Тридевять земель

Дни 16–24 От Парижа до Венеции

На Айуре сейчас девять крупных городов, то есть — с населением десять тысяч человек или больше: Рим, Лондон, Лиссабон, Париж, Венеция, Берлин, Москва, Пекин, Дели. Несколько «дорог, мощёных жёлтым кирпичом», официальное название — трассы скоростного сообщения, и как минимум каждые два талана убежища, они же станции тех. обслуживания, казематы.

Численность «диких» поселений, некоторые из которых поддерживают связь с крупными городами, точно не оценивали. Назывались числа от десяти до двадцати тысяч. По имеющимся сведениям, там творится та же демографическая напасть, что и в крупных городах. Ну и, наконец, охолы — живут в частично разрушенных убежищах, время от времени делают рейды. Их убежища постепенно находят, обезвреживают и заливают таким же составом, что и «подставка» городов — но окончательно пока что не справились.

И сейчас пятая танковая рота, включая самого Артёма, обходила римские внешние поселения — в основном это исследовательские станции, которые называют «деревнями». Включая Иструм. От каждой такой станции есть трасса быстрого сообщения в Рим. По всей длине трассы есть средства наблюдения и, конечно, датчики наличия клеток нечисти. Основное, помимо танков, изобретение человечества Айура, помогающее людям выжить. Океан можно считать уже достаточно безопасным: даже если нечисть попадает в крупные водоёмы, тамошние виды рыб, а также искусственные зонды-терминаторы устраняют угрозы автоматически. Катастрофы, подобные атаке на плавучую станцию, о которой говорила Миранда, больше не происходили. Тогдашний «кракен», по федеральной классификации форм нечисти, был последним на настоящий момент, которому удалось преодолеть защиту и частично уничтожить исследовательский корабль.

В первый день похода рота совершила восемнадцать маршей, почти всегда — или с инженерной ротой, или с колонной гражданских — учёные, фермеры, всех и не упомнишь. Отличие от обороны Лиссабона было только в том, что танки находились в автоматическом режиме, когда сами активируются — в случае явной угрозы. Каждый танк несёт до шестнадцати снарядов объёмно-термического действия, и до четырёх терминаторов — рота с полным боекомплектом в состоянии отразить атаку нечисти общей биомассой до пяти мегатонн. К слову о мегатоннах, последний довод терминаторов — реакция управляемой аннигиляции, при необходимости терминатор выжигает всё живое в радиусе до километра. Обычно его используют в качестве источника питания в ситуации, когда подзарядить танки негде. Но как минимум половина терминаторов должна быть полностью заряженной и годной к немедленному запуску в любой момент.

На ночь рота, сопроводив все остальные колонны к местам их дислокаций, остановилась в Иструме. Там свой небольшой военный городок; Артёму хватило четырёх часов, чтобы выспаться, и время до следующего похода коротал, наблюдая за окрестностями. Здесь, в субтропической области планеты, летние восходы и закаты необычайно красивы. Рота практически всегда соблюдает радиомолчание, короткие сигналы для уведомления командования о своей позиции посылаются специального вида сигналами, хорошо маскирующимися под естественные электромагнитные излучения. Нечисть с момента появления на Айуре «знала» о радиосвязи, и целенаправленно атаковала её источники. Пришлось научиться маскировать общение под природный фон. Та ещё задача, как оказалось — благодаря ей стала возможной координация усилий подземных убежищ. И то лишь крупнейшие, которые потом стали новыми городами людей на планете, сумели восстановить постоянную связь в полном объёме. Со всеми остальными её восстанавливали уже потом. В девяноста процентах случаев убежища людей успели превратиться в логова нечисти — по счастью, она недостаточно разумна, чтобы успешно обороняться. Все её приёмы маскировки и нападения стали известны уже в течение первых лет обороны.

Утром второго дня рота прибыла в Париж, но задержаться там не получилось: им придали колонну гражданских экипажей и отправили в Лиссабон. Город уже успели восстановить — то разрушенное, что пострадало при землетрясении. Парки ещё не восстановлены, это быстро не делается, но основная инфраструктура уже вся работает в штатном режиме. И тоже: едва прибыли, как получили «довеском» другую колонну, и вновь — в путь. На второй день похода было двадцать четыре марша, в основном — на ближние дистанции. И — военный врач не забывал следить за здоровьем и общим состоянием Артёма. Несколько кратких остановок — всё в штатном режиме, никто не возражает, когда дросселю требуется отдохнуть. Иначе дальше придётся двигаться обычным маршем, то есть — стать уязвимыми для любого возможного противника.

Вторую ночь рота провела в военном городке Лиссабона. И тоже — никакой связи. По словам сэра Джеймса, на следующий день такая возможность представится. В шифровках отправляются все сведения о составе колонны — хотя гражданским, конечно, ничего не сообщают.

