью. Я не хотела возвращаться туда. Я не хотела больше жить такой жизнью.

Я понятия не имела, как долго я бежала, когда услышала мотоцикл позади себя. Он замедлился и остановился передо мной, и я остановилась, когда мой взгляд упал на Хейдена, который снял шлем и слез с него. Что он здесь делает?

Он двинулся ко мне, но я метнулась в том направлении, в котором пришла, прежде чем он успел приблизиться. К сожалению, мое спасение было недолгим, потому что он легко поймал меня и развернул лицом к себе.

— Куда ты собираешься идти?

— Отпусти меня!

— Ты действительно собираешься сбежать?

— И что с того, тебе то что? Это не твое чертово дело. — Я извивалась, пытаясь освободиться, но его хватка была такой же крепкой, как и всегда.

— Ты действительно не способна вбить некоторые вещи в свою глупую голову. Все, что касается тебя, — это мое дело. Ты не можешь сделать ни одного шага без моего ведома.

Я закатила глаза.

— Ты не Бог.

— Нет, я просто владею тобой.

— Ты не владеешь мной!

— Мне нужно напомнить тебе о прошлой ночи?

Я напряглась, мгновенно почувствовав отвращение от воспоминаний о его принудительных прикосновениях и поцелуях.

— Тебе не нужно напоминать мне. Я очень хорошо это помню. Особенно момент, когда ты оставил меня совсем одну, без возможности вернуться домой.

Его руки на самом деле ослабили хватку на мне, и я воспользовалась этим шансом, чтобы отстраниться от него. Он просто изучал меня, ища что-то в моих глазах. Я задавалась вопросом, было ли это сожаление, которое я увидела в его глазах. Нет, этого не может быть. Ты бредишь, Сара. Почему он должен чувствовать хоть каплю раскаяния, когда он делает все с намерением навредить тебе? К тому же он слишком часто переходил черту.

Застав меня врасплох, он протянул руку и коснулся моей нижней губы указательным пальцем. Я вздрогнула, наблюдая за ним, как добыча наблюдает за своим хищником, ожидая от него худшего. Его палец нежно скользнул по моей губе, щекоча меня, и я уставилась на него, пораженная. Я хотела пошевелиться, но не могла.

— Что ты делаешь? — Прошептала я, даже не моргнув, когда увидела в его глазах неподдельные эмоции — неуверенность и замешательство.

Я пыталась прочесть каждый знак, чтобы знать, откуда придет атака. Для него это была игра, и он, должно быть, сейчас действует. Я знаю, что мне нужно уйти от него, так почему я все еще стою на месте?

— У тебя кровь на губе.

Не задумываясь, я высунула язык, чтобы лизнуть это место, что было моей обычной реакцией, когда я пораню губу, и поймала его палец. Мы оба одновременно напряглись, наши взгляды встретились, и я покраснела.

Какого черта, Сара? Ты вообще о чем думаешь? Я могу исчезнуть? Например, сейчас?

Его глаза были прикованы к моему рту, не мигая, когда он провел пальцем по моим губам. Его прикосновение было таким интимным, и я задавалась вопросом, не воображаю ли я что-то. Он никогда раньше не прикасался ко мне так. Я не хотела двигаться, и это пугало меня больше всего.

— Зачем ты это делаешь сейчас? Какой у тебя план? — Подозрительно спросила я. Мои вопросы, очевидно, переключили в нем какой-то переключатель, потому что он тут же опустил руку и посмотрел на меня в недоумении.

— Ты развернешься и пойдешь домой.

Я нахмурилась.

— Что? Нет!

— Да. Прямо сейчас.

— Мне не обязательно тебя слушать. Понятия не имею, почему тебя беспокоит мое местонахождение, но я не собираюсь возвращаться в тот дом.

— Тогда я посажу тебя на свой мотоцикл и отвезу домой. Тебе бы этого хотелось?

Он потянулся ко мне, но я увернулась и отступила.

— Не трогай меня!

— Не веди себя как избалованный ребенок и иди домой.

— Зачем ты это делаешь?

— Потому что.

— Потому что, почему?

Он поднял бровь.

— Потому что я могу. Как и все остальное, что я делаю, когда дело касается тебя.

— Ты лжешь.

Я ожидала, что он разозлится или накричит на меня, но выражение его лица оставалось пустым.

— Считай это местью.

Конечно. Вчера вечером он обещал, что будут последствия, если мы с Джессикой останемся подругами.

