Травля

ГЛАВА 5

Я достигла парковки и остановилась как вкопанная, когда заметила толпу студентов, собравшихся возле моего парковочного места. Все они что-то разглядывали и фотографировали. Я заставила свои ноги двигаться, надеясь, что толпа не из-за меня.

Когда я приблизилась, я поняла, что они окружили мое парковочное место, и мой пульс участился. Я думала, что наконец-то освободилась от ада после всего, что произошло сегодня, но Инь — о, этот старый дьявол, был вездесущ. Я обошла зевак, только чтобы замереть, увидев свою машину.

Нет.

Кто-то полностью ее изуродовал. Они покрыли двери, крышу и капот различными красками, но это был не конец моего унижения. Слово «стукачка» было распылено большими белыми буквами по всему лобовому стеклу, дразня меня своим уничижительным оттенком, и это было слишком. Мои одноклассники направили на меня свои телефоны, чтобы запечатлеть мою реакцию, и на мгновение я была слишком уставшей, чтобы двигаться или реагировать. Голоса вокруг меня становились громче.

— Она такая жалкая.

— Посмотрите на эту реакцию! Она выглядит так, будто собирается обосраться!

— Может, она уже это сделала.

Слезы наполнили мои глаза, но я отказывалась плакать. Я не хотела плакать перед ними. Я не хотела доставлять им такое удовольствие.

— Стукачка! — Крикнул один парень.

— Стукачка! — Повторил ученик рядом с ним.

— Стукачка!

— Стукачка! Стукачка! Стукачка! — Все начали скандировать, и это было больше, чем я могла вынести. Мне нужно было убежать.

— Отойдите в сторону! — Закричала я на студентов, отталкивая их с дороги, пытаясь игнорировать их подстрекательские крики.

Я села в машину и захлопнула дверцу.

— Стукачка!

— Сучка-стукачка!

— Уродка!

— Иди сдохни уже!

Я завела двигатель, испытывая тошноту от их зверских скандирований. Двое старшеклассников остановились перед моей машиной и пнули бампер.

— Уйдите блядь с дороги! — Закричала я им, дважды нажав на гудок, но они не обратили на меня никакого внимания.

Я заметила, что Хейден и Блейк наблюдают за этой сценой издалека, и я ясно видела восторг в глазах Блейка. Это была его месть. Но я все равно была сбита с толку тем, как легко ему было меня унизить.

У меня затек затылок, а сердце забилось быстрее, когда меня охватила паника. Мне нужно было убираться отсюда, пока я не потеряла контроль. Я нажала на педаль газа и отпустила сцепление, заставив машину дернуться.

— Что за…?! — Парни перед моей машиной отпрянули с дороги, боясь, что я их перееду, в этом и был весь смысл.

Я снова завела двигатель и прибавила скорость, наконец-то убравшись оттуда.

Автосервис «Уголок Джонса» был одним из самых дешевых автосервисов в Энфилде. Я пользовалась этим сервисом по двум причинам. Первая причина — цена. Вторая — миссис Джонс была одной из самых приятных женщин, которых я когда-либо встречала.

Миссис Джонс было за пятьдесят, она всегда носила платья в цветочек, которые подходили ее пухлому телу, но были неуместны для автосервиса. Ее крашеные черные волосы обычно были собраны в балетный пучок, а ее рыжевато-коричневое лицо все время было покрыто макияжем. Мистер Джонс умер много лет назад, и у них не было детей, что могло быть причиной того, что она всегда относилась ко мне, как будто я ее дочь.

Каждый раз, когда я приезжала сюда на своей изуродованной машине, она приходила в ярость, призывая меня сообщить о моих обидчиках администрации школы или полиции. Она понятия не имела как все было запущенно.

Я пыталась пойти в полицию один раз. Я пошла туда, когда Джош Эйкерс ударил меня по лицу вскоре после смерти Кая. Они сказали, что расследуют дело и позвонили Джошу и его родителям, но в конце концов заявили, что у меня нет доказательств того, что это сделал Джош. Свидетелей не было, и это было мое слово против его. Отец Джоша был судьей, и у него были хорошие связи в полиции, поэтому я совсем не удивилась, что Джош остался невредим.

Излишне говорить, что Джош удвоил пытки, которые он мне с тех пор причинял, так что мораль истории в том, что сообщение о моих обидчиках в полицию подвергало меня еще большей опасности.