До четырёх часов пополудни третьего дня рота совершала переходы под Парижем — помогала доставлять припасы на научные станции, чинить выходящее из строя полотно трассы и восстанавливать средства слежения. Артём отметил в своём дневнике, что той сильной, не проходящей усталости, которая случилась после обороны Лиссабона, не происходило. Равно как не было никаких рейдов охолов — тем более, появления вражеских дросселей. Любое нарушение безопасности всегда расценивается как сигнал общей тревоги: даже если в силу естественных причин пострадали средства наблюдения или повреждено полотно, на это всегда реагируют, как на тревогу полномасштабного вторжения. Вся разница — сколько техники и войск прибывает к месту тревоги. Теперь Артём своими глазами видел, что такое — семь столетий военного положения. Все знают своё место. Все решают задачи чётко и слаженно. Оплошает один — погибнуть могут все, невзирая на танки и прочее грозное оружие.

К слову об оружии: теперь Артёму официально разрешили ношение оружия; о каждом случае применения — отчёт, применение на гражданской территории — только в чрезвычайной ситуации. Оружейник добавил к пистолету сигнальную ракетницу и импульсный световой излучатель — маломощный, но как сигнал заметен с большой дистанции, притом нечисть не сочтёт его сигналом искусственного происхождения. Основное применение — оглушать и дезориентировать формы жизни, которые пользуются зрением в видимом диапазоне.

Почти час рота стояла под Парижем — похоже, изменились планы и некоторые колонны отменили переброску в те или иные точки. В конце концов, дали приказ прибыть в Париж.

— Прибыть в восемь утра в расположение роты, — приказал сэр Джеймс. — На выходе получите пропуск, предъявлять и представляться по первому требованию представителей закона. Доброго отдыха, сэр Ортем! — добавил он уже неофициальным тоном, и дружески хлопнул дросселя по плечу.

В здешнем Париже главной достопримечательностью было ровно то же, что и в земном. Именно туда, к башне, Артём и направился, после того, как отметился в гостинице.

Но прежде чем пойти бродить по Парижу, Артём позвонил — Марине, Миранде и Глории.

— Очень скучаю, Ортем. — Марина и старается выглядеть радостной, и не получается. Что-то всё ещё тревожит её? — Вас всего два дня нет дома, а кажется — что месяц прошёл.

Она сказала это — и отчаянно захотелось туда, в Рим. Сидеть в соседней с ней комнате, читать книги — а когда день заканчивается — просто быть рядом. С Ингой замечательно получалось молчать — словно на самом деле оба говорят, и рассказывают о себе очень и очень много. И когда её подолгу не было рядом, возникало подобное чувство тоски. Уже не важно, игра это или нет, симуляция или реальность. Есть человек, с которым хочется быть рядом.

— Самому домой охота, — признался Артём. — Но пока не знаю, когда вернёмся. Я хотел поговорить с вашими родителями — о вашем детстве. Вы не возражаете?

Марина удивлена. И опять я что-то не то брякнул, подумал Артём, проверил: автоматический переводчик включен, отзывается на команды. Даже потрогал, чтобы убедиться, что он на месте.

— Конечно, поговорите с ними, они будут очень рады. Миранда рассказала мне. — Вот чёрт, это же видеосвязь! Конечно, Марина заметила, что он с обеспокоенным видом прикоснулся к чему-то за ухом. — Рассказала, что случилось с вашей рацией и переводчиком. Что вы умеете звонить без рации. Так нечестно, Ортем! Я сама хочу видеть все эти чудеса!

— Не беспокойтесь, Марина, самое интересное я Миранде не показывал, — сумел сказать с достаточно серьёзным видом, чтобы Марина рассмеялась.

— Хорошо, я подожду. У меня для вас есть новости, Ортем. Одна новость, но очень хорошая. Возвращайтесь поскорее, ладно?

— Да, Марина. Берегите себя!

Следующей была Миранда. И тоже запросила видеосвязь.

— Словно год вас не видела, — призналась она. — С вами каждый день — как в сказке. Я не стала Марине всё рассказывать. Сами расскажете, и покажете, да? У вас усталый вид, Ортем. Вы в Париже?

— Точно. Только сегодня дали немного отдыха. Как вы узнали, что я в Париже? — Оглянулся, и понял, как: в окно виден силуэт здешней Эйфелевой башни. Миранда, несомненно, её тоже видит. — Всё, вопрос снимается.

Миранда рассмеялась. Как в ту ночь: запрокинув голову, от души. Посерьёзнела.

— У меня для вас есть две новости, Ортем. Даже три, на самом деле. Нам нужно поговорить. Вы когда выступаете завтра?

— Не имею права говорить, Миранда.

— Ой, простите! Ну конечно! Тогда не буду отвлекать, Ортем. Отдыхайте. И не забудьте нам рассказать потом, как вам понравился Париж!

Глория тоже захотела видеосвязь.

— Сэр Ортем, мои друзья очень хотят, чтобы вы снова исполнили что-нибудь в Гайд-парке. Если хотите, я пришлю вам расписание всех музыкальных вечеров. Сможете?

— Ваши друзья, Глория?

Она рассмеялась.