— Чего ты ждешь? Иди домой.

Я перестала пытаться его урезонить. Если я не подчинюсь, он либо посадит меня на свой мотоцикл и отвезет обратно против моей воли, либо будет преследовать меня, а я не собиралась его провоцировать. Я повернулась и побежала обратно домой.

— Сара!

Я остановилась и посмотрела на него через плечо.

— Я не хочу, чтобы завтра ты была рядом с могилой Кайдена. Ты поняла? Тебе запрещено даже шаг делать на этом гребаном кладбище.

Я знала, что он сказал бы что-то в этом роде. Я знала, что он запретит мне посещать могилу Кая, как он это сделал на его первую годовщину смерти. Однако тогда я впервые ослушалась его и все равно пошла. На следующий день Хейден разбил мой шкафчик, сжег мои вещи на школьном дворе на глазах у всех и пустил слух о том, что я проститутка, приглашая всех учеников мужского пола свободно пользоваться моими «услугами».

Этот конкретный слух был не только унизительным, но и ироничным, учитывая тот факт, что все знали, что я девственница.

В этом году? Кто знал, что Хейден мог сделать…

Моя мать уже лежала без сознания на диване, когда я вернулась домой вчера вечером. Она спала так крепко, что даже не отреагировала, когда я потрясла ее за плечо, чтобы разбудить и пойти в кровать. Я накрыла ее одеялом, убрала беспорядок, который она устроила на кухне, и собрала осколки бутылок во дворе.

Вернувшись в свою комнату, я нашла несколько сообщений от Мелиссы, но мне больше не хотелось писать. Я отправила ей сообщение, в котором говорилось, что я задремала и очень устала, поэтому я напишу ей завтра. Хотя я сомневалась, что сделаю это, все еще не уверенная, что я чувствую к Мелиссе и ее чрезмерно дружелюбному отношению.

Мне и так было трудно вставать сегодня. Годовщина смерти Кайдена напомнила мне о моей ошибке, изменившей жизнь, и подавленное мной чувство вины снова проявилось. Потребность поговорить с ним была слишком сильной, создавая боль, граничащую с физической. Я скучала по его смеху. Я скучала по его рассказам об астрономии и звездах. Как я могла потерять кого-то столь дорогого?

Почему?

В школе ученики месяцами называли меня убийцей после смерти Кайдена. Не было ни дня без их постоянных оскорблений и ненависти, в сочетании с самыми жестокими нападками Хейдена и Натали. В то время моя мать стала сильной алкоголичкой, и с ней стало еще труднее иметь дело. Она время от времени била меня, забывая делать это, когда была трезвой, и вскоре яма между нами превратилась в огромную пропасть.

Это был самый страшный и мрачный период в моей жизни, но я смогла продолжать и сосредоточиться на учебе в надежде стать кем-то лучше, с хорошим будущим впереди. Я пообещала себе, что сбегу от всех, даже от собственной матери. Я также пообещала себе, что буду усердно учиться и поступлю в Йельский художественный колледж. Я хотела показать всем, в первую очередь себе, что однажды я смогу стать кем-то, и моя мать увидит, что я не просто никто, как она меня называла. Я могла бы поступить в престижный колледж, несмотря ни на что, и максимально использовать свой талант к рисованию.

Вскоре я пожинала плоды своей решимости. У меня не было общественной жизни, я была ограничена своей комнатой, но это позволило мне легче стать круглой отличницей, что стало единственным светлым пятном в моей школьной жизни.

Я вошла в школу, готовясь к худшему. Сегодня у меня не было занятий с Хейденом, но я не исключала, что он может сойти с пути, чтобы отомстить самым подлым образом. Сегодня он может быть особенно сложным, поэтому мне придется усерднее работать, чтобы оставаться вне его поля зрения.

Я направилась на исчисление, все больше краснея под пытливыми и осуждающими взглядами нескольких проходящих мимо учеников, что усиливало во мне чувство вины. Я проигнорировала их и вошла в класс, опустив взгляд в пол, сосредоточившись на том, чтобы успокоить дыхание. Я могла только надеяться, что Натали и Кристина не устроят мне неприятности во время исчисления.

— Она здесь, — прошептал кто-то и разразился смешком, отчего я замерла на месте.

Ужас охватил меня, когда я подняла глаза и увидела доску. Там, по всей ее поверхности, было написано одно уничижительное слово бесчисленное количество раз белым мелом…

Убийца.

