Травля

ГЛАВА 1

НАСТОЯЩЕЕ

Легкий ветерок охладил мое разгоряченное лицо под заходящим солнцем, когда мои ноги коснулись тротуара. Теплый августовский вечер был идеален для бега. Я начала бегать только этим летом, но уже пристрастилась к этому. Это помогло мне прочистить голову, искоренить негативные чувства и подготовиться к тому, что еще должно было произойти.

Я жила в Энфилде, пригороде Коннектикута, который был спокойным, красивым районом. Дубы отбрасывали прекрасные тени на усаженные деревьями улицы в течение дня, и это был захватывающий вид, достойный открытки. Повсеместные звуки детей, играющих в соседних дворах, наполняли улицы, смешиваясь со звуками песни Linkin Park «Breaking the Habit», которая звучала из моих наушников во время бега. Я увеличила скорость, подстегиваемая удовлетворением от того, что я преодолела сегодня около шести миль. Это было невероятно по сравнению с моей первой пробежкой, потому что тогда я едва могла выдержать целых две минуты без перерыва.

В эти дни Энфилд был более мирным, чем обычно, так как люди были на летних каникулах. По сути, все лето было идеальным. Я могла делать все, что хотела, используя свободное время для работы над своими рисунками и воплощением некоторых старых идей в реальность. Я проводила больше времени в своих художественных аккаунтах на Tumblr, YouTube и Instagram, и мне удалось набрать больше подписчиков.

Людям действительно нравилось мое искусство, и они поощряли меня продолжать рисовать. Они были огромной поддержкой, что поначалу казалось довольно странным. В то время я сомневалась, что их похвала была честной, так как меня все время называли глупой, некомпетентной и недостойной. Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к тому, что я действительно имею некоторую ценность и талант.

Впервые за много лет я могла почувствовать чистое счастье и забыть о своих страданиях. Я устроилась на свою первую работу на неполный рабочий день в доме престарелых Рэймонд, там не было по близости школы, — или Адской дыры, как я ее называла, и мне не приходилось видеть никаких ужасных людей, которых я видела каждый день в школе Ист-Уиллоу.

Самое лучшее из всего этого: это было мое первое лето без Хейдена. Прошло два года с той ночи, когда умер Кайден. Я так сильно скучала по своему лучшему другу, что мне было больно, не в силах избавиться от тупой боли, которая пронизывала мою грудь каждый раз, когда я думала о нем. Половина меня умерла вместе с ним в ту ночь, в то время как другая половина была оставлена истекать кровью, страдая от постоянных издевательств Хейдена. Он винил меня в смерти Кайдена и превратил мою жизнь в ад.

Хейден был моим задирой с первого дня, как я увидела его три года назад, окрашивая мой серый мир в более темные оттенки боли своей ненавистью, но его постоянные издевательства вышли на совершенно новый уровень после смерти Кайдена. Он катился по извилистому пути разрушения и безумия, посвящая свои дни тому, чтобы превратить меня в беспомощное существо без надежды или сил продолжать жить. Я думала, что это никогда не кончится. Поэтому, когда я услышала, что Хейден уезжает в летний футбольный лагерь на все лето, это было похоже на сон. Я буквально провела весь день плача от счастья.

Это не было розыгрышем. Никто не связывался со мной. Хейден уехал, и я провела целое лето в одиночестве, вдали от своего тирана, который был — о, какая ирония — моим соседом. Между нашими дворами даже не было забора, что еще раз доказывало, насколько жестока жизнь.

Единственное, что мне не нравилось в лете, так это то, что оно пролетело слишком быстро. До начала моего последнего года обучения оставалась всего неделя, и я уже чувствовала тревогу и ужас перед возвращением. У меня была еще одна неделя, прежде чем мне снова придется увидеть Хейдена. Я не знала, как он отреагирует, увидев меня, но какой бы ни была его реакция, мне конец, потому что я была уверена, что он все еще помнит наш последний инцидент в последний день третьего курса.

Я помнила это так, словно это было вчера.

ЭТОТ ИНЦИДЕНТ НАЧАЛСЯ В ШКОЛЬНОЙ СТОЛОВОЙ. Он любил смущать меня публично, и чем больше свидетелей, тем лучше. У нас не было камер, что было еще одним фактом в пользу Хейдена, давая ему больше свободы делать все, что он хотел.

Я была более чем счастлива выбраться из этой адской ямы, считая минуты до официального начала летних каникул. Последний день в школе начался мирно, без преследований или обычных ехидных замечаний от моих одноклассников. Я думала, что мне удастся закончить день, не подвергаясь обычным издевательствам. Но я должна была знать лучше.