— Да-да, и я первая из них. Им всем очень понравилось, как вы пели и выступали в тот раз. Вам обязательно нужно выступать у нас, как можно чаще. Вы позвоните, когда вернётесь в Рим?

— Обязательно, Глория.

— Не буду утомлять вас! Здравствуйте!

…Когда Артём дошёл до башни, то понял, что упоминание важных новостей не даёт покоя. Что могло случиться такого, что нельзя сказать по видеосвязи?

Пропуск — небольшая металлическая на вид пластина — прицеплена к внешней стороне кармана куртки. Рекомендуется держать на виду, но необязательно. Артём недолго колебался, и положил пропуск внутрь кармана. Римляне здесь — частые гости; если Лондон известен чтецами (телефонами) и музыкальными вечерами, то Париж — музеями и театрами. Вот ни в жизнь не скажешь, что на планете война. Может, она и сейчас где-то идёт, но не здесь, не сегодня, не в Париже. Артём огляделся. Множество дверей, а над дверью в бистро, перед которым он остановился, красовалась вывеска с изображением белого единорога. Собственно, заведение так и называется.

На удивление, мужчин — а точнее, парней в возрасте лет шестнадцать и старше — здесь было поровну с прекрасным полом. Как минимум, на глаз. Свободных столиков не оказалось, банковская карта оказалась в ходу, равно как и грации — чего, собственно, удивляться — и вскоре Артём уже пил кофе. Повышенного внимания к своей персоне не замечал. Возможно, потому, что не смотрел по сторонам.

Кофе и чай на Айуре выращивает одно-единственное хозяйство Лондона. Не успели пока развести обе эти культуры повсеместно — отсюда и высокая цена. Только сейчас Артём понял, что уже привлёк внимание к своей персоне: остальные пили разнообразные коктейли — в том числе и спиртные — хотя со спиртным здесь такая же строгость, как и в Риме. На выходе из военного городка Артёма кратко проинструктировали.

Вот и Париж увидел, подумал Артём, усмехнулся. Вернуться в гостиницу и сесть почитать. Планшет с собой; нести его сам Артём не мог — против правил, во время марша у дросселя при себе — никакой электроники, даже рацию и переводчик необходимо выключать, с дросселем общаются почти исключительно жестами. Но сейчас планшет — в гостинице, так что самое время. Что-то не тянет любоваться красотами Парижа, в другой раз.

— Вы скучаете? — Женский голос. Так, надо срочно ретироваться, подумал Артём. Поздно; сразу две девушки подсели к нему, обе с любопытством смотрели на его форму. — Вы из Рима, верно? Хотите, мы покажем вам Париж?

Джентльмен — это мужчина, который, когда приглашает девушку вечером выпить чаю и посмотреть фотоальбомы, угощает её чаем и показывает фотоальбомы, подумал Артём.

— Приятель, тебя ведь спросили, — услышал он другой голос. — Невежливо не отвечать даме, разве ты не знал?

Спортивного вида молодой человек — если можно так говорить о ситуации, когда спортом занимаются все, кроме совсем уж инвалидов.

— Вы правы, мсье. Простите… — Артём повернулся к девушкам.

— Мари, — представилась та, что спрашивала, и улыбнулась Артёму.

— Простите, Мари, но…

— Ты точно не обучен вежливости. — Тот самый молодой человек, без дальнейших вступлений, дал Артёму в челюсть. Достаточно сильно, чтобы уронить с сидения.

Вокруг тут же образовалось свободное место. Драки здесь не то чтобы популярны, но случаются часто. Тот молодой человек ждал, пока Артём поднимется на ноги — ждали, судя по лицам, и все собравшиеся. Кто-то приглушил музыку. Выпил кофе, подумал Артём, поднимаясь на ноги. На этот раз он уклонился от нового удара, и нанёс сопернику встречный в челюсть, если говорить терминами бокса.

Одобрительные хлопки и свист. Чёрт бы всё побрал, подумал Артём, я сегодня славно отдохну. Всё-таки по части рукопашной у нас пока очень слабо, и… В глазах вспыхнуло, и пол стремительно полетел в лицо. Но всё же Артём не отключился — боковым зрением заметил, как ему все делают один и тот же жест — поднимайся!

Накатила злость, как давеча на Арене. По два пуда повисли на каждой руке и ноге; медленно-медленно стали двигаться окружающие, пропали звуки. Артём легко уклонился от пролетающего мимо кулака, придал сопернику дополнительный импульс в ту же сторону и сделал подсечку. Падая, парень смахнул со стоящего рядом столика пару бокалов. Звона и хруста Артём не слышал, но должно быть очень и очень звонко.

Время не торопилось ускоряться. Надо заканчивать с этой потасовкой. Сделать ему болевой? Или как это здесь принято? Парень попробовал вскочить на ноги и замахнуться, но поскользнулся. Артём успел увидеть, как на лицах окружающих возникает ужас — и ясно, почему: парень падал, и ему предстояло с размаху задеть один из стульев, а потом упасть затылком на осколки бокалов.