Оно пылало. Оно было вездесущим. Оно пронзало меня, как тысяча игл по всему моему телу, и я начала задыхаться, не осознавая звуков и движений вокруг меня, пока мир размывался. Это было слишком.

— Каково это, убийца? — Прошептала Натали мне на ухо, стоя прямо позади меня. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, каждая мышца моего тела напряглась. Я двинулась, чтобы отстраниться от нее, но она схватила меня за запястья и потянула назад, прижав мои руки к моей спине, удерживая меня на месте.

— Бегство теперь тебя не спасет. — Ее голос был леденящим, вызывая во мне худший вид страха.

Она впилась своими длинными ногтями в мои предплечья, а я прикусила губу, чтобы не закричать от боли, отказываясь дать ей знать, как сильно она делала мне больно. Я дернула руками, чтобы освободиться, но Кристина появилась передо мной и схватила меня за плечи, не давая мне двигаться.

Нет.

— Куда ты собиралась? — Спросила Кристина с насмешливым лицом. Мне нужно было выбраться отсюда.

— Отпусти меня.

— Ты хочешь уйти так скоро? Но мы только начали веселиться, — сказала Кристина, болезненно схватив меня за плечи, и меня охватил страх. Мне придется бежать. Все просто стояли там, позволяя Натали и Кристине издеваться, и это было ужасно. Никто не хотел мне помочь. Никто.

— Отпусти меня! Учитель придет в любую минуту…

— И что потом? — Прошептала Натали мне на ухо. Мое сердце бешено колотилось, мое поверхностное дыхание не давало мне достаточно кислорода. — Думаешь, это что-то изменит? Думаешь, нас накажут? — Она вывернула мне запястье. С моих губ сорвался вопль.

— Пожалуйста, отпусти меня! — Мое сердце… Оно билось слишком быстро.

— Если бы в этом мире была настоящая справедливость, тебя бы уже давно наказали. Как ты можешь спокойно спать по ночам, зная, что из-за тебя кто-то умер?

Я собиралась закричать, но потом они отпустили меня, толкнув на пол, прежде чем отступить. Я была сломлена, уже теряя контроль. Последнее, что я помнила, прежде чем поддалась своей тьме, как я бежала из класса, в неизвестность.

Я сидела на скамье в школьном дворе уставившись на алые царапины на моих предплечьях, которые были ужасным напоминанием о жестокости Натали. Я потеряла счет времени, проведя несколько часов на этой скамейке. Я была слишком онемевшей, чтобы даже двигаться, не говоря уже о том, чтобы думать о прогулах. Мои слёзы давно высохли, оставив после себя лишь пустоту.

Я знала, что сегодня случится что-то плохое. Я знала, что мне не стоило даже вставать с кровати.

Разве я недостаточно наказана? Сколько еще мне придется терпеть, пока справедливость не «восторжествует»? Сколько еще, пока я не смогу простить себя и двигаться дальше?

— Я нашла тебя!

Я взглянула в сторону и увидела, как Джессика идет в мою сторону. Она несла два пакета с обедом и бутылки апельсинового сока с улыбкой на лице.

Уже было время обеда?

— Когда ты написала мне об этом месте, я сначала не была уверена, где именно… — Она остановилась передо мной, нахмурившись, когда увидела мое лицо. — С тобой все в порядке?

Я оглядела студентов, которые сидели на других скамейках под деревьями, их улыбающиеся лица, когда они болтали со своими друзьями, отличались от хмурого выражения, которое дергало мои губы и брови. День был такой хороший, солнечный, но солнечные лучи, заливавшие задний двор теплыми тонами, не привнесли красок в мою внутреннюю тоску.

— Не совсем.

Она нахмурилась и села рядом со мной, протянув мне пакет с обедом и бутылку сока.

— Ты ничего не сказала, но я принесла тебе обед.

— Спасибо. — Я приняла его, но есть не собиралась. Мне просто нужно было набраться сил и пойти домой.

— Итак, что случилось? — Она ахнула и схватила меня за запястья. — Сара! Ты ранена!

— Ничего. — Я вырвала руки из ее хватки, не привыкшая, чтобы кто-то беспокоился обо мне. — Слегка покалывает, но это не так уж и плохо.

— Кто это с тобой сделал?

— Натали. — Я рассказала ей, что произошло до исчисления. — Не волнуйся, это ничего. Могло быть намного хуже, учитывая сегодняшнюю дату.