На этот раз стыд поглотил меня целиком, когда я вышла из машины и увидела потрясенное выражение лица миссис Джонс.

— Кто это сделал? — Ее голос был полон гнева.

— Все в порядке. Не волнуйся. Это всего лишь краска.

— Ради Христа, Сара! Это серьезная проблема! Это преступление! Твоя мать знает об этом?

— Нет, но это нормально. Бессмысленно заставлять ее волноваться. К тому же это можно быстро решить.

— Чушь! Ты ведешь себя так, будто у тебя нет матери!

Я никогда не говорила о своей матери с миссис Джонс. Почему-то эта тема была слишком чувствительной для меня, и я не была готова делиться своими чувствами о ней с кем-либо. Всякий раз, когда наш разговор переходил на нее, я либо обходила эту тему, либо давала ей неопределенный ответ.

Я определенно не могла сказать ей, что моя мать не дает мне денег на ремонт моей машины, и я тратила свои собственные.

Я не могла позволить себе роскошь по двум причинам. Во-первых, я не получала много карманных денег от своей матери. У нее было две зарплаты, но их едва хватало на оплату наших счетов, моих школьных расходов, еды и ее походов в бары. Во-вторых, моя работа на неполный рабочий день позволяла мне копить деньги на колледж и откладывать небольшую сумму, которую я использовала для ремонта таких вещей, как разбитая машина, украденные или сломанные вещи и так далее.

Издевательства действительно бьют по кошельку человека.

— Все нормально. Это была просто глупая шутка. Ты же знаешь, какие сейчас школьники…

Миссис Джонс не купилась на это, но она знала, что ничего не сможет сделать, если я не захочу ничего делать со своими обидчиками. Она могла только смотреть и кипеть от гнева, но она не могла мне помочь. Никто не мог вытащить меня из моей жалкой жизни и дать мне любовь, уважение и безопасность, в которых я нуждалась. В конце концов она оставила эту тему. Мой телефон завибрировал, и я открыла сообщение от мамы:

«Извини, но я передумала. Меня сегодня не будет дома, так что тебе придется что-нибудь приготовить на ужин. Увидимся завтра.

Ее сообщение стало вишенкой на торте после ужасного дня. Я чувствовала себя такой несчастной, что мне просто хотелось заползти в свою кровать и никогда больше не просыпаться. Я отвернулась от миссис Джонс, чтобы она не видела моих слезящихся глаз.

Это было не ново. Мама проводила больше времени вне дома в свободное время, бродя из одного бара в другой. С другой стороны, когда она была дома, она была язвительной, злилась на все, и это высасывало из меня оставшуюся энергию. Поэтому я не знала, какое из двух зол меньшее.

Я не могла развалиться перед миссис Джонс. Я сглотнула слезы и натянула свою лучшую улыбку, прежде чем снова повернуться к ней.

— Итак, сколько это будет стоить на этот раз?

Мы договорились о гонораре, и она заверила меня, что все будет сделано к четвергу. Я попрощалась с ней и вышла, радуясь, что мне удалось избежать нервного срыва. Пока.

Я направилась в магазин, чтобы купить продукты на ужин, и мысли о пустом доме, который ждал моего возвращения, вторглись в мой разум. Это был один из тех моментов, когда мне не хотелось ничего, кроме как поговорить с другом. Каждый раз, когда я падала, Кай был рядом, чтобы поднять меня, делая все возможное, чтобы я была веселой и менее несчастной. Мне было легче бороться с депрессией, когда он был со мной.

Кайден был первым человеком, который принял меня и искренне заботился обо мне, и я была счастлива с ним. Наша дружба казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой, казалось нереальным, что кто-то может дружить со мной. Вначале я ходила на цыпочках, очень осторожно, чтобы не разрушить нашу дружбу и не потерять единственного настоящего друга, который у меня когда-либо был. Если бы я только знала, что Кайдена отнимут у меня самым жестоким образом… Я всегда была так осторожна, но в конце концов уничтожила нас.

Нет, я не хотела сейчас возвращаться к этим воспоминаниям. Я взяла две сумки с кассы и вышла из магазина, готовая пройти несколько миль до своего дома. Я была в дальнем конце парковки магазина, когда увидела Хейдена и Кристину вместе на его Kawasaki, и я остановилась, проклиная себя за то, что смотрю себе под ноги, а не на окружающую обстановку. Хейден припарковался в нескольких футах от меня, так что я не могла пройти мимо них незамеченной.