Даже при ускоренном состоянии времени у Артёма были доли секунды, чтобы придумать, что делать. Свернёт себе шею о стул, или напорется на стекло — итог один. Усилий двигаться требовалось всё больше, но Артём успел сделать три действия: ударом ноги отбросить стул, смахнуть, сколько успел, стекло с пола в сторону и, это пришло в голову неожиданно, рывком выдернуть скатерть с того самого столика и бросить её — на то место, о которое парень должен был удариться затылком.

Время разогналось до прежней скорости. Глухой удар. Судя по тому, что парень почти сразу попробовал усесться — не получилось — худшего удалось избежать.

Артём осознал, что все смотрят на него с невероятным изумлением на лице. А потом… бистро взорвалось одобрительными криками и свистом, его хлопали по плечу и улыбались. Чёрт, сходил незаметно отдохнуть!

— Дайте дорогу. Лейтенант Лонже, — козырнул представитель власти. — Что здесь происходит?

— Мсье… — Артём повернулся в сторону парня — тот смотрел то на стул, то на битое стекло. Похоже, начал понимать, как ему повезло.

— Жан Перье! — К Артёму подбежала та самая девушка, Мари.

— Благодарю вас, Мари. Мсье Перье поскользнулся, и чуть не ударился о стул.

— А скатерть вы специально постелили на этот случай? — иронически осведомился представитель правопорядка, добывая из кармана красную карточку. Артём уже видел такие — ничего хорошего её вручение не сулит.

— Да, мсье Лонже! — Мари схватила Артёма за руку. — Так и было! Он успел отодвинуть стул, и смахнул стекло, и бросил скатерть на пол! Мы все видели!

Бистро поддержало Мари — почти что хором.

— Ваш пропуск, мсье. — Лейтенант протянул руку, и Артём положил в его ладонь пропуск.

— Дроссель пятой танковой роты Федерации, — прочёл лейтенант и… широко улыбнулся. И спрятал красную карточку в карман. — Мсье Перье, вы подтверждаете слова мсье Злотникоффа?

— Да. — Парень поднялся на ноги. Мари бросилась к нему, помогла — он обнял её, прижимая к себе нетвёрдыми руками. Вот оно что, подумал Артём. — Упал, и всё. Благодарю, — и протянул руку Артёму. Видно было, что этот жест дался Жану Перье непросто.

Под оглушительный свист и аплодисменты они пожали друг другу руки.

— Добро пожаловать в Париж, мсье Злотникофф! — Лейтенант вновь козырнул и вернул Артёму пропуск. — Приятного вам отдыха!

Как только лейтенант покинул бистро, Артём понял — до гостиницы он доберётся нескоро. Невозможно было просто так покинуть это заведение, где нежданно отыскалось столько поклонников.

Четверть третьего ночи. Или утра? Артём уселся в постели и понял, что он тут один. Никогда не был настолько рад, что ночью один, подумал Артём. Вчерашняя драка отняла порядком сил. А потом…

Потом он «мерился силушкой» — занимался арм-реслингом — с другими парнями в бистро. Начал с Жана Перье. Со счётом 7:5 победил Жан, и Артём, по совести, был рад поздравить того с победой.

Потом были танцы и песни. Неизбежно нашлась флютня, и на следующие полтора часа Артём стал очень, очень занят и крайне популярен. Что потом? Вспоминается с трудом. Но постепенно вспоминается. Вот теперь можно, наконец, почитать — хоть немного.

Лёгкие шаги со стороны «мест общего пользования». Артём уселся, и понял, что надеялся всё-таки напрасно. Ну хоть имя сразу же вспомнилось. Не Мари, девушка Жана Перье — и на том спасибо. Её подруга, Арлетт Беклин.

— Вы встаёте так рано, Ортем? — она села рядом, положив ладонь на колено Артёма. — Неужели вы оставите меня одну?

— Ни в коем случае, мадемуазель. Чем я могу помочь вашему одиночеству?

Она засмеялась, прижавшись щекой к его плечу.

— Так жаль, что вы сегодня уже уходите. Я понимаю, что приказ. Можно, я ещё немного побуду с вами?

— Чашечку кофе, Арлетт?

Она кивнула.

— И прогулка. Хотя бы небольшая! — взгляд её стал умоляющим. — У вас ведь найдётся пять минут?

…Минут через пять прогулки Арлетт обернулась и взяла его за руки.

— Уйду сейчас, пока ещё могу. Потом уже не смогу. — Она обняла его. — Обязательно позвоните, когда вновь приедете в Париж, ладно?

И ушла — не прощаясь. По всей планете схожие обычаи, подумал Артём.

Половина пятого. И ни в одном глазу. Артём уже подошёл к дверям гостиницы, как его окликнули.

— И вам тоже не спится, сэр Ортем? Можно с вами?

Миранда. Собственной улыбающейся персоной.

Кофе он заказал в номер. Пятнадцать граций за чашку, если что. Артём уже знал, что Миранда его очень любит, но вряд ли может позволить себе пить каждый день.