Мой стол, который я не делила с другими, был спрятан в углу столовой, едва заметный среди моря столов, занимающих это большое пространство. Это было лучшее место, чтобы остаться незамеченной во время обеда. Я считала его своим безопасным местом, потому что он находился вдали от центра всеобщего внимания — популярного стола, за которым сидел Хейден со своими друзьями Блейком Джонсом, Мейсеном Брауном и Джошем Эйкерсом. Они были спортсменами нашей школы, нашими футбольными звездами. Они также были постоянным источником моего несчастья. Куда бы я ни пошла, один из них был там, и они никогда не упускали возможности унизить меня.

Я была на пути к своему столу, когда Хейден появился передо мной, заставив меня остановиться. Я попыталась обойти его, но он отошел в сторону, снова загородив мне дорогу.

— Пожалуйста, не делай этого сейчас. Я просто хочу поесть. — Я ненавидела то, что умоляла его. Его лицо не выражало ни следа эмоций. Оно было бесстрастным большую часть времени, когда он говорил со мной. Единственными эмоциями, которые я когда-либо могла видеть на его лице, были ярость, насмешка и холодность.

— Не думай, что ты сможешь так легко от меня избавиться, — презрительно усмехнулся он.

Тяжёлый груз осел в глубине моего живота, который я чувствовала всякий раз, когда Хейден противостоял мне таким образом. Страх, смущение и боль слились в один мощный ком, грозя задушить меня. Он планировал что-то сделать со мной на глазах у всех, и я могла догадаться, какие мысли были у него в голове. Он хотел устроить сцену, о которой будут говорить всё лето. Это будет уморительная история о том, как Хейден Блэк снова унизил стерву, Сару Декер. Это превратится в мем и будет распространено сотни раз во всех сетях. Я знала это наверняка, потому что это уже случалось однажды.

В этот момент мне было достаточно всего этого. Я хотела спокойно провести время вдали от Хейдена и любых ужасных мемов, которые могли появиться из-за его унижения.

— Хейден, пожалуйста, не начинай это сейчас. Я просто хочу спокойно пообедать, а потом я не буду тебе мешать.

— Нет. Ты никогда не сможешь есть или делать что-либо спокойно. — Он опустил голову, пока она не оказалась в нескольких дюймах от моей. — Я не дам тебе покоя, — прошептал он. — Может быть, ты не увидишь меня следующие два месяца, но это не значит, что ты свободна от меня. Ты. Никогда. Не. Будешь. Свободной.

Он подчеркивал каждое слово, тыкая средним пальцем мне в лоб. Ближайшие к нам студенты разразились смехом. Некоторые из них уже приготовили свои телефоны, чтобы сфотографировать или снять на видео то, что Хейден планировал со мной сделать.

Я чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и больше всего мне хотелось исчезнуть. Я хотела, чтобы меня волшебным образом стерли с лица Земли и из их разума. Если бы только надежда на то, что в этот момент упадет бомба и уничтожит школу, не была надуманной.

— А теперь перемести свою задницу к нашему столу и танцуй тверк.

Я ахнула от ужаса.

— Прости?

— Ты меня хорошо слышала, Сара, или ты глухая, вдобавок к своей тупости? Ты заберешься на наш стол и будешь танцевать тверк для моих ребят и меня.

— Нет.

— Нет?

— Абсолютно нет.

Он схватил меня за запястье с такой силой, что мне стало больно. Я едва смогла промолчать чтобы не закричать от боли. Больше всего ему нравилось видеть, как мне больно. Он питался этим. Это подпитывало его и заставляло делать еще более ужасные вещи.

Он опустил губы, пока они не коснулись моей мочки уха. Я вздрогнула.

— Если ты не будешь мне подчиняться, ты очень пожалеешь, и ты знаешь, что это не пустая угроза. Теперь делай то, что я сказал.

Я не знаю, какая сила родилась во мне после его слов. Может быть, это был всепоглощающий гнев из-за того, что он всегда получал то, что хотел, или смелость из-за того, что я буду в безопасности от него в течение следующих двух месяцев, но я позволила своим эмоциям наконец взять верх. Без всяких колебаний я ткнула своим подносом с пиццей прямо ему в лицо.

В шоке и немного забавляясь я наблюдала, как кусок пиццы соскользнул по его лицу, оставляя грязный след, и меня накрыла незнакомая волна удовлетворения. Студенты молчали. Никто не осмеливался заговорить, пока мы смотрели друг на друга.

