Травля

ГЛАВА 26

НЕТ, НЕТ, НЕТ.

Это было ужасно. Я не могла позволить этому продолжаться дальше. Если бы я подтвердила, что он мне нравился, он бы еще больше усложнил мне жизнь, а я и так жила с огромным грузом стыда внутри.

— Вот тут ты ошибаешься.

Он нахмурился, ошеломленный моим ответом.

— Что?

Я фыркнула, притворяясь безразличной.

— Ты мне никогда не нравился. Как я могла испытывать к тебе что-то, если я всегда тебя ненавидела? Я даже вида твоего выносить не могла.

К моему полному удивлению, вся его прежняя уверенность испарилась, и в его глазах появился намек на уязвимость.

— Ты лжешь.

— А ты бредишь.

Он стиснул челюсти и руль.

— Тогда почему ты сказала те слова на кладбище?

Я поморщилась, чувствуя, что он загнал меня в угол.

— Почему ты ведешь себя так, будто тебя это волнует? — Я покачала головой. — Ты мой самый большой враг. Ты поклялся превратить мою жизнь в ад, но теперь тебя очень волнуют мои чувства. Ты даже поцеловал меня. Что с тобой не так?

Он так сильно сжимал руль, что его руки начали дрожать, и, как всегда, я была шокирована тем, как быстро менялись его эмоции. Мои инстинкты кричали мне, чтобы я заткнулась и перестала его провоцировать.

— Ты не ответила на мой вопрос о Матео.

Я проигнорировала свой инстинкт и высказала свой гнев:

— О, так мы теперь уклоняемся от вопроса?

— Блядь, ответь мне!

— Я, блядь, не буду! — Он слишком много раз пересекал черту, и я не позволю Матео втягивать в это.

Он свернул направо и остановился на обочине дороги, визг шин резал мне уши.

— Что ты делаешь?!

Хейден заглушил двигатель и отстегнул ремень безопасности.

— Дай мне свой телефон. Я хочу убедиться, что ты не сделала ничего такого глупого, как взять номер этого придурка.

— Что? — Мой пульс бешено колотился, пока я пыталась придумать способ не давать ему свой телефон, но потом я вспомнила… Я оставила свой телефон и сумку в машине Мелиссы.

Черт возьми.

— Я никогда не спрашиваю дважды, — прорычал он и сам начал искать телефон, постукивая руками по переднему и заднему карманам моих джинсов, напоминая мне полицейского, обыскивающего преступника. Я чувствовала себя оскорбленной и уязвимой, и как бы я ни пиналась и ни извивалась, пытаясь убрать его руки, это было бесполезно.

Я закрыла глаза, чувствуя, что могу начать плакать в любой момент.

— Пожалуйста, прекрати это, — прошептала я, побежденная.

В этот момент его рука задела внутреннюю часть моего бедра, опасно сомкнув мой живот, и мы оба замерли, наши глаза встретились. Я боялась его следующего шага, но мое тело предвидело его, и я ненавидела свою реакцию. Я отказывалась признавать это как удовольствие и жажду этого прикосновения.

— Где твой телефон? — Тихо сказал он, нотка неуверенности омрачала его слова.

На этот раз я была рада, что правда сработала в мою пользу.

— Я оставила его в машине Мелиссы.

Он тяжело вздохнул и откинулся на спинку сиденья, разорвав контакт между нами.

— Что ты делала с этим придурком?

— Это не твое…

— Это мое чертово дело, — крикнул он мне, заставив меня вздрогнуть. — Ты больше не увидишь этого парня.

— Что? И не мечтай! Ты не можешь так думать…

— Я не буду повторяться, Сара. Я его изувечу, если снова увижу его с тобой.

Я сжала руки в кулаки, чувствуя невыносимое желание причинить ему боль.

— Что, черт возьми, с тобой не так?!

— Ты хочешь знать, что со мной не так? ТЫ — ТО, ЧТО НЕ ТАК СО МНОЙ! — Он ударил кулаком по моему подголовнику, заставив все сиденье содрогнуться от удара, и уставился мне в лицо. Теперь наши лица разделяло всего несколько дюймов, и все мое тело гудело от опасной смеси страха, волнения и ожидания.

— Я никогда не мог контролировать эти разрушительные эмоции внутри меня, которые кричали мне, чтобы я выпустил их, как бы я ни старался их отключить, но когда дело доходит до тебя, я чувствую чертовски сильное смятение.