— Давайте вначале о главном. — Миранда, умывшись и сняв плащ, стала выглядеть едва ли не бодрее самого Артёма. — Вы сядьте, пожалуйста, сядьте.

Артём сел на кровать — Миранда присела рядом.

— Марина ждёт ребёнка, — посмотрела она ему в глаза. — Мальчик. — И улыбнулась.

Артём не сразу осознал, что ему только что сказали. Миранда внимательно следила за выражением его лица и… расхохоталась.

— Точно, как в книгах — сначала как будто не понимаете, потом пугаетесь, и только потом что-то ещё. Я не должна была говорить этого, сэр Ортем. Марина сказала мне — скажешь, если решишь, что нужно.

— Это замечательно. — Артём и сам не знал, что сказать — мыслей возникло сразу много и побежали они все в разные стороны. — Чем я могу помочь?

— Возвращайтесь из похода сразу к нам, — посерьёзнела Миранда. — С ней всё хорошо. Доктор Ливси её обследовал — не привлекая внимания. Вы понимаете, что пока не окончился тот месяц, Марина не будет объявлять. Так положено.

Артём кивнул.

— Тогда зачем вы мне сказали?

— Ну, хотела посмотреть на вашу реакцию. Она мне понравилась. Я беспокоюсь, Ортем. Очень беспокоюсь за Марину. Нет, не за её здоровье. Что-то происходит с Лилией, и мне не нравится, что. Лилия пока не знает — Марина настояла. И вы не говорите никому, пожалуйста. Особенно ей.

— Понял. Что такого случилось, что вы сами приехали?

— Мы были с ней в библиотеке, Ортем. С Мариной. Повторили опыты. Я сама очень испугалась; если бы знала, как испугается Марина — даже и пробовать не стала бы. Я о самом главном скажу. Когда Марина без переводчика, ну, когда он выключен, и двери в ту комнату закрыты, она как будто забывает все языки. Кроме нашего родного, каталанского. Понимаете?

— Ясно, — мысли вновь помчались в разные стороны, Артём явственно ощутил, что взмок. Два человека, два переводчика и клетка Фарадея. — Скажите, переводчик должен быть включен, чтобы человека учить языку? Ну, как вас в школе учили?

— Выключен. Главное, чтобы он был. Тут важно повторять и слышать ровно то, что тебе говорят. Он всё равно запоминает, и что-то в мозг передаёт, даже если не переводит автоматом.

— Скажите, а вы сама можете научить её языкам? Ну, как в школе? Два человека, два переводчика и клетка.

Миранду как громом поразило.

— Точно-точно, — взяла она Артёма за руку. — Она что-то говорила, про свои ощущения, когда её учили тогда. Отличная мысль! Я обязательно проверю, как только вернусь. И ещё. Ортем, Лилия будет напрашиваться к вам. Вы поняли, о чём я?

Артём усмехнулся.

— Нечего усмехаться! Вы не любите сплетен, я знаю. Я сама не люблю. Что-то с ней опять случилось, что-то плохое. Она опять что-то выдумала, какую-то авантюру, и мне не нравится, что она старается постоянно быть рядом с Мариной.

— Я понял вас. А вы сами, Миранда?

Она поморгала.

— Простите?

— Марина ждёт ребёнка. А вы?

Миранда улыбнулась.

— Я — нет. Пока что. Но я работаю над этим, вы же знаете, — и снова расхохоталась, взяв Артёма за руки. — Она хозяйка, не я. Только если у хозяйки не получается… понимаете?

Артём приложил все усилия, чтобы не смутиться.

— Вы точно оба с других планет! — Миранда привлекла его к себе, и поцеловала в щёку. — Придётся за вами присматривать. Ортем, я пойду. Сил нет уходить от вас, но так нельзя. Я не могу на бегу, украдкой, да ещё когда дома такое творится.

— Скажите простыми словами — вы хотите, чтобы я держал Лилию на расстоянии?

— Не отнимайте у женщины счастья. — Миранда поджала губы. — Вам решать. Это моё предположение, что она постарается быть рядом. Просто скажите мне потом, правильно ли я угадала. Подробности мне не нужны.

Она встала, встал и Артём, держа её за руки.

— Не прощайтесь, — шепнула она. — Иначе не увидимся. Знаю, знаю, суеверие.

Должно быть, что-то новое появилось в выражении лица, раз сэр Джеймс заговорил. С дросселем обычно не говорят перед походом, только после — но командиров это суеверие не касается.

— Добрые новости из дома, сэр Ортем?

— Так точно, сэр. Неожиданные, если честно.

Сэр Джеймс улыбнулся во весь рот, и похлопал собеседника по плечу.

— Они придают сил, я знаю. Сегодня и завтра придётся потрудиться. Не забывайте, если только устали — сразу давайте знать, — и протянул конверт с графиком маршрута. — Будем обследовать дикие территории, поэтому — повышенная осторожность. Ну, в добрый путь!