— Нет. Я больше не позволю тебе меня мучить. Я больше не буду следовать твоим приказам. — Мой голос был не моим, поскольку я притворялась храброй. На самом деле я дрожала и надеялась, что мой голос меня не выдаст. — Я не твоя марионетка, и я тебя не боюсь. Можешь идти на хер. — Я не стала дожидаться его реакции, вырвала руку из его свободной хватки и выбежала из кафе так быстро, как только могла.

Одним из преимуществ популярности и всеобщего уважения было то, что никто никогда не делал оскорбительных мемов о тебе. Никто ни слова не сказал о том, как Хейдену размазали пиццей по лицу. Летом на его счет не было никаких шуток.

Мой момент ложной храбрости закончился, как только адреналин покинул мое тело, и я почувствовала тошноту и ужас от того, что я сделала. Я могла бы провести лето вдали от Хейдена, но лето не будет длиться вечно…

Я была вымотана, когда остановилась перед своим домом, моя свободная спортивная одежда была полностью покрыта потом. Я посмотрела в сторону дома Блэков: белый трехэтажный традиционный дом, который был похож на мой, за исключением размера. Он был огромным и ухоженным. В настоящее время перед их гаражом не было машин, что было явным доказательством отсутствия Хейдена. Он ездил либо на своем любимом черном Kawasaki Ninja, либо на черном Chevrolet Camaro, и когда он был дома, это всегда было заметно.

Странно, что дом, в котором я создала некоторые из своих лучших воспоминаний, превратился в место, которое меня ужасало. Это больше не был дом Кайдена. Теперь это был дом Хейдена, и это был дом человека, которого я боялась больше всего. Я презирала его. Он жил так близко от меня, что я не могла скрыться от его издевательств.

Я вошла в свой дом, который был совершенно темным, потому что моя мать в настоящее время работала в ночную смену на своей второй работе, и как обычно, ко мне подкралось чувство одиночества, но я старалась его игнорировать.

У моей матери было две работы и очень нестабильный график. Днем она работала продавцом в ресторане быстрого питания, а ночью — администратором в мотеле. У нее редко были выходные, а когда они выпадали, она предпочитала проводить время в барах, удовлетворяя свои алкогольные позывы и преследуя нового мужчину, с которым можно было бы провести время.

Я включила свет в коридоре и откинула мокрую челку, прилипшую ко лбу, в сторону, вытащив длинные волосы из хвоста. Мне не нужно было смотреть на себя в зеркало, чтобы понять, что сейчас я не представляю собой привлекательного зрелища, поскольку пот стекал по высоким скулам и острой линии подбородка на мою футболку. Я могла бы сказать, что я выгляжу средне, даже когда я не была так растрепана. Я не была уродиной, но временами мне хотелось быть красивее.

Я вспомнила комплимент, который однажды сделала мне Кайден. Он сказал, что обычно я выгляжу как пацанка, но когда я пытаюсь расслабиться и позволяю счастью проявиться на моем лице, я превращаюсь в настоящую красавицу. Ему особенно нравились мои ямочки и то, как мои глаза щурятся, когда я смеюсь.

У меня была красивая улыбка, но я улыбалась редко. Для меня стало настолько неестественным улыбаться спонтанно. Обычно я использовала улыбку, чтобы скрыть свои настоящие чувства и выглядеть сильнее, чем я была, поэтому притворство разрушило для меня истинную цель улыбки.

Я поднялась по лестнице и вошла в свою комнату, готовая принять душ, включила свет и начала снимать одежду. Моя комната была маленькой и обставлена дешевой мебелью, но это было мое убежище. Это было место, где я могла быть собой, не притворяясь той, кем я не являюсь, и не думая, что другие могут меня осудить.

Мои рисунки и наброски были развешены по всем моим стенам, привнося жизнь в мое пространство, в то время как стопки бумаг с идеями для моих следующих рисунков были разбросаны по моему столу. Это был полный хаос, но это был мой хаос, и я гордилась им. Это подпитывало мое вдохновение продолжать рисовать, и это был постоянный источник новых идей.

Я начала рисовать в возрасте пяти лет. В восемь лет я экспериментировала с акварелью и изображала природу. Когда мне было двенадцать, я заинтересовалась людьми и изо всех сил пыталась зарисовать все детали и добавить ощущение глубины, используя различные техники. В прошлом году, после того как я создала свой аккаунт в Instagram, я решила бросить себе вызов и начать рисовать цифровые картины. Я накопила свои карманные деньги и купила графический планшет — мою лучшую инвестицию и самую ценную вещь.

Я сняла спортивный бюстгальтер и трусики и бросила их на кучу грязной одежды на полу, раздеваясь. Непрерывные звуки затвора камеры пронзили тишину, вызвав внезапный всплеск паники в моей груди. Я резко подняла голову, чтобы посмотреть в открытое окно. То, что я увидела перед собой, пробрало меня до костей.