Кристина погладила его сзади по животу, и мой желудок скрутило при виде их двоих так близко. Она что-то прошептала ему на ухо, на что он улыбнулся. Я не была удивлена, что они не могли отпустить друг друга даже после стольких расставаний, потому что они были одинаковыми. Они оба были порочными придурками, которые были полны решимости превратить мою жизнь в ад, и я не могла выносить их вида.

Кристина заметила меня первой, и ее губы изогнулись в презрительной улыбке. Она что-то сказала Хейдену, и он резко повернул голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Обычная бесстрастная маска мгновенно упала на его лицо, следы прежней улыбки уже исчезли.

Я оглядела парковку, чтобы увидеть, есть ли там люди, и заметила только несколько подростков, которым не могло быть больше пятнадцати лет, проходящих мимо. Поскольку Хейден любил унижать меня на публике, не заботясь о последствиях, я была уверена, что он собирается создать какие-то проблемы.

Я ускорилась в другом направлении, намереваясь увеличить расстояние между нами настолько, насколько это возможно.

— Пожалуйста, не подходи. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — прошептала я, спеша.

Я вскрикнул, когда он схватил меня за предплечье стальной хваткой, убив все мои надежды на побег, и потянул меня к себе. Я втянула воздух, заметив, насколько близко наши тела. Его угрожающее тело 6 футов 2 дюйма пугало меня.

— Куда ты собираешься идти? Ты не можешь так просто убежать от меня.

Его крепкая хватка начинала причинять боль.

— Хейден, отпусти меня. Почему ты просто не можешь позволить мне уйти? Почему ты пристаешь ко мне каждый раз, когда видишь меня?

— А почему ты всегда задаешь такие глупые вопросы? Что в этих сумках?

— Прости?

Он выхватил один из пакетов из моей руки, совершенно меня удивив.

— Эй! Ты не можешь этого сделать!

— Почему ты никогда не учишься? Я прошу вежливо только один раз, но ты всегда притворяешься дурочкой.

Он отпустил меня и открыл пакет, чтобы просмотреть его содержимое.

— Еда и еще больше еды. Что… мамы нет дома, чтобы приготовить тебе ужин? Ты снова одна? — Его голос был саркастическим, его слова слишком легко меня ранили.

Он знал, что моя мать была моим слабым местом. Он всегда наблюдал за мной и уделял пристальное внимание моему взаимодействию с другими, проверяя, были ли отношения с ними хорошими или нет, чтобы он мог использовать эту информацию. Хейден определенно получал огромное удовольствие от того, что я не ладила с ней.

Кристина подошла к нему и неодобрительно оглядела меня.

— Тебе стоило видеть ее сегодня утром. Ее падение было феерическим. Она действительно тупая.

Я скользнула взглядом по ее телу, изучая ее внешность. Ее узкие джинсы идеально облегали ее длинные ноги, подчеркивая их стройность, а ее рубашка с глубоким вырезом открывала ее огромную грудь, которая, я была уверена, была предметом вожделения многих мальчиков в школе.

Моя грудь была маленькой. Обычно я не зацикливалась на ее размере, но были моменты, когда мне хотелось, чтобы она была больше. Я хотела носить рубашки или платья с глубоким вырезом, но поскольку это было невозможно, я прикрывалась одеждой, которая полностью скрывала мои плечи и грудь.

— Я видел это на YouTube во время перерыва, — ответил он, не давая никаких дальнейших комментариев.

— Она выглядела так, будто собиралась упасть в обморок. Ее глаза от удара на секунду стали косыми, это так отвратительно. — Она закатила глаза и хихикнула.

— Ты больная, — прошипела я ей.

Она подняла бровь.

— Да? По крайней мере, я не такая уродка и убийца, как ты.

Убийца. Это было больно. Это было действительно больно. Даже после двух лет, когда они называли меня убийцей, я чувствовала боль всякий раз, когда они это говорили. Это напомнило мне, какой глупой и беспечной я была. Это напомнило мне, что Кайден умер из-за меня. Я не могла избавиться от токсичного чувства вины, которое я носила с собой с той ночи. Оно съедало меня. Оно было непобедимым, кричащим мне из глубины моего разума, что я заслужила все плохое, что со мной происходит.