Зонды разведки летают над поверхностью планеты сложными маршрутами, нерегулярно. Летают и спутники: их производство и обслуживание чрезвычайно дорогостоящее, специалистов по управлению ими мало, обучение кадров — задача долгая. Это язык можно «внедрить» при помощи переводчика, и то потом рекомендуется как минимум год упражняться — чтобы знание закрепилось, не исчезло так же внезапно, как и появилось. С техническими знаниями сложнее — хорошо, осталось множество лекций и учебников, а выжившие после катаклизма специалисты успели и лекции записать, и обучить — и то потребовалось пять веков, чтобы отчасти восстановить утраченное знание. Главное — люди, без них знание мертво.

Основная задача — исследовать все недра планеты, где засела нечисть, и окончательно избавиться от неё — так и не решена. То, что болталось на орбите, тщательно уничтожили, но и без поддержки из космоса нечисть всё ещё властвует в большей части подземного мира. Как выглядит подземный мир, Артём уже отчасти знает: прошёл инструктаж — о том, что такое нечисть, в каких формах известна, как противостоять. Этому здесь учат с младых ногтей, кто не усвоил — не выживет.

Дикие земли начинаются относительно близко к Парижу. От Рима надо отойти как минимум на двадцать стадий, чтобы стало в целом небезопасно путешествовать без охраны, а здесь всего-то пять-шесть стадий. Отвоёвывать пространство даётся нелегко.

Артём быстро вернулся в ритм работы дросселя — поход, пауза, краткий отдых — поход, поход, поход, затем краткий сон — и вновь к работе.

Дикие земли и впрямь дикие, хотя на вид очень похожи — леса на Айуре однообразны, растительных форм жизни уцелело не очень много. Главное, чтобы были ровные, без провалов, дороги — по ним дроссель пройдёт так же, как и сквозь чащу, но зато сумеет остановиться в любой момент. Артём начал понимать, почему пока ни разу не ходил сквозь чащу. Оказывается, есть отдельные курсы для дросселей. Артёму пока что нужно привыкнуть к темпу, к образу жизни, к обязанностям. Потом будут и курсы.

Однако по океану и над пустотой дроссели ходить и водить не в состоянии. И то верно: а ну как придётся срочно остановиться? Что тогда? В принципе, сказал сэр Джеймс, некоторые дроссели умели пересекать относительно небольшие водоёмы по поверхности воды — ни сами не тонули, ни их сопровождение. Но вот что-то другое — дроссель обязательно должен стоять на поверхности, чувствовать её. Скользить, сидя в дилижансе, не получится — пока что ни у кого не получалось. «Скользит» только то, что под ногами, на что опираешься.

По сути, «дикие» поселения были городками — то есть, деревнями в их подлинном смысле. Ещё лет тридцать назад дикие упорно отказывались от всяких контактов с городами — и их поселения постепенно исчезали с карт: прорывы нечисти удавалось пережить не всем. Когда «дикие» это поняли, то стали благосклоннее относиться к предложениям помощи. Как минимум, к созданию сигнального периметра и установке оцепления из танков.

По обрывкам разговоров — Артём наблюдал, как в таком оцеплении проводят техническое обслуживание танков — стало понятно, что дикие не приняли города именно из-за танков: технологии, помогающие уничтожать и отпугивать нечисть, созданы были на основе неё самой, в танках есть управляющие элементы, содержащие модифицированные клетки нечисти. Из-за этого и возникли разногласия — «дикие» не считали возможным использовать нечисть даже в таком виде. Увы, платить за подобную неприязнь пришлось очень и очень дорого.

Внутрь поселений впускали только командира и техников; как живут дикие, узнать можно только по видеозаписям. Тем более, что дросселей там тоже не жаловали. Почему — было бы интересно выяснить. О «диких» нет достоверных данных — карты Айура не очень точны, когда речь о человеческих поселениях. Неизвестно даже, сколько всего их было.

Пока специалисты посещали очередную деревню, Артём, в компании остальной роты, пользовался возможностью отдохнуть. Других занятий всё равно не предполагалось. День прошёл, и следующий, а затем сэр Джеймс приказал следовать в Венецию.

— Обожаю этот город, — сказал сэр Джеймс задумчиво, когда выдал Артёму пропуск, и сам вышел следом из военного городка. — Никогда не получается побродить по нему подольше. Выступаем в семь тридцать утра, сэр Ортем.

В отличие от земного оригинала, здешняя Венеция была городом исключительно сухопутным — если не считать семи небольших искусственных озёр. Не пойду ни в какие заведения, подумал Артём, останусь в гостинице. Почитать, наконец. Ни Интернета, ни игр не хотелось — страшно хотелось почитать какую-нибудь книгу, необязательно развлекательную.

Про видеосвязь вспомнил уже довольно поздно, но всё равно решил позвонить.

Марина сияла — такой довольной Артём её не видел.

— Теперь для вас есть две новости, — пояснила она. — Обе очень хорошие. Но расскажу, когда вы вернётесь. Можно попросить вас сделать фото Венеции, если вы не очень устали?

— Да, конечно, — кивнул Артём. — Вечерние фото вас устроят?

Марина кивнула.