Она нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Я собиралась ответить ей, но меня пронзило внутреннее чувство, что должно произойти что-то плохое. Я огляделась вокруг, ища хоть малейший намек на Хейдена и его друзей. Это место было далеко от столовой, и тут было тихо и спокойно, но по какой-то причине это меня не успокаивало.

Ты параноидальна, Сара.

Я снова посмотрела на студентов на скамейках и заметила, как один парень посмотрел на меня, прежде чем снова уткнулся в свой телефон. Казалось, он кому-то писал.

Я покачала головой. Мне нужно было отвлечься от этих пугающих мыслей, поэтому я решила рассказать Джессике всю правду о Кайдене.

— Знаешь, у меня здесь был лучший друг.

— Правда?

— Да. Он был лучшим. Он был добрым и таким, таким забавным.

— Где он сейчас?

Моя грудь болела от долго подавляемых эмоций.

— Он… Он умер.

— О. — Ее глаза были большими, как озера, когда она смотрела на меня с сочувствием. — Мне так жаль.

— Да. Все еще трудно принять, что его больше нет. Сегодня годовщина его смерти.

— Иисус.

Она прикрыла рот рукой, другой рукой сжимая пакет с обедом на коленях, и я поняла, что не очень вовремя. В конце концов, разговоры об умершем друге и трагедии, стоящей за его смертью, — это не та тема, которую следует обсуждать во время обеда.

— Прости, что я упомянула об этом сейчас.

— Все в порядке. Что случилось?

Я вздохнула, мне было трудно поделиться этой удручающей историей. Будет ли она судить меня, как все остальные?

— Он был близнецом Хейдена Блэка.

Она уставилась на меня.

— Что?

— Да. Дело в том, что мы с Хейденом соседи. Я познакомилась с его близнецом Кайденом в первый день, когда приехала в Энфилд. Он был дружелюбным с самого начала, всегда таким милым и услужливым… Вскоре мы стали лучшими друзьями.

— А как насчет Хейдена? Он был и твоим другом?

— Нет. — Я горько рассмеялась. — Он был моим врагом с самого первого дня. Понятия не имею, почему, но он всегда меня не любил.

— Полагаю, он не был рад твоей дружбе с Кайденом, если он так к тебе относился.

— Да, и это еще мягко сказано. Он сделал все возможное, чтобы навредить мне. В любом случае… Кайден погиб, когда бросился под машину, чтобы спасти Хейдена от удара.

— О боже, — скорбный шепот скользнул по ее губам.

В этот момент я почувствовала тяжелый ком в горле, и слезы начали жечь глаза. Стало еще хуже, когда я рассказала об этом. Мне было больно говорить, что он умер из-за моей глупой ошибки.

— Я была с ними в ту ночь. Авария произошла из-за меня. — Я сглотнула, надеясь, что мой хриплый голос прояснится.

— Что? Как?

— Я переходила дорогу, глядя в свой телефон. Я посмотрела в обе стороны, прежде чем начать переходить дорогу, но так как мое внимание было приковано к телефону, пока я была на дороге, я не смогла вовремя увидеть ту машину…

Нет. Не теряй себя от боли. Больше не надо. Глубоко вдохни.

— Водитель ехал слишком быстро. Он свернул в сторону, чтобы избежать столкновения со мной, но это привело его прямо к Хейдену, который был на тротуаре… Кайден подпрыгнул, чтобы спасти его за мгновение до столкновения. Они оба были ранены, но Кайден принял на себя большую часть удара.

Я глубоко вздохнула, едва в силах смотреть ей в глаза, и вытерла слезу, скатившуюся по щеке, вспоминая момент, когда Кай и Хейден упали с капота машины на непреклонный асфальт.

— Кайден погиб на месте.

Джессика взяла меня за руку.

— Мне так жаль, Сара.

Я искала на ее лице хоть малейший след обвинения, но не нашла ничего, и мне потребовалось время, чтобы это осознать. Она не винила меня в его смерти. Она была искренне сострадательна, что тронуло глубинные части меня, жаждавшие чьего-то понимания и сочувствия.

— Я все время думаю, если бы только я не была такой глупой…

— Это не твоя вина. — Она успокаивающе сжала мои руки. — Ты не могла знать.

— Но он бы не умер, если бы я была немного осторожнее. Это преследует меня. Я подвергла жизнь Хейдена опасности, и в результате Кайден был вынужден спасти его.