— Да пошла ты. — Мой голос был нестабильным, выдавая, насколько я потрясена.

— О, бедная девочка. Ты собираешься плакать? — Издевалась она надо мной. — Пожалуйста, поплачь. Я не хочу ничего большего, чем видеть твою заплаканную рожу.

Хейден достал из пакета пакет с помидорами и открыл его. Он откусил один кусок, и прежде, чем я успела среагировать, он бросил его в меня. Помидор попал мне в плечо, его сок брызнул на мою белую футболку, и я отпрянула. Я выпустила пакет из рук, и мои продукты рассыпались по тротуару.

Я уставилась на Хейдена.

— Что ты делаешь?!

На его лице отразилось лишь холодное безразличие.

— Я заканчиваю то, что начал сегодня Блейк.

Он вынул из пакета второй помидор, надкусил его и швырнул мне в ногу, выплюнув кусок. Я вскрикнула, когда тупая боль взорвалась в моем бедре, а затем появилось ощущение влажности, когда грязное содержимое покрыло мои джинсы. Я хотела убежать, но, как и Джессика сегодня, я была слишком шокирована, чтобы пошевелиться. Он перевернул пакет вверх дном, и остальные помидоры упали на землю.

— Хейден, остановись!

Подростки, которых я видела ранее, приблизились к нам, двое из них достали свои телефоны, и страх поселился в моем животе. Я надеялась, что они используют их, чтобы вызвать полицию, а не чтобы снять это. Хейден проигнорировал мою мольбу, переключив свое внимание на коробку с яйцами.

— Окажешь честь? — Спросил он Кристину и открыл ее, указывая на яйца.

Ее улыбка была полна злобы.

— С удовольствием.

Она достала одно из коробки и со всей силы швырнула его в меня. Я вскрикнула от боли, когда яйцо ударилось мне в грудь, забрызгав всю мою футболку. Я даже не успела проверить, насколько отвратительно выглядит желтовато-красное сочетание на ранее белом хлопке, потому что она уже выбрала другое яйцо и направила его мне в голову. Я едва успела прикрыться, прежде чем оно приземлилось мне на лицо.

Она не останавливалась, ударяя меня несколько раз, и давление в моей голове усиливалось. Я упала на колени, не в силах ничего видеть или слышать, поскольку смех в моем сознании усиливался.

Все, что я слышала, был смех — они смеялись надо мной. Все, что я видела, были злые лица — они смотрели на меня, издевались надо мной, преследовали меня… Это было унизительно. Я чувствовала, что я меньше, чем человек. Я была совсем одна, и не было никого, кто бы меня выслушал. Никому не было до меня дела.

Я хотела, чтобы это прекратилось. Унижение, боль, смех… Я больше не хотела прятаться. Я хотела жить свободно, не стыдясь того, кем я была. Почему они не оставляли меня в покое?

Почему я не могу дать отпор? Почему? Беги, Сара. Просто… Уходи.

Я услышала, как кто-то плачет, и мне нужно было время, чтобы понять, что это я рыдаю, умоляя их остановиться. Я огляделась в замешательстве, медленно осознавая, что больше нет ударов. Больше ничего не приближалось ко мне. Я свернулась калачиком на земле, но никто не предлагал мне помощи. Никто никогда не предлагал никакой помощи.

Я подняла глаза на Хейдена, ожидая следующего нападения. Он просто уставился на меня своими полуприкрытыми глазами.

— Жалкая, — сказал он с отвращением и повернулся ко мне спиной, наконец решив уйти. Он уронил мою сумку, и еда разлетелась за ним после удара.

Я сердито посмотрела на Кристину, которая делала несколько снимков меня на свой телефон.

— Спасибо, что ты, как всегда, хорошая модель. Повеселись, стирая свои ужасные вещи. Хотя на твоем месте я бы не стала париться… И о, они такие отвратительные, что я бы их все равно сожгла.

Она присоединилась к Хейдену на его байке, и он уехал со стоянки в облаке дыма.

Подростки начали расходиться, и никто, абсолютно никто, даже не спросил меня, все ли со мной в порядке. Они посмеялись, сфотографировали мой позор и оставили меня лежать на земле без угрызений совести, чтобы я погрязла в жалости к себе.