— Они даже красивее, насколько я знаю. И — возвращайтесь поскорее, хорошо?

Следующей по списку была Миранда.

— У нас всё замечательно! — заявила она, улыбаясь. — Ваша идея была отличной, Ортем! Ну, — понизила она голос, — про то, чтобы снова выучить языки. Пока всё, остальное сами увидите, когда приедете. Мы уже знаем про Париж, про драку в кафе. Так что теперь вы настоящий дроссель — всё сделали, что положено!

Артём посмеялся вместе с ней. Когда закончил звонить всем, кому собирался, настроение оказалось совсем хорошим. Собственно, почему бы не пойти и не прогуляться, сделать фото — а потом поужинать в гостинице? Ужин можно заказать в номер — избежать неожиданных новых знакомств. Поход, если честно, успел утомить.

Артём успел обойти всю Венецию — наименьший из городов Федерации. Снимков сделал — за две сотни, Марина будет довольна. Стоял у берега крупнейшего озера — место отдыха горожан. Купаться здесь не возбраняется, правда — только в светлое время суток.

Чудный, свежий воздух. В озёрах морская вода — не настоящая, конечно, никто не будет её привозить. Создаётся искусственно, но в смысле пользы для здоровья ровно такая же. Репликаторы — замечательные машины. Правда, сейчас на них научились создавать меньше сотой процента того, что они могут — хорошо хоть, что в ту сотую входят сами репликаторы, то есть их компоненты. Благодаря им люди и живут как в сказке — всё основное, включая пусть синтетическую, но вполне годную и полезную пищу — можно реплицировать, создавать из произвольного исходного вещества.

При всём при том люди предпочитают ходить туда, где за еду нужно платить — туда, где её выращивают, готовят — словом, как в добрые старые времена. Надо бы ещё разобраться с деньгами: они есть исключительно в виде банковского счёта, а монеты — это всего лишь банковские карты на предъявителя, с фиксированной суммой. Когда их сбрасываешь в приёмное устройство, сумма зачисляется на счёт получающего, а сама монета разрушается, превращается в пластиковую крошку — из которой платёжный автомат может создать новую монету. Изящно и просто. Но вот чем эти деньги обеспечены, кто и за что их начисляет — с этим пока не разбирался.

— Сэр Ортем? Можно к вам присоединиться?

Артём обернулся. Миранда была права. Рядом стояла, улыбаясь, Лилия. Одетая уже не в военную безликую форму — нет, по последней римской моде: и платье, и тонкие брюки под ним выглядят роскошно, даже при скудном лунном свете.

— Всё-таки вы умеете улыбаться, — не удержался Артём. Лилия рассмеялась.

— Умею. Когда есть повод. Угостите даму кофе?

— С удовольствием. — Артём сделал всё, чтобы скрыть подлинные чувства. Почитал, ага. С другой стороны, сам ведь сказал — что ни делается, всё к лучшему.

Половина четвёртого утра. Артём уселся — ночник сразу отреагировал, стал чуть ярче. Лилия рядом — спиной к Артёму. Единственная из всех, кто просыпался с ним утром в одной постели, спит спиной к нему.

Артём не удержался, провёл осторожно ладонью по её спине. Никакой реакции. То есть совсем — не обратила внимания. По её словам, в Венецию она попала, выполняя поручение Марины — они с Мирандой поставили дому Тибр множество эскизов новых украшений, предыдущие уже начали приносить хорошую прибыль, и теперь потребовались компоненты будущих новых моделей — разнообразные природного происхождения камни, другие материалы. Пришлось поездить. Очень точно она выбрала маршрут, при том, что никому из гражданских он неизвестен.

Артём провёл ладонью ещё раз и вздрогнул. Рука посередине спины попала во что-то влажное — поднёс ближе к лицу — покрыта слабо светящейся, зеленоватой слизью. Без запаха; слизь, казалось, шевелилась на ладони.

Артём сам не помнил, как отпрыгнул на добрых три метра от кровати — притом, беззвучно. То, что казалось Лилией, уселось в кровати и повернулось к нему лицом. Так выглядит человек, на которого напал «пожиратель» — самая распространённая форма нечисти. Отлично маскируется — на глаз её невозможно заметить, пока она не переходит в активную фазу, трансформируя человека в хищную, ненасытную биомассу, поглощающую всю органику. Биомасса — строительный материал нечисти, все её формы возникают из биомассы.

Без паники — контакт с нечистью, если только человеку не нанесли ранений, несовместимых с жизнью, давно уже не означает смертного приговора. Сейчас главное — выбраться наружу и поднять тревогу.

Стоп. Датчики. Пусть даже выведены из строя датчики в комнатах гостиницы, датчики в снаряжении всегда в строю и действуют на значительном расстоянии. Не отводя взгляда от жуткого существа на постели — оно в любой момент может прыгнуть, но пока что оно человек, и не слишком проворное — Артём поднёс ладонь ближе к своей одежде, и датчики опять ничего не показали.