— И все же, он был тем, кто решил спасти своего брата. — Она сказала то же самое, что сказала мне миссис Блэк после аварии.

— Но он его близнец. Конечно, он спас бы его.

— Но есть и другие факторы, которые следует учитывать. Например, тот водитель. Ты сказала, что он ехал слишком быстро? Что с ним случилось?

— Он в тюрьме. Приговорен к шести годам.

— Всего шесть лет? Это… — Она замерла, и я проследила за ее взглядом. Блейк, Мейсен и Джош приближались к нам.

О нет. Нет, нет, нет. В моей голове заработала сигнализация, а затем возникло желание утащить Джессику за собой и убежать.

Они окружили нас угрожающим образом, что привлекло внимание студентов вокруг нас.

— Ты думаешь, что сможешь спрятаться от нас, Сарс? — Спросил меня Блейк с хмурым видом, прежде чем презрительно усмехнуться Джессике. — Играешь в друзей с уродливой толстухой? Вот это да. Вы обе отвратительные уродки.

Он схватил бутылку сока Джессики, открыл ее и вылил сок на нее. О Боже. Я попыталась встать, но Мейсен тут же толкнул меня обратно, и мой пакет с обедом выскользнул из моей руки на пол.

— Сядь, сука, — прошипел мне Мейсен.

Джош подал знак Блейку, который сделал снимок Джессики на свой iPhone и хихикнул, звук его смеха резал мне уши.

— Это немедленно отправляется в сеть.

— Она выглядит такой мокрой, — заметил Мейсен, его слова были полны сексуальных намеков, и несколько студентов, наблюдавших за нами с небольшого расстояния, рассмеялись. Это было жестоко.

Джессика дрожала, на ее глазах навернулись слезы.

— Оставьте нас в покое, — слабо сказала я. Как мы можем выбраться из этого? Что я могу сделать, чтобы заставить их остановиться?

— Нет, пока не получишь то, что заслуживаешь, — ответил Джош, его зловещие глаза пронзили меня ненавистью, которая была за гранью понимания. Он схватил мой рюкзак.

Я вскочила на ноги и попыталась отобрать его у него, но Мейсен снова толкнул меня на место.

— Сядь, — усмехнулся он мне в ухо, заставив мои внутренности содрогнуться.

— Отдай его.

Мой умоляющий голос не убедил Джоша выслушать меня. На самом деле, он подтолкнул его сделать наоборот. Он открыл мой рюкзак и перевернул его вверх дном, позволив всему его содержимому упасть на землю.

Он потянулся за моим блокнотом для рисования, как будто знал, что из всех моих блокнотов этот был самым дорогим для меня, поскольку в нем были некоторые из моих самых важных заметок и идей для новых рисунков. Я с ужасом наблюдала, как он начал рвать страницы, измельчая их на куски.

— Нет! — Я закричала на него и дернулась вверх, но Мейсен не дал мне пошевелиться, приклеив меня к скамейке.

Блейк снимал Джоша, который бросал в воздух обрывки моего теперь уже испорченного блокнота, словно конфетти, и у меня полились слезы. Все мои идеи исчезли. Они были потеряны навсегда.

— Это тоже попадает в сеть.

Я чувствовала, что меня вот-вот вырвет. Я надеялась встретиться взглядом с Джессикой, но она постоянно смотрела в землю, стыдясь и ужасаясь. Я просто хотела, чтобы это закончилось.

Тихий шепот прошел между некоторыми учениками, их бледные лица рисовали мою мрачную реальность. Незнакомая блондинка что-то прошептала другим ученикам и показала в сторону школы.

— Пожалуйста, хватит, — умоляла я. — Ты сделал достаточно.

— Этого никогда не будет достаточно, — сказал Блейк. — Ты знаешь дату. Тебе придется заплатить за то, что ты сделала.

Мейсен и Джош подняли Джессику и меня и закинули на плечи, словно мы были двумя мешками с картошкой, еще больше унижая нас.

— Отпусти меня, — закричала я Джошу, морщась от боли в животе, когда я ударилась о его твердое плечо. Куда они нас несут?!

В ответ он сжал пальцами мои икры, впиваясь в них слишком сильно. Это оставит синяки.

— Продолжай говорить, и я сломаю тебе челюсть, — процедил он сквозь зубы так тихо, что только я могла его слышать.