Горячее дыхание Хейдена обдувало мое лицо, делая мою кожу сверхчувствительной к его движениям и его близости. Я ясно видела болезненный блеск его темных глаз, которые открывали мне его измученную сторону.

— Такое чувство, будто что-то толкает меня причинить тебе боль. Все больше и больше. Как наркоман, который питается своей драгоценной одержимостью, своим спасательным кругом. Я чувствую себя прекрасно, но затем наступает темнота, и кажется, будто тысячи ножей врезаются в мою плоть, снова и снова, разрывая меня на куски, и нет никого, кого я ненавижу больше, чем себя. — Он выглядел так, будто ему было больно и тяжело дышал. — Я ненавижу себя за то, что я такой беспорядок, за то, что я ни в чем не уверен. Один день может принести мне покой, но этот же день может стать моей погибелью. Я просто хочу, чтобы этот гребаный хаос прекратился, чтобы мне больше не приходилось жить в этой пустоте.

О Боже. Его неожиданные слова были словно удар под дых, показывая всю глубину его печали и неуверенности.

— О чем ты, Хейден?

— Я говорю об этой вечной ненависти. Она распространилась на Кайдена. Она распространилась на тебя.

Моя губа дрогнула, теплая слеза потекла по моей щеке. Я взглянула на место, где был его шрам, но я не могла его увидеть в темноте салона.

— Пожалуйста, — прошептала я. — Не говори больше ничего.

— Я причинял тебе боль, и во всем есть смысл, — продолжил он, игнорируя мою мольбу. — Это справедливость, потому что ты плохой человек, верно? Это заставляло меня чувствовать себя праведным.

— Почему так? — процедила я сквозь зубы.

— Я как наркоман, и ты знаешь, что происходит, когда действие наркотика заканчивается. Реальность бьет по тебе сильно, и ты чувствуешь себя дерьмом. И чувство ужаса от того, что причинил тебе боль, становится невыносимым.

Я закрыла глаза, надеясь, что печаль исчезнет, но он взял меня за подбородок и заставил посмотреть на него.

— Да, я ненавижу тебя, Сара. И я не ненавижу себя. Я хочу причинить тебе боль. И я хочу уберечь тебя, как драгоценную последнюю каплю воды в сухой пустыне. — Его разрушительная боль съедала меня заживо. Хейден так много мне рассказывал, но чем больше я узнавала, тем меньше знала…

Кто такой Хейден Блэк?

— Ты, Сара, моя последняя чертова капля воды, мое последнее спасение, и несмотря ни на что, несмотря на эту бесконечную борьбу с собой, я не могу оставить тебя одну.

Что-то ударило по моим защитным барьерам, грозя полностью их сломать. Теплые слезы катилась вниз, и я презирала себя за то, что снова плакала перед ним, но затем он сделал то, что меня поразило. Он поднес свои холодные пальцы к моим щекам и нежно вытер мои слезы, касаясь меня так легко, что мне это вполне могло показаться. Его глаза обводили места, которых касались его пальцы, с такой глубокой напряженностью, что у меня перехватило дыхание.

На мгновение я почувствовала себя как он — питающейся этим драгоценным, ужасным наркотиком, без которого я не могла жить. Хейден был этим наркотиком, заставляющим меня терять себя в моменте и чудесных ощущениях, которые пронизывали меня и стирали все следы разума. Я знала, что должна отстраниться от него, но его трепетное прикосновение поймало меня в ловушку, и мое сердце разбилось.

Это было неразумно. Мне следует выйти из машины и отдалиться от него. Я ненавижу его. Почему это происходит со мной, когда я его ненавижу?

Я ненавижу его.

Почему я не могу отстраниться от него? Почему мне так тепло внутри, когда он так на меня смотрит?

Не делай этого с собой.

Он пытался убить тебя.

Я не могла позволить ему так со мной играть. Я никогда не забуду, что он со мной сделал. Отказываясь поддаваться этим сбивающим с толку эмоциям, я оттолкнула его от себя и расстегнула ремень безопасности.

— Я ухожу отсюда.

Я знала, что мы были в глуши, и выходить в это время и в этом месте было безумием, но я не могла нормально думать рядом с Хейденом. Рядом с ним все было размыто. Все было спутанным и перекрученным, и эта вездесущая печаль подавляла меня.

— Что? Нет. Не уходи.

Он схватил меня за запястья, не давая открыть дверь, и мой гнев взлетел до небес.

— Отпусти меня!