Пауза в восприятии — Артём осознал, что стоит, глядя на совершенно чистую и пустую ладонь, а Лилия сидит на кровати, удивлённо глядя на него.

— Что случилось, сэр Ортем? Дурной сон?

— Похоже на то. — Он вернулся на постель, и протянул к Лилии ладонь. Она мягко поймала его руку за локоть.

— Пожалуйста, не надо. Я больше не могу. Не думала, что такое возможно. — Она отвернулась, пряча улыбку. — Только усмехаться не надо, ладно? — Вернулась Несмеяна, подумал Артём. Ладно, подъём.

— Составите компанию? У меня есть ещё время выпить кофе, и погулять на свежем воздухе.

Лилия кивнула и подтянула к себе одеяло, прикрылась им.

— У вас есть что-то, что я ещё не видел? — не удержался Артём. И вновь пропала царевна Несмеяна, а явившаяся «другая» Лилия схватила подушку, и кинула в Артёма — метко, пусть даже он успел уклониться.

— Ночью — смотрите, сэр Ортем. Ночь вся ваша, но только ночь. Может у меня быть такой каприз?

— Как скажете. — Он кивнул, и закончил одеваться, повернувшись к ней спиной.

Они стояли у того самого озера. Через три часа здесь начнут появляться первые туристы, желающие искупаться в полезной для здоровья воде. Вчера прочёл на табличках, что вода не просто морская — она разная в разных озёрах, и по-разному действует на людей. Но каждое озеро, помимо прочего, целебное.

— Вы и правда приносите удачу. — Лилия держала его за руку. — Не хочу отпускать. Извините, если произвела вначале дурное впечатление. Вы правы, нужно чаще улыбаться. Передать ли мне что-нибудь домой, в Рим?

— Фотографии. — Он протянул ей карту памяти. И саму камеру, и сменные блоки памяти он приобрёл здесь же, в Венеции. На всякий случай сделал копию карты себе самому — уже привычка, въелась со времён работы с компьютерами: никогда не хранить ничто важное в единственном экземпляре. — Марина просила прислать ей виды Венеции. Вы когда возвращаетесь?

— Сегодня я должна посетить Париж и Лиссабон. Сегодня вечером или завтра утром, сэр Ортем.

— На словах — скучаю, расскажу много интересного, вернусь при первой возможности.

Она улыбнулась, убрала карту памяти в карман и, не прощаясь, направилась быстрым шагом в сторону гражданского шлюза — вскоре прибудет очередная колонна.

Артём дождался, когда она отойдёт подальше, и вызвал Миранду. Указал, что видеосвязь нежелательна. Она ответила почти сразу.

— Доброго утра, сэр Ортем. Чем я могу помочь вам?

— Простите за ранний звонок, Миранда. Вы одна сейчас?

— Какие у вас интересные вопросы, Ортем! — Понятно, что Миранда сейчас ехидно улыбается.

— Всё понял. Сейчас вы тоже поймёте. Вы были правы насчёт Лилии.

Пауза.

— Лучше бы я ошиблась, — ровный голос. Миранда встревожена. — Благодарю, что сказали. Когда она возвращается домой?

— Сказала, что сегодня вечером. Скажите, вы давали ей поручения в Венеции?

— Только в Париже и Лиссабоне, Ортем. Не беспокойтесь, до вашего возвращения никто ничего не узнает. Одна просьба — будете ей звонить, не интересуйтесь её маршрутом, хорошо?

— Вас понял. — Чуть не попрощался, по привычке. Умница Миранда — сама прекратила звонок.

Что-то дома явно не в порядке. И эта внезапная страсть со стороны Лилии — то она в упор его не замечала, избегала при каждом поводе — и вдруг такая перемена. При том, что та неприятность с её здоровьем прошла буквально за пару дней — никакого постороннего запаха. Ладно, не сейчас, со всеми интригами будем разбираться дома. На Миранду можно положиться, это уже понятно.

Настроение, вопреки всему услышанному, стало совсем хорошим. Остаток времени до отправления Артём ходил по просыпающейся Венеции — делал фотографии. Много. Венеция — одно из красивейших мест на планете.

…Ещё через три дня Артём привёл колонну назад, в Рим. Не только свою роту — ещё и две сотни гражданских дилижансов. Сэр Джеймс сомневался вначале, стоит ли брать так много — но Артём справился без чрезмерных усилий. Путь от Парижа до Рима проделали очень быстро — на десять минут быстрее ожидаемого, пришлось даже остановиться в десятке стадий, чтобы им освободили перрон.

— Благодарю за службу! — Сэр Джеймс доволен, вон как улыбается. — Следующие три дня вы свободны, плановых походов не назначено. Мой поклон вашей хозяйке и вашему дому! — добавил он, уже сопроводив Артёма за ворота военного городка. — За Париж не беспокойтесь. У нас там всякий раз с кем-нибудь, да случается. Можно сказать, традиция. Здравствуйте!

Все трое — Марина, Миранда и Лилия — ждали его рядом со входом. Видно было, чего стоит Марине подойти к нему чинно и с достоинством, а не бежать со всех ног.