Хейден прислонился к открытому окну своей комнаты, которая находилась прямо напротив моей, всего в двадцати футах между нами, поднял руку с iPhone и направил ее на меня. Его глаза были такими же непроницаемыми, как и всегда, пока он продолжал снимать меня голой.

Я закричала, кинулась к выключателю и выключила свет, выскочив из своей комнаты и закрывая за собой дверь. Я прислонилась к ней, закрыв глаза, надеясь, что последние несколько секунд были просто моим безумным воображением. Теплые слезы полились по моим щекам, за которыми последовала тошнота, поглотившая меня.

Мое сердце готово было разорваться, мое дыхание стало более неровным. Как я могла быть такой глупой, думая, что наконец-то смогу поднять эти жалюзи и делать все, что захочу, не рискуя, что он меня увидит?

Я держала жалюзи закрытыми годами, потому что наши комнаты были напротив друг друга, усвоив урок на собственном горьком опыте, когда Хейдену в первый раз пришла в голову идея шпионить за мной из своей комнаты. Я убедила маму купить жалюзи для моей комнаты и установила их на следующий день. С тех пор они были закрыты.

Я была так уверена, что его не будет здесь до нашего первого дня в школе, так уверена, что у меня будет свобода еще на одну неделю, но это была серьезная ошибка. Хейден вернулся, и теперь у него были мои обнажённые фотографии.

О Боже, что он теперь будет с ними делать?

Я не знала, сколько времени прошло, пока я стояла, приклеенная к двери, боясь войти в комнату и прокрасться к шкафу, чтобы взять одежду. Я решила, что лучше всего будет принять душ и прикрыться халатом. Затем я могла бы закрыть жалюзи и спрятаться от него.

Душ не помог мне почувствовать себя менее напряженной, так как тошнотворные мысли об этих фотографиях терзали мой разум. Реальность того, что произошло, в конце концов ударила мне в душу, и ужас охватил меня изнутри. Что он собирался с ними делать? Выкладывать их в сеть? Отправлять на порносайты?

Я вышла из душа, пытаясь подавить приступ тревоги. Мне нужно было успокоиться. Должно же быть какое-то решение. Он ведь не поделится ими просто так, не так ли? О, да ладно, Сара! Конечно, поделится! Он был тем парнем, который обещал тебе ад. Он никогда не останавливался, и только усиливал свою игру.

Наконец я набралась смелости и вошла в свою комнату, сумев победить свою тревогу и дышать ровно. Я рванула к стене рядом с окном и спряталась за ней, выглядывая в окно, пытаясь увидеть, там ли он еще, но не смогла его заметить. В его комнате было совсем темно.

Вдруг мне это показалось? Может, я окончательно потеряла контроль и на самом деле ничего не произошло? Я украдкой бросила взгляд, но больше его не видела, поэтому быстро закрыла жалюзи и включила настольную лампу.

Зачем ему нужно было возвращаться так рано? Зачем ему это делать? Если бы только я не открыла эти дурацкие жалюзи. Если бы только я не разделась полностью, и свет в моей комнате сделал меня более заметной. Если бы только я не включила гребаный свет…

Так всегда было с Хейденом. Столько «почему» и «что если» всякий раз, когда он причинял мне боль. Я всегда винила себя. Если бы я не была такой слабой и неспособной позаботиться о себе, со мной бы ничего не случилось, верно? Если бы я не была такой отвратительной… Если бы я могла измениться, чтобы люди наконец-то начали меня любить…

Если бы только Хейден не ненавидела меня… Нет, не ходи туда, Сара. Именно эта мысль ведет тебя по самому болезненному пути, а ты не хочешь туда идти.

Я заметила мигающее уведомление на своем старом смартфоне LG, сигнализирующее о том, что я получила сообщение. Никто не присылал мне сообщений, кроме моей матери, а она редко писала мне во время своей ночной смены. Проникнувшись внезапным страхом, я разблокировала свой телефон. Боль пронзила мою грудь, когда я заметила сообщение с неизвестного номера.

Я сделала глубокий вдох, который никак не помог успокоить мою растущую тревогу, и открыла его.

«Я думаю, ты, возможно, захочешь пересмотреть свои действия на мои приказы. Помни, что я тебе сказал. ТЫ НИКОГДА НЕ БУДЕШЬ СВОБОДНОЙ. Либо ты будешь послушной марионеткой, либо я выложу твои обнажённые фотографии повсюду и окончательно тебя уничтожу».