Я дернула его, но он не отпускал меня, и я дергала снова и снова… Я пылала яростью, устала от того, что он контролирует меня. Я устала от этих эмоциональных американских горок, на которых я каталась весь вечер. Я устала от всего. Я больше не могла этого выносить. Горячий яд разлился по моим венам, и мне ужасно захотелось что-нибудь ударить.

— Отпусти меня, сукин сын! — Я потянула запястье еще сильнее, сумев разорвать контакт, и снова оттолкнула его. — Не трогай меня! Не смей даже пальцем трогать меня!

Он отшатнулся.

— Сара…

— Я не могу находиться здесь с тобой! — Я ударила кулаком по окну, принимая тупую боль, возникшую от удара. — Ты слишком давишь! После всего, что ты сделал, чего еще ты хочешь от меня? — Слишком обезумевшая, чтобы терпеть это еще секунду, я потянулась к дверной ручке.

— Пожалуйста, Сара… — Пожалуйста? Внезапно Хейден обнял меня сзади, словно пытаясь успокоить. Он положил голову мне на плечо, крепко прижимая меня, и нежность его действий полностью выбила меня из колеи.

Я замерла, уставившись в темноту снаружи, упиваясь теплом его тела позади моего.

Он не мог держать меня так.

— Не делай этого. — Его голос был умоляющим, противоположным всему, что было у Хейдена, и это пугало меня больше всего. Моя кровь лихорадочно мчалась по моим венам, пока я ждала… Чего? — Не уходи. Я… я… я нуждаюсь в тебе. — Что-то схватило мое сердце, безжалостно раздавливая его.

И вот так вся моя ярость ушла, оставив после себя разочарование…

Я любила тебя, Хейден. Когда-то давно я хотела стереть твою тьму. Теперь, после всего, что ты сделал… Слишком поздно.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — Спросила я необычно хриплым голосом. — Хоть раз скажи мне правду.

Он вздрогнул, словно обжегся, отстраняясь от меня, и я повернулась к нему лицом. Страх, который я увидела на его израненном лице, прозвучал как гром среди ясного неба. Это был первый раз, когда я видела Хейдена неуверенным и потерянным.

Я думала, он откажется отвечать или оскорбит меня, но он удивил меня, когда сказал:

— Потому что я не могу тебя отпустить. Я пытался, но не могу. — Он тяжело вздохнул и отвернулся, не в силах смотреть мне в глаза. — Я хочу тебя всю для себя.

Мои защитные барьеры наконец рухнули, и я не могла остановить это опьяняющее тепло, наполняющее меня. Я не могла остановить его от воздействия на мое сердце. Несмотря ни на что, это тепло вернуло меня к жизни. Оно придало цвет серости и создало музыку для моих ушей. Это было так неправильно, но я чувствовала, как будто все щелкнуло. Каждая часть этого беспорядка была на своем месте, и не имело значения, что он был таким темным. Я чувствовала сильное желание прикоснуться к нему и раскрасить его темноту в более светлые оттенки, положив конец нашему одиночеству.

Теперь я поняла, что не все мои теплые чувства умерли после дня похорон Кайдена. Всегда был маленький огонек, переживший все эти мучительные дни. Всегда была крошечная часть меня, которая отчаянно надеялась услышать эти слова от Хейдена. Это было похоже на сон, ставший явью, или, что еще лучше, на кошмар, потому что мы с ним никогда не сможем быть вместе.

Я ничего не хотела больше, чем пойти куда-нибудь одна, чтобы выплакать свое глупое сердце. Он не заслуживал этого. Он не заслуживал меня. Однако я все еще отдавала ему частичку себя. Какая же я глупая девочка…

Я все еще могла что-то чувствовать к нему, но я не позволю ему это получить.

Я коротко усмехнулась. Его глаза расширились, как будто кто-то ударил его. Я снова усмехнулась, на этот раз дольше, темнее.

— Ты хочешь меня? Я тебе нужна? Ты превратил мою жизнь в ад. Ты причинил мне боль столькими невообразимыми способами. Сегодня вечером ты избил Матео и заставил меня пойти с тобой и оставить моих друзей, которые, вероятно, сейчас беспокоятся обо мне. Ты всегда наказываешь меня, контролируешь мою жизнь и заставляешь меня жить в страхе и страданиях. А теперь ты говоришь мне не уходить? Ты говоришь мне, что я тебе нужна? Пошел ты, Хейден.

Я сильно тряслась, но мне было хорошо. Было приятно выплеснуть этот яд, который так долго циркулировал во мне.