Я повернулась в сторону, чтобы посмотреть, куда они нас несут, и вскрикнула от увиденного, мое дыхание стало прерывистым. Мы направлялись к ближайшим мусорным контейнерам.

Этого не могло произойти.

— Скажи «сыр»!» — Блейк сделал снимок меня.

А я просто хотела умереть.

Блейк начал скандировать, за ним последовали еще несколько студентов, окутывая меня тоской и тьмой.

— Мусор. Мусор. Мусор.

— Выкинь этот мусор туда, где ему место! — Крикнул один парень.

— Слышишь, сучка? Мусорный бак — это то, где тебе место, — сказал Джош, и его ненормальный тон вызвал во мне сильнейший страх. — А что, если мы сначала порубим тебя на куски, а потом выбросим?

Сначала Мейсен бросил Джессику в мусорный бак, вызвав еще больше смеха у некоторых наблюдателей, но на этот раз я не расслышала. Единственное, что я слышала, был постоянный звон в ушах, и он становился все громче и громче. Я была вне себя от ужаса.

Прежде чем я успела подготовиться, Джош бросил меня в другой мусорный бак, и я приземлилась среди разного мусора, стукнувшись головой о крышку. Мое зрение стало размытым, когда я поднялась на ноги, пытаясь найти опору среди мешков с хламом, от которых исходил ужасный смрад. Я едва успела заметить, как Блейк сфотографировал меня, смеясь с парой других учеников, которые направили свои телефоны на Джессику и меня. Я закрыла глаза, чувствуя себя оцепеневшей.

Как все они могли быть такими жестокими? Где их человечность?

Все болело — дыхание, мысли, вид их восторга от нашей боли… Я хотела бы, чтобы мое тело было слабым, чтобы я могла просто упасть в обморок и избежать этого унижения.

— Немедленно прекратите это! — Директор Андерс бросился в нашу сторону с двумя учителями и блондинкой, которая была рядом с ним, и все разбежались в стороны, убирая свои телефоны. — Это возмутительно! Вам хоть немного стыдно? Джонс, Браун и Эйкерс! Я хочу видеть вас в моем кабинете прямо сейчас!

Мистер Сун и мистер Смит, мой учитель биологии, подошли, чтобы помочь нам. Мистер Сун поднял меня из мусорного контейнера и помог мне выбраться.

— Как ты себя чувствуешь, Сара? Ты можешь ходить?

Нет, я чувствую слабость и могу упасть в обморок в любую секунду.

— Со мной все в порядке.

— Хочешь посетить медсестру?

— Нет, я в порядке. Спасибо.

— Мне жаль, что это случилось с вами, — сказал директор Андерс, но, несмотря ни на что, он не казался слишком обеспокоенным. Казалось, он хотел решить эту ситуацию как можно быстрее и скрытнее. — Я позабочусь о том, чтобы виновные были должным образом наказаны.

Я хотела фыркнуть, полностью сомневаясь в этом, но ничто из того, что я сделала или сказала, не изменило бы тот факт, что некоторые люди здесь были привилегированными, а некоторые нет.

— Хотите освобождение до конца дня? — Спросил Андерс у нас, и я была рада, что он не заставляет нас идти в свой кабинет.

Джессика выглядела совершенно потерянной и не могла сказать ни слова. Было ясно, что она была в шоке и не могла понять, что только что произошло. Я сама этого не понимала, но мне удалось найти в себе что-то, что помогло мне сохранить рассудок. Я обняла ее за плечи, удивленная тем, какой хрупкой она себя чувствовала. Ее дрожь выдала ее внутреннюю борьбу, поэтому я сжала ее руку, чтобы дать ей понять, что она не одна.

— Если вы не против, я бы хотела отвести Джессику к психологу. Она не в порядке.

— Понимаю. Хорошо, тогда вы двое освобождаетесь до конца дня. — Он повернулся к Блейку. — Мальчики, в мой кабинет.

Мейсен и Блейк последовали за Андерсом и учителями в школу. Я не могла перестать дрожать, желая только одного — быть подальше отсюда. Я могла только надеяться, что они хотя бы получат наказание.

Джош подошел ко мне, источая безумные флюиды, которые парализовали меня, и впился мне в лицо. Он схватил запястье, которое Натали вывернула этим утром, нарушив мое кровообращение. Я заскулила от невыносимой боли, собираясь умолять его отпустить меня.

— Это еще не конец, — прорычал он. — Даже не надейся.