— Не могу поверить, что ты просишь меня об этом после всего. Ты сумасшедший.

Мои слова звучали так ужасно, так не по-моему, но они заставили меня почувствовать себя сильной. Я была как он сейчас — причиняла боль другим, чтобы подлатать себя, но сейчас это не имело значения.

— Мне все равно, что ты чувствуешь, так же как тебе всегда было все равно, что чувствую я. Я ненавижу тебя. Я чувствую себя ужасно каждый раз, когда вижу тебя, и я бы хотела никогда не встречаться с тобой. Я тебе нужна? Иди на хер. Можешь пойти в какую-нибудь чертову дыру и умереть, мне все равно.

Я тяжело дышала, видя красный цвет. Я не знала, злилась ли я больше на него или на себя за то, что позволила этим старым чувствам вернуться. Он не сказал ни слова, выглядя совершенно сломленным. Тоска и одиночество застилали его глаза, которые полностью раскрыли мне его внутреннюю агонию. Его маска упала, и я наконец смогла увидеть то, что он скрывал все это время.

Я не знала этого человека. Этот Хейден был мне неизвестен, заставляя меня сомневаться во всем, что я думала, что знаю о нем. Прямо сейчас не было и следа того сильного и уверенного Хейдена, и я задалась вопросом, не было ли все, что он показывал мне раньше, фальшью — фасадом.

Он положил голову на подголовник и закрыл глаза. При виде этого меня охватило сожаление, за которым последовало гнетущее чувство, что я зашла слишком далеко. Я должна была знать лучше. Несмотря ни на что, я не должна была опускаться до его уровня. Я не должна была превращаться в мучителя.

Может, мне стоит извиниться перед ним и забрать свои ужасные слова обратно. Он не заслуживал меня, но причинение ему боли не заставило меня почувствовать себя лучше.

Я снова посмотрела на него, не зная, что мне делать, но затем он открыл глаза и посмотрел на дорогу впереди без каких-либо эмоций, отключившись. Обычный Хейден вернулся слишком быстро, и мой страх перед ним снова появился. Не говоря ни слова, он пристегнул ремень безопасности, завел машину и резко нажал на педаль газа, что отправило нас на дорогу ровно через три секунды.

— Хейден? Ты везешь меня домой?

Он не ответил мне. Я снова пристегнула ремень безопасности, заметив его напряженную челюсть и поджатые губы. Он слишком крепко сжимал руль, что было еще одним знаком для меня не провоцировать его больше. Я уже сказала достаточно. Я просто надеялась, что он действительно везет меня домой, а не в какой-нибудь лес, где он бросит меня или сделает что-то еще хуже.

Мы провели остаток нашей поездки в неловкой тишине. Облегчение нахлынуло на меня, когда мы въехали в Энфилд и приблизились к нашему району, потому что он все-таки не собирался бросать меня где попало. Он вез нас домой, что усиливало мое чувство вины за то, что я сказала эти резкие слова.

Мне нечем было заняться во время нашей поездки, кроме как вспоминать его слова, свою реакцию и осознание того, что мои чувства к нему не умерли окончательно. Я чувствовала себя сбитой с толку и обеспокоенной собой, и мне нужно было побыть одной, чтобы разобраться в своих мыслях и найти выход из этой неразберихи.

Он остановил машину на подъездной дорожке, и хотя я была более чем готова выскочить и убежать от него, все еще была неуверенность в том, стоит ли мне извиняться или нет.

Он выключил двигатель, глядя прямо перед собой, не моргая.

— Уходи, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

— Хейден…

— УХОДИ! — Он резко повернулся и уставился на меня, дрожа. Теперь я поняла, что он контролировал себя всю дорогу домой, и я не хотела играть с огнем. Я поспешно отстегнула ремень безопасности и выскочила из машины, бросившись к дому, не оглядываясь.

Я вытащила ключи из кармана и вошла в темный дом, который навевал одиночество. Мои слезы заливали мое лицо, я закрыла дверь и прислонилась к ней. Я наконец вспомнила, что на мне макияж, так что, вероятно, он уже весь размазался и стал нелепым от слез. Как ни странно, мне было все равно. Мне было все равно, когда я уже была сыта всем, что произошло за несколько часов.

Этот вечер должен был быть совершенно другим. Он должен был быть без Хейдена… Вместо этого я свернулась калачиком на полу, более несчастная, чем когда-либо.

После всего, что он сделал, после всех его чудовищных поступков по отношению ко мне, я все еще любила Хейдена Блэка.